Иду на кухню, достаю нож. В два счета взламываю замок. Вытряхиваю содержимое на стол. Это фотографии, исписанные красивым почерком тетрадные листы и два медальона из серебра. Натягиваю перчатки, чтоб не обжечься, и беру их в руки. На первом выгравировано имя Петра, на втором Фео. Какие необычные имена. Открываю тот, что принадлежит девочке. Внутри лежит белокурый локон. На внутренней части выбит текст на непонятном мне языке. От одного взгляда на него мне становится нехорошо. Пробуждаются страх и необъяснимая паника. Закрываю его и убираю в шкатулку. Перебираю фотографии. Вот Ада запечатлена в свадебном платье. Рядом с ней стоит высокий мужчина. Они выглядят счастливыми и влюбленными. На следующем снимке – два светловолосых малыша сидят в коляске и над чем-то хохочут. На другом – они уже большие, стоят, держась за руки. За дверью слышится шум. Быстро сгребаю свои находки в кучу, сваливаю в шкатулку и прячу ее под пальто.
Голоса. Рядом с квартирой несколько человек. Возможно, полиция. Бросаюсь к окну, распахиваю его и, взобравшись на подоконник, спрыгиваю вниз. Приземляюсь мягко, как кошка. Оглядываюсь по сторонам и бегу к машине.
– Он ушел через окно! – кричит кто-то. – Быстро за ним!
Решив, что пока открываю дверцу авто и завожу мотор, будет потеряно слишком много времени, прибавляю скорости – и через пару минут оказываюсь на безопасном расстоянии от дома Ады.
Когда я вхожу в гостиную, первое, что мне бросается в глаза: верхняя одежда Лив висит на вешалке, а пальто Айлин нет. На диване с книгой в руках сидит Дина. Она выглядит спокойной, сосредоточенной. Услышав мои шаги, поднимает на меня глаза. Взгляд у нее холодный, даже жестокий. Почему я не замечал этого раньше? Это не вежливая сдержанность, а ненависть.
– Где Айлин? – не скрывая беспокойства, спрашиваю я.
– Я не нянька, чтобы следить за ней, – пожимая плечами, отвечает Дина. – Ушла куда-то.
– Одна? – заглядывая на кухню и надеясь не увидеть там Дэшэна, уточняю я. Мои надежды не оправдываются. Китаец занимается приготовлением ужина.
– Говорю же тебе: не знаю. К ней прибегала мать ее подружки, вся в слезах и соплях, мол, с ее деточкой что-то стряслось. Айлин напоила ее чаем, проводила до дверей, а потом оделась и свалила, не сказав ни слова.
– Ты должна была ее остановить! – с досадой говорю я.
– Это девчонка – твоя головная боль. Сам оплошал, сам теперь и выкручивайся.
– Долго ты еще собираешься на это злиться?
– Я никогда тебе этого не прощу, – ровным голосом произносит Дина. – Из-за тебя, твоей слабости, весь наш род может кануть в лету. Ах, прости, не из-за тебя. Во всем виноват твой неразумный брат и та тварь, что проболталась о том, где вы.
– Ты говоришь о своей тетке, – замечаю я. – Она сделала так, как сочла правильным.
– Рита – сентиментальная дура, не способная видеть дальше своего носа. А вся это ее любовь к живому… Не больше, чем игра на публику. Посмотрите, какая я хорошая девочка, и простите мне все мои грехи, – в тоне Дины проскальзывает желчь. Кажется, что будь у нее возможность, она бы, не задумываясь, убила свою родственницу.
– Ты изменилась… – снимая пальто, говорю я. – Стала злее.
– Я не менялась. Просто перестала бояться потерять то, что имею. Поняла, что надо идти вперед, а не просто быть хорошей и позволять другим брать от себя все, что можно, ничего не получая взамен, – холодно отвечает Дина.
– Арсен снова повел себя бесцеремонно?
– Это его жизненное кредо: вести себя так, словно весь мир крутится вокруг него…. – Дина горько улыбается. – Даже самая безумная любовь сходит на нет от ежедневной боли. Я больше не могу быть с ним.
– Ты сказала ему об этом?
Дина кивает. Облизывает сухие губы, проводит рукой по волосам.
– Он меня не услышал, – оттягивает ворот водолазки и показывает марлевую повязку. – Когда-нибудь, это плохо кончится. Не думай, что я жалуюсь. Скорее стараюсь дать полный ответ на твой вопрос.
– Этот разрыв будет для него болезненным. Но если ты все окончательно решила, сделай это быстро.
– Постараюсь, – откликается Дина и опускает голову.
Скрипит калитка, кто-то бежит к крыльцу. Через пару секунду в дверь раздается отчаянный стук. Распахиваю ее и вижу на пороге перепачканную в крови Айлин. Ее лицо белее мела, в глазах дрожат слезы.
– Что с тобой? – хватая ее за плечи, спрашиваю я, но она лишь мотает головой.
– Скорее, – с трудом выдыхает она. – В него стреляли.
– В кого? – непонимающе смотрю на девушку. Она освобождается от моих рук и, схватив за запястье, тянет за собой.
– Быстрее! – требует Айлин.
– Ты ранена?
– Нет, это не моя кровь, – отрывисто отвечает Айлин, и вот мы бежим по улице. Сумерки плотно окутали город, стали густыми. Фонари светят тускло. С неба падает что-то похожее на снег. Колкое, холодное. Мы сворачиваем на улицу, где находится дом Сабины. Там, метрах в двадцати от него, я вижу очертания человека. Опережая Айлин, оказываюсь рядом с ним. Темные пряди закрывают ему лоб, левая щека залита кровью.
– Америго… – шепотом произношу я. Его голова безвольно заваливается набок, и только сейчас я вижу, что у него вместо глаза черная дыра.
– Она стреляла серебряными пулями, – подбегая, говорит Айлин.
– Кто?
– Моя учительница, – еле слышно отвечает девушка.
Поднимаю Америго, закидываю его мертвую руку себе на плечо и тащу его за собой.
– Я кому-то сказал не выходить из дома без присмотра, – зло бросаю я.
– Сабина исчезла. Я не могла сидеть и ждать, сложа руки, пока с ней случится что-то страшное! – с вызовом говорит Айлин, бросая тревожный взгляд на Америго.
– После всего, что ты узнала, тебе хочется о ней заботиться? – удивляюсь я.
– Хочу услышать правду от нее. Это не значит, что я не верю тебе… Мне важно, что скажет Саб. Потом я решу, что делать. Он ведь выживет, да? – в ее голосе звучит волнение.
– Понятия не имею, – честно отвечаю я. – После такого ранения он может потерять рассудок, и мне придется его убить. Как это произошло?
– Когда я побежала искать Саб, Америго провожал Ливию… Он спросил меня, чем я расстроена. Рассказала. Он вызвался помочь. Мы шли домой к Ковалевским, когда тут, откуда ни возьмись, выскочила Ада… У нее в руках был пистолет. Я ничего не успела понять…. Америго закрыл меня собой за мгновенье до выстрела, – взволновано тараторит Айлин.
– Он всегда мечтал умереть героем, – поднимаясь на крыльцо, откликаюсь я. – Если у него не хватит сил выжить, значит, его мечта исполнилась.
– Господи, какой же ты все-таки идиот, – в сердцах бросает Айлин, закрывая дверь.
– Дэшэн! – кричу я, опуская Америго на пол. – Мне нужна твоя помощь! Захвати саквояж!
– Этого не будет, – тоном, не терпящим возражений, произносит Дина. – Здесь никто не окажет помощи этому подонку.
Ведьма стоит посреди гостиной, скрестив на груди руки. Ее взгляд полон ненависти и отвращения. Она брезгливо кривит губы, задержав его на лице Америго.
– Дина, ты с ума сошла, – нервничает Айлин и бежит на кухню, зовя Дэшэна.
– Я? Правда? По-моему, ты единственная, у кого здесь не в порядке с головой, – искренне удивляется Дина. – Спасать того, кто так обошелся с тобой, – преступление против себя.
– Ты ей сказал? – Айлин задерживается возле кухни и исподлобья смотрит на меня.
– Деточка, он слишком труслив для этого, – усмехается Дина. – И ты, похоже, забываешь, кто я. Мне ненужно ничего рассказывать, я всегда в курсе событий.
– Господин, я не могу выйти из кухни! – кричит Дэшэн, упираясь руками в невидимую преграду. – Какая-то сила меня заперла тут.
– Дина, немедленно прекрати свои шутки, – требую я. – Каждая секунда на счету.
– Нет, за все, что он натворил, должна быть расплата, – поджимая губы, говорит Дина. – И я не успокоюсь, пока эта тварь не сдохнет.
– Это не жажда справедливости, это месть за то, что он помешал твоим планам, - вплотную подходя к ней, говорю я и сжимаю ей горло. – Выпусти Дэшэна. Сейчас же. Или я сверну тебе шею.
– Пустые слова, –хрипит Дина. – Ты никогда не сделаешь этого.
– Что здесь происходит? – на шум выходит Рита. Она зевает, на ходу завязывая халат. Увидев Америго, лежащим на полу, она меняется в лице. Быстро сбегает со ступенек и склоняется над ним. Слышит шум, доносящийся из кухни и тут же, выпрямившись, вскидывает руку и произносит какие-то слова. Дэшэн, все еще упирающийся в невидимую стену, едва удерживает равновесие. Дина не скрывает своего разочарования. Отпускаю ее. Появление тетки спасло ей жизнь.
– Кладите его на стол, – командует Дэшэн, бегло осмотрев раненого. – Глаз, конечно, не спасти, но жизнь вполне можно. Несите веревки.
Айлин убегает в подсобку и через пару минут возвращается с веревками. Я быстро привязываю Америго к столу. Дэшэн вытаскивает из саквояжа инструменты.
– Какие же вы убогие… – продолжает негодовать Дина, с презрением наблюдая за происходящим. – Сколько чести для убийцы и насильника. Смотреть тошно. Никакого уважения к себе.
– Ты о чем? – Рита оборачивается к племяннице.
Айлин затравленным зверьком смотрит в сторону кузины. А та не скрывает своего торжества над ней.
– Это он ввел Зотикусу лекарство от бессмертия. Похитил и изнасиловал Айлин. А теперь, тетушка, скажи, заслуживает ли он еще милосердия с вашей стороны? Не погорячилась ли ты, выпустив Дэшэна? – с вызовом спрашивает Дина.
Айлин понуро опускает голову. Китаец на секунду замирает с пинцетом в руках. Рита растерянно переводит взгляд то на одну племянницу, то на другую.
– Это правда? – обращаясь к моей подопечной, тихо спрашивает она.
Та едва заметно кивает. Ее плечи сутулятся.
– Господин… – Дэшэн вопросительно смотрит на меня, не осмеливаясь озвучить то, что он думает.
– Делай то, что должен, Дэшэн, – говорю я, отвечая на его безмолвный вопрос. – С остальным разберёмся позже.
– Айлин, тебе самой не противно от всего этого? – в голосе Дины слышатся издевательские нотки.
– Он спас мне жизнь.
– Я тебя умоляю! – Дина хохочет. – Он бессмертный. Что ему стоит сделать подобное одолжение? Для него это не серьезней, чем царапина. Подумаешь, пару неприятных минут пережить. Будь он человеком, я бы оценила его жертву. А так… Сплошное баловство. Неужели ты настолько глупа, что не видишь того, что он всего лишь играет тобой?
Со скрипом открывается люк, ведущий в подвал, и в гостиной появляется Лив.
– Что за черт… – озадачено произносит она, увидев Америго, привязанным к столу.
– О, еще одна почитательница, – комментирует Дина, хлопая в ладоши. – Что ж, плохиши всегда популярны.
– Замолчите все! – раздражается Дэшэн. – Вы мешаете мне работать!
Он бросает суровый взгляд на Дину, и она, собирающая сказать очередную колкость, закусывает нижнюю губу, заставляя себя промолчать. Потом разворачивается и бегом поднимается наверх.
Мы с Лив сидим в подвале. Она тихо сопит, привалившись к моему плечу. Я смотрю на Америго, который лежит без признаков жизни на какой-то дерюжке, заботливо выделенной Ритой. Его голова перебинтована, на белой марле выступило алое пятно, ровно там, где совсем недавно был левый глаз.
Еще днем я замечаю, что средство, которое дал мне брат, теряет свое действие. Ко мне возвращается слабость и легкое покалывание в затылке. Снова задаюсь мыслью – смогу ли дотянуть до момента, когда лекарство будет готово? Не бесплодная ли это иллюзия того, чего никогда не будет? Неделю назад я смирился со своей участью, но потом появилась надежда, а теперь я опять скатываюсь в бездну сомнений. Нужно все-таки закончить все дела и оформить имущество на Арсена. Из-за последних событий мне было не до этого.
От мыслей о смерти меня отвлекают воспоминания об Аде. Где она сейчас? Почему не завершила начатое? Что заставило ее сбежать, после того как она прострелила голову Америго? Ей ведь ничего не стоило после этого убить Айлин. Какое обстоятельство помешало этому? Пока у меня нет ответа на эти вопросы.
– У тебя кровь на щеке, – шепчет Лив, касаясь пальцем моей кожи. – У
Тео было так же, перед тем, как он впал в кому. Простыни приходилось меня каждый час. Он кричал, прятался от каких-то зверей, которые якобы, хотели растерзать его. Пришлось приковать цепями, чтобы он не переубивал всех, кто попадался ему на глаза.
– Вот черт… – рассеяно произношу я. Опускаю глаза и вижу, что кожа на руках тоже потрескалась и из них сочится кровь. Надо бы умыться. – Ты так и не сказал, почему просила меня уехать из Лондона.
– Когда главы кланов бы ли бы заражены лекарством от бессмертия, к тебе бы пришли и попросили помочь расследовать это. Я не хотела, чтобы ты принимал в этом участие. Знала, что ты докопаешься до истины, что сможешь вывести Америго на чистую воду. Сдать его властям. Он бы с этим никогда не согласился и тогда между вами случилось бы неизбежное. Я хотела защитить вас друг от друга, но как я вижу, у меня не получилось.
– Тебя подозревают? – мой вопрос заставляет Ливию замереть.
– Мне показалось, что, когда я сделала Тео укол, чтобы внушить свою версию событий, за дверью кто-то стоял и все слышал. А потом… Я чувствовала, что за мной следят. Может быть, это всего лишь нечистая совесть, но мне не хотелось рисковать, и я постаралась исчезнуть.
– Ты кого-то подозреваешь?
– Нет. Но честно говоря, мне страшно, – признается Ливия. – Я ведь знаю, как поступают с бунтовщиками.
– Прости меня за те слова, – раскаиваюсь я. – Меньше всего на свете я бы хотел тебя обидеть.
Ливия ничего не отвечает, прижимается ко мне еще теснее и целует в шею.
– Лив, мне нужно попросить тебя кое, о чем… – начинаю я, и замечаю, как напрягается моя собеседница. – Если я не успею вовремя принять лекарство или случится что-то еще, позаботься об Айлин. Никому, кроме тебя, я не смогу ее доверить.
– Ты начинаешь прощаться… – в голосе Лив звучит отчаянье.
– Я хочу быть спокоен, что Айлин окажется в надежных руках.
– Сделаю, как ты просишь. Но не из желания успокоить твою совесть перед смертью. Просто мне не с кем ходить по магазинам, – пытается острить Лив. Она не хочет принимать правду, и я не могу судить ее за это.
Америго все еще мертв, хотя уже прошло десять часов. Успокаиваю себя тем, что ранение серьезное и для восстановления тканей требуется больше времени, чем обычно. А это значит, когда очнется, может быть настоящим зверем. Чтобы не рисковать, надеваю на него цепи. Проверяю рану под перепачканной повязкой. Она еще не затянулась. На шее и руках появились трупные пятна. Мог ли я предположить пару дней назад, что моя жизнь будет зависеть от его? Даже мыслей не было, что с ним может что-то случиться. Покидаю подвал и направляюсь на кухню. Хочу попросить Дэшэна раздобыть как можно больше крови. Брату ее понадобится много.
Когда я вхожу, Рита и Дэшэн целуются. Увидев меня, ведьма смущается, а китаец краснеет. Это умиляет. Они выглядят по-настоящему счастливыми и влюбленными.
– Я бы хотел сделать это в день вашего торжества, – говорю я, вытаскивая из заднего кармана несколько сложенных пополам листов. – Но у меня нет уверенности, что я до него дотяну. Это мой свадебный подарок для вас.
– Дом?! – пробегая глазами по документам, ошарашенно восклицает Рита. – Ты даришь нам дом?
– Мы не можем принять такой подарок, господин, – быстро говорит Дэшэн, бросив на Риту короткий взгляд.
– Можете. Вы мои друзья. Одни из самых близких. У вас начинается новый этап в жизни, и я не знаю, смогу ли увидеть его. Пусть этот подарок будет в память о нашей дружбе.
– Не знаю, что сказать… – растеряно произносит Рита. – Свое жилье, да еще в Лондоне… Это очень щедро, Зотикус.
– У меня есть возможность дарить – я дарю.
– Благодарю вас, господин, – кланяясь, сдержанно говорит Дэшэн. – Я никогда не забуду вашей доброты.
– Будьте счастливы, – обнимая Дэшэна, а потом Риту, говорю я.