Понимая, что если ничего не буду предпринимать, то маг добьет меня, я попытался подняться, чтобы хотя бы уйти от следующего удара, так как отвечать мне было просто нечем. Все мои крохи энергии, что я успел собрать, ушли на один удар. Со стоном я встал на колени и попытался откатиться в сторону, но тут же был остановлен силовой петлей, захлестнувшей мою шею и поднявшей меня, словно беспомощного щенка. Я инстинктивно схватился за горло, пытаясь ослабить захват и хоть немного вдохнуть, а маг, стоявший на поляне, все подтягивал меня к себе. Теперь я смог его рассмотреть. Это был сухонький лысый мужичок в сером плаще. Он с торжеством во взгляде вытягивал вперед руки и шевелил пальцами. Еще один бездарь на мою голову, подумал я, вспомнив Минаэля. Пальцами шевелить, управляя магическим захватом – верх идиотизма!
Маг подтянул меня поближе и оставил висеть, наблюдая за моими дерганьями с торжествующей улыбкой. Затем внезапно выбросил правую руку вперед, сжав в кулак. Я почувствовал, что гигантский молот ударил мне в живот, отбивая все внутренности. Из моего горла вырвался сдавленный крик, а рот сразу наполнился кровью. Темнота встала за моим плечом, с готовностью предлагая скользнуть в спасительное забытье, где нет ни боли, ни страданий, но я опять разогнал муть перед глазами, чувствуя, что еще несколько минут... и в моем доме будет звучать музыка... Лысый урод захохотал, услышав мой стон. Он снова задвигал руками, и я стал опускаться перед ним. Вот мои ноги коснулись земли, но маг все опускал и опускал свой захват у меня на шее, вынуждая меня встать на колени. Смотря в его лицо снизу вверх, я пошевелил губами.
– Ага! Хочешь попросить пощады? – догадался маг и опять гнусно захохотал. – Ну, проси, червяк, умоляй меня оставить тебе жизнь... – гад чуть ослабил хватку, позволяя мне глотнуть немного живительного воздуха.
Я судорожно вдохнул, чувствуя, как боль обручем сдавила грудь, а затем закричал, выдавливая вместе с брызгами крови из горла только одно слово:
– Алона-а-а!!!
Маг недоумевающее посмотрел на меня, а затем опять сжал захват, лишая меня воздуха, и стал оборачиваться. Но его голова внезапно дернулась и опять медленно повернулась ко мне. Я почувствовал, что хватка на моем горле исчезла, и вновь судорожно вдохнул, захлебываясь кровью. Боль железным штырем пробила мое тело насквозь, вонзившись в мозг. Упав на землю, я сквозь красную пелену в глазах увидел, как со мной рядом валится тело мага с арбалетным болтом, торчащим из правого виска. Боль волнами накатывала на меня, я не имел ни возможности, ни желания пошевелиться, а спасительная темнота уже наклонила надо мной свое прекрасное лицо. Однако, глянув в него, я понял, что обратно из блаженного забытья не вынырну уже никогда. Неимоверным усилием я заставил себя поднять едва подчинявшуюся руку и достал из жилетки початую фляжку лимэля. Зубами выдернув пробку, я опрокинул ее в себя, захлебываясь живительной жидкостью. Лимэль почему-то имел вкус крови. Сумев проглотить последнюю каплю, я без сил опустил руку, выронив флягу, и только теперь улыбнулся темноте и позволил ей забрать меня с собой.
Очнулся я из-за того, что кто-то сильно тряс меня за плечи. Приходить в себя очень не хотелось – в темноте было так приятно, мягко и уютно... Но тряска не только не прекращалась, но усилилась и дополнилась чьими-то рыданиями. Мне стало немного интересно, и я прислушался к голосу, что бормотал надо мной:
– ...очнись! Ну, пожалуйста, Алекс, не бросай меня! Я одна ни за что не дойду! Прошу тебя, открой глаза! Вот доедем до столицы, я сделаю тебя графом Подгорного королевства, я попрошу отца, и он пожалует тебе надел в горах. Ты даже можешь стать начальником королевской гвардии, только не умирай... – голос постепенно переходил в шепот, а потом затих, и я почувствовал, как мне на грудь кто-то упал и принялся орошать меня слезами.
Да ведь это Алона! Значит, я еще не совсем отдал концы! Мне сильно повезло, что в последний раз, когда паковал сумки, я не стал прятать в них одну початую флягу с лимэлем, а положил в карман жилетки. Именно он вернул меня практически из-за грани, за которой начинается другой мир. Но не Земля, а мир мертвых. Правда, мне там было очень хорошо, что никак не может радовать – все-таки насовсем туда собираться мне еще рановато... Ну что ж, пора приходить в себя.
Я открыл глаза и услышал шепот Алоны:
– Не умирай... пожалуйста, Алекс...
– Ладно, уговорила, – сумел выдавить я из себя и зашелся в диком кашле.
Меня корежило, выкручивало, я лежал на земле и выхаркивал из легких куски запекшейся крови. Прокашлявшись, я утерся рукавом и глянул на заплаканное лицо принцессы. Она сидела на коленях рядом и, все еще не веря, смотрела на меня. Затем на ее физиономии проступила дикая радость. Я немного приподнялся на локтях, но был опять сбит на землю Алоной, обнявшей меня за шею и причитавшей: «Живой! Живой!», счастливо всхлипывая при этом. Вскоре всхлипывания сменились рыданиями, в которых слышалось облегчение. Я нежно обнял гномку в ответ, оставив все попытки подняться, и погладил по голове.
– А что со мной может сделаться? Я ведь весьма живучая тварь! – с гордостью пробормотал я, а затем стал успокаивать девчонку, вытирая ее слезы и говоря, что теперь уже точно все будет хорошо.
Когда Алона, немного придя в себя, отпустила мое бренное тело, я попробовал принять сидячее положение. Странно, но ничего не болело, а проведя языком по зубам, я отметил, что все они в наличии и предательски отделяться от челюстей после удара о дерево не собираются. Правда, все лицо, насколько я мог убедиться, ощупывая кожу, было в подсохшей крови. Много ее было и на одежде, так что выглядел я словно маньяк из дешевого ужастика. Принцесса тем временем, глядя, как я себя осматриваю, тоже начала прихорашиваться – поправила завязанные пучком волосы и, достав платок, стала вытирать глаза. Я с трудом, но все же поднялся на ноги. Немного шатало, но это от усталости, ноги и руки были ватными. Схватка изрядно меня вымотала, даже лимэль не сумел восстановить все силы, ограничившись только штопкой моих внутренностей. Интересно, сколько же костей мне сломал этот ублюдок, если после почти полной фляжки мне все еще так хреново?
Алона убрала в карман платок, отряхнула платье и спросила:
– Как я выгляжу?
Блин, кто о чем, а девки о красоте! Подумав, глядя на ее покрасневшие глаза, синеватые круги под ними, помятое платье, я ответил честно:
– Великолепно! Особенно если сравнивать со мной.
И тут я услышал недалеко сдавленный стон. Неужели кто-то из нападавших выжил? Я ведь старался бить только на поражение! Это замечательно, теперь будет кого порасспрашивать. Алона, услышав стон, вновь напряглась, но я нежно подергал хвостик ее волос и сказал:
– Все в порядке, ничего не бойся! Я сейчас сбегаю, гляну, что там, а ты перезаряди арбалет и сторожи наши вещи.
Надо же ведь чем-то ее занять, а то будет стоять у меня над душой, пока я попытаюсь добыть весьма необходимую информацию. Я пошел, пошатываясь, к краю полянки, там вытащил из трупов свои мечи и отправился к тому месту, откуда послышался стон. К моему удивлению, один из тех, кого достали мои стрелы, умудрился выжить. Это был воин, которого я в самом начале подловил на перебежке. Моя стрела попала ему в бок, пронзив легкое и выйдя из груди. Он лежал на здоровом боку и пытался вялой рукой вытащить из-за пояса кинжал. Видимо, он только что очнулся после хорошего удара о дерево, последовавшего за моим метким попаданием, и теперь еще на что-то надеялся. Я подошел к нему, приподнял и прислонил спиной к дереву – он громко застонал. Я нагнулся, заглянул ему в глаза и не увидел ни ненависти, ни злости. Только сожаление от того, что добыча оказалась не по зубам. Я понял, что пытать его бесполезно, он и сам копыта через полчасика откинет, но поговорить нужно.
– Понимаешь общий? – обратился я к умирающему.
Тот грустно на меня посмотрел, но все же слабо кивнул.
– Ты умираешь, – сказал я. – И до самой смерти будешь испытывать только боль и ничего больше. Ты же сам это понимаешь. Поэтому у меня есть к тебе предложение: ответь на несколько вопросов, и я помогу тебе уйти быстро и приятно, без боли и страха, а вдобавок расскажу, что ждет тебя за гранью...
Его глаза расширились от удивления. Видимо, мой последний аргумент показался ему самым убедительным.
– А ты...
– Я был там, и уже неоднократно, а поэтому знаю, что тебя ждет. Всего несколько ответов на мои вопросы, и я расскажу об этом. Согласен?
Воин, не отрывая от меня взгляда, кивнул еще раз.
– Тогда вопрос первый: кто вы?
– Мы вольные наемники.
Я так и понял.
– Вопрос второй: ваша цель?
– Девчонка в черной карете.
Наемник говорил с трудом, хрипя. В уголках его рта показалась кровь, я понял, что долго он не протянет, а потому нужно спешить.
– Ее нужно было ликвидировать?
– Что?
– Вас наняли, чтобы убить ее?
– Нет, убить нужно было всех, кто едет с ней... – Наемник закашлялся, выплевывая густую кровь.
– Что нужно было сделать с девчонкой?
– Захватить и живой и, по возможности, невредимой доставить заказчику.
– Кто заказчик?
– Каштарх.
– Сколько еще групп было послано на ее поимку?
– Всего две... – Наемник еще раз сильно закашлялся. Я думал, что он уже не отойдет, но, выплюнув кровь, он посмотрел на меня и прохрипел: – Твоя очередь.
– Нет, последний вопрос: сколько еще людей у Каштарха и где он?
Наемник улыбнулся:
– Это два вопроса... Ладно. Он богатый и может нанять себе столько людей, сколько захочет... Где он сейчас, я не знаю...
Я посмотрел на него. Весьма негусто! Я рассчитывал на большее.
– Твоя очередь... – повторил наемник. Его голос становился все тише.
Я нагнулся еще ближе и тоже перешел на шепот:
– Там, за гранью, нет боли, нет страха, нет страданий. Там так хорошо и уютно, что не хочется оттуда уходить. Тебя ожидает там только приятное, потому что за гранью есть некто, кто подарит тебе заботу и ласку. Я называю ее Темнотой. Она очень добрая и понимающая, а ее руки теплые и нежные. Она будет там обращаться с тобой, как со своим любимым ребенком, мягко укутывая черным покрывалом и награждая долгожданным покоем. Не бойся ее, ведь она даст тебе все, что ты пожелаешь...
Наемник, имени которого я даже не спросил, внимательно смотрел на меня.
– Это правда?
– Клянусь своей кровью, – произнес я в ответ самую страшную клятву этого мира.
В книгах, которые я читал, говорилось, что нарушивший ее умирает мучительной смертью, потому что вся кровь в его жилах превращается в огонь. Короче, бред сивой кобылы, но наемник поверил и прошептал:
– Действуй.
Я двумя пальцами сжал ему сонную артерию. Наемник сначала смотрел на меня, а потом его глаза закатились и тело обмякло. Для верности я все же достал из его ножен кинжал и всадил в сердце. Уф, вот теперь уже точно все. Поднявшись, я обернулся и увидел ошеломленную принцессу.
– Что? – спросил я.
– Ты... ты убил его! – прошептала она.
– Да, убил, – не стал отрицать я. – А что тебя так напрягает?
– Но он же был безоружным?!
– И что изменилось бы, если бы я вложил ему в руки меч?
– Он бы умер достойно! – твердо сказала Алона.
– Дорогая, у тебя неверные представления о чести и достоинстве. Пойдем, я все подробно тебе объясню.
Я попытался приобнять ее, но гномка отстранилась. Хмыкнув, я прошел мимо нее к кострищу и проверил оставшееся мясо. Удивительно, но никто не потоптался на нем, устраивая сегодня утром скачки по поляне, а значит, о завтраке беспокоиться не нужно. Это кстати, потому что у меня в желудке после огромной порции лимэля уже начинало посасывать.
– Будешь? – предложил я поджаристый кусок принцессе, вышедшей вслед за мной из кустов.
Та только помотала головой. Я вздохнул и положил мясо назад на лист лопуха, поняв, что, пока девчонка не дождется от меня объяснений, она останется голодной. Тогда я пошел к лежанке, подумав, что сидя будет говорить гораздо легче. Мои силы так и не восстановились, и это только подтверждало то, что рановато я себя записал в непобедимые воины. Устроившись на ветках, я глянул на принцессу. Она остановилась напротив и скрестила руки на груди, с ожиданием и обвинением во взгляде на меня уставившись.
– Красавица, ты в детстве книги читала?
– У нас разговор не о книгах! – одернула меня гномка.
– Нет, дорогая, книги имеют к делу самое непосредственное отношение, так что ответь на вопрос, – мягко попросил я.
– Да, читала.
– Так вот, в твоих книгах, наверное, много говорилось про честь, доблесть, отвагу, про то, как прекрасные рыцари на белых жеребцах спасают принцесс из лап коварных драконов и всяких злодеев. Я прав?
– Да... – гномку начало потихоньку охватывать сомнение.
– Так вот, эти книги были написаны для детей, которые еще не знают окружающего мира, еще не понимают, где добро, а где зло. Именно для них были придуманы такие сказки. Там всегда счастливый конец, принцесс всегда спасают, герои возвращаются домой с сокровищами и славой, а зло повергается на веки вечные.
– Но... – начала гномка.
– ...это неправда, – закончил я.
Сомнение Алоны плавно перешло в удивление.
– Но почему? Ведь у нас эти книги читают не только дети, но и взрослые.
– Знаешь, Алона, иногда взрослым так сильно хочется вновь побыть детьми, что они достают себе красивые игрушки, придумывают различные бессмысленные игры, читают сказки...
Гномка задумалась.
– Тогда зачем?
– Зачем что? – не понял я.
– Зачем писать такие книги, если в них ложь?! – негодующе воскликнула принцесса.
– Потому что те, кто их писал, хотели показать, как должен выглядеть мир, в котором мы живем. Чтобы у нас зло всегда побеждалось, а прекрасные принцессы выходили замуж за сильных и смелых героев, ну и прочее...
– А как же честь?
– Честь – это тоже выдумки. Это свод правил, который придумали себе люди... хм... разумные расы, чтобы построить такое общество, где могли бы жить и сильные, и слабые. Если и придерживаться этих правил, то только лишь находясь в этом обществе, потому что они намного ограничивают выживаемость отдельных личностей.
– Не поняла, – замотала головой гномка.
– Разберем на примерах, – взял я манеру нашего препода, пытавшегося вбить основы религиоведения в пустые головы студентов. – Есть общество, где соблюдаются определенные правила... ну, не убивать, не воровать и так далее. Туда попадает некто, кому абсолютно нас... начхать на все запреты этого общества. Он начинает брать все, что ему понравится, убивать всех сопротивляющихся ему, в общем, вести себя крайне неприлично. Результат?
– Его убьет стража! – нашла выход Алона.
– Правильно! Тем самым нарушив для сохранения общества его же законы, ограничивающие остальных. Понятно?
– Нет.
– Ладно, второй пример: путешествует себе одна маленькая девочка, никого не трогает, а некие злые дяди пытаются причинить ей вред, подло убивая ее защитников, нападая не по правилам – десять на одного. Защитники героически и по правилам сопротивляются и закономерно умирают. Ведь правила запрещают им бить в спину, добивать безоружных, которые тут же берут оружие, лишь только те отвернутся, в общем, они сражаются честно, но так же честно и умирают. Польза? Никакой! Что же делать?
Гномка задумалась, а потом безнадежно сказала, опустив голову:
– Не знаю.
– Плохо, садись, два!
Гномка села рядом со мной на лежанку.
– А почему два?
– Не обращай внимания, это я о своем. На чем мы остановились?
– Что делать, когда защитники с честью погибли?
– Ах, да! Ответа здесь может быть два. Первый – девочке самой нужно отбросить все сковывающие ее понятия о чести и начать бить врагов подло, грязно, низко, но зато избавляясь от них быстро и навсегда. А второй – это пригласить кого-нибудь, кто не постесняется запачкаться в подлости, и самой местами остаться чистой. Но это почти что первый вариант, потому что заказчик всегда виновен наравне с исполнителем.
– И все?
– Все!
– А как же сделать так, чтобы с честью выйти из битвы победительницей и снискать славу на поле сражения? – не унималась гномка.