— Aquika errans, imperet tibi Dominus per alas tauri!..
Шар разделился на четыре части, медленно расползающиеся по сторонам, открывая адский цветок.
Симплтон нагнулся, чтобы заглянуть в недра бутона. Из цветка вырвалась цепь и растянула его руки в стороны. Шкатулка упала, выбрасывая из себя все новые и новые цепи, скручивающие этнографа.
Он грохнулся на пол, но тут же цепи взмыли вверх, подтягивая его к потолку. Невидимая рука стала выдергивать у него из головы по одному волоску.
— …Licifer! Baal-Zcbub! Moloch! Astaroth! — крутилась в голове молитва.
Направляемая невидимой волей, к лицу его подлетела бритва, до этого лежавшая на столе и разрезала кожу на ровные квадраты. Откуда-то появившийся молоток методично забил гвозди в пересечения окровавленных рубцов.
Демон дернул головой, пытаясь отбросить воспоминания, но они уже крепко засели в его пробитой гвоздями черепной коробке.
— Понимаете, вы все когда-то были людьми, — обратилась к кенобитам Керсти, заметив, что фотография произвела на них определенное воздействие, и желая закрепить полученные результаты.
Кенобит, щеки которого протыкала стальная проволока, сходившаяся где-то за спиной, в задумчивости посмотрел на Керсти и потер своей ужасной рукой себя по виску.
Дверь, ведущая в клинику, затрещала и вывалилась в туннель, подняв клубы пыли. В проеме показался доктор, раскачивающийся на длинном хоботе шланга. На губах его играла победоносная улыбка, а из пальцев высовывались окровавленные кинжалы, заглатываемые змеями.
— Иди сюда, Тифони! — проскрипел он. — Я твой папа и доктор. Я помогу тебе в лечении твоей продолжительной болезни.
Тифони вжалась в каменные изломы туннеля.
Кенобиты, оторвавшись от своих мыслей, повернули головы по направлению к вошедшему, сменяя милость на гнев.
— А-а, — доктор посмотрел на них. — Без крови здесь не обойтись. Хорошо!
Кенобиты взирали на него с выражением решимости на лицах. Сзади них из пола выполз деревянный столб с цепями наверху. Он кружился на своей оси, скрипя в раскручивающих его блоках.
Доктор, шевеля змеями на своих руках, подплыл к ним, крепко связанный с держащим его резиновым рукавом.
Кенобит, бывший некогда Эриком Симплтоном, метнул взгляд в угол каменного подземелья, выпуская из рук журнальную вырезку с фотоснимком. Мимо пронесся крюк, вонзаясь в доктора.
Демон повернул голову в другую сторону — опять просвистел крюк. Столб при каждом своем повороте выкидывал по паре цепей. Они свистели со всех сторон, попадая в висевшего в воздухе доктора. Тело его кровоточило от пронзавших его крючьев. Змеи на его руках словно по команде втянули внутрь свои безобразные головки и, повернувшись где-то внутри, выставили длинные хвосты, покрытые чешуйчатой кожей. Молниеносный удар — и цепи ослабли, рассеченные пополам. Доктор засмеялся, оглашая неистовым хохотом каменные стены и не замечая своих кровавых ран.
Кенобиты переглянулись.
— Эту операцию я беру на себя, — с пафосом произнес доктор и, обернувшись в сторону Тифони и Керсти, добавил:
— А вы, девушки, будете моими первыми пациентками.
Доктор перевел огненные глаза на стоящих плечом к плечу кенобитов. Змеи, высовывая острые клинки из своих пастей, таращились на острый серп одного из демонов. Один из ножей отделился от пальца руки доктора и пробил горло кенобита с проволокой в щеках. Внешность его стала быстро меняться, и он упал у подножья деревянного столба уже девушкой с золотистыми волосами, заплетенными в толстую косу. Голубые глаза и чуть выступающие скулы выдавали в ней скандинавское происхождение.
Тифони прижалась к Керсти, со страхом смотря на битву титанов.
Из ладони доктора вылетело копье, прибив к столбу демона с лицом, заплывшим жирными складками, превратив его в мужчину средних лет с бородкой и в круглых очках, все еще сидевших на носу. В предсмертном порыве он попытался вытащить древко из своей груди, но просвистевший кинжал оттянул его руку, пригвождая ее к дереву. Следующее копье изменило свой курс под ударом обкрутившей его цепи и пролетело в сантиметре от Тифони, вонзившись в стену и сломавшись пополам. Безглазый кенобит замахнулся секирой и обрушил ее на доктора, отрубив ему ухо и задев плечо. Взвыв от боли и ярости, доктор выпустил в него целый град отточенных лезвий. Один из кинжалов достиг намеченной цели — голова кенобита покатилась по плитам пола, став головой прыщавого подростка с коротко стриженными волосами.
— Ну, что? — с издевкой закричал доктор, глядя на оставшегося в одиночестве демона.
Тот молча стоял перед доктором, и в его взгляде не было ничего, кроме брезгливости. Демон метнул в него крюк, но не попал, отброшенный в сторону мощным ударом хвоста.
Пасть змеи раскрылась и выпустила в кенобита тонкий стальной клинок. Он с силой вошел в грудь демона, но тот остался на ногах. Гвозди посыпались из его головы, изрезанная на клетки кожа начала стягиваться, быстро срастаясь. Из лысого черепа пробились черные жесткие волосы. Кенобит крепко стоял на полу, бесстрашно глядя в лицо своей смерти.
Из пальца доктора показался хвост с острым шипом на конце. Словно ударом хлыста он перерезал горло Симплтона, повалив его на деревянный столб. Кровь потоком заструилась по кожаному одеянию демона. Он опустился на колени, ухватившись за рукоятку воткнутого в дерево топора, медленно осел вниз, глотая заливающую горло кровь. Последним усилием он выдернул топор, но руки его ослабли и топор упал на пол. Голова его опять покрылась квадратами разрезов, а из черепной коробки вновь проступили гвозди с ребристыми шляпками. Он все же остался кенобитом до конца.
Победный хохот Женарта потряс своды подземелья. Керсти схватила Тифони и потащила ее к двери, выломанной доктором.
Каменный свод затрещал, с него посыпались камни и кирпичи. Где-то далеко-далеко прозвонили колокольчики, наполняя сердце непреодолимой тоской, обрываясь на половине начатой музыкальной фразы.
— Подожди, — Тифони остановилась. — Я должна вернуться. Мне нужно закончить головоломку.
— Тифони, о чем ты? — перебила Керсти.
— Они себя вспомнили! — стояла на своем Тифони. — И стали лучше. Их нельзя там оставлять. Мне надо идти!
Вырвавшись из ее рук, Тифони побежала по коридору. Керсти, догнав ее, следовала рядом.
А где-то за их спиной доктор, потрясая кулаками и оглашая подземелье воинственными воплями, отплясывал вокруг столба танец смерти.
Незримый компас в подсознании Тифони вывел их к лестнице, ведущей на площадку, окруженную трубами. Взбежав по ней, Тифони нашла глазами валявшуюся среди осколков камней рваную кожу Джулии. Мягкая перчатка руки все еще сжимала разложенный кубик шкатулки. Два ее острых угла поблескивали, отражая свет своими гранями. Тифони схватила шкатулку и побежала к ожидающей на лестнице Керсти.
— Тифони, зачем она тебе?
Посмотрев на нее, Тифони указала взглядом на висевший в красном небе гигантский вытянутый ромб. Ударил гром. Ромб зловеще сверкал, разбрасывая разряды молний, покрывающие своими вспышками всю огромную площадь, занимаемую лабиринтом.
Керсти перевела глаза с висящего над ними ромба на шкатулку, заметив идентичность их форм.
— Теперь я понимаю, — произнесла она. — Это головоломка, да?
Тифони кивнула, а Керсти, ни к кому не обращаясь, повторила последние слова:
— Это головоломка…
Спустившись по каменным ступеням, Тифони села на холодный пол и, скрестив ноги в позе лотоса, закрыла глаза. Живот ее приподнялся, грудь расширилась, полностью наполняя легкие кислородом. Выдох прошел в той же последовательности, после чего дыхание прекратилось. В этот момент в организме Тифони произошли коренные изменения, настраивая ее на внутренний мир. Отрицательный полюс, находящийся в копчике, стал медленно подниматься по позвоночному столбу, стараясь достичь положительного полюса на его верхнем позвонке и соединиться с ним. В этом соединении нашло свое выражение вечное стремление полярностей и полов друг к другу. И лучше всего это соединение выражалось внутри самого себя — в высшей степени совершенства, в трансэкстазе. Но две формы энергии не желали слиться в одно целое, сознание постоянно вырывало из памяти отдельные куски жизни, картинами встававшие перед внутренним взором Тифони. Мама лежит на больничной кровати. Рядом пищит аппарат, вычерчивая кривую кардиограммы. Доктор вставляет ей в рот кислородную трубку. Медсестра: «Она так любит головоломки», и гладит Тифони по голове. Кенобит корчится в предсмертных судорогах на древке пронзившего его копья. «Назовем ее Тифони», — улыбается медсестра, подходя со шприцем в руке. Затем опять доктор. Доктор Женарт. Он зажимает рот матери, перекрыв доступ воздуха, и ухмыляется, смотря на Тифони. Мама корчится на постели. Иглы, соединяющие ее тело с резиновыми трубками, по которым поступает жидкость, поддерживающая ее сердце, ломаются.
Перед глазами все поплыло, заливаясь красными пятнами и закрывая пеленой. Это был не туман, это были слезы, брызнувшие из глаз Тифони на ее руку.
Задрожав на вытянутой ладони, шкатулка упала на пол, повторяя действия своего большого двойника, застывшего на красном небе между двумя ярусами ада.
Впереди послышался звук трубы, сопровождающийся грохотом падающих булыжников.
Тифони, так и не сумевшая настроиться на медитацию, вздрогнула и посмотрела сквозь дыру в стене, пересиливая боль в наливающейся свинцом голове.
Она увидела, что к ним летел по воздуху доктор, болтаясь на гибком рукаве трубы.
Тифони встала, зажав виски руками. Боль не проходила, пульсируя в такт ударам сердца и затмевая разум. Покачнувшись, она подняла с пола выпавшую из рук шкатулку, все еще не отказываясь от попытки переключиться на внутреннее Я.
— Как вы себя сегодня чувствуете, девочки? — проскрипел доктор, показываясь в проломе. — Теперь у вас все позади. Времени для вас больше не существует.
Со свистом прорезав воздух, хвост выбил шкатулку из рук Тифони. Клинки завертелись в пастях змей, превратившись в сверкающие сверла. Их сменили длинные тонкие иглы, вылезающие из змеиных голов. Доктор засмеялся, с удовольствием заметив ужас в глазах Тифони.
— Я вижу, дело идет на поправку! — проревел он. — Теперь тебя можно чем-то удивить. Но заключительная операция не помешает, Лиза. Что у нас сегодня на повестке дня?
Доктор глянул на свою руку, из которой выдвинулся круглый крючковатый барабан.
— Ах, да… Снятие кожи с лица, — вспомнил он, выкинув руку с вращающимся механизмом вперед.
Попятившись, Тифони упала, зацепившись ногой за вывернутую плиту.
Размахивая широким плащом, доктор подлетел и повис над ее головой, тыча в лицо пронзительно звенящей циркулярной пилой, которой оканчивалась его рука.
Осколки стремительно разлетались вокруг, когда пила соприкасалась с полом, и обдавали Тифони горячими крошками, больно врезавшимися в лицо.
— Ну что же ты, Лиза? — произнес Женарт. — Ты боишься своего папочку? Иди же ко мне, прикоснись к отцовской груди. Или ты не любишь меня?
Доктор дернулся, держа крутящийся зазубренный диск, готовясь нанести им последний удар.
Перед ним стояла Джулия, она улыбалась, смотря на него. Лицо ее было немного забрызгано кровью, но каштановые волосы все так же красиво спадали на ее плечи.
— Я знал, что ты вернешься, — прохрипел Женарт, и губы его растянулись в сатанинской улыбке.
Джулия обняла его за плечи и прильнула к груди, отводя в сторону стремительно крутящийся диск пилы.
Тифони подползла к валявшейся но полу шкатулке и зажала ее в руках, поглаживая по ребрам. С чудовищным напряжением ей удалось собрать всю свою энергию и волю, объединив их в мощный кулак. Затаив дыхание, Тифони заскользила пальцами по острым углам, перемещая напряжение к квадратному основанию. Запас воздуха в ее груди закончился. Она сделала глубокий вдох. Углы у шкатулки, уже начавшие опускаться вниз, резко распрямились, образовав первоначальную фигуру. Поджав под себя ноги, Тифони повторила попытку. Острые края втягивались вовнутрь. Вот уже осталось несколько градусов до прямого состояния.
Запас кислорода кончался, инстинкт самосохранения приказывал выдохнуть углекислый газ, скопившийся в легких и набрать новую порцию живительного воздуха. Тифони задыхалась. Сознание мутнело, но она продолжала давить углы к центру. Хлоп! Шкатулка собралась в правильной формы куб и застыла в руках Тифони.
Услышав щелчок, доктор оторвался от губ Джулии и повернулся на шланге в сторону Тифони, устремив на нее испепеляющий взгляд.
— История твоей болезни закрыта, Тифони! — произнес он и выставил вперед ладони. — Боюсь, исход летальный.
Из его рук вылетели два дротика с тянущимися от них цепями.
Тифони увернулась, перекатившись в сторону. Ноги ее соскользнули с площадки, увлекая вниз тело. Под ней расстилались огромные непонятные строения лабиринта в розовато-оранжевой дымке. Тифони обеими руками схватилась за камни, повиснув на трехсотфутовой высоте и боясь взглянуть вниз.
Дротики подняли кучу пыли, глубоко вонзившись в камень в нескольких дюймах от Тифони. Их цепи, связанные с руками доктора, не позволяли ему даже двинуть ими. Зажимы трубы, крепко державшие голову доктора, начали подниматься, таща за собой вверх и доктора. Цепи не отпускали его, крепко связывая руки с застрявшими в глыбе короткими копьями. Резиновый рукав неуклонно тянул доктора вверх, заставляя его сухожилия неестественно растягиваться. Женарт заорал нечеловеческим голосом. Глаза вылезли из орбит, мышцы натянулись, не в состоянии сопротивляться нечеловеческой силе. Шланг дернулся, ломая шейные позвонки и отрывая голову доктора от туловища. Кровь, все еще подгоняемая сердцем, хлынула из разорванных артерий. Обезглавленное тело рухнуло вниз, застыв на каменном полу. Голова еще шевелила губами и таращила глаза, но скоро и это прекратилось, и она повисла в воздухе, прикрепленная к резиновой трубе. Пружинные зажимы стали раскрываться, постепенно выпуская голову, рассеченную на пять частей. Все они попадали вниз — одна за другой, словно ужасные баранки, со стуком шлепаясь на каменные плиты пола.
Стены коридора были залиты кровью и кусками мозга, сползающего вниз. Зажим открылся до конца, выпуская из своих тисков просверленную насквозь затылочную часть, и закрыл четыре стальных пружины, обступившие со всех сторон тонкое сверло.
Джулия в ужасе смотрела на происходящее, не в силах отвести взгляд.
Тифони закричала, держась за острый цементный край площадки. Джулия взглянула в сторону, откуда послышался крик, но ничего не увидела. Сначала она даже не сообразила, что произошло, но вовремя обратила внимание на две руки с побелевшими от напряжения пальцами, ухватившимися за край смотровой площадки.
Подойдя, Джулия осторожно взглянула вниз. Голова ее закружилась, и она отпрянула от края, подавая руку Тифони.
Подняв лицо, Тифони с недоверием смотрела на протянутую руку и думала, есть ли у нее какая-нибудь другая возможность спастись.
— Пожалуйста, поверь мне, — сказала Джулия. Что-то в интонации ее голоса заставило Тифони откликнуться на предложение Джулии. В красном небе вращался стальной ромб, окруженный электрическими разрядами. С каждым новым поворотом его острые углы делались все более прямыми, а тупые стороны вытягивались.
Тифони, крепко держась за руку Джулии, медленно подтягивала вверх свое тело. Гравий сыпался из-под подошв ее кроссовок, струясь по стене башни.
В пространстве между ярусами прогремел мощный раскат грома, прокатившись по лабиринту, он вернулся дробным приглушенным эхом. Грани куба вновь стали параллельны.
Тифони рывком вытащила свое тело из пропасти. На руке Джулии, зажатой в пальцах Тифони, кожа порвалась и слезла, как перчатка. Забросив ноги на площадку, девушка откатилась от края бездны, и, тяжело дыша, повернула свое запыленное лицо к Джулии.
Джулия подняла окровавленную руку и, схватив себя за подбородок, рванула его вверх. Кожа треснула и сползла с ее головы, сворачиваясь в рулон. На Тифони смотрело перепачканное в крови лицо. Однако перед ней была не Джулия,
— Керсти?! — выдохнула Тифони, не веря своим глазам.
— Я влезла в кожу Джулии, чтобы спасти тебя, — стирая с себя кровь рукавом байковой рубахи, сказала Керсти. — И мне это удалось, как видишь.
Тифони увидела, что висящая в небе шкатулка уже приняла форму куба.
— Нам надо немедленно уходить!
— Да, если еще не поздно…
Туннель содрогнулся от невидимого взрыва. Плита, закрывавшая выход в космос, чуть сдвинулась в сторону, и поток уходящего во Вселенную воздуха стал сильнее.
— Скорее сюда! — крикнула Тифони, сбегая по ступенькам и сворачивая за угол.
В конце прохода зияла трещина, ведущая в клинику Женерро. Сзади слышался хриплый рев и топот бросившегося за убегающими девушками чудовища.
Левиафан, перебирая по стенам ужасными перепончатыми лапами, быстро догонял их. Его челюсти громко щелкали, испуская ужасное зловоние. Ударом рыбьего хвоста он толкал свое чешуйчатое тело вперед, стараясь догнать девушек, прежде чем они покинут его лабиринт.