Я заморгала.
— Почему вы спрашиваете?
— Биологическая особенность вида такая — любопытство. Меня заинтересовали ваши Целители… Где они научились «излечивать, а не маскировать симптомы» — кажется, ты так выразилась? — Мягкий голос доктора разносился дальше, чем обычно. Несколько человек посмотрели в нашу сторону: Труди, Джефри, Лили, Уолтер…
Я покрепче обхватила себя руками, стараясь сжаться, стать незаметной.
— Это уже два вопроса, — пробормотала я.
Док улыбнулся и жестом пригласил меня продолжить. Джейми сжал мне руку. Я вздохнула.
— Вероятно, Медведи с планеты Туманов.
— Где грызодеры? — прошептал Джейми. Я кивнула.
— А в чем сходство? — выпытывал доктор.
Я мысленно усмехнулась: тут явно приложил руку Джеб — однако продолжила.
— У них много общего с млекопитающими: шерсть, теплокровность. Их кровь несколько отличается от вашей, но, по сути, выполняет те же функции. Они обладают эмоциями, сходными с людскими, у них есть потребность в социальном общении и творчестве.
— В творчестве? — Док придвинулся ближе, словно увлеченный услышанным. — Как это?
Я посмотрела на Джейми.
— Ты знаешь. Почему бы тебе не рассказать доку?
— А вдруг я что нибудь напутаю?
— Не напутаешь.
Он посмотрел на доктора, тот кивнул.
— Ну, у них удивительные руки, — восторженно начал Джейми. — У них что то вроде сдвоенных суставов: гнутся в обе стороны. — Он растянул пальцы, словно пытаясь выгнуть их в другую сторону. — Одна сторона мягкая, как ладошка, а другая — вся словно покрыта лезвиями! Они режут лед, ваяют ледяные скульптуры, строят города с кристальными замками, которые никогда не тают! Очень красивые… Скажи, Анни? — Он повернулся ко мне за поддержкой.
— Они видят в другом световом спектре, — подтвердила я. — Лед переливается всеми цветами радуги. Города — предмет их гордости. Медведи все время стараются сделать их еще более прекрасными. Я встречала одного Медведя, его звали… ну, скажем так, Творящий сияние, только на их языке это звучит красивее: он в совершенстве чувствовал лед, и великолепные творения являлись ему во сне. Мне довелось любоваться его скульптурами — одно из самых прекрасных моих воспоминаний.
— Им снятся сны? — тихо спросил Иен.
— Не такие красочные, как у людей, — усмехнулась я.
— Откуда ваши Целители берут информацию о физиологии новых видов? Они прибыли на нашу планету во всеоружии. В начале вторжения неизлечимые пациенты покидали больницы на своих двоих… — Узкий лоб дока пересекла глубокая морщина. Как и все люди, он ненавидел захватчиков, но в отличие от остальных еще и завидовал им.
Мне не хотелось отвечать. К этому времени нас слушала вся столовая, а время сказочек про Медведей с их ледяными скульптурами прошло. Мы перешли к истории поражения человечества.
Док сосредоточенно хмурился.
— Они… берут образцы, — пробормотала я.
— Похищение инопланетянами, — понимающе ухмыльнулся Иен.
Я не обратила на него никакого внимания. Док пожевал губами.
— Логично.
Воцарилась тишина, как в мой первый приход на кухню.
— А откуда вы взялись? — спросил доктор. — То есть тебе известна история вашего зарождения как вида, вашего развития?
— Мы появились на Истоке, — ответила я. — И до сих пор там живем. Там я… родилась.
— Это очень необычно, — перебил меня Джейми. — Уроженцы Истока очень редко встречаются. Души стараются не покидать Истока, правда, Анни?
Я с сожалением сообразила, что не стоило ночи напролет так подробно отвечать на его вопросы. Мои щеки залил румянец — я знала, что последует дальше.
— Те, кто оттуда уезжают, становятся… кем то вроде знаменитости, да? Как члены королевской семьи. Там прохладно, — продолжал Джейми. — И много много разноцветных слоистых облаков. Это единственная планета, на которой Души могут долго обходиться без носителя. И носители на Истоке тоже очень красивые, у них есть крылья, и много специальных щупиков, и большие серебристые глаза.
— Они помнят, как сформировались отношения носительпаразит? Как началась колонизация?
Джейми посмотрел на меня и пожал плечами.
— Мы всегда так жили, — медленно, с неохотой начала я. — По крайней мере, насколько себя помним. Нас обнаружил другой вид — Стервятники, хотя это название скорее соответствует их сущности, чем внешнему виду. Добрыми их не назовешь. Позже выяснилось, что мы можем внедряться в них так же, как в первоначальных носителей. Мы перехватили контроль, воспользовались их технологией, заняли их планету, а затем последовали вслед за ними на планету Драконов и в Летний мир — чудесные места, где Стервятники, к сожалению, показали свой норов. Поэтому мы развернули колонизацию, но наши носители размножались медленнее нас, а их жизненный цикл был значительно короче. Так что нам пришлось отправиться дальше, в глубь Вселенной…
Я умолкла. Ко мне обратилось множество взглядов, лишь Шэрон по прежнему смотрела в другую сторону.
— Ты говоришь так, как будто сама там была, — тихонько заметил Иен. — Как давно это произошло?
— Динозавры уже вымерли, а люди еще не появились. Меня еще не было, но я помню кое что из воспоминаний, которые дошли до меня через многие поколения матерей моей матери.
— Сколько же тебе лет? — спросил Иен и наклонился ко мне, пронизав меня взглядом сияющих голубых глаз.
— Земных? Я не знаю.
— Приблизительно? — настаивал он.
— Наверное, несколько тысяч, — пожала плечами я. — Я потеряла счет времени из за криосна.
Иен отпрянул, пораженный.
— Ого! Вот это возраст, — выдохнул Джейми.
— На самом деле я младше тебя, — шепнула я ему. — Мне и года нет. Все время чувствую себя ребенком.
Уголки губ Джейми приподнялись. Ему понравилась мысль, что он может быть старше меня.
— А как у вас происходит старение? — спросил доктор. — Каков естественный срок жизни вашего вида?
— У нас его нет, — сообщила я. — Пока есть здоровые носители, мы можем жить вечно.
Тихое перешептывание разнеслось по всей пещере. Что это — злость? испуг? отвращение?… Я не разобрала. Не надо было торопиться с ответом: я понимала, что значат для них мои слова.
— Красота! — злобно бросил кто то. Голос доносился со стороны Шэрон, которая так и не повернулась.
Джейми сжал мне руку, заметив в моих глазах желание убежать.
На этот раз я мягко высвободилась.
— Я наелась, — прошептала я, хотя хлеб так и остался лежать нетронутым, и бросилась вон.
Джейми побежал за мной, нагнал меня в большой пещере с огородом и вручил оставленный на столе хлеб.
— Очень очень интересно, правда, — сказал он. — И, по моему, никто особенно не расстроился.
— Это все Джеб придумал, да?
— Ты так хорошо рассказываешь. Когда все это поймут, им захочется тебя послушать. Как нам с Джебом.
— А если я не хочу никому ничего рассказывать?
— Ну… Тогда не рассказывай. — Джейми непонимающе нахмурился. — Мне же ты рассказываешь!
— Это другое. Ты как я. — Я могла бы сказать: «Ты же не хочешь меня убить», но решила его не расстраивать.
— Как только люди узнают тебя получше, ты им понравишься. Как Иену с доком.
— Джейми, Иену с доком я не нравлюсь. Просто они отличаются болезненным любопытством.
— Ничего подобного!
— Ох! — простонала я. Мы наконец то добрались до нашей комнаты. Я отодвинула ширму и бросилась на матрас. Джейми куда спокойнее последовал за мной, сел рядом и обхватил руками колени.
— Не злись, — умолял он. — Джеб хочет как лучше. Я снова застонала.
— Ты привыкнешь.
— Док теперь будет приставать ко мне при каждом моем появлении на кухне?
— Или Иен. Или Джеб, — смущенно подтвердил Джейми.
— Или ты.
— Нам всем интересно.
Я вздохнула и перевернулась на живот.
— И часто Джебу приходится напоминать о своих порядках?
Джейми задумался, а затем кивнул.
— Ага, почти все время.
Я откусила большой кусок хлеба, прожевала и заметила:
— Наверное, я теперь буду есть тут.
— Иен собрался тебя расспросить на прополке шпината. Это не Джеб ему велел, он сам.
— Замечательно.
— А у тебя неплохо выходит сарказм. Я думал, паразиты, то есть Души, не любят злого юмора. Только веселый.
— Здесь они быстро ему научатся, поверь. Джейми рассмеялся и взял меня за руку.
— Но ты ведь не страдаешь с нами, правда? Не чувствуешь себя несчастной? — с тревогой спросил он.
Я прижала его руку к своей щеке:
— У меня все хорошо.
Я говорила чистейшую правду.
Глава 26
Возвращение
Так, даже не давая своего согласия, я стала учителем, как и хотел Джеб.
Мои «уроки» проходили неформально. Каждый вечер после ужина я отвечала на вопросы. Оказалось, пока я была согласна этим заниматься, Иен, док и Джеб не приставали ко мне в течение дня — таким образом, я могла работать спокойно. Мы всегда собирались на кухне; мне нравилось помогать с выпечкой во время рассказа — я выкраивала время на обдумывание неприятных вопросов, к тому же всегда было чем занять глаза, когда не хотелось встречаться с кем то взглядом. Меня это вполне устраивало: да, мои слова могли их расстроить, зато дела всегда приносили пользу.
Мне не хотелось признавать, что Джейми прав. Разумеется, меня недолюбливали, и были совершенно правы — ведь я не одна из них. Джейми я нравилась, впрочем, тут речь шла о странной химической реакции, которая противоречила здравому смыслу и от мальчика не зависела. И Джебу я нравилась, но Джеб был немного того. А вот для поведения других людей не существовало подобных оправданий.
Не то чтобы меня вдруг полюбили, но… все же произошли перемены.
Я это заметила на следующий день после ужина с расспросами доктора. Труди, Лили, Джейми и я стирали белье в темной купальне.
— Анни, передай мне мыло, пожалуйста, — попросила Труди.
Меня как током шибануло: я впервые слышала свое имя из женских уст. Онемев, я передала ей кусок и смыла с рук едкие остатки.
— Спасибо, — добавила она.
— Не за что, — пробормотала я. На последнем слоге мой голос дрогнул.
Днем позже я искала Джейми перед ужином и наткнулась в коридоре на Лили.
— Привет, Анни! — кивком поздоровалась она.
— Здравствуй, Лили, — ответила я, в горле пересохло. Вскоре вопросы стали задавать не только док и Иен. К моему удивлению, одним из самых активных оказался болезненный Уолтер, с лицом землистого серого цвета. Он бесконечно расспрашивал меня о Поющем мире и Летучих мышах. Даже молчальник Хит, за которого обычно говорили Труди и Джефри, заинтересовался Огненным миром и завороженно слушал мои рассказы об этой планете, хотя я не очень ее любила. Он забрасывал меня вопросами, пока не выпытал практически все известные мне подробности. Лили интересовала техника: космические корабли, доставлявшие нас с планеты на планету, техника пилотирования, навигация в глубоком космосе, топливо…
Именно ей я объясняла про криоконтейнеры: их видели многие, но мало кто понимал, для чего они предназначены. Робкий Уэс, обычно сидевший рядом с Лили, спрашивал не о других планетах, а о Земле. Как у нас все устроено? Ни денег, ни вознаграждения за труд — почему общество Душ до сих пор не развалилось? Я попыталась объяснить, что это не слишком отличается от нашей жизни в пещерах, где все работали без денег, а плоды наших трудов делились честно, на всех.
— Да, — покачав головой, перебил меня Уэс. — Но здесь все по другому: для лодырей у Джеба есть ружье.
Все посмотрели на Джеба, тот подмигнул, и все рассмеялись. Джеб заглядывал почти на каждый урок, но не принимал в них участия, а сидел, задумавшись, в уголочке, то и дело улыбаясь.
Джеб оказался прав насчет «средства против скуки»; как ни странно, несмотря на то, что у всех имелись ноги, ситуация напомнила мне Морские водоросли. Там существовало особое название для тех, кто развлекал других, вроде Утешителей, Целителей или Искателей. Я была одним из «рассказчиков», поэтому превращение в учителя здесь, на Земле, не стало чем то новым, по крайней мере, в профессиональном плане. И на морском дне, и вечерами на кухне, наполненной ароматом свежевыпечен ного хлеба, мы были в своеобразном заточении. Мои рассказы вносили свежую струю, новые впечатления, давали передышку от однообразного изматывающего труда, от созерцания одних и тех же тридцати пяти лиц, от одинаково печальных воспоминаний об утраченных близких, на время избавляли от страха и отчаяния, давно уже ставших привычными спутниками. Во время моих уроков на кухне было полно народу. Только Шэрон и Мэгги неизменно пропускали занятия.
Примерно на четвертой неделе моего так называемого учительства жизнь в пещерах снова переменилась.
В битком набитой кухне, помимо привычной парочки, отсутствовали Джеб и док. На соседнем столе стоял жестяной поднос с подошедшими булочками, готовыми к выпечке. Труди ежеминутно проверяла, не подгорела ли предыдущая партия.
Если Джейми знал историю, которую я собиралась рассказать, я поручала ему вести урок. Лицо мальчика загоралось воодушевлением, он жестикулировал, рисуя в воздухе картины. Хайди захотелось узнать побольше о Дельфинах, и я попросила Джейми по возможности ответить на ее вопросы. Люди всегда с грустью расспрашивали о новой планете, колонизируемой Душами. Дельфины казались им зеркальным отражением их самих в первые годы вторжения. Темные глаза Хайди под светлой челкой источали сочувствие.
— Они ведь больше похожи на больших стрекоз, чем на рыб, так, Анни? — Джейми частенько просил моего подтверждения, только вот никогда не дожидался ответа. — Они кожистые, с тремя, четырьмя или пятью комплектами крыльев — в зависимости от возраста, да? Они вроде как летают по воде — там вода легче нашей, не такая плотная. У них пять, семь или девять ног, смотря какого они пола, так, Анни? Там есть три разных пола. У Дельфинов очень длинные руки с крепкими сильными пальцами, приспособленными для строительства. Они возводят целые подводные города из жестких придонных растений — что то вроде наших деревьев, хотя и не совсем. Их цивилизация развита меньше нашей, правда, Анни? Даже кораблей космических пока не изобрели или, там, телефонной связи. В техническом плане люди их превосходят.
Труди вынула поднос с румяными булочками, и я приготовилась сунуть поднос с подошедшим тестом в раскаленную, дымящую печь. Пришлось расталкивать народ, балансируя с подносом в руках.
Тут снаружи, в конце коридора, поднялся шум. Сложно было судить, откуда он доносится — акустика пещер самым причудливым и непредсказуемым образом искажала звуки.
— Эй! — воскликнул Джейми. Я обернулась и успела увидеть, как его затылок исчезает за дверью.
Я, как наседка, двинулась за ним.
— Подожди, — сказал Иен. — Он вернется. Расскажи еще о Дельфинах.
Иен сидел на стойке рядом с духовкой — слишком жарко, на мой вкус. Он протянул руку и схватил меня за запястье. Я дернулась, избегая внезапного контакта, но осталась на месте.
— Что там происходит? — спросила я.
В коридоре кто то торопливо переговаривался. В общем гуле слышался голос Джейми. Иен пожал плечами.
— Кто знает? Может, Джеб… — Он сделал вид, что его это не слишком то интересует. Нарочитое безразличие в его голосе не могло обмануть: от меня не укрылось напряженное выражение глаз.
Я не сомневалась, что скоро все выяснится, поэтому тоже пожала плечами и пустилась в объяснения чрезвычайно сложных семейных отношений Дельфинов, попутно помогая Труди переложить теплый хлеб в пластиковые контейнеры.
— Шестеро из девяти… бабушек и дедушек, если можно так выразиться, традиционно сидят с личинками всю первую фазу их развития, а три родителя со своими шестью бабушками и дедами работают над новым крылом семейного жилища, которую займет окрепший молодняк, — объясняла я, как обычно уделяя больше внимания булочкам, чем слушателям. По дальнему концу комнаты пронесся вздох. Я продолжила, но попыталась разглядеть в толпе, кого так расстроил мой рассказ. — Остальные трое, как у них принято, занимаются…