Хищно оскалившись, Пирс рыскал в углу, ища нужную точку, тонкое место в ткани пространства, ведущее в искусственную складку. И он его нашел. Протянув вперед руку, он попробовал дотронуться до практически неразличимой вибрации воздуха, но пальцы, не схватив ничего, просто исчезли. Пирс с опаской одернул конечность и тут же понял, что это всего лишь иллюзия, еще одна хитрость опасного человека. За этим прозрачным туманом крылся тайный проход. Путь ли это к отступлению или же самое логово, он не знал, но способ проверить был только один.
Взревев что есть силы, генерал отдал новый приказ, начал новый штурм. Светоеды, столпившись вокруг своего временного лидера, один за другим погружались в марево, тут же бесследно растворяясь в нем.
* * *Когда стены стали пурпурными Букер понял, что случилось что-то не очень хорошее. Первой мыслью, которая мелькнула у него в голове, было: «Кто в своем уме вообще согласился на такой цвет?», но, когда пришелец испуганно спрятался за своим плащом невидимкой она тут же сменилась на другую, более приземленную: «Нам пиздец». Замороченный всей этой бестолковой исторической болтовней, в общей сложности ничем не облегчавшей жизнь, он совершенно забыл о том, что снаружи их искала целая толпа светоедов.
Перехватив пистолет поудобнее, Букер жестом показал Рите стать у него за спиной, а сам приготовился и прицелился. Он уже ничего не ждал от этой ситуации, не молился и не надеялся. Все его нутро, привыкшее за последние дни к сплошным разочарованиям и неудачам, кричало, что это конец. Единственным выходом из ангара, или чем бы еще это место не являлось, был тоннель и ему, естественно, не дадут им воспользоваться. Да Генри, по большому счету, и не собирался. У него больше не осталось сил бороться, больше не было желания бежать, он просто хотел покончить со всем этим как можно скорее, предварительно нанеся как можно больше ущерба.
Ввалившись в тоннель, светоед растерялся, слишком чистый воздух, слишком мало запахов и явный перебор с яркостью. Шарахаясь то вправо, то влево он бился в мерцающие пурпуром стены, подобно мухе, застрявшей между оконных рам. Не слыша указаний командира, он двигался вперед абсолютно вслепую, не зная, что дальше, и надеясь только на себя. Наспех организованная военная операция превратилась для него в одиночную миссию, финал которой был явно не в его пользу.
Как только Генри увидел мечущегося из стороны в сторону светоеда, он нажал на спусковой крючок. Противник двигался хаотично и удивительно, что пуля вообще достигла цели. Левое колено светоеда в мгновение ока раздулось до размеров головы и с оглушительным хлопком лопнуло. Оторванную конечность отбросило обратно в тоннель, при этом кости во второй ноге и нижней половине туловища взрывная волна превратила в кашу.
Светоед взвыл и рухнул на пол. Он извивался, словно змея, разбрызгивая вокруг темную, почти черную кровь, будто какой-то садовый шланг для полива. Агония продолжалась всего пару секунд, пока «Глок» снова не выстрелил. Теперь целится было гораздо проще, и пуля попала прямо в голову.
— Раз, — еле слышно сказал Букер, а затем гораздо громче добавил, — Выходите по одному, ублюдки! Патрон у меня один, но хватит его на всех!
В этот момент, в момент истины, Генри забыл, что кроме него в комнате был еще кто-то. Он был полностью поглощен ожиданием неизбежного. Его чувства обострились до предела, сфокусировавшись на тоннеле, как яркий луч прожектора, устремленный в ночное небо.
Рита стояла позади Букера и не думала ни о чем. Она наслаждалась тишиной, такой прекрасной и успокаивающей тишиной в ее голове. Больше не было назойливого образа дома, больше не было звона за правым виском, то и дело вклинивавшегося в ход мыслей. Теперь, когда тайник найден, и последняя воля Чипа выполнена, он замолчал, как замолкает сытый младенец в любящих объятиях матери.
В этот момент, в последний момент затишья перед бурей, Генри Букера и Риту Босси объединяло одно — они оба не замечали, чем занят Моррис. Он, оттащив подальше вглубь помещения тяжеленные чемоданы, на которых сидел пришелец, вскрыл их. Затем, усевшись на пол, начал доставать один за другим из чемоданов слитки золота и складывать их перед собой. Он старался, чтобы их грани как можно плотнее касались друг друга, ведь иначе возникал определенный риск того, что цепной реакции не хватит массы для выполнения необходимой задачи.
Несмотря на всю браваду, которой себя пичкал Букер, готовясь к неминуемой смерти, несмотря на все ужасы, которые довелось ему увидеть в последние несколько дней, картина, развернувшаяся перед ним, все же смогла заставить его снова ощутить первобытный, животный страх.
Целая армия светоедов во весь опор неслась по тоннелю. Множество серых, извивающихся конечностей и тел заполняли просвет, контрастируя серостью своей кожи с пурпуром стен и потолка.
— Матерь божья, — только и успел прошептать Генри, как его тут же накрыло живой волной. Служебный «Глок» успел сделать еще один выстрел, прежде чем хватка хозяина ослабла, но это не изменило ровным счетом ничего. Последним, что увидел Букер, перед тем, как отключится, было уродливое лицо Джеральда Пирса и это лицо улыбалось.
Рита, принимая свою судьбу, просто зажмурилась и невольно пискнула, когда один из светоедов повалил ее с ног и впился зубами в шею. Сознание медсестры быстро померкло, а вместе с ним и тень Чипа Дугласа в правом виске.
Норман не смотрел. Он знал, что сейчас его друзей разрывала на куски серая толпа, он знал, что часть ее уже приближается к нему, предвкушая победу, но все равно не смотрел, потому, что все его внимание было приковано к золоту и истрепанному перу фломастера, которое медленно, не давая ни единого шанса ошибке, выводило на поверхности металла сложный узор. Рука Нормана дрожала от усталости, но это совсем не мешало ритуалу начертания, ведь он уже рисовал похожий узор раньше, на пистолете Генри.
Судорожно обдумывая все возможные и невозможные варианты выхода из сложившейся плачевной ситуации, Моррис какую-то долю секунды колебался перед тем как вскрыть чемоданы пришельца, но обнаружив, что они оба под завязку набиты золотом, ни капли не пожалел о своем решении. При виде желтых слитков способность импровизировать, соображать на лету, которой так сильно ему временами не хватало, наконец, проявила себя, выдавая до безумия рисковый план, и Норман решил пойти ва-банк.
За мгновение до того, как его самого должно было накрыть волной воющих в припадке ярости светоедов, Моррис успел сделать последний штрих и закончить рисунок. Вся энергия, содержавшаяся в слитках золота, повинуясь воле Нормана, в одночасье вырвалась наружу. Взрыв ужасающей силы деформировал саму ткань пространства-времени, искажал его, закручивал в петлю, обращая ход событий вспять.
Часть двенадцатая
Кровь с молоком
— Слушай, Пит, — Букер достал из нагрудного кармана рубашки небольшой черный блокнот, в котором обычно делал рабочие заметки, открыл его на чистой странице и начал что-то рисовать, — тебе кошмары снятся?
Деннис, не ожидая подобного вопроса, нахмурился и посмотрел на напарника. Не успела смена начаться и тут на тебе.
— Это ты к чему?
— Так, просто, для поддержания разговора.
— Интересные дела, — он удивленно хмыкнул, — Никогда еще не слышал, чтобы с таких вопросов беседы начинали. Погода там, политика, новости всякие — это я понимаю, но кошмары…
— Так сняться или нет?
— Ну а ты как думаешь? Конечно, снятся. Они всем когда-то да сняться. А что?
— И что в них?
— В смысле, и что в них? — Деннис еще раз посмотрел на Букера, но тот продолжал задумчиво рисовать.
— Что обычно происходит в твоих кошмарах?
— Ох и вопросики у тебя сегодня… Ну, по-разному бывает. Так-то я не запоминаю обычно. Было пару раз, что падал с высоты. Что за высота и как я на ней очутился, не знаю, оно во сне всегда так, но падать было страшно. И что самое главное, никогда не показывают самый конец, как разбиваешься. Всегда в последнюю секунду просыпаюсь, а ощущение такое, будто внутри все оборвалось, — он недовольно заерзал и пассажирское сиденье «Форда» жалобно скрипнуло под его необъятным задом.
— А ты, когда просыпаешься, кричишь? — Букер на секунду остановился, разглядывая получившуюся каракулю, затем повернул блокнот на девяносто градусов и продолжил рисовать.
— Кричу? — недоумевающе переспросил Дэннис, — Нет, вроде не кричу. Вот дергаюсь, это да, бывает. Месяца два назад приснилось, что играю в бейсбол. Хрен его пойми на кой оно мне, я-то больше по футболу, но не важно. В общем, выхожу я, значит, на поле, с битой, в форме, все как положено. Становлюсь, значит, замахиваюсь и жду подачу. Народ на трибунах орет, беснуется, флажками машет, видимо я там звездой какой был. В общем, питчер, здоровый такой мужик, как медведь, бросает мяч, и видно, что прям со всей силы бросает. Эта гадина летит так быстро, что мне аж страшно становиться. Думаю, ну все, если не отобью — точно прибьет. Машу, значит, я битой и даже попадаю по нему, но как-то так плохо попадаю, самым краем. Короче, мяч рикошетит и все с той же скоростью мне прямо в лицо летит. Я, значит ка-а-к дернусь, и Марси рукой прямо в челюсть ка-а-к дам! — вместо смешка из Денниса по обыкновению вырвался тихий хрюк, — Она потом неделю синяк замазывала своими тоналками. Так, а это, ты к чему вообще спрашивал?
— Да ни к чему, не обращай внимания.
— Не, ты это завязывай. Сказал А, говори и Б. Если кричишь во сне — так и скажи. У нас в отделении психолог так себе, но я знаю одного хорошего, могу телефон дать. А то мне как-то с шизиком работать боязно, вдруг покусаешь?
— Ой все, хорош. Никакой я не шизик, просто… — Генри опустил ручку, — просто сон дурацкий приснился.
— Да они все дурацкие, не обращай внимания.
— Меня там целая толпа каких-то уродов живьем ела, а вокруг все сиреневое, пол, стены, потолок.
— Ого, — только и смог выдавить Дэннис.
— Да, ого. Проснулся от того, что ору во все горло, а сердце колотится как после марафона.
— А что еще там было, ну, во сне твоем?
— Не знаю, — Букер пожал плечами, — больше ничего не помню.
— Тьфу ты, — Дэннис добродушно улыбнулся, — а я уши развесил, думал история будет. Не забивай голову, с каждым случается. Обычный кошмар.
— Да я и не забиваю, просто решил узнать, бывало ли у тебя такое? Ладно, — он вырвал листок с каракулями, скомкал его, и хорошенько прицелившись, бросил в урну, стоявшую на тротуаре, — тут недалеко есть кофейня одна, неплохой капучино делают. Ты как?
— Никак. Марси сказала, что мне нужно следить за здоровьем. Теперь по утрам салаты жру и чаем запиваю.
— Чаем так чаем, — ухмыльнулся Букер, — хорошо еще, что не водой.
Он завел двигатель и медленно надавил на педаль газа. «Форд» поехал в сторону недавно открывшейся кофейни, а позади, на дне мусорной урны лежала скомканная страничка из полицейского блокнота, твердая как сталь.
* * *Саймон в нерешительности остановился перед дверью сестринской. Он отчаянно пытался придумать предлог, под которым мог бы пригласить Риту на свидание. Он частенько так делал, слишком много думал, вместо того, чтобы просто спросить. Саймон останавливался у порога или за углом, в общем коридоре, и начинал продумывать свои действия наперед. Естественно ни к чему хорошему это не приводило. Всегда, вместо того, чтобы просто отдаться течению и доверить все дело случаю, он начинал анализировать, а вместе с этим и сомневаться. К слову, сомнений было гораздо больше чем анализа. Целыми стаями настырные «А что, если?» лезли в голову, давя любые проявления надежды на лучший исход. А что, если она откажет? А что, если он не в ее вкусе? И самое страшное — а что, если у нее есть парень? Каждый раз он сдавался именно на этом ЕСЛИ. Конечно, у нее есть парень, Мэй, не глупи. Как у такой красотки его может не быть? Он какой-нибудь спортсмен на крутой тачке или успешный менеджер, в легкую летящий по карьерной лестнице к финансовым небесам. А ты кто? Всего лишь обычный санитар в дурдоме. Куда тебе?
Этот раз не был исключением. Очередное ЕСЛИ в забитой комплексом неполноценности голове Саймона победило и он, проиграв битву, даже не начав ее, повернулся уходить, как вдруг двери сестринской распахнулись. Рита, впопыхах выскочившая в коридор, не заметила санитара, врезалась в него и, потеряв равновесие, начала падать. Мэй ловко ее подхватил.
— Ой, — она тут же встала на ноги и принялась поправлять халат, — извини, Сай, я тебя не увидела.
— Ничего страшного, — ответил он, изо всех сил стараясь не краснеть (не получилось), — бывает.
— Ты что-то хотел?
— Да, в общем-то… я как бы… — при виде прекрасных карих глаз Риты, особенно в такой близости, его нервная система всегда начинала сбоить, а во рту пересыхало, — может быть это, как его…
— Сейчас, подожди, — перебила она его, при этом сощурившись и заткнув пальцем правое ухо, словно в него кто-то громко кричал, — никуда не уходи.
В этот день больные вели себя на удивление прилично. Пирс и Бун, неразлучная парочка, смотрели по телевизору какую-то передачу про пингвинов. В дальнем углу за столиком четверо собирали паззл из тысячи кусочков. Еще двое просто таращились в окна на свободу, которой им явно было не видать. Бритни, как обычно стоял подальше от основной массы, наблюдал за всеми и бурчал себе под нос какую-то белиберду.
Рита, продолжая держать палец в ухе, к слову это ее ничуть не портило, вышла в центр игрового зала. Она медленно осмотрелась по сторонам, будто кого-то искала, затем ткнула свободной рукой в одного из парней за столом и гаркнула своим командным голосом: «Гибсон!»
От неожиданности бедолага даже слегка подпрыгнул на месте.
Рита быстро преодолела расстояние, разделявшее ее и жертву, остановилась возле столика и протянула вперед раскрытую ладонь.
— Давай не будем усложнять друг другу жизнь.
— Что? — непонимающе переспросил обвиняемый.
— Сам знаешь, что, — процедила сквозь зубы медсестра, — Не заставляй меня звать санитара и просто отдай.
Гибсон в поисках хоть какой-то поддержки посмотрел на своих соседей по паззлу, но они только отстранялись то него еще дальше. Никому не хотелось попасть под раздачу.
— Ладно, — он недовольно скривил лицо и достал из дырочки в балахоне, той в которую продевается веревка, пару пилюль, — вот.
Он протянул их медсестре.
— Так-то! — Рита торжествующе приняла добычу и небрежно бросила пилюли в карман халата, — Ты же понимаешь, что я буду вынуждена доложить об этом? Доктор Грант будет очень недоволен твоим поведением. Возможно, даже переведет тебя в одиночную палату.
— Нет, только не в одиночку, — взмолился Гибсон, — Пожалуйста, только не в одиночку.
— Ладно, будешь должен, — медсестра широко улыбнулась и, демонстративно поглядывая на других пациентов, вернулась в коридор.
После такого представления многие начали шушукаться, а Бун разочарованно толкнул Пирса локтем, оповещая его о том, что очередной хитроумный план побега придется отложить. К слову, Пирс как всегда находился в плену своих галлюцинаций и, естественно, ни о каком плане не знал.
— Так что ты хотел спросить? — поинтересовалась Рита у Саймона.
Он ответил не сразу, собирался с мыслями.
— Ловко ты его. А откуда узнала, что он прячет таблетки?
— По правде говоря, я и не знала. Просто мне показалось, что он что-то скрывает, — она машинально потерла висок, — вот и решила, что стоит его испытать. Повезло, наверное, но в следующий раз придется следить за ним. Мало ли чего?
— Может у тебя дар ясновидения? — решил отшутиться Саймон, чувствуя приближение того самого разговора, — Я в передаче видел, как люди угадывают разное…
— Может быть и так. И все же, что ты хотел спросить?
Санитар открыл было рот, но не смог больше выдавить из себя ни единого слова. Они все мигом куда-то сбежали из его головы, забыв выключить перед уходом свет и запереть двери.
— Хорошо, — Рита решила облегчить задачу и по киношному приложила пальцы ко лбу, — Приготовься, сейчас я воспользуюсь своим даром ясновидения, чтобы прочитать твои мысли. Вижу… вижу твой вопрос, — она специально растягивала слова, как обычно это делают гадалки на ярмарках, — и ответ на него — Нет!