Высокий седеющий мужчина в уличной одежде подошел к ним.
– Денвер?
Они пожали друг другу руки.
‒ Доктор Ходжес, спасибо что встретились с нами.
‒ Жаль, что не при лучших обстоятельствах.
Бек представил Райли, и доктор провел их по коридору и в меньшем зале ожидания жестом пригласил их сесть. После того как он закрыл дверь, Ходжес тоже сел.
Теперь Райли смогла его изучить. Он не выглядел похожим на врача, скорее он походил на фермера: морщинистое загорелое лицо и мозолистые руки.
‒ Сколько твоя мать рассказывала тебе? – спросил врач.
‒ Ничего. Это Донаван дал мне знать, что у нее рак.
Доктор покачал головой.
– Я пытался заставить ее позвонить тебе, но ты знаешь, какая она.
‒ Как долго? – спросил Бек, и его голос был хриплым.
‒ Несколько дней, может меньше. Я думаю, единственная причина, почему она пока не ушла, она ожидала свидеться с тобой.
‒ Ей все равно по этому поводу.
‒ Иногда то, что люди говорят и, то, что чувствуют ‒ две разные вещи, – доктор выпрямился. – Где ты остановишься в городе?
‒ Мы только что из мотеля.
‒ Убедитесь, что медсестра занесла в список ваш номер телефона.‒ Он поднялся. ‒ Мне очень жаль, что мы не можем сделать больше. Помирись с ней, если ты можешь. Время уходит.
Бек кивнул и поднялся, снова пожимая руку мужчины. После того, как доктор ушел, Бек закрыл за ним дверь, затем опустился на кресло и обхватил голову руками.
Райли вспомнила, как это было, когда врач сказал ей и ее отцу что конец приближается. Чувство полной беспомощности. Она положила руку на плечо Бека, его трясло под ее пальцами.
‒ Я всегда надеялся… что мы бы... нашли способ поладить друг с другом. Он взглянул вверх, его глаза заблестели, потом он стёр слезы тыльной стороной ладони. – Но каждый раз, когда я пытался, она не хотела иметь ничего общего со мной. Она говорит, что я полный неудачник, который не стоит ее времени.
‒ Какая же она мать?
Райли прижалась к нему головой, взяла за руку, и обнял за широкие плечи.
‒ Она неправа. Ты не неудачник Бек. Ты очень классный парень.
Он шмыгнул носом и отстранился, медленно поднимаясь со своего места. Еще раз смахнул слезы, а затем он надел свое каменное лицо, которое не позволит миру увидеть, как ему плохо.
‒ Давай. Пришло время тебе встретиться с ней.
У Сэди Бек не было соседа по комнате, ее кровать располагалась у окна. За мгновение до того как Бек шагнул за ширму, он остановился, как будто надевал слоями дополнительную броню для боя с противником.
Она не выглядела на свои пятьдесят, как минимум на десять лет старше. Ее кожа была желтоватой, морщинистой, а светлые волосы были длиной до воротничка и были такого же цвета, как и у Бэка, за исключением того, что их пронизывала унылая седина.
У нее была кислородная трубка в носу. Каждый вздох, казалось, требовал монументальное количество усилий. Налитые кровью карие глаза изучающе смотрели на посетителей. Она сосредоточилась не на Райли, а на своем сыне.
‒ Черт, я должно быть мертва и это ад, – сказала она. – Почему бы еще я была здесь?
Райли смотрела в изумлении. Может быть, это была своего рода странноватая шутка между ними. Она бросила взгляд на Бэка и по его болезненному выражению поняла, что это не так.
‒ Сэди, ‒ сказал он своим низким голосом. – Не начинай. Не сейчас. Не с тем, что происходит.
Пациентка начала кашлять, толстый спазм, который заставил ее вырвать на кровать. Когда Бек не двинулся, Райли подошла поближе, достала горку чистых тканей и передала их. Сэди сплюнула яркую кровь в чисто-белый платок.
Пациентка дала ей прямо в глаз
‒ Так кто ты? Его последняя задница?
‒ Что? Нет, – ответила Райли. – Я… друг. Может, немного больше.
Фырканье.
– Лгунья. У него нет друзей. Правильно, Денвер?
‒ Райли и я пришли, чтобы побыть с тобой и…
Сэди отмахнулась от него костлявой рукой.
– Мне это не нужно. Никогда не было нужно.
‒ Я знаю. Прямо сейчас я знаю.
Она покачала головой.
– Не волнуйся, я уйду отсюда достаточно скоро. Это то, чего я хотела всегда.
‒ Я знаю, чего хочу, ‒ сказал он с дрожью в голосе.
‒ Я знаю это, поскольку достаточно стара, чтобы говорить об этом.
‒ Это не имеет значения, в любом случае, – она закашлялась сильнее.
‒ Мистер Бек? – окликнул его голос. Медсестра в дверях жестом пригласила его присоединиться к ней, он показалось, был недоволен прерыванием разговора.
Райли не была уверен, должна она следовать за ним или нет. Не в силах принять решение, она осталась, и приросла к полу. Он кинул на нее тревожный взгляд из дверей.
‒ Иди, – подогнала его Райли, и Бек неохотно последовал за медсестрой по коридору.
Сэди издала хриплый смешок.
‒ Ты красивее большинства из тех, с кем он был.
‒ Мы не встречаемся. Мы вместе ловим демонов.
‒ Я знаю. Я читала про тебя в газете.
Если ты умеешь читать, почему не научила своего сына?
‒ Тогда вы знаете, что Бек спас жизнь некоторым ловцам.
Женщина пожала плечами.
‒ Он всегда играл героя. Но никогда им не был.
Это было как внезапное обнаружение чужеродных видов. Райли нахмурилась, пытаясь представить в своем уме кого-то столь бесчувственного, столь эгоистичного, что он не мог видеть ничего, кроме себя.
Было бы легко поверить, что это было из-за болезни, но злоба была настолько глубока, что Райли почувствовала, что причина не в этом.
‒ Я думала, что вы будете им гордиться, ‒ сказала она.
‒ Ах, разве это не мило. Ты стоишь за него. Ты такая же глупая, какой была я. Я верила всему, что говорили мне парни, и все это было ложью. Ты узнаешь это довольно скоро.
‒ Я уже усвоила этот урок, ‒ ответила Райли. ‒ Бек не такой парень.
‒ Он не сказал тебе всего. Никогда не скажет. Он никому не доверяет. ‒ Дыхание Сэди затруднилось. ‒ Спроси его о том времени, когда я бросила его в Болото.
Женщина покачала головой.
‒ Ему было всего восемь лет, а я уже знала, что он станет проблемой.
‒ Вы оставили его... ‒ Пальцы Райли сжались на раме кровати. ‒ Как вы могли? Он ваш ребенок.
‒ Потому что я должна была сократить их потери. ‒ Она махнула Райли рукой. ‒ А теперь убирайся отсюда и дай мне умереть спокойно.
Потрясенная, Райли поспешила выйти из комнаты. Это обезболивающие. Должно быть, это они.
Райли нашла Бека на посту медсестры, где он давал закрепленной медсестре свою контактную информацию. Он выглядел выжатым, будто несколько минут, проведенных в присутствии матери, истощили его жизненные силы. Райли чувствовала то же самое.
Пробормотав извинения, она поспешила пройти мимо него и направилась в сторону передней части здания, отчаянно нуждаясь в глотке свежего воздуха. Возможно, тогда она смогла бы разобраться в своих впечатлениях от умирающей женщины.
Бек догнал ее, когда она вышла из здания.
‒ Райли? Что случилось?
Она продолжала идти. Сэди просто была злобной, пытаясь сломить ее волю.
‒ Что она сказала? ‒ спросил Бек, поймав ее руку. Его голос звучал панически.
Райли повернулась к нему, глядя в лицо человека, которого она думала, что любит. Что она действительно знала о нем, кроме того, что он вырос здесь, был на войне и вернулся героем.
То, что он не любит обязательства и ему принадлежит кролик. Но что еще? Он скрыл от нее столько из своего прошлого. Ото всех. Была ли у него сторона, которую она еще не видела, которую так хорошо знала его мать?
‒ Райли? ‒ настаивал он. ‒ Поговори со мной.
Она покачала головой, пытаясь очистить ее от всех противоречивых мыслей.
‒ Твоя мама сказала, что оставила тебя в Болоте, пытаясь избавиться от тебя. Это правда, Бек? Неужели она сделала это?
Он опустил взгляд на землю.
‒ Бек?
Он отступил назад, выражение его лица было пустым.
‒ Просто одна из ее сумасшедших историй, ‒ сказал он.
Он лжет. Все было так, как сказала его мама. Только почему он это отрицает?
Пока Райли ждала, что он откроет двери грузовика, какая-то часть внутри нее была заморожена. Ядовитые слова Сэди пробирались в её сознание.
Что, если она права и я действительно не знаю настоящего Бека?
Глава 6
Бек переулками ехал к дому Сэди, обеспокоенный молчанием Райли с того момента, как они покинули больницу. Это такой трюк Сэди: она залазит в твою голову и тебе становится трудно отличить правду от лжи. Не имеет значения, что ты скажешь старой карге, она впитает это и выплюнет обратно в виде словесной кислоты. В этом она была лучше некоторых демонов Люцифера.
Почему она пытается разрушить все хорошее в моей жизни?
Он никогда не причинял ей боль. Все, что он пытался делать – это любить ее, чего она никогда не делала с его рождения.
Подъехав к обочине перед своим родным домом, он почувствовал, что напряжение внутри него медленно раскручивается как сложенная кольцами веревка. Для него это был просто белый дом с выцветшими черными ставнями, хранивший несколько хороших воспоминаний. Ставни нужно покрасить снова, но он оставит это новому владельцу. По всем стандартам он был приземистым и маленьким по сравнению с захудалым двором, окружающим его. С одной стороны дома стоял колодец, прикрытый сверху кривыми досками, а с другой старая магнолия свешивала свои массивные ветви на крышу. Цветов или кустарников не было, ничего указывающего на то, что Сэди считала это место своим домом.
Бек достал ключ и открыл дверь. Зайдя внутрь, Райли закашлялась. Теперь она знала, почему они не остановились здесь: застоявшаяся вонь сигаретного дыма оседала в горле при каждом вдохе.
– Лучше, чем было раньше. Она бросила курить около года назад, – сказал он.
По мере того, как Райли продвигалась вглубь, он пытался посмотреть ее глазами: потертый диван, соответствующий ему стул и журнальный столик. Полы были деревянными, прикрытые редкими кусками ковра, на подставке в углу стоял старый телевизор. На стенах висели фотографии, но не семейные.
Дом был добровольным изгнанием Сэди. Если бы она вела себя с ним сдержанней, он бы приезжал повидаться с ней намного чаще. Семья значила для него все.
Даже когда они ненавидят тебя.
Бек впился взглядом в диван. Этот проклятый плед все еще лежал сверху, издеваясь над ним. Он вспомнил, как Сэди растянувшись лежала на нем во время многочисленных пьяных оцепенений, и большую часть времени она была не одна. Он сделал мысленную заметку сжечь эту вещь, когда ее не станет.
Он оторвал от него взгляд и осмотрел остальную часть комнаты. Ничего особенно не изменилось, хотя пепельница была пуста, и теперь заполнилась фантиками от конфет. Возможно, если бы он раньше урезал деньги на сигареты, она бы сейчас не умирала.
Когда Сэди была моложе и имела машину, она проводила свое время в одном из баров в Сент-Мэри или дальше, во Флориде. В Садлерсвиле не было пивнушек, но это не удержало ее от круглосуточного пьянства.
У Райли был задумавшийся хмурый взгляд, подсказавший ему, что ей не нравится увиденное. Черт, девочка, почему ты не осталась в Атланте? Он чувствовал себя обнаженным, будто снял с себя всю одежду и она увидела каждый его недостаток.
– Ты жил здесь в детстве? – Её голос дрожал.
– Да. Мой дедушка купил дом для Сэди, когда она забеременела мной. Я думаю, он надеялся, что она успокоится, выйдет замуж. Перестанет пить. – Он покачал головой. – Просто принимал желаемое за действительное.
Райли остановилась, чтобы заглянуть в захудалую кухоньку, а затем перешла в коридор с двумя спальнями. Она остановилась у второй.
– Это была твоя комната?
Он кивнул. По крайней мере, когда он стал старше, кто-то, наконец, отдал ему кровать. Когда он был ребенком, он спал на полу в ванной, на куче грязной одежды, потому что она была самой теплой комнатой в доме. Но Райли не нужно этого знать.
– У меня тоже был плакат с Крисом Хемсвортом, – сказала она, улыбаясь в знак одобрения. – Он успешный горячий скандинавский бог.
Бек пробормотал свое согласие. Он оставил плакат, когда отправился на север. Он мог забрать его с собой, но тогда не было времени, чтобы упаковать. По каким-то причинам Сэди никогда не снимала его.
– Я считал его крутым, – признался Бек. Возможно, потому, что это парень был сильным, симпатичным, и контролировал свою жизнь. Все, чего у него никогда не было.
Райли вернулась на кухню, сняла куртку и положила ее на стул. Когда она проверила раковину, то поморщилась от обнаруженного.
– Прости.
– Это не твоя вина, – ответила она, и включила воду. – Что ты собираешься сделать с домом, когда...
– Полагаю, продам его, только вычищу тут всё.
– Я помогу тебе, – сказала она, затем начала передвигать грязную посуду из раковины на стойку.
– Райли, я...
Она повернулась к нему, с ее рук капало.
– Всё не так уж плохо, Бек. Немного грязно, но не ужасно. Просто так... грустно, ты знаешь?
Он знал, что она имела в виду – ничего общего с посудой. Это место никогда не было полно любви, как в доме ее семьи. Даже после смерти матери, ее папа сделал так, что их крошечная квартирка была домом.
Бек не имел понятия, каково это. Как только он узнал, что Сэди нет до него дела, он создал свою собственную жизнь, отдельно от нее. Он никогда не отступал насовсем – он не мог так поступить, но пытался оградить себя от нее насколько это возможно. Она всегда находила способ причинить ему боль.
Он зачерпнул груду почты с дивана, бросил ее на кухонный стол для сортировки. Ему хотелось думать, что здесь лучшее место, но, по правде, просто устроился поближе к Райли.
Бек положил свой пиджак на её и уселся на стул. Райли напевала себе под нос, раскладывая чистые блюда на полотенце. Песня была похожа на одну из мелодий Тейлор Свифт. Он не мог не улыбнуться.
По привычке он изучал каждый конверт, надеясь, что один из них – тот самый. Он всегда мечтал получить письмо от своего отца, и когда был ребенком, бегал к почтовому ящику каждый день, как только приходил почтальон. У него не было уверенности, что Сэди не сожжет любое письмо от него, поэтому не хотел рисковать.
Это письмо никогда не приходило, по крайней мере, пока он жил в Садлерсвиле.
Бек молча проклинал себя. Он должен был бросить эту фантазию много лет назад, но вот он, все еще просматривает конверты, как в те времена, когда был ребенком и едва ли доставал до почтового ящика.
Подняв глаза, он обнаружил, что Райли намывает стойку. Она взялась за работу с удвоенной силой, возможно, это ее способ избавиться от отвращения к женщине в больнице. Заканчивая разбираться с почтой, он понял, что Сэди опаздывала с оплатой некоторых счетов, включая оплату за телефон. На самом деле, он был отключен. Видимо, деньги, которые он посылал, не шли на нужное дело.
Добавочные хлопоты.
Сейчас Райли мыла одну из дверец шкафа, встав на цыпочки. На секунду он забыл о своих проблемах и откинулся, чтобы полюбоваться видом. Она действительно была хорошей девушкой. В его жизни настанет худший день, когда она повернется к нему спиной и уйдет.
Через час кухня была прибрана, за исключением пола и плиты.
– Проверь, что я разложил их правильно, хорошо? – сказал Бек, указывая на почту.
Райли проверила их, кончики ее пальцев были морщинистыми от воды. Татуировки на ее ладонях были суровы в их простоте – черный против бледной плоти. Она увидела, что он уставился на них.
– Ты разложил их правильно, – сказала она, передавая конверты.
– Хорошо. Я оплачу их в скором времени, как обычно и делал.
– Почему ты оплачиваешь ее счета?
Он моргнул в ответ на вопрос.
– А почему бы и нет?
– Потому что она тебя ненавидит? – отважилась Райли.
– Не имеет значения. Она – моя семья. Ты бы сделала то же самое.
Райли открыла рот, чтобы поспорить, и снова закрыла его. Он был прав – если бы ее тете Эстер нужна была помощь, она бы уже мчалась к ней, даже если не выносила эту женщину.