— Ширму, — распорядилась Инес. Терезе ее голос показался резким и полным презрения. Бен пописал за ширмой и вынес бутылочку.
У него отрезали немного волос, кусочки ногтей, кожи. Бен все терпел, скалясь — молча и флегматично. Потом они захотели поместить ему на голову зажимы и измерить активность мозга, но когда Бен увидел аппарат, он попятился к двери и хотел убежать; даже подбадривающие крики Терезы (ее попросила Инес) о том, что она тоже будет это делать, не убедили Бена. Инес сказала:
— Хорошо, сделаем рентген.
Тереза разрешила облучить себя рентгеном — впервые в жизни. Эта процедура занимала много времени. Руки, ноги, стопы, таз, позвоночник, плечи, шея. Голову изучать не стали, чтобы не пугать Бена. Он стоял рядом и смотрел, а когда появлялись фотографии и их отдавали им с Терезой, казалось, что ему интересно разглядывать ее кости.
— Тебе когда-нибудь делали рентген? — спросила Инес.
— Да, — ответил Бен, — однажды я сломал ногу.
Нервный вздох Инес подразумевал, что Бен мог бы и раньше сказать, но произнесла она только:
— Тогда ты не против повторить это для нас еще раз, правда?
Он вынес это спокойно, Тереза все время находилась рядом, а Инес присматривала. День уже перевалил за середину. Бен заявил:
— Я хочу есть.
В буфет его вести не хотели, чтобы не вызвать разговоров. Принесли бутерброды. Тереза тоже была голодна. Бен никогда не мог спокойно есть хлеб, он достал мясные прослойки и съел их. Тереза попросила фруктов, когда их принесли, Бен с удовольствием поел.
Потом Инес сказала, что надо подсоединить провода к голове, чтобы проверить мозг.
— Нет, — ответил он. Потом заорал: — Нет, нет, нет, нет!
Планировалось изучить работу его пищеварительной системы, кровообращения, дыхания: много чего еще, но изучение мозга считалось самым основным, а Бен орал «Нет!» и начал топать ногами.
Инес вышла поговорить по телефону, вся ее маленькая стройная фигура выражала решимость, Тереза это почувствовала.
— Я хочу домой, — сказал Бен, имея в виду квартиру в Рио.
Вернулась Инес с яркой фальшивой улыбкой и, не глядя на Терезу, которая знала, что замышляется обман, сказала, что Альфредо отвезет их обоих домой.
Из-за резкого петляющего спуска с холмов на обратном пути Бена стало тошнить, дважды пришлось останавливаться. Наконец они доехали до набережной, по ней, а потом и до квартиры. Альфредо все же сказал, что они хотят, чтобы Бен приехал снова на следующий день — провести еще тесты. Альфредо знал, что Бен откажется; так и случилось.
Альфредо и Тереза стояли рядом, глядя друг на друга. Их взгляды были красноречивы: в них читалось, что они собираются защищать Бена и недовольны происходящим; а еще что они очень сильно нравятся друг другу. Если бы Бен не сидел там, за столом, сгорбившись, то и дело стуча кулаками, возможно, эти двое уже начали бы обниматься или, по крайней мере, что-то сказали. Это взаимопонимание, возникшее между ними, словно они всегда знали друг друга, привело к свадьбе несколько месяцев спустя. Так что хотя бы у этой истории счастливый конец — для них все обернулось хорошо.
Альфредо ушел, а Тереза с Беном сидели за столом, Тереза приготовила ему бифштекс, потом еще один — он очень хотел есть.
Девушка сильно волновалась и плохо спала, так как знала, что замышляется что-то нехорошее. Она слышала, как Бен ходит у себя в комнате, но он хотя бы не стучал головой по стене.
На следующее утро позвонили по телефону: Луис Мачадо собирался прийти поговорить о Бене. Тереза рассказала об этом Бену и теперь услышала удары в стену. Какое-то время она неподвижно сидела за столом, неглубоко и испуганно дыша, потом начала приглаживать свои длинные черные волосы, словно пытаясь привести в порядок саму жизнь; Тереза ждала, убеждая себя, что сейчас надо быть сильной и защитить Бена — и себя. Она чувствовала, что от одной мысли об этих влиятельных людях можно потерять сознание и хочется сбежать; а ей приходилось противостоять тому, перед чем она преклонялась всю свою жизнь: миру современной науки, образованным всезнающим людям. Кто этого требовал? Она сама. Альфредо. И несчастный Бен.
Луис Мачадо пришел не один, с ним был еще и Стивен, тоже американец, профессор Стивен Какой-то — она не разобрала имени: Гумлак или Гунлах, — высокий, худой, костлявый мужчина, с крупными лицевыми костями, большим ртом, выпирающими зубами. Глаза прятались во впадинах, и когда этот человек моргал, казалось, что глазные яблоки вот-вот вывалятся. Он приехал из какого-то известного института в Штатах: Тереза поняла это, потому что, произнося название, Стивен ожидал, что девушка его узнает, а также поняла, что ее сочли невеждой, раз она не отреагировала.
В комнату вошел Бен, и Тереза догадалась — гости надеются, что она попросит его уйти, тогда они смогут все обсудить и сказать ей, что делать. Тереза объявила Бену громко, так как боялась, что сорвется голос:
— Бен, это Луис Мачадо, его ты уже видел, а это профессор Стивен… Гумлак…
— Гомлах, — быстро поправил он, демонстрируя свое раздражение.
— Профессор Гомлах, — осторожно повторила Тереза. — Он из Америки, как и Алекс. — А им она сказала: — Алекс привез Бена, чтобы снимать его в кино, — и потом Бену: — Садись Бен, все в порядке.
Она заметила, что гости смутились. Тереза ликовала: она не выгонит Бена, как в свое время выгоняли ее, словно служанку.
После недолгого молчания профессор Стивен Гомлах чуть наклонился вперед и сказал:
— Это очень важно, по-настоящему важно. — Его губы произносили слова, вылепливая каждое по отдельности, выкатывая их, словно холодные мраморные шарики. Глаза холодные, фанатичные, одержимые. Мало кто не нравился девушке так сильно. — Вы должны это понимать, Тереза…
— Меня зовут Тереза Альвес, — отрезала она.
Это его срезало. Он сидел и моргал. Придя в себя, Стивен продолжил:
— Мисс Альвес, возможно, это самое большое открытие всей моей жизни. Вы просто должны понять. Это уникальный шанс. Этот… Бен, он уникален.
— Бен Ловатт, его зовут Бен Ловатт.
Тут профессор замолчал по-настоящему. Огромный выступающий рот раздраженно тыкался в ее сторону, Стивен, прося о помощи, смотрел на Луиса Мачадо, а тот слушал — невозмутимо, спокойно и вежливо.
А Бен слушал, оскалившись, бросая взгляды из стороны в сторону, будто в каком-нибудь углу могла появиться дорога к отступлению — может, в лес, где все повороты и пути к спасению известны только ему. Он думал: «Ведь есть же люди, как я, Альфредо сказал мне, что есть». Бен произнес бы это вслух, если бы не был так напуган. Тереза сказала спокойно:
— Если Бен согласится, хорошо. Если нет, вам не стоит его заставлять.
Ораторский рот профессора открылся — он хотел возразить, энергично наклонился вперед, поднял руку, но Луис мило улыбнулся и сказал, что никто не будет никого заставлять. Это он сказал Терезе по-португальски; а на английском, для своего коллеги, добавил:
— Надо заставить его понять, что происходит, — потом снова Терезе, на португальском: — Вы не осознаете, насколько это важно. Это область исследований профессора Гомлаха. Он мировой авторитет. Это важно для всего мира.
— Вы все время это повторяете, — ответила она на португальском. Потом произнесла громко, по-английски: — Но я в ответе за Бена. Алекс Бейл оставил Бена Ловатта под мою ответственность.
Тереза знала, что Луис наверняка слышал об Алексе от Инес; но очень боялась, как бы Луис не узнал, что Алекс уже не собирается снимать Бена. Одно дело, если Бен числится в платежной ведомости кинокомпании, пусть даже лишь в проектах, другое — если он несчастный изгой, которому некуда пойти.
Вслух она сказала:
— Бен должен решать сам.
Мужчины посмотрели друг на друга, и девушка поняла, что они молча принимают решения. Неожиданно воодушевившись, Тереза добавила:
— У Бена есть паспорт.
Удивительно, как она раньше об этом не подумала. Ученых поразило это заявление: такого они точно не ожидали.
Тереза продолжала:
— Он житель Великобритании. — Она не знала слова «гражданин». — Вы не можете заставлять его что-либо делать.
Короткое молчание: гости разговаривали без слов, они не отказались от принятых решений, услышав о правовом статусе Бена. Луис поднялся, американец тоже. Они попрощались с Терезой формально: Луис назвал ее «донья Тереза», профессор Гомлах — «мисс Альвес». И ушли, не взглянув на Бена.
Позже позвонил Альфредо — сказать, что дела плохи. Ему приказали отправиться в Рио, поговорить с Беном, и если тот откажется поехать в институт, использовать силу.
— Они не могут этого сделать! — сказала Тереза. — Как они могут?
— Я отказался, — ответил Альфредо, — я сказал им нет. И теперь остался без работы.
— Тогда приходи сюда, если тебе некуда пойти, — предложила девушка. Она пыталась понять, женат ли Альфредо, или, может, у него есть женщина, есть куда пойти, Альфредо сказал:
— К счастью, у меня жилье не от института. Я живу у друга. — Альфредо знал, что ее это интересует. — Но я зайду завтра, Тереза.
Когда он приехал на следующее утро, дверь квартиры была выломана — ни Терезы, ни Бена там не было.
Случилось вот что. После того как они с Беном позавтракали, нервничая, беспокоясь, ожидая сами не зная чего, Тереза сказала, что ей надо сходить в магазин. Она велела Бену оставаться дома, не подходить к двери, если позвонит кто-нибудь кроме Альфредо. Бен покорно уселся за стол, и когда в дверь позвонили, он прокричал:
— Это Альфредо? — Потом послышался стук, стучали долго, настойчиво и громко. Бен молчал, понимая, что не следовало вообще ничего говорить. Резкий удар в дверь, ворвались двое мужчин, схватили его с двух сторон за руки, пока он пытался вырваться, заткнули ему рот, бегом потащили его к лифту, из лифта — в машину. Закрыли окна, связали Бену руки, колени, лодыжки и, оставив его метаться на заднем сиденье, быстро покатили в горы. Один раз пришлось остановиться, потому что Бена тошнило, и из-за кляпа он мог задохнуться рвотой. Кляп вынули, ополоснули ему рот дешевым вином, — другой жидкости не было, снова заткнули рот той же тряпкой и, доехав до института, сразу же повезли Бена не туда, где он был вчера, а в «другое» место, которое Альфредо не должен был ему показывать. На такую работу людей можно найти где угодно, и в Рио это не сложнее, чем в других частях света.
Когда Тереза вернулась из магазина, она увидела, что дверь распахнута и выломана, а Бена нет. Это было словно удар под дых, она еле могла дышать. Тереза повалилась на стол, раскинув руки, уронив на них голову. Первая мысль — Альфредо приедет и поможет. Она не знала, что он уже приезжал и помчался в институт, чтобы выяснить, что происходит. Потом Тереза подумала: может, приедет Алекс. Но он звонил два дня назад и сказал, что снова едет посмотреть на племя. Он называл их «мои индейцы».
Ей и в голову не пришло, что можно позвонить в британское посольство и сказать, что похитили гражданина Великобритании. Она не знала, что у гражданина любой страны есть права, знала лишь, что паспорт — это такой документ, который уважают власти. Девушка часто листала паспорт Алекса, там было много виз, и Тереза думала: «Возможно, когда-нибудь и у меня появится такой. Я тоже поеду в эти страны».
Какое-то время ясно мыслить не получалось, но потом Тереза вспомнила, что Альфредо не приехал, значит, он позвонит ей и объяснит, почему. Она слишком нервничала и не могла спокойно ждать, поэтому расхаживала по комнате, ничего не видя, один раз даже наткнулась на стул. Открыла пошире окно, чтобы впустить тяжелый теплый воздух. Постепенно в голове возник образ Инес. Да, Инес: Тереза позвонила и, услышав ее голос, сказала:
— Послушай, это Тереза, — а потом быстро и решительно добавила: — Не клади трубку, Инес, не делай этого. — Тереза услышала дыхание Инес и поняла, что той страшно. — Где Бен? — требовательно спросила она. — Его увезли. Где он?
Она услышала слабое:
— Я не знаю.
И ответила холодным голосом, удивившись сама себе:
— Ты знаешь. Знаешь. Там, куда нас возили раньше?
— Нет, — ответила Инес. Наступило молчание, и обе слышали чужое дыхание. Потом Тереза заявила:
— Я убью тебя. Если ты не поможешь мне, я убью тебя.
Теперь Инес поняла, что привлекало ее в этой девушке из бедной семьи, с тяжелой жизнью, почему она искала расположения Терезы. Волнующий страх, который Инес почувствовала от этих слов, пробежал по телу, от него даже заболели глаза. Она с дрожью слушала Терезу.
— Ты была моей подругой, подругой, Инес. И так поступила.
— Я не знала, — выдавила Инес. — Я не знала, что они собираются это сделать.
— Но теперь знаешь, Инес. Ты знаешь, где он.
Инес действительно знала, потому что видела, как мимо проехала машина с Беном. Все в институте знали. Люди столпились у окон и прислушивались к сдавленным криками и реву, раздающимся из машины. Некоторые уверяли, что видели, как Бен корчится и пытается вырваться. Инес знала — все знали, — куда везут Бена, и ей стало плохо. Не только ей. Лаборантка, которая брала у Бена анализы, была потрясена. То, что она рассказала остальным, распространилось по институту. Этот йети, этот урод, был вежливым созданием, почти как обычные люди: с ним нельзя так обращаться. Получилось, что беспокойство и стыд, которые многие испытывали из-за того, что происходит в «другом» здании, кристаллизовались вокруг Бена, которого, как вскоре стало известно, похитили. Инес услышала, как Тереза сказала:
— Ты должна приехать за мной. Я должна найти Бена. Я должна поехать к нему.
— Я не могу, — ответила Инес, — я не могу уйти с работы. — Но она знала, что услышит дальше:
— Инес, я тебе это серьезно говорю. Я убью тебя. Я буду считать тебя плохим человеком. — И Тереза снова приказала Инес приехать в Рио забрать ее, прямо сейчас. — У Бена есть паспорт, Инес. Они не могут этого делать. Скажи им.
Во время этого разговора Инес находилась в лаборатории. Вчерашняя ассистентка все слышала и сердито сказала Инес:
— Почему они это делают? Он не животное.
Инес направилась к машине; девушка считала, никто из руководства — то есть Луис — ее не заметил, и поехала в Рио, думая о том, что может потерять работу. Хотя она в это не особо верила. То, что происходит, незаконно. Она была уверена, что этого Бена — Инес не испытывала к нему никаких чувств, даже не считала его человеком — отвезут куда-нибудь подальше от института, а потом он исчезнет. Люди исчезают то и дело. Луис, то есть не Луис, а этот американец — на что-то рассчитывает, и Инес понимала, что он не ошибся: все в институте боятся потерять свою ценную работу, которую так сложно получить, так что будут помалкивать. Что касается ее самой, что за преступление она совершает? Просто уезжает на пару часов из своего институтского кабинета. Инес ехала быстро, Тереза ее ждала. Она подготовила чемодан с вещами для Бена и темные очки. Девушка не знала, что будет делать, когда найдет — когда они найдут Бена. Прямо перед тем, как приехала Инес, позвонил Альфредо: он узнал от институтского водителя, что Бена отвезли в страшное место. Альфредо велел Терезе приехать к нему, в дом неподалеку от института, в деревне. Они вместе придумают, как спасти Бена.
По горам ехали молча. Тереза рассматривала профиль Инес, повернутый к ней — холодный, строгий, неприязненный — и виноватый. Она боялась ловушки: Инес собирается похитить и ее? Не дать ей помочь Бену? Вдруг — Тереза даже сама не предполагала, что скажет это вслух, — она задала Инес именно этот вопрос, а Инес расплакалась и ответила, что она, Тереза, несправедлива и жестока — Инес ведь не похищала Бена, не так ли?
Когда они доехали, куда велел Альфредо, Инес остановила машину и услышала, что Тереза сказала, когда выходила:
— Передай им, что они поступили неправильно. Это неправильно. Полиция может их наказать. Передай им.
Инес не собиралась ничего передавать — она лишь надеялась, что ее отсутствия не заметят.