– О! Наконец-то дозвонилась! – радостно выдыхает Ангелина. Заметив сонные глаза своего друга, обеспокоенно спрашивает, – ах, я разбудила тебя? О, прости меня, пожалуйста.
– Да, ничего, – Оливер смотрит на время. – Я проспал целых семь часов, этого более чем достаточно для отдыха и восстановления сил.
– Как долетел? Как прошёл полёт?
– А, как обычно… В философском осознании себя и конечности своего бытия, – он задумчиво смотрит на Ангелину. – В Нью-Йорке сейчас ночь, представляешь? Я уже отвык. Это так неудобно. Здесь ночью все спят и никого не найти. Судя по времени, через два часа рассветёт, и тогда полечу в институт.
– Сколько времени ты планируешь пробыть в Америке?
– Сорок восемь часов. Если всё пройдёт по плану, через двое суток вылетаю в Россию, встречаюсь с твоей Софией, и обратно. Я, пока летел, решил, что это мой последний перелёт. Не хочу больше.
– А как же твои исследования?
– Я вдруг понял, что не хочу, что это меня больше не волнует. Я не знаю, зачем мне это нужно. Мне больше по душе строить фигуры из песка. Раньше я любил трейдинг и биологию. А сейчас сёрфинг и архитектуру.
– Кажется, ты переживаешь период крушения иллюзий.
– Что-то в этом роде, ты права, – Оливер опускает голову. – Вспоминаю себя двадцать лет назад, как у меня горели глаза, когда я поступил в институт на биофак, и как мне всё нравилось. И после института мне нравилось проводить исследования, выдвигать гипотезы и проверять их. Но это не приносило мне доход, и я увлёкся трейдингом. Жаль, что рухнула система. Хотя, скорее всего, это к лучшему.
– Мне кажется, что всё это очень сильно связано, у всех твоих увлечений и привязанностей один корень. Твои сегодняшние переживания по поводу крушения иллюзий обязательно прольют свет на что-то новое, выведут тебя к новой жизни. А перемены всегда к лучшему.
– Ну, хватит обо мне. Спасибо большое за поддержку. Как ты там поживаешь?
– Отлично! Только что пришла с океана. Сегодня были опасные волны, и я покаталась. Это было круто!
– Ладно, не дразни меня.
– А вчера я укурилась и предалась созерцанию и созиданию.
– Стоило мне улететь, тут же начала безобразничать, – шутливым тоном говорит Оливер, заговорщически улыбаясь.
– Думаешь, я накуриваюсь, только когда тебя нет? – делает хитрую рожицу Ангелина. – Вовсе нет. Вчера случайно сосед подогнал. Он пробует свой первый урожай, который вырастил в теплице.
– Он выращивает травку?
– Нет, зерновые культуры. Но он создал гибрид миса и пшеницы. Из зёрен намерен делать муку и выпекать различные изделия.
– Ха-ха-ха! Наверное, это будет здорово.
– А ты думаешь, никто до него не догадался это сделать? Мне часто кажется, что я после еды чувствую прилив сил и бодрости. Возможно, нас давно уже кормят энергетическими примесями, просто мы не знаем об этом. И о последствиях тоже.
– Вряд ли правительство Микзы заинтересовано в нашем уничтожении. Они хотят развиваться и размножаться. Но в разумных пределах. Нам не нужна Африка, Индия или Китай, некогда существовавшие на Земле. Так что, думаю, позаботились и о последствиях. Всё же я считаю, что вряд ли нас кормят примесью травы или другого дурмана. Это вредно в ежедневном рационе.
– Да, соглашусь с тобой. Ежедневно – вредно. А вот иногда очень даже полезно, – и она улыбается своей обворожительной улыбкой. – А, вспомнила! Оливер, у меня провалился эксперимент с нематодами. Они склеились, и вскоре все издохли. Я хотела понаблюдать за ними, а они так быстро умерли.
– Да, обидно. Разведи новых.
– Мне снова нужны образцы с Земли. В этот раз не буду пускать все в эксперимент, часть заморожу. И как я так необдуманно могла использовать всё и не оставить на всякий случай?
– Ладно, не кори себя. Я привезу тебе новых. Где мне взять твоих червячков?
– Да, в любой луже можно зачерпнуть или земли немного. Сделаешь?
– Без проблем. Главное, не забыть.
– Постарайся не забыть. Мои коллеги только через неделю-две отправятся на Землю, а ты уже скоро вернёшься.
– Скоро, не скоро. Если всё по плану, то через трое суток.
– Желаю тебе удачи и спокойствия. На связи. Обнимаю.
– Да, счастливо. Спасибо, что позвонила, – кивает Оливер.
Экран гаснет. И голос с его уже полюбившейся Микзы растворяется в просторах вселенной. Здесь, на Земле, Ангелина олицетворяет другую планету, другой мир, его другую жизнь. Это очень поддерживает, мотивирует и наполняет счастьем.
За пеленой дождя тёмное покрывало ночи постепенно меняется на серое, наступает утро. Ещё только шесть, и кругом царит тишина. Некоторые неловкие звуки, врывающиеся в эту утреннюю тишину, похожи на гром. Постепенно звуков становится всё больше, и через какой-то час их становится много. Лязг клаудузов, треск, скрип, шуршание. Эти звуки раздражают, но в то же время говорят о жизни. Здесь ещё живут люди. Только они могут производить столько шума, таким образом заявляя миру о себе. Оливер смотрит в окно. Всё выглядит, как в тумане. Ему это кажется сном или наркозом, так резко отличаются два мира. И тут он внезапно понимает, что эти два мира, – Земля и Микза, – две крайности, противоположности единого целого, и если нет шансов на существование жителям Земли и самой Земли, то такая же участь ждёт и Микзу. А может, на примере Земли можно спасти Микзу? Ясно, что полная катастрофа произойдёт ещё не скоро. А когда? Ясно, что ничего не ясно, думает Оливер и решает действовать согласно своим мыслям и планам. Он собирается выйти. Сегодня он планирует встретиться с учёными из института, побывать на конференции, сделать на ней доклад, отдать образцы с Микзы, взять местные. В общем, обменяться полезными материалами и мнениями. «Так что, вперёд и с песней, – мысленно подгоняет он себя, почувствовав нежелание выходить в серую дождливую мглу и, по всей вероятности, с заражённым воздухом. – Главное, сделать это, и потом всё будет хорошо. Это надо пережить. Это, как сёрфинг. Чтобы попасть на волну, надо сначала постараться достичь точки ожидания этой волны, а это очень сложно».
Укутавшись в тёплый шарф, Оливер выходит в промозглые сумерки, хотя уже утро. Людей очень много, они идут строем друг за другом, парами, группами. Можно легко определить, кто слипся недавно, кто уже давно и привык, научился жить в этом состоянии. И куда они идут? Почти все предприятия не функционируют, а они все идут куда-то. Они приходят на свои прежние рабочие места и создают видимость бурной деятельности. В социуме эта иллюзия занятости и нужности продлевает жизнь большинству людей. Человек по своей натуре стадное животное. Он не может быть в изоляции, это очень тяжело для него. Видимо, это настолько сильная привычка, что, даже родившись и хирургически отделившись от матери, плод не может быть полностью самостоятельным и постоянно возвращает себя в то состояние нирваны, когда можно быть беззаботным, сбрасывая груз ответственности на окружающий мир. Для этого и нужно стадо! Но это лишь иллюзия. Ответственность остаётся ответственностью, и, как ни старайся переложить её груз на внешний мир, перед лицом смерти человек всегда один. За него никто не будет умирать.
– Приглашаем желающих оказаться в солнечной пустыне на жаркой Микзе! Десять минут удовольствия всего за десять долларов! Не упустите свой шанс попробовать на вкус другой мир и оказаться в сказке!
Оливер смотрит в сторону зазывалы. Она очень привлекает своим глубоким гортанным голосом и внешним видом. Это женщина, вернее, две. Еще вернее, две женские головы на одном теле. У нее врожденная аномалия, и это прибавляет ей уверенности и веса в обществе по сравнению с мутировавшими людьми и «косящими» под сросшихся. Оливер подходит к ней и разглядывает стенд с буклетами. Прямо перед ним ступени в подвал одноэтажного здания-бункера. Выглядит довольно устрашающе.
– Вы заинтересовались? Хотите погреться в тёплых лучах Микзы? – обращается двухголовая к Мигелю.
– Да, интересно, что это такое? – немного подумав, отвечает он вопросом. – И что это за опиум для народа?
– Вы будете находиться в специально оборудованном помещении, сидеть в кресле. Будет создан элемент коллаборации, дающий полное ощущение, будто Вы летите на Микзу. Окружающие Вас стены, потолок и пол созданы в режиме 5D и демонстрируют реальные космические пейзажи и рельеф Микзы. Всё снято в реальном времени и пространстве. Скажу по секрету, тот парень, – она показывает пальцем на молодого человека, который тупо созерцает толпу и как будто глядит в пустоту, – так вот, он сам, лично, летал туда неделю назад.
– Интересно! На Микзе недавно ввели запрет на туризм, и как он летал? – интересуется Оливер, умилённый тем, что его не узнают по загару. Он забыл, что цвет кожи плохо различим сквозь биоскафандр, который выдали ему по прилёте на Землю.
– Мы всё можем, – говорят женщины в оба рта и подмигивают, одна правым, другая левым глазом. – Если захотите, и Вам организуем перелёт.
– О, нет, не надо. Спасибо. Я пока ограничусь просмотром 5D.
– Пожалуйста, прошу, – головы женщины говорят это громко и так, что молодой человек, предававшийся созерцанию, вздрагивает, поднимается и резво подходит к Оливеру.
– Здравствуйте, прошу за мной. Главное, не бояться. Это всё графика и иллюзия, не забывайте об этом, – произносит он безразличным тоном фразы, которые говорит много раз на день, и идёт вниз по ступенькам.
Оливер следует за ним и вскоре оказывается в небольшой комнате. Она совершенно пустая, с зеркальными стенами, полом и потолком. Лишь посередине стоит кресло. Молодой человек проходит к креслу и приглашает Оливера сесть в него. Как только Оливер садится, молодой человек, не церемонясь, нажимает на ряд кнопок, что приводит в движение затворы-ремни, которые плотно прижимают тело к креслу, и опускает спинку, преобразовывая кресло в кушетку. Ноги Оливера упираются в выемки, и когда кушетка поднимается до вертикального положения, он твёрдо стоит на ногах.
– Как Вас предупреждали, будет коллаборация, искусственно созданные звуки и световые эффекты, но всё, как в реальности. Ну, я пошёл. Желаю приятного просмотра. И не обделайся! – смеясь и забавляясь, произносит молодой человек, направляясь к выходу.
– Да, пошёл ты! – Оливер превращается в молодого азартного человека, которым был когда-то.
«Что же произошло? Почему я стал таким старым? Или действительно виной всему годы? Или потери иссушили мой источник радости и жизни?» Сейчас, находясь в игровом доме, он вспоминает себя двадцать лет назад. Как будто только сейчас он даёт выход себе подростку, мальчику-сорвиголове, даёт волю делать всё, что хочется, без запретов, без границ социума и родителей. Он понимает, что очень рано повзрослел и взял на себя ответственность, слишком рано. Это был тот период, когда он был ещё мал, чтобы нести ответственность за жизнь, свою и близких. Но когда заболела его мать, ему с четырнадцати лет пришлось зарабатывать деньги. Тогда он подрабатывал на фондовом рынке, пройдя экспресс-курс в интернете. Именно это время он упустил и не прожил, как надо было прожить подростком. А ведь всё биологически обусловлено и взаимосвязано с эмоциональной сферой. Для каждого возрастного периода есть свои этапы развития и эмоции, и если что-то идёт не так, если ребёнок, подросток отклоняется от курса развития, запрограммированного природой, он всё равно будет восполнять недостающее звено потом, в будущем, проигрывая события, чтобы прожить их снова и снова. Конечно, всё полезно вовремя, но это, к сожалению, удаётся далеко не всегда. Редко, когда всё идёт по плану. И Оливеру повезло, что его развернуло в правильном направлении, всё могло бы быть по-другому.
Так, совмещая свои мысли и действие 5D-дома «Путешествие на Микзу», Оливер не замечает, как задвинулись затворы люка, качнуло вбок, и заревели моторы ракеты. «Почти по-настоящему», – мелькнуло в голове. Механический голос произнёс: «До старта пять секунд, четыре, три, две, одна». Кругом заревело, загудело, ещё раз тряхнуло и рвануло. Оливер чувствует давление к креслу и опять удивляется реальности происходящего. «Полёт проходит нормально. Мы вышли в открытый космос», – произносит механический голос. По стенам и по потолку проплывают звёзды, даже чувствуется холодок и невесомость тела. И есть ощущение, что Оливер действительно в открытом космосе. «Мы подлетаем к планете Микза. Обратите внимание на её неповторимый рельеф, на её цвет и излучение, исходящее от неё». Сколько раз Оливер летал, – а это было всего два раза, и сейчас третий полёт, – он ни разу не видел Микзу из иллюминатора. Он всегда спал и просыпался от толчка. И сейчас то, что он видит, очень необычно, это новое в его жизни. А может, у него меняется восприятие? «В этот раз надо будет не спать и посмотреть, как в реальности. Хотя, если здесь воспроизводят реальность, может, необязательно», – думает он. И снова механический голос отвлекает Оливера от своих мыслей. «Конечный пункт Микза. Приятного отдыха. Надеюсь, наш полёт был не слишком скучным и утомительным, и вы согласитесь поучаствовать в следующем полёте». В окно иллюминатора видна поверхность его любимой планеты. Прошло всего два дня на Земле, а он уже скучает. К хорошему быстро привыкаешь. Раздается лязг и скрежет металла, яркий свет прорывается через открывающийся люк ракеты, в это же время молодой человек открывает дверь комнаты, и всё возвращается в реальность. Оливер опускается из грёз на Землю.
– Ну, как Вам? Понравилось? – улыбаясь, спрашивает молодой человек, быстро подходя к креслу. Глядя на Оливера и видя его заторможенность, он осматривает кресло и возвращает ремни и рычаги в исходное положение.
– Да, всё нормально, – с облегчением и выдохом отвечает Оливер. Сейчас он понимает, что его сопротивление, связанное с полётом на Землю, объясняется привязанностью к Микзе, которая похожа на наркотическую зависимость. Как только он осознаёт эту мысль, он испытывает дикий страх и ужас.
– С Вами всё в порядке? – молодой человек обращает внимание на потерянность гостя и испуг и изучающе смотрит на него.
– Да, – отмахивается Оливер, резко встаёт и, не оглядываясь, выходит на улицу.
Ему необходим глоток воздуха. Но он не чувствует облегчения, вдыхая этот спёртый, влажный земной воздух, хочется вдохнуть именно воздух Микзы. Оливер останавливает клаудуз, подняв руку вверх, прыгает в него и называет пункт назначения – Нью-Йоркский институт аномальных явлений и мутаций.
– А вдруг у меня зависимость от воздуха планеты? Такая сильная привычка? – вслух спрашивает Оливер, его не отпускают мысли.
– Что вы имеете в виду? – спрашивает робот-клаудуз.
– Привыкаешь к определённому содержанию кислорода, азота, других газов. И даже не столько привыкаешь, сколько это становится необходимым.
– Верно, да. И что?
– Даже небольшое отклонение в составе воздуха определённым образом сказывается на организме человека. Рождает зависимость, привычку.
– В какой-то степени, да. Это зависимость.
Робот не спорит и не противоречит. Это стимулирует ход мыслей. Навстречу пролетает другой клаудуз, и Оливер замечает в нём женщину и мужчину. По их неестественной позе он догадывается, что они склеены. Женщина, вытянув шею, громко кричит. Звук доносится даже через закрытые окна и гул машин. Но даже без звука можно догадаться. У неё красное лицо, волосы двигаются сами по себе и все мышцы лица напряжены. Она смотрит на своего мужчину, как удав на кролика. Он же, вжавшись в кресло машины и опустив голову, молчит. А внизу нескончаемым потоком идут люди в биоскафандрах-колпаках. Всё идут и идут куда-то. И это похоже на зомбированное стадо овец, которых пасёт и направляет невидимая рука, неслышимый голос. Роевой интеллект настолько глубоко входит в сознание и просачивается в бессознательное человека, что даже внутренний голос у всех одинаков, и он становится уже не внутренним. Он, хоть и звучит внутри, а будто посылается кем-то извне через телевизоры, средства массовой информации, из поколения в поколение.
– Как же вы здесь живёте? – опять вслух спрашивает Оливер. – Это не жизнь, а выживание. Это ужас.