Я не стал пугать Виталика тем, что, помимо дилапинга, нам придётся параллельно заняться ещё одним интеллектуальным занятием: искать предприятия, изготавливающие средства производства. Проще, заводы, на которых изготавливается онтроника. Если это общество коммунистическое, то онтронные заводы должны быть в руках народа, а, значит, надо готовить массы к будущей приватизации. Ну, а кто приватизирует эти предприятия, думаю, и ежу понятно - наши ушлые и тёртые земные капиталисты, олигархи, эффективные хозяева. Есть такой дилаперский приём - миф о Хозяине, который постепенно внедряется в умы аборигенов. Мол, средства производства в руках народа - это сплошной бардак и бесхозяйственность. А когда придёт загадочный Хозяин, то он наведёт порядок, и наступит сладкая жизнь. Но для этого надо доказать миогенцам, что их теперешняя жизнь - серая и унылая. Поэтому и проводится товарная наживка - демонстрация ярких земных товаров со всякими брендами-трендами.
Товарная наживка - только первая стадия дилапинга. Метод основан на принципе "запретного плода". Суть - вброс товаров-наживок, будящих в строителях светлого будущего жажду обладания и сопутствующие зависть и разочарование от серой окружающей действительности. Для нетворческих слоёв населения обычно вбрасывается продукция, будящая простые животные радости - похабщина (журналы, фильмы) разной степени эротичности, новые сорта алкоголя и самые раскрученные образцы поп-культуры. Творческой интеллигенции (дерьмоинтеллигенции, как мы её называем) предлагаются "статусные" товары - продукция, не представляющая реальной ценности, но придающая обладателю определённую богемность: курительные трубки, статуэтки из эбенового дерева, глиняные маски и прочий хлам. Это и есть, чем подкрепляется миф о свободе и правде.
- Бери листок, ручку и пиши, - скомандовал я новичку. - "Начальнику отдела обеспечения. Заявление. В связи с началом третьего этапа проекта дилапинга Миогена для проведения стадии "товарная наживка" прошу выдать со склада и переместить по вещеводу: два ящика пива, двадцать порнофильмов на флешке, запись музыкального конкурса "Молодой попсовик", десять книг авторов-номинантов премии "Короли меча и магии"..."
Я сделал паузу, новичок вопросительно уставился на меня.
- "...А также пять статуэток нэцкэ, три любые репродукции картин с выставки "Современное элитарное искусство", книгу "Лечебное калоедение" академика Ротенглюка..."
- А это зачем? - удивился стажёр.
- Ты думаешь поразить интеллигенцию порнухой или пивом? Интеллигенцию нужно наживлять по-другому.
И я вкратце рассказал Виталику о статусном хламе.
6
Дилапинг как наука сформировался с открытием смежных миров. Конечно, некоторые способы дилапирования открыты ещё в древние времена, особенно прогрессорские. Но они применялись в редких случаях; наши воинственные предки предпочитали завоёвывать рынки сбыта и эксклюзу крайне неэффективно, с помощью оружия. Колоссальные ресурсы уходили на войны. Наши агрессивные предки не догадывались, что ящик хорошего коньяка более опасен для врага нежели танк, а крепость проще штурмовать не осадными орудиями, а джинсами и прохладительными напитками. Мало того, противники будут ещё и благодарны таким гуманным захватчикам.
В учебниках в качестве классического примера нормализующего дилапинга любят упоминать историю с существовавшим когда-то государством Советский Союз. Эта страна чем-то напоминала Миоген: стремления ввысь, идеалы и прочая чепуха. Я, помню, очень удивился, узнав, что мы - потомки тех самых советских. С ними у нас, правда, осталось очень мало общего: имена, корни слов да территория проживания. Так вот, тот Союз продилапили тогдашние западные страны за два приёма ("нажима" на дилаперском жаргоне). Первый нажим - на интеллигенцию, из-за которого в Союзе появились диссиденты, жаждущие свободы и правды. Второй нажим, направленный на быдло, жаждущее шмоток, жратвы и прочих низменных утех, провели через пару десятков лет. Советская эксклюза была неплохой по тем временам - научные разработки, военные технологии, природные ресурсы, качественные мозги и здоровая женская плоть для западных порностудий. Так что приёмы нормализующего дилапинга успешно апробировались ещё в те давние времена.
Самое смешное, что тогдашние дилаперы возились с Союзом лет двадцать до полной деморализации. Если бы я сказал своему шефу, что собираюсь дилапировать новый мир двадцать лет, он меня тут же уволил бы. Современные дилаперы делают проект за два-три месяца.
Когда во всём земном мире восторжествовало общество потребления, то через несколько десятков лет люди, попросту говоря, заелись. Возник так называемый потребленческий коллапс: общество потребления жаждало новых товаров и услуг, а вырастить инженеров и учёных не смогло, ибо на это оно не рассчитано. Открытие смежных миров, сделанное совершенно случайно - настоящая отдушина. Через вещеводы, соединяющие смежные миры, к нам хлынули новые товары, а мы ответно начали поставлять в новые миры всякую дрянь, которая самим уже приелась.
До открытия смежных миров на Земле существовало государство Китай. Западные страны, успешно дилапировавшие Советский Союз, догадались поместить своё производство в этой стране с дешёвой и послушной рабочей силой. История повторяется, в наше время всё производство вынесено в третьесортные смежные миры, поставляющие через вещевод мегатонны разного хлама. У нас, дилаперов, дрянные, непрочные, некачественные и бестолковые товары называются свистульками. Они, свистульки, хороши лишь для того, чтобы дилапировать новые миры товарной наживкой. Земляне же предпочитают эксклюзу - редкие жемчужины из гигантской товарной массы.
Мы, земляне, давно ничего не производим и не выращиваем. У нас нет рабочих, крестьян и учёных. Мы - клерки, задача которых - распределение товарно-материальных ценностей. Из диких смежных миров мы привозим ценные ресурсы, из среднеразвитых - свистульки, необходимые для диких народов, а из развитых - эксклюзу, для производства которой мы поставляем ресурсы из слаборазвитых миров и которую покупаем за свистульки. Такими хитроумными "производственными" цепочками необходимо уметь управлять, что и делают многочисленные земные клерки.
Если провести аналогию с промышленными мирами и сравнить наших офисных клерков с рабочими, то мы, дилаперы, в таком случае - воины общества потребления. Разведчики-диверсанты. Мы ищем жемчужины в новых мирах, но беда в том, что аборигены не больно хотят поставлять нам эксклюзу и получать взамен наши свистульки. Их нужно сперва подготовить к потребительству, и иногда приходится это делать жёсткими методами вплоть до дворцовых переворотов. Любому дилаперу ничего не стоит вывести из строя целый мир, взбаламутить общество, внести в него хаос и смуту. А потом во взбаламученный мир хлынут наши коммерсанты, чтобы в мутной воде наловить рыбки. Это и есть конечная цель дилапинга.
Навестившая нас наутро Элина показала, как пользоваться визуном, на который мы поначалу не обратили внимания. Это нечто вроде нашего телевизора, только он не показывает, а переносит на место события, которое хочется посмотреть. Перемещается при этом не твоё физическое тело, а только сознание, так что риск попасть в жерло вулкана или в пасть хищнику полностью исключён. Можно переноситься в прошлое, чему я легко научился, и даже в будущее, чего я так и не смог проделать. Два дня мы с Виталиком не выходили из гостиницы, заглядывая во все уголки Миогена, забывая порой даже пообедать.
Суфлёр постоянно находился на связи. Он задавал вопросы об общественном устройстве Миогена, а я, навизунившись, охотно рассказывал.
- Сельское хозяйство?
- Наличествует в виде выдумален, в которых выдумывается пища. Выдумальня - это специальный онтронный комплекс.
- Вот видишь, - радовался Павлик, - и здесь есть нечёткость. Выдумальни позволяют сгладить разницу между материей и сознанием. Всё, что ты выдумаешь, можно материализовать. Я всегда верил в то, что материя и сознание с некоторых точек зрения неотличимы.
И тут же опять строго спрашивал:
- Промышленность?
- Наличествует опять же в виде выдумален. В них выдумываются любые товары...
- Понял, не продолжай. Медицина?
- Наличествует в виде ремниц и молодил.
- Строительство?
- Дома тут тоже выдумывают. Кстати, есть какая-то онтроника, позволяющая в одном месте разместить несколько зданий. И они друг другу не мешают.
Вспомнив одну забавную вещь, я отвлекался:
- Знаешь, Павлик, как тут квартиры проветривают? Их просто выворачивают наизнанку. Есть такая онтроника, которая...
- Потом об этом, - перебивал недовольно Павел и тут же продолжал допрос. - Образование?
- Переразвито. Все чему-то учатся, курсы всякие...
- А разве для быстрого обучения нет специальной онтроники?
- Есть, но аборигены предпочитают учиться классическим методом. Для них главное - личное общение с преподавателем.
Павлик пыхтел, переваривая информацию, потом опять задавал вопросы:
- Спорт?
- Очень развит. Каждый чем-нибудь занимается.
- Искусство?
- Очень развито. Потому что мозги у аборигенов тренированы на выдумальнях.
- Работать хоть нужно? - смеялся суфлёр. - В этом раю?
- Тут нет постоянных профессий и организаций. Они конфигурируются, когда возникает задача. Появилась шпана на улицах - тут же возникают дружины по охране правопорядка. Пожар возник - тут же конфигурируется пожарный участок...
- Ясно. Где изготовляется онтроника?
- Пока не выяснено. Визун ничего не показывает, люди про это говорят неохотно. Слышал я от Анта, что есть какая-то Изобра. Возможно, там производится онтроника. Но Анту верить...
- Может, она выдумывается?
- Точно нет. Выдумываются только обычные вещи. А онтроника настолько сложна, что её вообразить невозможно.
Мы бы могли ещё месяц-другой изучать Миоген, но мой шеф, начальник отдела дилапинга, через Павлика передал распоряжение ускорить проект. И случай вскоре представился. Наш графоман Ант, которого мы навестили на третий день, сообщил, что после обеда в Сквере Творчества состоится публичное выступление поэтов. То есть каждый подобный Анту маньяк от поэзии может прочитать свои стихи, которые тут же и обсудят зрители. Я напросился с ним. Виталика я решил не брать, отправив его к вещеводу за посылкой с товарной наживкой, пересланной по моему заявлению.
- Помнишь, я тебе говорил о секретах раскрутки? - напомнил я поэту, видя его колебание.
Тот покивал, хотя и коню понятно, что он уже забыл обо всём на свете.
- Ваше собрание как-то освещается в новостях? - спросил я Анта. - Ну, в смысле, как широкая публика узнаёт, что вы там читаете, творите? Или у вас закрытое собрание?
- Визун ведь есть... - неуверенно произнёс поэт. - Там новости публикуются, можно переместиться и посмотреть...
Точно, у визуна есть своеобразная "новостная лента", рекомендующая самые интересные события, куда можно переместиться.
- Прекрасно! Вот через визун мы тебя и раскрутим! Нужно, чтобы о тебе заговорили. А для этого просто необходим скандал. Сегодня ты его и устроишь.
- Скандал?
Поэту страшно не хотелось устраивать дебош. Этот трусишка, жаждущей славы, боялся оказаться в центре скандала. Неужели он взаправду думал прийти к славе с помощью своих виршей? Придётся научить его кое-каким земным технологиям раскрутки, о которых тут видно и не подозревают.
- По-другому, родной, никак не получится, - заверил я его. - Тебе нужна слава? Я её обеспечу. О тебе с сегодняшнего дня заговорят.
- А какой скандал? - спросил, бледнея, поэт.
- Не волнуйся, простенький такой скандальчик. Можно было, конечно, заставить тебя набить морду какому-нибудь коллеге-поэту. Но это банально. Вы там, в сквере стихи вслух читаете?
- Конечно, - улыбнулся Ант, заметно радуясь, что ему не придётся никому бить морду.
- Так вот, для скандала ты прочтёшь примерно такое.
Я принял псевдопоэтическую позу и с выражением прочёл:
- Там где блещет валалум
Нацепив колечки
Прилетел зелёный блум
На горячей печке!
Поэт, замерев, обалдело смотрел на меня.
- Что это? - спросил он, выйдя из ступора.
- Стихи.
- Разве это стихи?!
- Конечно. Даже рифма есть. И ты их прочтёшь публично.
- Ведь ничего не понятно! - возмутился Ант. - На каком это языке?
- На твоём родном. В этом вся и соль: стихи должны выглядеть странными, туманными, - растолковал я недогадливому поэту. - Объясни всем, что в них есть сокровенный смысл, понятный только избранным. Тех, кто будет хаять твои стихи, объяви тупыми и недалёкими животными, не разбирающимися в истинной поэзии.
- Не могу же я всех обозвать животными! А они все будут хаять...
Я глянул на него снисходительно:
- Эх, Фил, Фил! Я тебе гарантирую, что не все. Творческие люди вроде тебя страшно боятся показаться некомпетентными, не разбирающимися в истинной поэзии, за которую ты выдашь эти "стихи". Вот такие тебе подобные будут по крайней мере помалкивать.
В Сквере Творчества, когда мы туда перепухнули, уже собралось десятка три поэтов. Они читали стихи о покорении вершин, изобретении новой онтроники и силе человеческого духа.
- Привет, Ант! - дружелюбно поздоровалась знакомая рыжая девушка, за которой неотрывно следовал молодой атлет. - Написал что-нибудь? Давай, почитай, просим!
- Просим, просим! - зашумела толпа поэтов. Ант тут, видимо, выступал в роли мальчика для битья, судя по снисходительным улыбкам поэтов.
Перед Антом расступились, и он взобрался на возвышение в центре сквера. Тряхнув длинными волосами, он с поэтическим подвывом вдохновенно прочёл ту галиматью про "валалум", которой я научил его час назад. Слова он, разумеется, переврал, но эффект был достигнут. Толпа поэтов в замешательстве замерла. Кто-то неуверенно хихикнул, но тут же замолк. Воспользовавшись всеобщим замешательством, я громко зааплодировал в гордом одиночестве, продрался сквозь толпу, вскарабкался на возвышение и порывисто пожал руку поэту.
- Дорогие друзья! - пафосно обратился я к толпе. - Нам с вами довелось жить в счастливую эпоху! Эпоху рождения нового направления в поэзии! Мы стали свидетелями зарождения сумбуризма!
- Но ведь это чушь! - выкрикнула из толпы рыженькая. - Это не стихи!
В поисках поддержки она оглянулась на атлета, и тот расправил плечи. Я с показным сожалением глянул на парочку и обратился к девушке:
- Девушка! Вы хотите быть преградой настоящему искусству? Откуда вы знаете, какой должна быть настоящая поэзия? Вы ведь свободные личности, - воззвал я к толпе, - а для полёта творческой мысли не должно быть ограничений, правил и преград. Сколько известно случаев в истории, когда творцы, не понятые толпой, умирали в неизвестности. И лишь через сотни лет потомки понимали, что загубленные таланты творили шедевры!
- Причём тут шедевры! - не сдавалась рыжая. - Это же набор звуков, а не шедевр!
Но куда этой коммуноидной девахе тягаться с дилапером, который по демагогии получал в университете одни пятёрки!
- Да, действительно, кому-то так может показаться. Обезьяне вообще любые стихи покажутся набором звуков, - сказал я под неуверенные смешки, - но это не значит, что стихи плохие. Дело в обезьяне.
Я заметил, что атлету не понравилось сравнение девушки с обезьяной. Он потемнел лицом и сделал шаг по направлению ко мне. Я поспешно добавил:
- Про обезьяну я, разумеется, образно.
В ожидании поддержки я обвёл глазами поэтов и заговорил громче:
- Но ведь мы - не обезьяны. Мы должны смотреть в будущее. Сумбуризм - это наиболее естественное направление в поэзии, ибо сам космос возник из хаоса, сумбура. Так и в стихах Анта, в сумбурных на первый взгляд звуках, я ощутил свежее дыхание грядущего. Я увидел грандиозные картины покорения Вселенной, родные росистые зори, милые цветущие луга и журчащую речку, текущую среди густых трав.