Только вот где его теперь искать? Эти дурацкие белые мужские парики выглядят совершенно одинаково. Ряды дам и кавалеров извивались зигзагами по всему залу, и мы оказались в другом конце помещения. Я вытянула шею, высунулась из толпы и попробовала отыскать хоть какие-нибудь ориентиры. Только мне показалось, что передо мной замаячил красный бархатный сюртук Джеймса, как Гидеон крепко схватил меня за локоть.
— Немедленно прекрати это! — коротко сказал он.
От его повелительного тона меня уже порядком тошнило! Но придумывать, как бы избавиться от Гидеона, мне не пришлось, этим занялась леди Лавиния, прошелестевшая между нами словно облако весенних ландышей.
— Вы обещали мне ещё один танец, — капризно сказала она и улыбнулась, а на щеках у неё при этом появились милые ямочки.
За ней, тяжело сопя, сквозь толпу к нам подобрался лорд Бромптон.
— Что ж, довольно! Хватит с меня танцев в этом сезоне, — сказал он. — Кажется, я уже слишком толст, то есть, я хотел сказать, стар для подобного рода развлечений. Кстати о развлечениях, кто-то, кроме меня, обратил внимание на мою дражайшую супругу и этого бойкого контр-адмирала, который, судя по слухам, недавно потерял в бою руку? Так вот, слухи не подтвердились! Я своими глазами видел, как он тянулся к ней обеими ручищами! — он засмеялся, и его многочисленные подбородки опасно заколыхались.
Оркестр заиграл снова, и гости снова начали выстраиваться в ряды.
— Ах, прошу вас! Вы ведь не откажите даме, — сказала леди Лавиния, вцепившись в край его сюртука и подобострастно заглядывая ему в глаза. — Лишь один танец.
— Сожалею, я только что пообещал сестре, что принесу ей чего-нибудь попить, — сказал Гидеон и окинул меня хмурым взглядом. Ну, ясное дело, злится, что я не дала ему пофлиртовать с ней. — К тому же, нас ожидает граф.
Граф же тем временем покинул своё место на балконе, но вовсе не для того, чтобы оглядеться и отдохнуть. Он сверлил нас своим орлиным взглядом, и, казалось, слышал каждое наше слово.
— Для меня было бы большой честью принести вашей дражайшей сестре какой-нибудь напиток, — вмешался лорд Бромптон и подмигнул мне. — Я смогу за ней поухаживать наилучшим образом.
— Вот видите! — леди Лавиния со смехом потащила за собой Гидеона в ряды танцующих пар.
— Я скоро вернусь, — бросил он мне через плечо.
— Только не стоит торопиться, — пробурчала я.
Лорд Бромптон зашевелил своими жировыми массами.
— Я знаю тут одно замечательное местечко, — сказал он и подмигнул мне. — Его называют ещё уголком старых дев. Но это нам не помешает, мы от них быстро избавимся после парочки непристойных историй.
Он провёл меня по лестнице на маленькое возвышение, где стоял диван. Благодаря тому, что это место находилось чуть выше всего остального зала, отсюда открывался прекрасный вид. На диване действительно сидели две не очень молодые и не очень привлекательные дамы, которые с готовностью присобрали свои платья, чтобы освободить для нас место.
Лорд Бромптон потёр руки.
— Уютно, не правда ли? Я вернусь вместе с графом и захвачу что-нибудь из напитков. Потороплюсь, как только смогу!
И он действительно заторопился, словно бегемот, на полном скаку прорывающийся массивной тушей сквозь море из парчи, шёлка и бархата. Я попыталась использовать своё высокое положение и найти, наконец, Джеймса. Но его нигде не было видно. Зато леди Лавиния и Гидеон танцевали совсем рядом со мной, и с болью в душе я отметила, как гармонично они смотрелись вместе. Даже цвета их нарядов прекрасно подходили друг к другу, что доказала мадам Россини собственной персоной. Каждый раз, когда их руки соприкасались, казалось, что между ними пробегает искра. Они предавались прекрасной беседе, и мне даже показалось, что я слышу заливистый смех леди Лавинии.
Обе старые девы рядом со мной завистливо вздыхали. Я резко встала. Вот чего-чего, а так мучить себя я не должна. Не мелькнул ли там у выхода красный сюртук Джеймса? Я решила следовать за ним. В сущности, здесь ведь был его дом, а кроме того, здесь была ещё и моя школа, как-нибудь я его вычислю. И тогда уж я постараюсь исправить историю с Гектором.
Выходя из зала, я ещё раз внимательно поглядела на лорда Алестера, который до сих пор стоял на том же месте и не упускал графа из вида. Его друг-привидение всё так же кровожадно потрясал мечом и, можно не сомневаться, шептал при этом самые мрачные проклятия. Ни один, ни другой меня не заметили. Но вот Гидеон, кажется, понял, что я сбежала. В ряды танцующих снова закралось беспокойство.
Вот чёрт! Я обернулась и вышла. В коридорах освещение было таким же скудным, но тут и там стояли новые и новые гости. Мне показалось, что многие из них выходили из зала парочками, чтобы уединиться. Сразу же за бальным залом находилось что-то вроде игрального салона, в который как раз зашло несколько мужчин. Сквозь приоткрытую дверь проникал табачный дым. Мне показалось, что в конце коридора я увидела красный сюртук Джеймса, заворачивающий за угол, и я помчалась следом, настолько быстро, насколько позволяло мне моё платье. Добежав до следующего перехода, я поняла, что Джеймса в нём нет, значит, он скрылся в одной из комнат.
Я открыла первую попавшуюся дверь и тут же захлопнула её снова, когда луч света выхватил кресло, перед которым склонился на колено какой-то мужчина (не Джеймс!), пытаясь стянуть с дамы шёлковый чулок. Ну да, если вообще тут может идти речь о дамах. Я чуть улыбнулась, готовясь открыть новую дверь. В принципе, гости на этих вечеринках не очень отличались от гостей в моём времени.
За мной в коридоре послышались громкие голоса.
— Ах, зачем же вы так быстро бежите? Неужели вы не можете оставить сестру в одиночестве хотя бы на пять минут? — не узнать леди Лавинию было невозможно!
Я молнией проскользнула в ближайшую комнату и прислонилась к двери, чтобы перевести дух.
Глава девятая
В комнате, вопреки моим ожиданиям, было вовсе не так уж темно. Свет нескольких свечей выхватывал из мрака книжный шкаф и письменный стол. Скорее всего, я попала в чей-то рабочий кабинет.
И я была не одна!
На стуле за письменным столом сидел Ракоци, а перед ним стояли стакан и две бутылки. Одна бутылка была наполнена какой-то мерцающей розоватой жидкостью, с виду напоминающей красное вино. А вот во втором сосуде, в изящной колбе с узким горлышком, плескалось нечто подозрительное, серое и как будто грязное. Шпага барона лежала прямо на столе.
— Какая скорость, — сказал Ракоци, и его голос, окрашенный сильным восточно-европейским акцентом, показался мне каким-то туманным. — Лишь успел я задумать желание — хочу встретить ангела! — и вот, распахнулись небесные хляби и послали мне ангела, да такого славного, что я и мечтать не осмеливался о таком благе. Это чудесное лекарство превосходит всё, что мне доводилось пробовать…
— Разве вы не должны были… как это… э-э-э… следить за нами из тени, или что-то в таком роде? — осведомилась я, подумывая, не стоит ли мне выбежать из комнаты, не смотря на опасность попасть прямо в руки Гидеона. Ракоци мне никогда не был особенно симпатичен, даже в трезвом состоянии.
Кажется, мои слова несколько привели его в чувство. Он наморщил лоб.
— Ах, это вы! — сказал он, всё ещё заплетающимся языком, но гораздо менее радостным тоном. — Вовсе не ангел, а лишь маленькая глупая девочка, — одним изящным движением, в мгновение ока, он схватил со стола маленькую колбу и направился с ней в мою сторону. Что он там в себя влил, одному богу известно, но на его прекрасную координацию движений это вовсе не повлияло. — Хотя и очень милая маленькая глупая девочка.
Он подошёл уже так близко, что его рука коснулась моей. От него пахло вином и чем-то ещё — усыпляющим, странным, незнакомым. Свободной рукой он погладил меня по щеке и провёл грубым большим пальцем по моей нижней губе. Я окаменела от ужаса.
— Готов биться об заклад, что эти уста ни разу не вкусили запретный плод, ведь так? Глоток волшебного зелья лорда Элкотта это изменит.
— Нет, спасибо! — я проскочила у него под рукой и ввалилась в центр комнаты.
Нет, спасибо — отлично сказано! Дальше, наверное, я бы ещё сделала реверанс!
— Уберите от меня этот ваш напиток! — попробовала я несколько более настойчиво.
Но не успела я сделать и шага — у меня закралась слабая идея выпрыгнуть в окно — как Ракоци уже снова был рядом со мной и прижимал меня к письменному столу. Он был настолько сильнее меня, что, казалось, и вовсе не заметил всех моих усилий сопротивления.
— Тс-с-с, только не бойся, малышка, тебе понравится, я обещаю, — с тихим хлопком он вытащил пробку из маленькой бутылки и с силой наклонил мою голову назад. — Пей!
Я сжала губы и попробовала оттолкнуть Ракоци свободной рукой. С таким же успехом я могла попробовать передвинуть гору. Я начала лихорадочно вспоминать всё, что мне было известно о самообороне — боевое искусство «крав мага», которым так хвасталась Шарлотта, пришлось бы мне сейчас очень кстати.
Спасительная идея пришла мне в голову в последний момент, когда стеклянное горлышко уже коснулось моих губ, а в нос ударил сильный запах пьянящей жидкости. Я выдернула из парика шпильку и воткнула её в руку, сжимавшую колбу, так сильно, как только могла. В то же мгновение дверь распахнулась, и я услышала голос Гидеона:
— Руки прочь, Ракоци!
Только теперь до меня дошло, что надо было вколотить эту шпильку Ракоци в глаз или хотя бы в шею, — боль в руке отвлекла его всего на несколько секунд. Шпилька так и осталась торчать в ладони, но он не выпустил из рук ни колбы, ни меня. Он лишь чуть ослабил железную хватку и обернулся.
Гидеон, и вместе с ним леди Лавиния, стоявшие в дверях, растерянно смотрели на него.
— Что здесь, чёрт возьми, происходит?
— Ровным счётом ничего. Я лишь хотел подарить этой маленькой девочке… ощущение полёта! — Ракоци опустил голову к груди и хрипло рассмеялся. — Может, вы отважитесь сделать хотя бы глоток? Бьюсь об заклад, вы испытаете доселе неизведанные чувства!
Я воспользовалась моментом и вывернулась из тисков.
— С тобой всё в порядке? — Гидеон обеспокоенно оглядел меня, а леди Лавиния между тем пугливо прижималась к его руке.
Просто в голове не укладывается! Может, эти двое как раз собирались найти спокойный уголок, чтобы пообниматься в тишине и темноте, а Ракоци тем временем влил бы в меня невесть какие наркотики и затем сделал бы со мной невесть что. Но теперь мне ещё полагается благодарить Гидеона и леди Чудо-Груди, что они выбрали для своих утех именно эту комнату.
— Всё просто замечательно, — пробурчала я и скрестила руки, чтобы никто не заметил, как они дрожат.
Ракоци всё ещё смеялся. Затем он отпил большой глоток серой жидкости и с силой закупорил бутылку.
— Известно ли графу, что вместо исполнения ваших прямых обязанностей, вы в тихом уголке предаётесь экспериментам с сильнодействующими веществами? — ледяным голосом спросил Гидеон. — Кажется, на сегодняшний вечер вы получили другие распоряжения?
Ракоци едва заметно качало. Он с удивлением поглядел на шпильку в своей руке, будто увидел её впервые, затем одним рывком выдернул её и слизнул кровь, словно дикая кошка.
— Чёрному Леопарду под силу каждая задача, готов к исполнению в любое время дня и ночи! — сказал он, схватившись за голову, покачиваясь, прошёл к столу, и тяжело плюхнулся на стул. — Этот напиток, однако… — лишь успел пробормотать он, а затем уронил голову на стол и рухнул всем телом следом за ней.
Леди Лавиния, дрожа, прижималась к плечу Гидеона.
— Он что…?
— Не хотелось бы верить, — Гидеон подошёл к столу, поднял бутылочку и поднёс её к свету. Затем он открыл её и понюхал.
— Понятия не имею, что это, но если эта штука смогла так быстро свалить с ног самого Ракоци… — он поставил колбу на место. — Мне кажется, там опиум. А он, очевидно, не очень хорошо сочетается с алкоголем и наркотиками, которые Ракоци принимает постоянно.
Да, тут уж возразить нечего. Ракоци лежал словно мёртвый, даже дыхания его слышно не было.
— Может, его угостил кто-то, кто не хотел, чтобы Ракоци был сегодня вечером в отличной форме? — сказала я, всё ещё держа скрещенные руки на груди. — Пульс-то у него есть? — я бы проверила это сама, но приблизиться ещё раз к Ракоци было выше моих сил. Я едва держалась на ногах, так сильно дрожало всё моё тело.
— Гвен? С тобой точно всё в порядке? — Гидеон поглядел на меня, наморщив лоб. Сказать по правде, сейчас мне больше всего на свете хотелось броситься в его объятия и как следует выплакаться. Но по его виду было вовсе не заметно, чтобы он готов был сейчас обнимать и утешать меня, скорее наоборот. Замешкавшись, я кивнула, и тогда он накинулся на меня с новой силой:
— Что тебе тут вообще было нужно? — он указал на Ракоци. — С тобой могло случиться то же самое!
Тем временем моё тело продолжало выходить из-под контроля, теперь застучали мои зубы, так что я уже не могла говорить.
— Я же не знала, что… — пробормотала я, но Лавиния, которая всё ещё липла к Гидеону, словно очень большой и очень зелёный репейник, перебила меня — она-то уж точно была одной из тех дам, которые терпеть не могут, когда кто-то другой оказывается в центре всеобщего внимания.
— Смерть, — драматично прошептала она и обратила широко распахнутые глаза на Гидеона. — Я почувствовала её дыхание, она здесь. Прошу вас… — веки её затрепетали. — Держите меня крепче…
С ума сойти — она шлёпнулась в обморок! Просто так, без всякой на то причины. И, кончено, сделала это очень изящно, оказавшись в руках у Гидеона. Не знаю почему, но я вдруг ужасно рассердилась, когда увидела, как он её поймал, — так сильно, что забыла и про дрожь, и про стучавшие зубы. Но вместе с тем — будто этот калейдоскоп эмоций был и без того недостаточно ярким — я почувствовала, что по моим щекам катятся слёзы. Ах, чёрт, потерять сознание было бы сейчас куда более удачным выбором. Только вот меня бы никто уже не поймал.
В тот же миг раздался голос мёртвого Ракоци, такой глухой и хриплый, что вполне можно было поверить, что он доносится из преисподней:
— Dosis sola venum facit.[6] He волнуйтесь, я не из слабаков.
Лавиния (я решила для себя, что с этого момента она никакая больше для меня не леди), испустила короткий испуганный возглас и приоткрыла глаза, чтобы рассмотреть Ракоци. Но затем она, кажется, вспомнила, что ей полагается лежать без сознания, и с эффектным постаныванием снова сползла в руки Гидеона.
— Скоро всё станет на свои места. Не стоит привлекать к себе внимание.
Ракоци поднял голову и смотрел на нас налитыми кровью глазами.
— Это моя вина! Он же сказал, принимать его по одной капле.
— Кто сказал? — спросил Гидеон, удерживая на руках Лавинию, словно манекен.
Ракоци стоило больших усилий, чтобы снова выпрямиться на стуле, он откинул голову назад и, хрипло рассмеявшись, уставился в потолок.
— Видите ли вы танец звёзд?
Гидеон вздохул.
— Я вынужден позвать сюда графа. Гвен, не могла бы ты мне немного помочь…?
Оторопев, я поглядела на него:
— С этой? Ты что, серьёзно?
Я опрометью выскочила в коридор, чтобы Гидеон не видел моих гордых слёз, которые текли ручьями. Я не знала ни отчего я плачу, ни куда, собственно, бегу. То, что я испытывала, наверняка было самой настоящей посттравматической реакцией, о которой так много пишут. Люди, которые пережили сильнейшее потрясение, совершали удивительно странные поступки, как тот булочник из Йоркшира, о котором писали в газетах. Он раздробил себе руку горячим прессом, затем выпек ещё семь подносов булочек с корицей и лишь после этого вызвал скорую. Эти булочки с корицей были самым жутким зрелищем, которое доводилось видеть прибывшему по вызову санитару.