— Ну и? — наша одноклассница Синтия выросла перед нами, грозно выставив руки в боки, и преградила нам путь на второй этаж.
Другие ученики протискивались справа и слева, злясь на неожиданную пробку.
Синтия пропускала все замечания мимо ушей. Она теребила в руках свой противный галстук. Каждый ученик Сент-Леннокса был обязан носить такой галстук, потому что это была часть школьной формы. Выражение лица у Синтии было довольно суровым.
— Как представить остальным, кем и с кем вы будете на празднике?
Синтия пригласила нас в воскресенье на свой день рождения, каждый год она устраивала в этот день костюмированную вечеринку.
Лесли нервно отмахнулась.
— Тебе кто-нибудь говорил, Син, что из года в год ты становишься всё более странной? То есть, ты всегда была немного не в себе, но последнее время состояние всё ухудшается и ухудшается. Разве можно выспрашивать у гостей, какой костюм они собираются надеть?
— Точно! Не волнуйся, мы обязательно придём, одна не останешься, — я попробовала проскочить мимо Синтии.
Но её рука молниеносно схватила меня за локоть.
— Каждый раз я стараюсь придумать какую-нибудь интересную тему для вечеринки, но потом обязательно находится хоть один ленивый пройдоха, который одевается как попало, — сказала она. — Вот вспомнить хотя бы Карнавал зверей. Некоторые воткнули себе в волосы по паре перьев и кричали вовсю, что это, видите ли, такой у них костюм курицы! Да, Гвенни, твой виноватый взгляд уже ничего не исправит. Я-то знаю, кому в голову пришла эта идея.
— Не у каждого ведь есть мама, которая обожает мастерить из папье-маше маски в виде слоновьей морды, — сказала Лесли, а я просто угрюмо пробормотала: «Мы должны спешить».
Я едва сдержалась, чтобы не выложить Синтии, насколько безразлична мне была сейчас её вечеринка со всеми костюмами вместе взятыми. Но по моему лицу, кажется, всё было понятно без слов.
Но Синтия не собиралась ослаблять хватку.
— Помните нашу пляжную вечеринку маленьких барби?
Кажется, у Синтии мурашки побежали по коже при одном лишь воспоминании об этой вечеринке. И не зря. Она глубоко вздохнула.
— На этот раз я хочу действовать наверняка. «Зелёный зелёного зеленее» — такое прекрасное название для вечеринки, и я никому не позволю испортить мне праздник. Давайте я всё же проясню вам ситуацию: зелёный лак на ногтях или платочек на шее не считаются.
— Может, тебе зарядить кулаком в глаз, тогда ты нас пропустишь? — прошипела я. — До вечеринки фингал точно позеленеет.
Синтия пропустила мои слова мимо ушей.
— Например, у меня будет костюм цветочницы викторианской эпохи Элизы Дулитл. Сара переоденется стручком перца, гениальный наряд, вот только не знаю, что она будет делать, если вдруг захочет в туалет. Гордон придёт в штанах и рубашке из искусственного газона и будет изображать поле с маргаритками.
— Син… — к сожалению, отодвинуть её было невозможно.
— А вот Шарлотта вообще заказала костюм у швеи, но кем она будет — это пока тайна. Правда, Шарлотта?
Моя кузина Шарлотта изо всех сил старалась остановиться рядом с нами, но волна пятиклассников безжалостно уносила её вверх по лестнице.
— Вообще-то, ничего сложного тут нет, думаю, вы и сами догадаетесь. Скажу только, что для костюма мне понадобился тюль семи оттенков зелёного. И, кстати говоря, сопровождать меня будет сам король эльфов, — на последнем предложении ей уже пришлось повысить голос, она прокричала его через плечо, уносимая пятиклашками, и многозначительно мне улыбнулась. Эту улыбку я уже имела счастье лицезреть сегодня за завтраком. Тогда мне пришлось сдержаться, чтобы не запустить в кузину сочным помидором.
— Браво, Шарлотта, — довольным голосом провозгласила Синтия. — Вот, учитесь, — придёт в зелёном и в сопровождении парня. Так поступают самые дорогие гости.
Что за парень мог сопровождать Шарлотту на вечеринку? Уж не… — нет, исключено. Гидеон никогда бы не прицепил себе острые эльфийские уши. Или всё-таки прицепил бы?
Я посмотрела вслед Шарлотте. Даже в толпе она не теряла чувства собственного достоинства — плыла сквозь море снующих школьников, словно королева.
Её сияющие рыжие волосы были подобраны и уложены на голове изящными старомодными косами. Девчонки из младших классов смотрели на Шарлотту во все глаза, в их взглядах читалось такое презрение и восхищение, которое возникает только от сильной зависти.
Наверное, завтра в нашей школе куда ни плюнь — везде попадёшь в такие же изящные винтажные косицы.
— Внимание, мой вопрос: в каком костюме и с кем вы придёте на вечеринку? — не отставала Синтия.
— В костюме марсиан, о, гостеприимнейшая из хозяек, — ответила Лесли, театрально вздохнув. — А вот кого мы с собой возьмём — это пока тайна. Преподнесём вам сюрприз.
— Ну, ладно, — Синтия отпустила мою руку. — Марсиане, значит. Не слишком-то красиво, зато оригинально. И не смейте передумать.
Не прощаясь, она тут же переключилась на следующую жертву.
— Кэти! Эй! Стоять! Хочу поговорить с тобой о вечеринке.
— Марсиане? — повторила я, по привычке заглядывая в арку, под которой любил посиживать Джеймс, наше школьное приведение. Сегодня утром под аркой никого не было.
— Нужно же было от неё как-нибудь отделаться, — сказала Лесли. — Вечеринка! Будто нам сейчас делать больше нечего, как только придумывать дурацкие костюмы.
— Что-что? Вечеринка? Я с вами! — позади нас из толпы неожиданно вынырнул Рафаэль, брат Гидеона, и тут же, протиснувшись, встал между нами, взял меня под руку и, как ни в чём ни бывало, приобнял Лесли за талию. Его галстук был завязан очень странным способом. Присмотревшись, я поняла, что это двойной узел.
— А я уж было подумал, что вы, англичане, вообще не любите праздники. Вот возьмём, например, обычный паб, он же закрывается непростительно рано, просто в детское время.
Лесли энергично замотала головой:
— Нет, должна тебя расстроить, но ничего весёлого тут не намечается. Речь идёт о вечеринке с переодеваниями, которую каждый год устраивает наша Синтия. Родители при этом охраняют буфет, чтобы никто случайно не схватил ничего спиртного или слишком вкусный десерт.
— Но зато они всегда играют с нами в о-о-очень весёлые игры, — попробовала я защитить родителей Синтии.
— К тому же, они единственные выходят танцевать.
Я вскользь глянула на Рафаэля и тут же отвела взгляд — он так напоминал брата, что вытерпеть это было просто невозможно.
— Честно говоря, очень странно, что Син не пригласила тебя сама.
— Отчего же, пригласила, — Рафаэль вздохнул. — Но я сказал, что у меня уже есть планы на этот день. Терпеть не могу всякие тематические вечеринки, на которые гостей заставляют приходить в костюмах. Но если бы я знал, что вы обе там будете…
Только я хотела помочь ему перевязать галстук (в этом вопросе школьные правила не допускали поблажек), как он снова положил руку на талию Лесли и весело сказал:
— А ты рассказала Гвендолин, что мы разгадали координаты клада из вашего мистического квеста?
— Да, — коротко ответила Лесли. Я заметила, что на этот раз она пытается отделаться от Рафаэля.
— И каково же новое задание в вашей игре, малышка?
— Вообще-то, речь идёт вовсе не об игре… — начала, было, я, но Лесли меня перебила.
— Мне жаль, Рафаэль, но ты не можешь играть дальше с нами, — холодно отозвалась она.
— Это почему? Мне кажется, это очень несправедливо!
Мне тоже такое решение казалось несправедливым. В конце концов, не было ведь даже никакой игры, из которой мы могли бы исключить бедного Рафаэля.
— Лесли просто хотела сказать, что…
Лесли снова меня перебила:
— Да, жизнь она вообще частенько несправедлива, — сказала она самым безразличным голосом, на который только была способна. — Поблагодари за это своего брата. Ты и сам, наверняка, догадываешься, но я тебе напомню, что в этой игре мы с вами по разные стороны баррикад. Поэтому рисковать мы не можем, вдруг ты передашь какие-нибудь сведения Гидеону, который, кстати говоря, оказался последним по… оказался не очень хорошим человеком, в общем.
— Лесли! — она что, совсем обалдела?
— Пардон? Неужели весь этот квест как-то связан с моим братом и путешествиями во времени? — Рафаэль убрал руки и остановился как вкопанный. — Разрешите поинтересоваться тогда, что он вам сделал?
— Перестань делать вид, будто ты вообще ни о чём таком не слышал, — сказала Лесли. — Наверняка вы с Гидеоном всё обсуждаете и постоянно перемываете нам косточки, — она подмигнула мне. Я не могла ответить ей ничем кроме удивлённого взгляда.
— Вовсе нет! — крикнул Рафаэль. — У нас вообще нет времени на нормальное общение! Гидеон постоянно выполняет какие-то секретные поручения. А когда он приходит домой, то сразу садится за секретные документы. Или, например, ляжет и уставится в секретные дырки в потолке. А бывает и того хуже: прискакивает Шарлотта и начинает нудить.
У него был такой несчастный вид, что мне захотелось снова подать ему руку, особенно когда он тихо прошептал: «Я-то думал, что мы друзья. Вчера вечером мне показалось, что нам хорошо вместе».
Лесли — может, лучше назвать её «моя подруга морозилка»? — лишь пожала плечами.
— Да, вчерашний вечер был очень милым. Но ведь мы совсем друг друга не знаем, давай начистоту. О какой дружбе может идти речь?
— Значит, ты просто использовала меня, чтобы определить эти координаты? — сказал Рафаэль и пристально посмотрел на Лесли, надеясь, наверное, что она тут же ему возразит.
— Как я уже говорила, жизнь часто бывает несправедливой.
Кажется, Лесли решила на этой ноте закончить наш разговор и потащила меня дальше.
— Гвен, нам надо спешить, — сказала она. — Сегодня миссис Каунтер распределяет темы рефератов. А мне совсем не улыбается возможность исследовать разливы в восточной части дельты Ганга.
Я обернулась и поглядела на Рафаэля, тот казался совсем сбитым с толку. Он попробовал засунуть руки в карманы и обнаружил, что никаких карманов в школьной форме нет.
— Ах, Лесли, ты только посмотри! — сказала я.
— … или о всяких племенах с непроизносимыми названиями.
Я вцепилась в её руку также, как несколько минут назад Синтия вцепилась в мою.
— Что это с тобой, солнышко? — прошептала я. — Почему ты решила так с ним обойтись? Это что, часть плана, о котором мне ничего неизвестно?
— Я всего лишь стараюсь быть осторожной, — Лесли смотрела мимо меня на доску объявлений. — О, ты только посмотри! Они предлагают услуги нового агентства по украшению и дизайну интерьеров. Кстати об украшениях… — она покопалась в блузке и достала тонкую цепочку, — ты только посмотри. Помнишь, перед тем, как начались твои путешествия во времени, ты дала мне этот ключ, я до сих пор ношу его как подвеску, ну разве не круто? Если меня спрашивают, я говорю, что это ключ от моего сердца.
Попытка отвлечь меня оказалась неудачной.
— Лесли, но ведь Рафаэль не виноват, что его брат оказался таким мерзавцем. Мне кажется, можно верить его словам, он действительно ничего не знает о секретных заданиях Гидеона. Он только приехал в Англию, только пришёл в нашу школу, он никого тут не знает…
— Не волнуйся, он найдёт достаточно людей, которые о нём позаботятся, стоит ему только захотеть, — Лесли упорно смотрела мимо меня. На её носу плясали рыжие веснушки. — Вот увидишь, завтра он обо мне уже и не вспомнит, и у него будет другая «малышка».
— Да, но… — и лишь увидев, как щёки Лесли предательски покраснели, я, наконец, всё поняла. — О, до меня, наконец, дошло! Твоё поведение вовсе не связано с Гидеоном, нет, ты просто влипла — влюбилась в Рафаэля!
— Глупости. Он вообще не в моём вкусе!
Ну да. Это всё объясняет. Лесли как-никак была моей лучшей подругой, мы были знакомы целую вечность. Пусть расскажет свои сказки кому-нибудь другому. Например, Синтии.
— Пойдём, Лес. Перед кем тебе тут притворяться?
Я рассмеялась.
Лесли наконец оторвала взгляд от объявлений и с улыбкой посмотрела на меня.
— Даже если это так! Сама подумай, что будет, если мы с тобой вдвоём поддадимся гормональным взрывам и сумасшествиям! Мы не можем себе этого позволить, даже на секунду! Хватит и того, что одна из нас не совсем адекватна.
— Вот уж спасибо.
— Но это правда! Все твои мысли заняты только Гидеоном, поэтому ты просто не осознаёшь, насколько серьёзно наше положение. Тебе нужно, чтобы кто-то постоянно возвращал тебя с небес на землю. И этим кем-то буду я. Ни за что не позволю этому французику меня охмурить, и точка!
— Ах, Лес! — неожиданно для себя я повисла у неё на шее. Ни у кого, ни у кого, ниукогошеньки на всём белом свете нет такой чудесной, сумасшедшей, умной подруги как у меня.
— Но как же это ужасно, что ради меня ты лишаешь себя возможности быть любимой и счастливой.
— Ой, только не надо сразу так преувеличивать, — фыркнула мне на ухо Лесли. — Если этот парень хотя бы наполовину похож на своего брата, уже через неделю он разбил бы мне сердце, так и знай.
— Ну и что? — сказала я и хлопнула её по спине. — Оно ведь из марципана и легко может стать таким же, как прежде.
— Только не надо шуток! Марципановые сердца — это отличная метафора, которой я, кстати, очень горжусь.
— Ну да. Пройдут года, и тебя будут цитировать на отрывных календарях по всему миру, — сказала я, — «Сердце не может разбиться, потому что сделано оно из марципана. Метафора мудрой Лесли Хей».
— К сожалению, вы ошибаетесь, — послышался голос. Он принадлежал мистеру Уитмену, нашему учителю английского, который этим утром тоже выглядел слишком уж хорошо.
«А вы как считаете, из чего состоит женское сердце?», — меня так и подмывало задать ему этот вопрос, но от мистера Уитмена лучше держаться подальше. Он, как и миссис Каунтер, которая любила задавать нам рефераты на экзотические темы, мог быть таким же непреклонным, внешность его была очень обманчивой.
— И в чём же, скажите, тут ошибка? — спросила Лесли, забыв обо всякой осторожности.
Он посмотрел на нас с укоризной.
— Мне казалось, мы как следует разобрали с вами различие между метафорами, сравнениями, символами и аллегориями. По моему мнению, выражение «разбитое сердце» можно отнести к метафорам, но вот марципан — это что?
Кому это вообще интересно, скажите на милость? И с каких это пор уроки начинаются уже в коридоре?
— Символ… э-э-э… сравнение? — спросила я.
Мистер Уитмен кивнул.
— Именно сравнение, хоть и довольно слабое, — рассмеявшись, добавил он, — через миг выражение его лица вновь стало серьёзным. — Ты выглядишь уставшей, Гвендолин. Вероятно, позади целая ночь без сна, полная сомнений и размышлений о том, как устроен мир, не так ли?
Ну, уж… это его точно не касается. И сочувствующая интонация тут тоже ни к чему, пусть и не надеется выдавить из меня слезу.
Он вздохнул.
— Всё это — слишком серьёзное испытание для тебя, — он машинально крутил на пальце свой перстень. Такой перстень носили все члены ложи хранителей. — Это и не удивительно. Наверное, стоило попросить мистера Уайта, чтобы он прописал тебе какое-нибудь успокоительное. Хоть ночью тебе стоит отдыхать от бурных переживаний, — мой хмурый взгляд он отразил подбадривающей улыбкой, а затем резко развернулся и зашагал по направлению к нашему классу.
— Мне это послышалось, или мистер Уитмен действительно посоветовал запастись снотворным? — переспросила я Лесли, — ну, после того, как он отвесил мне комплемент, что я кошмарно выгляжу.
— Да, от него можно было ожидать! — просопела Лесли. — Днём тебе нужно исполнять всё, что скажут хранители, а ночью — спать, накачавшись снотворным, чтобы в голову случайно не полезли глупые мысли. Но с нами этот номер не пройдёт, — она энергично тряхнула головой. — Мы уж им покажем, что они тебя сильно недооценивают.
— Да ну… — протянула я, но взгляд Лесли был полон решимости.
— Разрабатываем генеральный план действий, место и время: девчачий туалет, первая перемена.
— Слушаюсь! — отозвалась я.
Мистер Уитмен, кстати, ошибся — я совсем не выглядела уставшей (на переменах я много раз удостоверялась в этом, заглядывая в зеркало в девчачьем туалете). Странно, но я чувствовала, что успела выспаться и отдохнуть. После наших ночных поисков клада я довольно скоро снова уснула, и кошмарные мысли меня оставили. Наверное, мне даже приснилось что-то хорошее, потому что в те несколько волшебных секунд между сном и пробуждением я чувствовала себя уверенной и полной надежд. Но как только я открыла глаза, грустные воспоминания о событиях вчерашнего дня нахлынули на меня с новой силой, а первым, о чём я подумала, было: Гидеон только притворялся.