— Если ты проголодалась, прошу… — сказал он, но я в это время уже схватила первый бутерброд и вонзилась в него зубами.
— Ты спасаешь мне жизнь! — воскликнула я с набитым ртом. Но тут же кое о чём вспомнила. — Но это, случайно, не вяленая колбаса?
— Нет. Огурец и сосиски, — сказал Лукас. — У тебя усталый вид!
— У тебя тоже.
— Я всё ещё не могу успокоиться после событий вчерашнего вечера. Перед тем, как встретить тебя, я, как уже говорил, позволил себе пропустить бокал виски. Или два бокальчика. При этом я уяснил для себя две вещи… да, бери и эти бутерброды тоже, не стесняйся. И пережёвывай как следует. А то я уже начинаю бояться, когда ты так заглатываешь, не прожевав.
— Продолжай, — сказала я. О боже! От еды становилось так хорошо!
Мне казалось, никогда раньше я не ела таких восхитительных бутербродов.
— Какие такие две вещи ты для себя уяснил?
— Итак, вещь первая: хотя мне очень приятно с тобой видеться, наши встречи должны состояться в более отдалённом будущем, лишь так мы сможем продвинуться в наших поисках. Как можно ближе к году твоего рождения.
До того момента я, наверное, пойму, что собираются сделать Люси и Пол, и каковы их мотивы. И уж наверняка, я буду знать больше, чем сегодня. Это значит, в следующий раз мы встретимся с тобой в 1993 году. Тогда я смогу помочь тебе в том, что касается предстоящего бала.
Да, его слова звучали очень логично.
— И вещь вторая: всё это станет возможным лишь в том случае, если мне удастся пробраться как можно дальше в Ложу хранителей, во Внутренний круг.
Я энергично закивала. Говорить я не могла, потому что рот мой был занят.
— Пока что всё идёт по плану, — взгляд Лукаса упал на фамильный герб Монтроузов, висевший над камином. Меч, увитый розами, а под ним надпись «НІС RHODOS, НІС SALTA», что значило «Покажи, что можешь на самом деле». — Пусть даже с самого начала моё положение в Ложе было довольно высоким — ведь представители рода Монтроузов были одними из основателей этого союза, к тому же, я женат на возможной носительнице гена по линии Жадеита! Честно говоря, мне не хотелось напрягаться и вникать во все перипетии слишком уж глубоко, но теперь я просто обязан действовать, теперь понятно, как мне нужно поступить. Ради тебя, Люси и Пола я могу даже подобраться к самому Кеннету де Виллеру, моему начальнику. Не знаю, получится ли осуществить такой план, но…
— Конечно, получится! Ты даже станешь Магистром Ложи, — сказала я и стряхнула крошки со своей пижамы. Я еле удержалась от довольной отрыжки. Как же замечательно наконец наесться как следует.
— Дай-ка подумать, в 1993 году ты будешь…
— Тс-с-с! — Лукас наклонился ко мне и приложил палец к губам. — Я не хочу этого слышать. Возможно, это не так уж разумно с моей стороны, но мне совершенно не хочется знать, что ждёт меня в будущем, если это, конечно, не касается нашего сегодняшнего вопроса. До нашей следующей встречи мне предстоит ещё прожить тридцать семь лет, и мне хочется провести их как можно более… э-хм… беззаботно. Понимаешь?
— Да, — я подняла на него грустные глаза. — Понимаю, и даже очень.
После таких слов, наверное, не стоит делиться с ним предположениями мистера Бернхарда и бабушки Мэдди о том, что кто-то помог Лукасу уйти из жизни.
Можно продолжить эту беседу в 1993 году.
— Тогда давай поговорим с тобой о магии ворона, дедушка. Ведь действительно, есть многое, чего ты пока обо мне не знаешь.
Глава пятая
Хроники хранителей
2 апреля 1916 года
Пароль дня: «Когда двое делают одно и то же,
это уже не одно и то же».
(Теренций)
Лондон до сих пор находится под обстрелом, вчера немецкая авиация позволила себе действовать даже при свете дня. Бомбы наносят непоправимый ущерб каждому из районов города. Городской совет объявил некоторые части Сити и Дворец правосудия официальными бомбоубежищами. Посему мы начали замуровывать знаменитые подземные переходы, это увеличит в три раза наши подземные владения и позволит нам заменить традиционное оружие более современным.
Сегодня согласно протоколу безопасности мы снова элапсировали втроём — из Документариума в 1851 год. Мы взяли с собой кое-что почитать, и время пролетело бы вполне мирно, если бы леди Тилни могла вложить в свои замечания немного больше юмора, а не пускаться в жаркий спор. Я придерживаюсь того мнения, что стихотворения этого Рильке — чистейшей воды бессмыслица, бред, а кроме того, это совершенно непатриотично — зачитываться немецкой литературой, в то время как мы находимся с ними в состоянии войны! Ненавижу, когда меня пытаются насильно в чём-нибудь убедить, но леди Тилни, к сожалению, проявила незаурядную настойчивость.
Она как раз декламировала нам странный пассаж об искривлённых руках, шлёпающих тяжело, как жабы после дождя, или что-то в таком роде, но тут в дверь постучали. Само собой…… случись…… поэтому …… наглость …… загадки…… б ……ва…… ли
Леди…… знать, даже если она будет затем всё это отрицать.
…… разъяснений……….. никто!!!
кровь без ег…… метр …… восемьдесят пя …… зелёном…… год
Пометка на полях: 17.05.1986
Записи пришли в негодность из-за пролитого на них кофе. Страницы от 34 до 36 отсутствуют полностью.
Выступаю за введение нового правила, согласно которому новициатам разрешается пользоваться Хрониками лишь под наблюдением.
Д. Кларксен, архивариус (вне себя от ярости!!!)— Ну что за дела, ты снова, небось, ревела как корова, — сказал Химериус, который дожидался меня в тайном переходе.
— Да, — коротко ответила я. Расставание с Лукасом оказалось таким сложным, и даже дедушка обронил пару скупых слезинок. Мы не увидимся теперь целых тридцать семь лет, по крайней мере, по его исчислению. Мы оба решили, что это — невероятно долго. Больше всего мне сейчас хотелось сразу же прыгнуть в 1993 год, но я пообещала Лукасу, что сначала хоть разочек высплюсь.
Пробило два часа ночи, а без пятнадцати семь мне снова надо было вставать. Маме придётся завести в мою комнату подъемный кран, никак не меньше, другим способом меня с кровати не стащить.
Как ни странно, Химериус воздержался от обычных колкостей в мой адрес, и я посветила фонариком ему прямо в мордочку. Возможно, мне просто показалось, но он выглядел каким-то грустным, и я вдруг подумала, что целый день не обращала на него внимания.
— Как мило с твоей стороны, что ты меня подождал, Хемичек… то есть, Химериус, — сказала я, почувствовав, как во мне неожиданно просыпается нежность к этому смешному маленькому существу. Вот бы его сейчас погладить. Но привидение, к сожалению, потрогать невозможно.
— Совпадение, только и всего. Я тут просто как раз искал стоящее местечко, чтобы перепрятать эту штуковину, — он указал на хронограф, который я снова укутала в банный халат, взвалила себе на бедро и прижала локтем правой руки. Позёвывая, я прошмыгнула из тайника обратно на лестницу и осторожно закрыла вход портретом пра-пра… короче, портретом жирного предка.
Химериус не отставал от меня ни на шаг, пока я поднималась вверх по лестнице.
— Попробуй выдавить заднюю стенку в стенном шкафу, который стоит у тебя в комнате. Стенка эта сделана из тонкой фанеры, тебе вполне под силу её выломать. Через дыру в фанерке можно проползти в подсобку. А там уже целая куча подходящих тайников.
— Сегодня я обойдусь тем, что просто задвину его под кровать. Кажется, на большее я уже не способна, — ноги мои словно налились свинцом, я еле передвигалась от усталости. Выключив фонарик, я на ощупь побрела к себе в комнату, засыпая прямо на ходу. Когда я, пошатываясь, брела мимо комнаты Шарлотты, мне почти начал сниться какой-то сон. Но тут дверь тихонько отворилась, и меня осветил луч света. От страха я чуть не выпустила хронограф.
— Вот ёлки, — пробормотал Химериус, — только что все дрыхли, как убитые, честное слово!
— Немного ты старовата для этой пижамы с кроликами, тебе не кажется? — спросила Шарлотта. Она прислонилась к дверному проёму, грациозная как всегда. На Шарлотте была длинная ночнушка на тоненьких бретельках. Волосы Шарлотты ниспадали блестящими волнами на плечи.
— Ты что, совсем с ума сошла, так меня пугать?
Я разговаривала шёпотом, чтобы не разбудить вдобавок ещё и тётю Гленду.
— А почему это ты крадёшься тут среди ночи по моему коридору? И что это у тебя там?
— С каких это пор коридор стал твоим? Как прикажешь мне теперь добираться до собственной комнаты, может, карабкаться по стене и залезать через окно?
Шарлотта отодвинулась от дверного проёма и сделала шаг в мою сторону.
— Что это там у тебя подмышкой? — повторила она, на сей раз угрожающим тоном. При этом Шарлотта шептала, но шёпот лишь придавал её голосу настойчивости. Да и глядела она на меня так… грозно, что я не решилась просто пробежать мимо неё.
— Ох, ох, — сказал Химериус, — вот уж у кого-то гормоны в голову ударили! Не советовал бы я с ней сегодня ругаться.
Такого развития событий я никак не ожидала.
— Это ты про халат?
— Ну-ка показывай, что там внутри! — потребовала она.
Я сделала шаг назад.
— У тебя точно не все дома. Не собираюсь я тут среди ночи разворачивать перед тобой свой купальный халат. Так что, будь добра, пропусти, мне так хочется спать!
— А мне так хочется посмотреть, что там у тебя в халате! — прошипела Шарлотта. — Ты что, правда думаешь, что я такая же наивная дурочка, как и ты? Что я не заметила ваших заговорщицких взглядов и тихих разговорчиков? Если уж вам так хочется обвести меня вокруг пальца, придумайте какой-то более изощрённый план. Как это связано с сундуком, который мистер Бернхард и твой братец протащили к тебе в комнату? Может, у тебя под мышкой как раз содержимое этого сундука?
— Ну да, дурочкой её не назовёшь, — сказал Химериус и почесал крылом нос.
В другое время, будь я немного пободрее, я обязательно придумала бы какую-то правдоподобную историю, но в эту секунду мои нервы были на пределе.
— Это тебя не касается! — пропыхтела я.
— Нет, ещё как касается! — наступала на меня Шарлотта. — Хоть я и не Рубин и не член Круга Двенадцати, но, в отличие от тебя, я хотя бы думаю не хуже них! Мне не удалось услышать абсолютно всё, о чём вы там шептались в твоей комнате, просто двери в этом доме слишком уж толстые, но того, что я услышала, мне вполне достаточно! — она сделала ещё один шаг на меня и указала на халат.
— Я бы на твоём месте отдала бы вот это по-хорошему, если ты не хочешь, чтобы пришлось отнимать его силой!
— Ты что, подслушивала наш разговор? — мне враз стало плохо. Что из подслушанного ей удалось понять? Знает ли она, что вот это — хронограф? Который, кстати, за последние пару минут стал, казалось, тяжелее раза в два. На всякий случай, я взяла его в обе руки. Фонарик Ника пришлось при этом бросить на пол. Звук падения был довольно громким. Только теперь мне бы хотелось, чтобы тётя Гленда проснулась.
— Известно ли тебе, что мы с Гидеоном вместе ходили на занятия по «Крав мага»? — Шарлотта приблизилась ко мне ещё на шаг, а я автоматически сделала один назад.
— Нет, но известно ли тебе, что взгляд у тебя сейчас точь-в-точь как у белки из «Ледникового периода»?
— Может, эта её крав мага — просто безобидная чепуха, — сказал Химериус. — Камасутра, кравмага, — какая разница!
— Ха-ха! — он захихикал. — Извини, я не хотел. Просто в экстремальных ситуациях мне в голову приходят самые лучшие шутки.
— Крав мага — это израильское боевое искусство, очень эффективное, — проинформировала меня Шарлотта, — я могла бы сейчас одним ударом попасть тебе в солнечное сплетение или пробить затылок.
— А я могла бы заорать «На помощь!»
До этого момента мы разговаривали шёпотом, так, наверное, общаются между собой две змеи, только и слышно злобное «С-с-с…», «С-с-с…», «С-с-с…».
Что случится, если я привлеку к этому столкновению остальных обитателей дома? Наверное, Шарлотта постесняется тогда проламывать мне затылок, но все они наверняка захотят узнать, что же завёрнуто в мой халат.
Шарлотта, казалась, прочитала мои мысли, и язвительно рассмеялась. Почти пританцовывая на одном месте, она прошипела:
— Давай же! Закричи!
— Я бы так и поступил, — сказал Химериус.
Но необходимость кричать отпала сама собой, потому что за шарлоттиной спиной, как всегда словно из ниоткуда, возник мистер Бернхард.
— Чем могу быть полезен милым дамам? — осведомился он.
Шарлотта вздрогнула и обернулась резко, словно испуганная кошка. На долю секунды мне показалось, что она вот-вот набросится на мистера Бернхарда и отвесит ему удар прямо в солнечное сплетение, так, просто автоматически. Но этого, к счастью, не произошло.
— Даже по ночам мне порой хочется есть, так что я как раз собирался приготовить себе что-нибудь и перекусить, раз я не сплю. Могу захватить что-нибудь и для вас, — невозмутимо продолжал мистер Бернхард.
После его появления я почувствовала, что спасена, и, неожиданно даже для самой себя, нервно захихикала.
— Я вот уже принесла себе кое-что из кухни, — кивком я указала на узелок, который держала, крепко прижав к груди, — но эта юная каратистка страдает, очевидно, от недостатка сахара в организме, ей просто необходимо отобрать у меня это маленькое угощение.
Шарлотта нарочито медленно поплелась обратно к своей комнате.
— С этого момента я не спущу с тебя глаз, — сказала она и направила указательный палец прямо мне на грудь.
Казалось, она вот-вот начнёт декламировать что-нибудь патетическое. У Шарлотты был такой вид, словно она стояла не в тёмном коридоре, а на театральной сцене.
— И с вас, мистер Бернхард, тоже, так и знайте, — добавила она.
— Придётся нам к этому как следует подготовиться, — прошептала я, когда дверь её комнаты закрылась, и коридор снова погрузился в темноту. — Она владеет каким-то там «Тадж-Махал».
— Тоже неплохо, — понимающе поддакнул Химериус.
Я крепко прижала к себе свёрток.
— Шарлотта что-то заподозрила! Даже если она не знает наверняка, что именно ей удалось обнаружить. Как пить дать, она настучит на нас хранителям, расскажет, что мы…
— Я уверен, что найдётся положенное место и время для подобной дискуссии, — необычно строгим голосом перебил меня мистер Бернхард. Он поднял с пола фонарик Ника, включил его и тщательно обшарил лучом света всё пространство от нижней щели между шарлоттиной дверью до потолка. Верхний свет в комнате погас.
Я кивнула, давая понять, что знаю: Шарлотта могла слышать каждое наше слово: — Да, вы правы. Спокойной ночи, мистер Бернхард.
— Сладких снов, мисс Гвендолин.
На следующее утро, чтобы поднять меня с кровати, мама даже не подумала воспользоваться подъёмным краном. Её тактика была куда изощрённей. Она пустила в ход мерзкого пластикового Санта-Клауса, которого кто-то подарил Кэролайн на прошлое Рождество. Если нажать на кнопку, Санта начинал электронным голосом крякать «Хо-хо-хо, мэрри Крисмас!». Я натянула на себя одеяло, пытаясь защититься от этих ужасных звуков. Но после шестнадцатого «Хо-хо-хо» я таки сдалась и откинула одеяло. О чём, правда, тут же и пожалела, потому что вспомнила, где мне сегодня предстоит побывать. На балу.
Если только не случится чудо, и я не найду возможность прыгнуть к дедушке в 1993 год до бала, мне придётся предстать перед графом с теми знаниями, которыми я обладаю сейчас.
Я прикусила губу. Надо было мне всё-таки ещё раз попасть в прошлое этой ночью. Но тогда Шарлотта обязательно бы обо всём пронюхала. С этой точки зрения удержаться от прыжка было решением довольно мудрым.
Я скатилась с кровати и побрела в ванную. Мне удалось поспать всего три часа — после ночной встречи с Шарлоттой я на всякий случай последовала совету Химериуса и спрятала хронограф за стенкой шкафа. Мне пришлось продавить её, забраться в чулан и вспороть крокодилье брюхо. В нём-то и ночевал хронограф.