Напряжение на площадке достигло мощности, способной зажечь лампочку – если бы таковая еще оставалась на потолке. Между Шивой и Лилит проскакивали почти видимые разряды.
- По поводу того, чтобы идти вслепую, - парень оторвался от блаженствовавшего голубя и взялся за широкую дужку очков. – Не хотел никого смущать, но, видимо, придется.
Черные стекла, блеснув, скользнули вниз.
[1] Зимовье зверей. Объяснение.
[2] УСБ – управление собственной безопасности.
[3] Ветрогон – сленговое название телефона марки ВТГ
[4] Песня Никиты
[5] Фейсрек/Face Recognition – программа распознавания лиц по фотографии или видеоизображению.
Душа без зеркала
«Что было не было было имя вымело»
Это сон. Просто кошмарный сон. Динго крепко зажмурилась, но по внутренней стороне век все еще плыла подсвеченная красным картинка: белое лицо в перекрестье лучей фонариков, невыносимо гладкое от высокого лба до выпуклости носовой кости. Между надбровными дугами, странно голыми без бровей, и скулами не было ничего – только ровная поверхность кожи, туго натянутой, как холст на раму – холст, которого так и не коснулся художник. Динго много раз натыкалась на выражение: «Глаза – зеркало души». Каково было душе Шивы без зеркала? Куда смотрелась она, заточенная в комнате без окон с мягкими стенами? Куда стучалась забинтованными, как на полотнах Квиума, руками, когда ей хотелось выйти вон? Как познавала саму себя? Если только... там, внутри, вообще была душа?
Надо проснуться. Проснуться в своей комнате с тошнотворным запахом любимой маминой герани, в своей постели с кошачьей шерстью на подушке, и чтобы все было, как всегда. Чтобы воскресшие утопленники не прижимали к горячей задыхающейся груди, чтобы безглазые люди не вели за собой зрячих, чтобы не скулила внутри потерянная рыжая собака. Ущипните меня. Кто-нибудь, ущипните меня...
Кожу повыше локтя защемило. Динго пискнула и распахнула глаза. Шива снова нацепил темные очки, но вокруг него образовался вакуум, будто он был гаснущей звездой, а все остальные – ледяными планетами на дальних орбитах.
- Значит, это не сон, - выдохнула она.
- Сон, сон, - Край скользнул по стене, склоняясь над ней запущенной чьими-то пальцами тенью. – И ты только что перешла на более глубокий уровень.
Она вывернула шею, чтобы поймать его взгляд. В нем простирались лиловые марсианские дюны, двигающиеся к морю со скоростью метр в год:
- Только не надо падать в обморок. Ты что, не смотрела «Начало»?
Динго покачала головой. Она не видела ни начала, ни конца. В ее мире была только мучительная бесконечность.
- Хотя, черт его знает, может, ты права, - Край усмехнулся тонкими губами и отбросил волосы с лица своим особенным хрупким жестом. – Может, все мы просто видим один и тот же сон.
Она последовала глазами за его взглядом. Звездная система с Шивой в центре отдалилась на расстояние нескольких световых лет – удивительно, как обычная лестничная площадка могла так растянуться. Обрывки радиопереговоров доносились до Динго, искаженные помехами, и складывались в невнятную мелодию, которую можно иногда услышать за белым шумом.
- Как же тогда проснуться? – Спросила Динго одними губами.
Куртка Края зашуршала по штукатурке – он выпрямился и посмотрел в сереющий прямоугольник окна:
- Нужно найти закладку. Или...
- Или?
- Умереть.
- Прости, я понятия не имела... – Лилит поежилась и зябко обхватила руками плечи. – Я думала, ты видишь.
- Я вижу, - мягко ответил Шива. Он соскользнул с подоконника, придерживая голубя одной рукой. – С помощью вот этого, - пальцы легко коснулись черной дужки. – В оправу встроены камеры, передающие изображение на микрочип. Он трансформирует сигнал и шлет его дальше – на электроды, имплантированные в мозг. Оттуда в виде электрических импульсов все попадает в зрительный нерв – он у меня сохранился. За ухом есть разъем для контакта. Показать? – Шива с готовностью взялся за очки.
- Не надо! – Выпалил Еретик и пробормотал, смутившись. – Мы тебе верим.
Лилит покачала головой. В горле завяз комок, который она, как ни силилась, не могла сглотнуть.
- Слышь, а там, где дают такие глаза, искусственной почки случаем не найдется? – Спросил Край с кривой ухмылочкой на изможденном лице.
Перед Лилит забрезжило понимание. Его слабость, усталый вид, тошнота, мрачный блеск в глазах... Фактор был прав – похоже, парень серьезно болен. Правда, Динго рядом с ним вообще выглядела так, будто сейчас даст дуба. Вон уже и глазки закатила. И какого... лешего их сюда понесло, болезных? То, чего обоим надо - много солнца, горячего песка и моря, поэту еще – хорошего лечения, а девчонке – надежный понимающий член. И никаких проблем.
Шива покачал головой:
- Даже если б давали, не знаю, захотел ли бы ты воспользоваться предложением.
- Ты же воспользовался, - упрямо выпятил подбородок Край.
- Меня не спрашивали, - Шива присел на корточки и выпустил заскучавшего Фродо погулять. – Я вырос в интернате для слепых. Когда для проекта «Биоэлектронное зрение» понадобился подопытный кролик, мне было семнадцать. В этом возрасте кости черепа почти перестают расти. К тому же за несовершеннолетнего все решало руководство интерната. Родители отказались от меня сразу после рождения, - Шива выпрямился с ровным, ничего не выражающим лицом. - Я был идеальным материалом – глазных яблок нет, света никогда не видел, зато зрительный нерв и зрительный центр без патологий.
- Значит, теперь ты видишь так же, как мы? – Скепсис в лице Фактора сменился научным интересом.
Шива кивнул, поворачиваясь к нему. Зеркальные стекла поймали луну, и на миг показалось, будто в огромных черных радужках плавают бледнеющие желтки зрачков.
- Да, эксперимент удался. Я вижу, как вы – ну, или почти как вы. Все зависит от разрешения камеры – сейчас оно у меня 52 мегапикселя. Это, конечно, ничто по сравнению с десятью гигапикселями биологического глаза, зато периферийное зрение у меня гораздо лучше.
Еретик нетерпеливо заерзал на подоконнике:
- А функция записи у тебя есть? А зум? А к вай-фай подключаться можешь?
Шива коснулся оправы, будто поправлял очки на носу:
- Карта памяти есть, но небольшая. Я записываю вас – прямо сейчас. Эти воспоминания не забываются и не выцветают. Я могу смотреть их, как фильм. Проблема в том, что иногда трудно различить – где кино, а где - реальность. Насчет зума – здесь только трехкратное увеличение, зато я могу видеть ночью, в инфракрасном диапазоне. А вот в интернет напрямую выходить не могу – без глазных яблок затруднена навигация. В этой модели очков движение глаза и век заменяют мышь.
- Блин, пэл! Все равно, ты киборг в натуре! – Еретик взмахнул руками, и вспугнутый Фродо забился в поисках убежища под ноги Динго.
- А каково это было – вдруг увидеть все? – Спросила вдруг девчонка. Острое личико мучительно исказилось, будто она вкладывала в этот вопрос какой-то одной ей понятный смысл.
Человек, не имеющий глаз, помолчал, припоминая:
- Каково? Трудно объяснить... Мир, который я знал, оказался не совсем таким, каким я его себе представлял. Даже совсем не таким. Это вроде как переписываешься годами с кем-то в чате, смотришь на его аву, а потом встречаешься с человеком в реале. Вроде бы он тот, а вроде – другой. Слишком много сигналов отвлекают от сущности, которая раскрылась в диалоге. И нужно время, чтобы привыкнуть. И не забыть, что есть эта самая сущность, которая связала вас с самого начала.
- А если я не смогу привыкнуть? - Пробормотала Динго и вспыхнула, поймав на себе удивленные взгляды. – То есть, - она склонилась над голубем, пряча лицо, - я думаю, что не смогла бы привыкнуть...
Еретик соскочил с подоконника и порывисто шагнул к ней, но Лилит надоели эти сентиментальности, и она решительно заступила студенту дорогу.
- Все это, кх-м, очень познавательно, - она уставилась на свое растрепанное отражение в зеркальных очках Шивы, - но все-таки от чуда отечественной нейрохирургии как-то далековато до хакера, собирающего на засекреченном сайте группу для похода к Вратам. Зачем тебе все это? Ты ведь... – она замялась, подбирая слова.
- Получил то, о чем уроды, вроде меня, только мечтают? – Закончил за нее Шива. – Поверь, оно того не стоило – слишком высокой была цена. Я часто думаю о том, что мир стал бы только лучше, если бы я остался уродом. Или умер под ножом хирурга. Если бы я мог повернуть время вспять...
- Повернуть время вспять! Блин, как же до меня раньше не доперло! - Еретик шагнул к растекшемуся по стене Краю. - Дай-ка сюда карандаш, - его пальцы нетерпеливо затеребили воздух перед впалой грудью поэта.
- Зачем это? – Нахмурился тот, но все-таки протянул требуемое.
- Да хочу тут попробовать изобразить для наглядности... - парень прицелился острием карандаша в стену. – Кажется, я понял, что тут происходит. Посветите-ка мне.
Пожав плечами, Фактор нехотя направил луч фонаря на обшарпанную стену, местами траурно обвисшую лохмотьями штукатурки. Шкрябая грифелем, Еретик начертил на ней что-то вроде упавшего дерева и повернулся к тревожно следящим за ним товарищам. Его глаза нашли Динго, и та поспешно опустила взгляд, прижав к груди голубя-хоббита – да что же между этими двумя происходит?!
- Это что, лесоповал? – Скептически осведомился Фактор, указывая подбородком на карандашное граффити.
- Нет, это мультверс, - Еретик кашлянул, прочищая горло. – Наверное, вы все слышали о множественности вселенных?
- А-а, ты намекаешь, что мы все оказались в параллельном мире? – Усмехнулся бледными губами Край.
- Вообще-то, я собирался мягко к этому подвести, но... да, только я бы назвал его альтернативным, - глазом не моргнув, ответил доморощенный гений. – Если ствол, - Еретик постучал пальцем по рисунку, - это ось времени, то вошли в туман мы где-то здесь, - он поставил крестик примерно на середине «ствола», перед развилкой. – Но потом что-то случилось, и вышли мы не тут, - карандаш ткнулся в «ствол» выше, - а, скажем, вот тут, - крестик перечеркнул одну из толстых ветвей.
- Бред собачий! – Набычился Фактор, подозрительно косясь на смутно светлеющее окно. –На основании чего такие выводы? Да, Врата снова появились, но вроде никто в них еще не проходил?
Голубоватый луч его фонаря метнулся по лицам шестерки в поисках поддержки.
- Память – штука избирательная, верно, доктор? – Улыбнулся краем рта Шива. Эта улыбка – улыбка манипулятора – имела власть над людьми, но только не над Лилит.
- Что ты имеешь в виду? Ты же все записывал с самого начала, разве не так? – Неужели этот калека думает, что сможет играть с нею в кошки-мышки?
- Стены, - голосок Динго выплыл из полумглы, трепещущий, как пламя свечи на сквозняке. – Какого цвета стены на лестнице, помните?
И что эта дурочка вечно лезет не вовремя!
- Зеленые, - фыркнул Фактор, мазнув по стене фонарем. – Видно же!
- Это сейчас они зеленые, - в голосе Еретика звучало странное напряженное спокойствие. – А когда мы вошли в этот подъезд, они были желтые. Кто со мной согласен?
Край молча поднял длиннопалую руку, как школьник, каким он еще недавно и являлся.
- Скорее, оранжевые, - поправила Динго. – Цвета грязного недозрелого апельсина. Но не зеленые, - она внезапно смешалась, будто напуганная своим красноречием.
Лилит тоже помнила раздражающий окрас лестничных стен, нарочито веселенький, в духе Достоевского, призванный успокоить расстроенную психику местных жильцов. Но мнение свое высказывать не спешила.
- Очень надежное доказательство, - Фактор покрутил головой на короткой шее, будто ворот куртки начал ему жать. – Желтые, оранжевые... Может, вам показалось. Или кое у кого случилась галлюцинация, – мужчина покосился на Края и тут же отвел глаза, - или парамнезия. фантазм.
- Чего-чего? - Черная шапочка Еретика наехала вместе с бровями на переносицу.
- Нарушение памяти, - пояснил Фактор, - когда вымышленные события принимаются за реальные.
- А ты чо, психиатр, нам диагнозы ставить? – Студент набычился и двинулся на старшего мужчину, но остановился, получив яркий голубой луч прямо в глаза.
- Нет, я зубной врач.
- А сам себе зубы лечить пробовал?!
- Подождите! – Динго бросила полотенце на ринг. - Если мы в другом мире, то почему вокруг ничего больше не изменилось? Разве не должна новая реальность отличаться от старой? Ну, в смысле, еще чем-то кроме цвета стен.
- Дык она ж отличается! – С жаром подхватил Еретик, на мгновение забыв о докторе. – Вон хотя бы в окно гляньте!
- Да я смотрел, - даже не шелохнулся Фактор. – Там все то же – двор, Врата. Разве что светает уже.
- Погодите-ка, - пробормотал Край, опираясь на подоконник. – Вокруг Врат котлован вроде был, а? Кажется, их взорвать хотели. Или... у меня тоже фантазм? – Неуверенно закончил он.
Фактор обернулся, прищурился сквозь предутреннюю хмарь:
- Ты просто что-то путаешь. Видно же, нет никакого котлована.
- Это сейчас его нет! – Взмахнул длинными руками Еретик. – А вы на карты гляньте! Те, что нам Шива раздал.
Ладони полезли в карманы, зашуршали бумагой, разворачивая.
- Все верно, - пораженно пробормотал Край. Карта чуть подрагивала в его костлявых пальцах. – Вот он, котлован. А вот вышки эти, как их, РСО, - он откинул жидкие темные пряди со лба и сунулся в окно. – Нету. Слышите? Нету их. Как сквозь землю провалились. – Крупный кадык дернулся на тощей шее, будто завершая абзац жирной точкой.
- Армагедец и апокалипсец, - пробормотала Лилит, лично обозревая безупречно ровный дворовый ландшафт. Она напрягла память: газетные заметки, карта, Врата на мониторах охранного поста. Была там воронка от взрыва или нет? Еретик видел ее в ПНВ. Опять Еретик... Неужели у кого-то из них действительно парамнезия?
- Я бы обратил ваше внимание, - прорезался на заднем плане Шива, - на номера квартир.
- А что, их тоже нет? – Прошептала Динго, тараща и без того немаленькие глаза.
- Есть, - прищурился на верхнюю площадку Горячин. – Видно плоховато, но...
Яркий луч фонаря выхватил запыленные металлические цифры и буквы.
- Сорок А, сорок Б, сорок В... – упавшим голосом прочитал Фактор.
- Не может быть сорок, - пожелтевшими губами прошептал Край. – Тут на втором этаже восьмая квартира, а этажей всего пять.
- Тут не может, - совершенно спокойно подтвердил Еретик, тыкая карандашом в «ствол» всеми забытого нарисованного дерева. – Зато запросто может быть здесь, - и прочертил жирную линию вдоль кривоватой веточки. С хрустом сломался грифель, попав в трещину на штукатурке. Край дернулся всем телом, как от удара. Вдоль хребта Лилит пробежала нервная дрожь.
Все сходилось. Динго, в шкуре которой она прожила последние восемнадцать лет, осталась на ветке, уходящей в темноту туннеля под вспучившейся штукатуркой. Сидит себе, покачиваясь, и пялится в пустоту за черными стеклами. А новая Динго вышла на незнакомой станции. Переползла с листка на листок, и оказалась на чужой яблочной планете, хоть и отпочковавшейся от того же ствола. Катя осторожно пощупала свои предплечья, бока. Если она, это уже не она, то, может, и привычное тело чем-то отличается от прежнего? Носит на себе печать этого нового мира? Вот, вроде, и запах какой-то не тот. Динго поднесла к носу рукав рубашки. Наверное, так пахнут сожженные мосты – тревожно и горько.
Если Еретик прав, то вселенная полна миллионами маленьких Динго, каждая из которых замкнута в мирке своего одиночества. И только она – она одна – впервые, взглянув в зеркало, увидела за остроухой мохнатой головой бесконечную вереницу отражений. Художник рисует портрет художника, который рисует портрет художника, которой рисует портрет художника, который... Вот Динго, которая протянула руку тонущему мальчику. Вот Динго, вообще никогда не садившаяся в лодку. Вот Катя, поцеловавшая Сережу под ветками старой, давно уже не плодоносящей яблони. Вот Катя, смотрящая через дыру в заборе, как Сережа целует Наташку. Хотя нет. Этот мальчик уже не может быть Сережей. Или может?
«Каждый раз, когда мы делаем выбор, образуется новая ветвь реальности. Новый мир с копией сделавшего выбор внутри», - объяснял Еретик, выцарапывая ее судьбу на штукатурке за неимением звезд. Возможно ли, что на конце самой тоненькой зеленой веточки, завершающей цепочку решений, балансирует Динго, не имеющая ничего общего с ней самой? Динго, гуляющая по дорожкам из зеркал и летающая над городскими крышами без помощи крыльев?