— Да нет! Просто лойрио Ройл силен! А вашему сопляку конец! Его все равно удавят — так раньше или позже? Почему бы не встать на сторону сильного?
— Сильного ли? Ройл даже не наследный лойрио.
— Конечно, сильного! Если вы сейчас развяжете меня, я даже сам все сделаю! И поедем к лойрио…
— Где нас удавят первыми. Потому что много свидетелей — много разговоров. Эта история дойдет до короля, а тот шутить не любит. Значит, лойрио Ройл?
— Ну, да…
Отрицать смысла не было. Шакр тут же пустил бы нож в дело — на моей шкуре, а она мне была дорога.
— Подробности…
Отпираться мне не захотелось — и я принялся рассказывать. Вернувшись мыслями в тот день в замке…
Лойрио Ройл вызвал меня с тренировочного поля, где я натаскивал новобранцев.
— Тарс… садись, выпей со мной.
Начало было нетипичным. Я насторожился, но за стол присел и вина себе налил. Хорошего, южного, дорогого. Странно еще было, что разговаривали мы не в общем зале, а в покоях лойрио — он старался туда никого не приглашать.
— Ты хорошо мне служишь.
— я рад служить моему лойрио.
— Может быть так, что скоро тебе придется служить кому?то другому…
Я тут же заверил, что для меня это будет горем. Ройл рассматривал меня серьезно и внимательно, я всем видом показывал преданность и верность — и лойрио решился.
— Ты знаешь, что лойрио Торвальд–холла я только по браку…
Не знать было бы сложно, поэтому я кивнул.
— и что у замка есть еще один наследник…
Не еще один, а другой, чего уж там. И когда он достигнет совершеннолетия — приедет сюда. А ждать уже недолго. Хм–м…
— я что?то слышал, лойрио…
Проявлять излишнюю осведомленность в присутствии нанимателя — вредно для жалования.
— Так вот, — лойрио Ройл решился — и теперь ломился вперед. — поскольку моя жена умерла — я должен послать за пасынком. И хочу я послать — вас.
Я закивал.
— Воля моего лойрио — закон для меня!
Эдвин Ройл вздохнул — и продолжил.
— Мой пасынок глуп, слаб, безволен… Тарс, ты неглуп и предан мне. И я хотел бы, чтобы ты правильно понял мое предложение. Ты хочешь стать благородным?
Хочу ли я? Еще как хочу, с того самого дня, как узнал, что мою мамашу огулял наш трайши, отчего и получился я. Я воспитывался в замке, только признавать меня никто не собирался, выучили — и выкинули. Я плюнул на ворота и ушел. Но если бы я получил титул, я мог бы и вернуться, поспорить с родней за землю.
— я не говорю, что это будет легко, но…
Вот это меня успокоило. Если бы лойрио обещал все и сразу — точно бы прокатил. А если говорит, что нужно время и будут трудности — значит, узнавал, интересовался и обмануть не должен.
— И что я должен сделать?
Взгляд Эдвина Ройла стал жестким и острым.
— Ты. Должен. Убить. Моего. Пасынка.
Пять слов упали камнями. Я задумался. Убить… легко сказать, да сложно сделать. Лойрио не торопил меня, давая все обдумать. Потом я кивнул.
— Как скажете, лойрио. Но тут будут определенные трудности.
Убить было несложно. Но…
— Мне нужно, чтобы этот гаденыш сюда не доехал. Все остальное меня не интересует.
Хм–м…
— мне понадобится не меньше двадцати человек.
— Ты их получишь. Выберешь сам.
— мне придется пообещать им денег — и достаточно много.
— Это также решаемо.
— После моего возвращения нам придется с ними что?то делать… сами понимаете…
Эдвин Ройл чуть заметно расслабился.
— я рад, что ты это понимаешь. Чем меньше свидетелей, тем лучше.
Я понимал.
— то есть нас еще ждут пять человек где?то? — пинок в бок оборвал воспоминания.
— Не ждут, — криво усмехнулся я. Щека болела после удара.
— Это еще почему? Не удалось найти достаточно мрази?
— Они собирались предупредить вашего щенка. Пришлось принимать меры.
Действительно, хорошо, что я об этом узнал заранее. Командир второго десятка, Маки Фарн, хотел обо всем при встрече сообщить Колину. По счастью, он начал сговариваться со своими людьми, а один из его десятка, Томми Рефрег, давно нашептывал мне на своего десятника. Хотел на его место. Да, Томми та еще лиса. Был… если лучников перебили.
— мой командир…
— Да, Томми?
— Маки и еще один решили сбежать и предупредить вашего щенка…
— что?! Когда?
— Завтра ночью.
Я беру себя в руки. Завтра еще не настало, так что время есть. Хлопаю Томми по плечу.
— Том, ты молодец. С меня причитается, а пока — возьми.
Отвязываю от пояса кошелек. Томми принимает его, не скрывая жадных огоньков в глазах.
— Я могу рассчитывать, что стану десятником?
— Это само собой…
А следующим вечером у коней Маки и его приятелей встречают все остальные.
— Далеко ли собрался, предатель?
Маки не разменивается на ответы. Все пятеро собираются дорого продать свою жизнь. И троих они забирают с собой. Мне не жаль. Лучше небольшой, но хороший отряд — это первое. И второе — надо повязать людей кровью перед серьезным делом. Сначала малой, а потом и большой.
— мрази, — Шакр словно сплюнул.
Я прикрыл глаза. Ну, умные ведь люди…
— Я смогу договориться с лойрио. Получите много денег, уедете в другую страну…
— А мне и в Торадоре неплохо. Алек, заткни рот этой гниде.
— не надо. Я буду молчать, если я задохнусь — с вас спросят, а у меня нос заложен…
Это приняли во внимание.
— а что с ним делать потом?
— Лойрио очнется — он и решит.
И словно по заказу с другого конца поляны донесся слабый стон.
Колин.
Было дико больно. Наверное, от боли я и в себя пришел. Болела вся грудь. Больно было вдыхать и выдыхать, шевелиться, даже глаза открыть… хотя нет. Глаза открывать было не больно, только толку — чуть. Темнота и где?то сбоку что?то светится. Я чуть шевельнулся, чтобы проверить, не связан ли я — и не смог сдержать стона. И тут же кто?то громко вскрикнул.
— Лойрио очнулся!
Через минуту надо мной склонилось лицо Шакра.
— Лойрио, вы как?
Сложный вопрос. Все болело, да, но умирать я не собирался.
— Жи…ть…
Хотелось сказать, что жить буду, но горло перехватило — и я едва не раскашлялся. Слава Четырехликому, Шакр сунул мне в рот горлышко фляги, умело поддержал голову, чтобы я не захлебнулся. Я сделал пару глотков воды и смог говорить почти нормально. А что голос чуть подрагивает от боли — разве это важно?
— Жить буду. Доложите обстановку, десятник.
Шакр усмехнулся.
— После того, как вы перебили лучников, мы смогли сражаться всерьез. Занялись этими предателями. Шестерых убили, Крашри удалось схватить живым, остальные сбежали.
— И пес с ними…
— Крашри мы уже предварительно расспросили. Ему заплатил ваш отчим.
— Тварь паскудная.
— Очень точно подмечено, лойрио. А вы не хотите рассказать, как справились с пятью солдатами и кто вас перевязал?
— я сильно ранен?
Шакр хмыкнул.
— я бы сказал, что смертельно.
— Да? А почему я жив?
— Сказал бы, если бы не видел своими глазами. Вас, лойрио, ранили в грудь. Мечом, серьезно, насквозь. При таких ранах не выживают, но ваша выглядит заживающей. Края как склеились, гнилью не тянет, дышите вы ровно и спокойно… что произошло?
Я попробовал вдохнуть чуть поглубже — и получил в награду острый укол боли.
— я решил зайти в тыл засаде — и положить, сколько смогу.
— и чудом не полегли сами.
Шакр привычно ворчал. Я усмехнулся — ну ничего?то не меняется.
— не полег же…
— Чудом. И мне интересно — кто это чудо?
— не знаю. Двоих я положил сразу, третьего на подходе, двое оставшихся меня всерьез теснили, помогла зайка… она здесь?
Шакр огляделся.
— Была с вами, когда мы пришли. Сидела рядом, шипела на всех.
Белый комок громадным прыжком выметнулся из темноты — и обернулся моей заюшкой. Зверюшка смешно подергала носиком, задвигала ушами и стала подбираться ко мне с намерением ткнуться в руку. Я с наслаждением почесал подставленный лобик.
— Она отвлекла одного из негодяев, я смог его достать.
— а второй достал вас. Кстати — вынесите вашей зайке выговор. Пять луков — и на всех тетива в лохмотья, а она стоит недешево…
— Выношу. Благодарность. Если бы меня положили, они бы опять стрелять начали.
— и так бы… были у них запасные тетивы с собой.
— Их еще поменять надо.
— тоже верно. Умная зверушка.
— Надо будет потом узнать, кто ее выучил. Нам такой человек пригодится. Хоть мне, хоть дяде.
Шакр кивнул.
— Узнаем. А что потом?
— Пятый меня?таки достал. Я его положил, но и сам…
— и кто вас перевязывал?
— не знаю, — честно признался я. — Тут была женщина…
— Женщина?
— Девушка. Такая красивая… как небесное видение. Белые волосы, голубые глаза, само очарование…
— Видно, не так уж вас и зацепило…
— я помню, как она меня перевязывала.
— а потом?
— не знаю. Она меня чем?то напоила, я сознание потерял…
— а в чем она была одета? Крестьянка?
Щекам стало подозрительно горячо. Ушам — тоже.
— Она была обнаженной.
— Вообще?
Я сверкнул глазами. Можно подумать, я сильно рассматривал. У меня было занятие поважнее. Я умирал!
— кажется, да.
— Лесной дух, не иначе — один из солдат сотворил знак Четырехликого.
— Может, и так. Говорят, они действительно красавицы. А волосы точно не зеленые были?
— Вроде белые…
Зоя.
На поляне было весело и людно. Колин уже пришел в себя и что?то рассказывал Шакру. Я подлезла поближе, отметила, что мальчишка мне обрадовался и принялась принюхиваться. Это люди нюхом обделенные, а мы, оборотни, по запаху можем сказать, чистая рана или грязная, как она заживает, даже помрет человек или нет. От умирающих такой запах… своеобразный…
Но рана Колина пахла запекшейся кровью — хорошо, пахла жив–травой, что еще лучше, а судя по тому, что мальчишка вполне хорошо разговаривал и дышал — воздух в нее не попал.
Выживет. Дня три еще пролежит, а потом может бегать. Эта травка с того света и не таких вытаскивала…
Колин как раз рассказывал о своем спасении. Я немного тревожилась — не заметил ли он оборота, но потом успокоилась. Мальчишка явно бредил.
Я — красавица?
Точно, бред. Или головой ударился, когда падал. Ну да ладно, главное, что его спасение списали на лесных духов… странные люди! Придумывают себе что?то…
То богов, то еще чего…
Мы вот точно знаем, что дух леса — это леший. Их может быть много, они вполне ощутимы, коварны, выглядят, как ожившие деревья, только некрупные, потом растут как и деревья, после определенного возраста врастают в землю — и засыпают. Но с оборотнями у них давняя дружба. Мы тоже нужны лесу.
Четверых из отряда Шакра положили, так что осталось шесть человек и Колин. Капитана Крашри допросили и теперь он, связанный, лежал чуть в стороне. Но безнадежностью от него не пахло. Явно что?то задумал… надо за ним ночью приглядеть, все равно не усну в полнолуние?то.
Колин с Шакром тем временем решили, что делать — а именно ехать в замок какого?нибудь лойрио или трайши, кто окажется рядом. Колину надо пару дней отлежаться, опять же, им надо прикупить коней и еще раз допросить Крашри.
Как я поняла из разговора, слова Крашри важны, но не очень. Средне так…
С одной стороны он из низкородных. С другой же — свидетельствовать может. Особенно к сердцу его слова не примут, но если в комплексе с чем?нибудь еще, для короля это окажется убедительным. Самым выгодным будет поместить Крашри куда?нибудь в темницу, пока ситуация не определится. Наверное, Колин прав.
Как его перемещать?
Шакр собирался нарубить ветвей и сделать носилки. Привязать к двум лошадям — и вперед. Все равно пока всем придется двигаться пешком, лошадей?то положили почти всех…
Шакр со своими людьми обыскал убитых. У них оказалось довольно много денег — по нескольку золотых у каждого, не считая серебра и меди. Колин тут же разрешил своим людям поделить эти деньги. Оружие… оружие у них было вполне неплохое. А вот мне чуть не досталось за испорченные луки. Но потом Шакр сказал, что я действовала, видимо, как меня учили. Что вы хотите от зайца?
Не говоря уж о том, что если бы Колина убили, то сразу стрелять бы не начали. Так что меня гладили, закармливали и почти не спускали с рук. В кустах уединяться и то пришлось, когда все укладывались.
— А нам бы не помешали такие зайцы, — рассуждал Шакр. — Найти, кто ее обучил — и попросить…
Поищи, поищи…
— Интересно, что она еще умеет?
Многое я умею. Но признаваться не буду.
— и что у нее на шее?
Можешь посмотреть — но недолго. Зубы у меня есть. И руку они располосовали бы очень неплохо. Это дикие зайцы так не могут, а я вполне плотоядная.
— посмотреть она не даст, это видно.
— Какая?то она слишком ученая для зайца.
Шарт фыркнул на болтуна, не хуже, чем я.
— Соколов учат, собак, кошек, почему не зайцев? Если они через обод от бочки прыгают?
Ага, попрыгаю я тебе, ночью, по голове, умник…
— Да, нам бы десяток таких.
— Ага, отряд ручных зайцев.
Все засмеялись. Я блаженствовала у огня.
— И костра она не боится.
— Домашняя девочка, хорошая, умная…
Колин погладил меня по грязной шерсти. Я подалась поближе, чтобы еще и лоб почесал.
— Если у меня будет личный герб — я знаю, что на нем изобразить. Она мне сегодня жизнь спасла.
— Вы ей, она вам, все справедливо.
Я дернула ушами на слова Шакра. А ведь и правда, сегодня мы сквитались.
А что теперь?
Все уже уснули, а я лежала на груди у Колина, грела его, грелась сама и думала. Я могу уйти в любой миг и сейчас уже имею на это право. Долг жизни заплачен, у меня своя дорога, у Колина своя.
Могу уйти. А хочется ли мне уходить?
Вот тут вопрос.
Пока мне и уходить не хочется, и… будем честны. Я боюсь.
Эту компанию людей я знаю, а в любом другом месте я буду беззащитна. Да и мне надо еще добраться до деревни, осмотреться там, пожить пару дней, чтобы решить, чего я хочу….
Пока же безопаснее двигаться с Колином и его компанией.
Скорость, уют, безопасность… я все это получаю вместе с ними. Стоит ли отказываться, пока нет ничего взамен?
Нет, пока мне лучше поехать с ними, а там посмотрим. Главное, не раскрываться.
Я устроилась поудобнее. Колин уже уснул, а я все еще бдила. И дождалась.
Мы называем его часом лешего. Самый тяжкий предрассветный час, когда всех мучают кошмары, когда люди умирают, а лошади укладываются на землю и ждут рассвета, а ночь сгущается, трогает холодными липкими пальцами плечи и кажется, что утро никогда не придет.
Колин спал глубоким спокойным сном. Придремал и часовой, а вот пленник, наоборот, оживился. Мне даже поворачиваться не надо было, чтобы видеть — преимущество заячьих глаз.
Потянулся головой к воротнику, ухватил поудобнее декоративную отделку зубами, рванул, еще раз и еще, стараясь не шуметь — и в траву выпало небольшое, но очень острое лезвие без рукояти.
Как интересно?то…
Я не стала ждать, пока он перепилит веревки, вот еще не хватало. Потихоньку подползла к Шакру — и чувствительно цапнула его за руку.
И тут же отскочила в сторону.
Вовремя.
Старый вояка явно попытался лишить Колина домашнего любимца. Таким ударом из меня бы заячий блинчик с глазками получился. Не вышло.
Крашри замер, но было поздно. Шакр проснулся, огляделся, увидел меня, потом увидел Крашри, изогнувшегося в тщетной попытке достать лезвие — и все понял.
— Ах ты ж…
Какие интересное слово. А я таких и не знала? Надо запомнить…
Шакр поднялся, пнул ногой капитана, возвращая его на место, обстоятельно завязал ему рот полосой ткани, в которой я опознала использованный бинт, прикарманил лезвие…