Но почему же в первую очередь изменился ее голос? Кэрол не могла этого понять.
— Ты ничего не помнишь, что было? — спросила Кэрол.
— А что я могла запомнить? Этот разговор о голубом змее? Я поняла, что вы пытались сделать, как вы старались ввести меня в транс, поэтому-то мне кажется, ничего и не вышло.
— Наоборот, получилось, — возразила Кэрол. — И тебе нужно все вспомнить.
Взгляд девочки был полон недоверия.
— Что — все? Что произошло? Что вы узнали?
Кэрол внимательно смотрела на нее.
— Лора.
Девочка даже не моргнула. Она просто выглядела растерянной.
— Тебя зовут Лора.
— Кто сказал?
— Ты.
— Лора? Нет. По-моему, нет.
— Лора Хейвенсвуд, — сказала Кэрол.
Девочка наморщила лоб.
— Что-то это не вызывает никакого отклика в моей памяти.
Удивившись, Кэрол продолжила:
— Ты сказала мне, что живешь в Шиппенсбурге.
— А где это?
— Примерно в часе езды отсюда.
— Никогда не слышала.
— Ты живешь в загородном доме. На въезде в частное хозяйство твоего отца стоят каменные столбы, возле них начинается длинная дорожка, по обеим сторонам которой растут клены. Вот что ты рассказала мне, и я не сомневаюсь, что все именно так и есть. В состоянии гипноза практически невозможно обманывать или давать ложные ответы. Кроме того, тебе просто незачем меня обманывать. Терять тебе нечего, а пользу преодоление этого барьера памяти принести может.
— Возможно, я и Лора Хейвенсвуд, — проговорила девочка. — Возможно, все, что я рассказала вам в трансе, и правда. Но я не могу этого вспомнить, и, когда вы говорите мне, кто я, это для меня совершенно ничего не значит. Господи, я считала, что, как только я вспомню свое имя, все тут же встанет на свои места. Однако это по-прежнему все та же пустота. Лора, Шиппенсбург, загородный дом — я не вижу здесь никакой связи со мной.
Кэрол все еще сидела возле кресла девочки. Наконец она поднялась, чувствуя, как затекли ноги.
— Мне никогда не доводилось видеть ничего подобного. И насколько мне известно, о такой реакции еще ни в какой литературе не упоминалось. Когда пациент поддается гипнозу и когда его удается вернуть к моменту пережитой им травмы, эффект всегда весьма ощутим. А на тебя это совершенно не подействовало. Очень странно. Если ты что-то вспомнила под гипнозом, то должна сейчас это помнить. А уж твое имя наверняка должно было открыть для тебя прошлое.
— Но не открыло.
— Странно...
Девочка подняла на нее глаза:
— Что же теперь?
Немного задумавшись, Кэрол сказала:
— Думаю, нам нужно обратиться за помощью к властям, чтобы узнать, живут ли там на самом деле Хейвенсвуды.
Подойдя к столу, она взяла трубку и набрала номер гаррисбергской полиции.
Диспетчер соединил ее с неким Линкольном Уэртом, детективом, занимавшимся делами, связанными с розыском пропавших людей, который вел дело Джейн Доу. С интересом выслушав Кэрол, он пообещал немедленно все проверить и перезвонить, как только узнает что-нибудь о Хейвенсвудах.
* * *Четыре часа спустя, в 3.55, после того как Кэрол попрощалась со своим последним пациентом и они с девочкой уже собрались уходить домой, перезвонил Линкольн Уэрт. Кэрол взяла трубку, а Джейн, заметно нервничая, примостилась на краешке стола.
— Доктор Трейси, — начал Уэрт, — я весь день звонил в шиппенсбургскую полицию и офис шерифа. К сожалению, должен вам сообщить, что все оказалось бесполезно.
— Это какая-то ошибка.
— Нет. Мы не можем найти никаких Хейвенсвудов ни в Шиппенсбурге, ни в его окрестностях. Телефон на их имя тоже не зарегистрирован и...
— Может быть, у них просто нет телефона.
— Разумеется, мы предусмотрели и это, — сказал Уэрт. — Мы не делаем поспешных выводов, поверьте. Мы, например, связались и с энергетической компанией, узнали, что и у них не значатся клиенты по имени Хейвенсвуд во всем округе Камберленд. Однако мы и на этом не успокоились. Мы предположили, что те, кого мы ищем, могут оказаться эмишами[2]. В тех лесах живет много эмишей. Если они эмиши, то, разумеется, у них в доме нет электричества. Так что мы решили проверить налоговые ведомости в окружных конторах. Мы узнали, что во всем регионе никто по имени Хейвенсвуд не владеет домом, не говоря уже о фермерском хозяйстве.
— Они могут его снимать, — возразила Кэрол.
— Возможно. Однако я склонен думать, что их просто нет. Должно быть, девочка выдумывает.
— Зачем это ей?
— Не знаю. Не исключено, что и вся эта амнезия тоже выдумка. Может быть, она просто сбежала из дому.
— Нет. Определенно нет.
Кэрол взглянула на Лору — нет, ее все еще звали Джейн, — посмотрела в ее чистые и ясные голубые глаза и, обращаясь к Уэрту, сказала:
— Кроме того, в состоянии гипноза невозможно лгать или так складно выдумывать.
Хотя Джейн могла слышать лишь половину разговора, она уже начала догадываться, что проверка имени Хейвенсвудов ничего не дала. Ее лицо помрачнело. Встав, она подошла к полкам с фигурками Микки Маусов.
— Во всем этом есть что-то очень и очень странное, — заметил Уэрт.
— Странное? — переспросила Кэрол.
— Когда я давал описание этого дома с фермой со слов девочки — каменные столбы, длинная дорожка с кленами — и когда я сказал, что это неподалеку от Уолнат Ботом-Роуд, камберлендский шериф и другие шиппенсбургские полицейские, с которыми я разговаривал, сразу же узнавали это место. То есть оно действительно существует.
— Ну вот, значит...
— Но там не живут никакие Хейвенсвуды, — сказал Уэрт. — Это собственность семьи Олмайер. Их там все хорошо знают. Они весьма уважаемые люди. Оурен Олмайер, его жена и двое сыновей. Как мне сказали, у них никогда не было дочери. До Оурена ферма принадлежала его отцу, который купил ее семьдесят лет назад. Один из людей шерифа отправился туда и поинтересовался у Олмайеров, не знают ли они о девочке по имени Лора Хейвенсвуд или что-то вроде этого. Нет, они ничего такого не слышали. И не знают никого подходящего под описание Джейн Доу.
— Однако этот дом с фермой все же есть, как она нам и сказала.
— Да, — отозвался Уэрт. — Забавно, правда?
* * *По дороге домой, когда они ехали в «Фольксвагене» по улицам, залитым осенним солнцем, девочка спросила:
— Вы думаете, я притворялась, что была в трансе?
— О Господи, конечно же, нет! Ты была в состоянии глубокого гипноза. И я просто уверена, что ты не настолько великолепная актриса, чтобы выдумать всю эту сцену с пожаром.
— С пожаром?
— Ты и это, наверное, не помнишь. — Кэрол рассказала ей об истерике Лоры, об ее истошных криках о помощи. — Твой ужас был искренним. Такое нужно только пережить. Даю голову на отсечение.
— Я совсем ничего не помню. Вы считаете, что я действительно пережила пожар?
— Возможно. — Впереди загорелся красный свет. Остановив машину, Кэрол взглянула на Джейн. — На тебе нет ни шрамов, ни следов ожогов, так что, если ты была в горящем доме, тебе удалось остаться целой и невредимой. Конечно, может быть, ты потеряла во время пожара кого-то из близких, кого-то очень дорогого тебе, а сама ты там вовсе и не была. В этом случае в состоянии гипноза твой страх за этого человека мог смешаться со страхом за свою собственную жизнь. Тебе понятно, о чем я говорю?
— Думаю, да. В таком случае возможно, что пожар — вызванный им ужас — и явился причиной моей амнезии? И возможно, мои родители так и не объявились, потому что... потому что их нет, они сгорели?
Кэрол взяла девушку за руку.
— Тебе не стоит сейчас об этом тревожиться, милая. Не исключено, что я совсем не права. Вероятно, так и есть. Но я просто думаю, что ты должна быть готова и к такому повороту событий.
Прикусив губу, девочка кивнула.
— Меня это немножко пугает. Но я не могу сказать что мне очень тоскливо. Ведь я совсем не помню своих родителей, так что потерять их — почти как потерять незнакомых мне людей.
Водитель стоявшего сзади зеленого «Датсуна» посигналил им.
Свет переменился. Кэрол отпустила руку Джейн и нажала на акселератор.
— Попробуем разобраться с пожаром на завтрашнем сеансе.
— Вы все еще думаете, что я — Лора Хейвенсвуд?
— Ну, пока будем продолжать называть тебя Джейн. Однако я не понимаю, почему тебе вздумалось назвать имя Лора, если оно не имеет к тебе никакого отношения.
— Личность не подтвердилась, — напомнила девушка.
Кэрол покачала головой.
— Не совсем так. Пока мы ничего не можем с уверенностью сказать о Хейвенсвудах. Мы лишь знаем наверняка, что ты никогда не жила в Шиппенсбурге. Однако побывать тебе хоть один раз там довелось, потому что дом с фермой существует и ты видела его, хотя бы просто проезжая мимо. Очевидно, даже под гипнозом, даже во время регрессии в прошлое до начала амнезии в твоей памяти все смешалось. Я не знаю, как это могло случиться и почему. Я еще ни с чем подобным не сталкивалась. Но мы попробуем расставить все по своим местам. Все может упираться в мои вопросы и в то, как я их задаю. Подождем — увидим.
Некоторое время они ехали в молчании, а потом девочка сказала:
— Хотелось бы надеяться, что все выяснится не слишком быстро. С того момента, как вы мне рассказали о вашем домике в горах, я просто мечтаю туда поехать.
— Конечно, поедешь. Не волнуйся на этот счет. Мы уезжаем в пятницу, и, даже если завтрашний сеанс пройдет хорошо, мы все равно не сможем так быстро разобраться с Лорой Хейвенсвуд. Я предупреждала тебя, что все это может затянуться и принести разочарования. Я удивлена тем, что сегодня мы хоть чего-то добились, но я удивлюсь еще больше, если завтра нам удастся хотя бы наполовину повторить сегодняшний успех.
— Похоже, вам придется со мной некоторое время повозиться.
Кэрол вздохнула с притворной усталостью.
— Да, похоже, что так. Ты оказалась для меня жутчайшим бременем. Просто невыносимым. — Убрав одну руку с руля, она театрально схватилась за сердце, и Джейн рассмеялась. — Нет! Это просто невыносимо! Ах, ах!
— Знаете что? — спросила Джейн.
— Что?
— Вы мне тоже нравитесь.
Переглянувшись, они улыбнулись друг другу.
Когда они остановились на красный свет очередного светофора, Джейн сказала:
— У меня есть предчувствие по поводу поездки в горы.
— Что же это за предчувствие?
— Я почти уверена, что там будет просто здорово. Настоящий восторг. Что-то необычное. Какое-то приключение.
Ее голубые глаза засветились ярче обычного.
* * *После ужина Пол предложил сыграть в скрэбл[3]. Пока он устанавливал доску на игровом столике в общей комнате, Кэрол объясняла правила Джейн, которая не могла вспомнить, играла ли она в эту игру раньше.
Джейн выпало начинать, и она составила слово, принесшее двадцать два очка, которые сразу удвоились, потому что это было первое слово в игре:
КЛИНОК
— Неплохое начало, — заметил Пол. Он хотел, чтобы девочка выиграла, потому что она испытывала большое удовольствие от таких маленьких радостей. Скромный комплимент, малейший триумф приводили ее в восторг. Однако Пол вовсе не собирался поддаваться ей ради того, чтобы доставить ей удовольствие, уж ей придется постараться, чтобы победить. Он просто не умел поддаваться в игре кому бы то ни было; во что бы он ни играл, Пол всегда полностью отдавался игре так же, как своей работе. Он не просто играл на досуге ради удовольствия, он был азартным игроком.
— Мне кажется, — сказал он Джейн, — что ты относишься к тем ребятам, которые говорят, что никогда в жизни не играли в покер, а потом начинают быстренько выигрывать все ставки подряд.
— А в скрэбл можно делать ставки? — спросила Джейн.
— Можно, но мы не будем, — ответил Пол.
— Боитесь?
— Жутко. Еще свой дом тебе проиграем.
— Я позволю вам остаться.
— Как любезно с твоей стороны.
— За скромную плату.
— О, у этого ребенка поистине золотое сердце!
Пока он вел шутливую перебранку с Джейн, Кэрол внимательно рассматривала свои буквы.
— Послушайте-ка, — воскликнула она, — у меня получилось слово, которое как раз подходит к тому, что предложила Джейн.
Она добавила «кровь» к "к" в слове «клинок», и получилось — КРОВЬ.
— Судя по вашим словам, — заметил Пол, — вы, кажется, собираетесь резаться не на жизнь, а на смерть.
Простонав в тон его шутке, Кэрол и Джейн пополнили свои запасы букв, взяв их из крышки коробки.
Посмотрев на свои буквы, Пол с удивлением заметил, что и у него получалось слово под стать заданной теме. Добавив несколько букв к концу слова «кровь», он выложил СМЕРТЬ.
— Мрачно, — отметила Кэрол.
— А вот кое-что и помрачнее, — сказала Джейн, продолжая игру и добавляя свои буквы к "м" в слове «смерть»:
КЛИНОК
Р
О
В
СМЕРТЬ
О
Г
И
Л
А
Пол уставился на доску. Ему вдруг стало не по себе. Насколько же мал шанс того, что первые четыре слова в игре окажутся так тесно связаны по теме? Один из десяти тысяч? Нет. Должно быть, еще меньше. Один из ста тысяч? Один из миллиона?
Оторвавшись от своих букв, Кэрол подняла глаза.
— Вы просто не поверите. Она добавила еще пять букв:
КЛИНОК
Р
О
В
СМЕРТЬ
О
Г
И
Л
ЖЕРТВА
— "Жертва"? — воскликнул Пол. — Ну нет уж, хватит. Убирай все это и придумай что-нибудь другое.
— Не могу, — ответила Кэрол. — У меня больше ничего нет. Все остальные буквы не годятся.
— Но ты могла бы подставить «вер» к той же самой букве в слове «могила», — не унимался Пол, — и получилось бы «вера» вместо «жертва».
— Разумеется, могла бы, но за это я получила бы меньше очков. Ясно? Тут нет буковки, за которую очки удваиваются.
Слушая объяснения Кэрол, Пол отметил, что у него какое-то странное состояние. Он вдруг ощутил внутри себя холод. И пустоту. Словно он шел по натянутому канату, зная, что вот-вот упадет и полетит в пропасть...
Его внезапно охватило чувство, что он это уже когда-то испытывал, у него появилось отчетливое ощущение, что этот эпизод уже был пережит им прежде, и на какое-то мгновение у него словно остановилось сердце. И все-таки ничего подобного еще никогда не случалось, когда он играл в скрэбл. Так откуда же у него такая уверенность в том, что ему уже доводилось это видеть? Даже задавая себе этот вопрос, он уже догадывался об ответе. Ощущение уже пережитого не имело отношения к словам на доске скрэбл, по крайней мере прямого отношения. Жутко знакомым было ему то непривычное, леденящее душу ощущение, появившееся от совпадения этих слов; холодом веяло не снаружи, а скорее изнутри; пугающая пустота была глубоко внутри; он словно шел, балансируя, по проволоке, под которой зияла бездонная темнота. Абсолютно то же самое он испытывал на прошлой неделе, находясь на чердаке, когда прямо перед его лицом, из ниоткуда раздавался тот таинственный звук; каждый стук напоминал удар молота о наковальню и доносился будто из другого времени, другого измерения. Сейчас, сидя перед доской скрэбл, у него были точно такие же ощущения: словно он столкнулся с чем-то непонятным, неведомым, может, даже сверхъестественным.
— Послушай, — сказал он Кэрол, — не лучше ли тебе убрать с доски последние пять букв, положить их в коробку, выбрать новые буквы и составить какое-нибудь другое слово вместо «жертва»?
Он заметил, что его предложение удивило ее.
— Но почему? — воскликнула Кэрол.
Пол нахмурился.
— Клинок, кровь, смерть, могила, жертва — все эти слова как-то не увязываются с такой замечательной и мирной игрой, как скрэбл.
Несколько секунд она не отрываясь смотрела на мужа, и от ее пронзительного взгляда Полу стало не по себе.
— Это же просто совпадение, — пыталась оправдаться Кэрол, явно озадаченная его встревоженностью.