Ездить по городу на оттюнингованном «Москвиче» было верхом легкомыслия, особенно для меня. Я и пользовалась машиной в крайних случаях. На работу ездила на общественном транспорте или сослуживцы прихватывали — подбрасывали меня по возможности. Но один раз мне всё же пришлось поехать на работу на Галатее. Сейчас я даже не помню причины этого неосмотрительного поступка. Когда я парковалась, то та половина офиса, окна которого выходили на эту улицу, облепили окна, и потом весь день обсуждала с менее удачливой половиной, не увидевшей прибытия инопланетного корабля, столь знаменательное событие. Дежурной шуткой стало выражение: «Оказывается, инопланетяне уже среди нас!» Но это было полбеды! На чудо-машину клюнул сотрудник соседней фирмы, Леонид Матвеев. И начал обхаживать…не машину, меня, но, ради неё! Не искушённая в людском коварстве, я как-то неожиданно оказалась замужем за этим субъектом, которому до меня не было никакого дела. Зато он получил полный доступ к Галатее. Любимым его занятием стало гоняться наперегонки с новенькими иномарками. Скоро в городе практически не осталось автолюбителей, не узнающих машинку по выдающимся формам. Покуковав замужем несколько месяцев, я подала на развод. Лёнечка не протестовал, но хотел отобрать у меня дядино наследство. По закону не удалось, ибо до свадьбы получено. Тогда он снова пустил в ход своё обаяние, но теперь я уже была учёная. Следом пошли предложения о выкупе за очень неплохие деньги и угрозы угона. На угрозы я не реагировала. Угнать столь приметную машину, а потом держать её в гараже — не имело смысла. Значит, её можно получить только законным путём, но я упёрлась! Пережила дюжину скандалов, и Галатея осталась со мной.
И вот теперь, я втопила педаль и гнала свое авто-чудо к озеру Пречистому. На месте я была даже раньше обозначенного срока. Рыбаки уже оккупировали водное пространство. Я пристроила машину у камышей.
— Надо же, с удочками сидят! — поразилась я. — Шифруются!
— У половины — сети! — раздался голос Лукавы из камышей. — Варя, у тебя нож или ножницы есть?
— Зачем?
— Сети резать.
— Не боишься?
— Ещё чего!
— Сейчас поищу.
Я пошла рыться в содержимом бардачка и багажника. Лукава нырнула в воду. Ни всплеска, ни кругов на воде… В боковом кармане сыскался хороший охотничий нож в кожаном чехле. Я прихватила его и отправилась на сухопутную разведку. На противоположном берегу расположилось какое-то приземистое строение, а к воде вели добротные мостки. Раньше этого не было. Я пошла в ту сторону. Берег, местами был топким, местами — изрытый колёсами машин, так что я с грехом пополам добралась до намеченной цели. Домик был сооружён из старого вагончика, на двери висела табличка: «Инспектор рыбоохраны И.В.Грозный».
— Что же ты, господин И.В.Грозный допускаешь безобразия на вверенном объекте? — подумала я. — Или попался такой же трудоголик, как Мокрица? Не видно, что-то грозного инспектора!
Я спустилась к мосткам.
— Нашла? — раздался голос Лукавы из-под настила.
— Нашла, держи. — Я незаметно сунула нож в щель между досками.
— Жди здесь.
— Угу. Ты Рыську видела? — запоздало поинтересовалась я.
— В кустах чернотала сидит. Да не туда смотришь, левее. Вон там.
— Ничего не вижу.
— Вот и разглядывай пока, а я поплыла.
И опять, ни звука. Я не заметила, хвост у неё рыбий появился или нет? В ожидании её возвращения я с наслаждением растянулась на досках мостка и занялась созерцанием мира. На противоположном берегу колыхался буйно разросшийся камыш. За ним начинался берёзовый лесок. Когда-то там водились лисички. Я сглотнула набежавшую слюну, представив себе сковороду жареных в сметане лисичек.
— Так загар не прилипнет, — нарушил мой покой чей-то баритон. Надо мной возвышался мужчина в камуфляжной форме и резиновых сапогах.
— Ко мне — прилипнет. — Я недовольно поднялась. Мужчина трансформировался в молодого русоволосого парня с юношеским румянцем на щеках.
— Странное место Вы выбрали для отдыха.
— Почему? Природа! Вода! Самое замечательное место для принятия солнечных ванн и релаксации.
— Вы шутите?
— Нет. Какие тут шутки! Я загораю, а подруга купается.
— Что? Она с ума сошла!?
— А что, здесь нельзя купаться? Таблички вроде нет!
— Таблички нет, а опасность есть!
— Какая? — Я подозрительно посмотрела на него.
— Сети, — нехотя признался парень.
— А куда ваш инспектор смотрит?
— Смотрю вот. А что я сделать могу?
— Так Вы — Грозный?
— Я.
— Иван…
— Игорь Витальевич. — Парень нахмурился и хотел пойти прочь. В мои планы это не входило.
— Эй, Игорь Витальевич, постойте! Я Вас понимаю.
— Что понимаете? — нехотя отозвался он.
— То, что Вас с детства все, кто ни попадя, дразнят Иваном Васильевичем.
— Ну и что?
— А меня Варварой зовут.
— Варвара — краса… — догадался парень.
— Вот-вот!
— Понятно! — он просиял так, будто я ему великую радость сообщила. Уходить он явно раздумал. Я решила не упускать предоставленный шанс, но не прямо в лоб.
— А что, правда моей подруге угрожает опасность?
— Сетей много, некоторые затоплены, может не выпутаться, — с горечью признался инспектор.
— Кто-то запутывался? — Я с ужасом вспомнила слова лешего про трупы.
— Пока нет, но опасность есть!
Я облегчённо вздохнула.
— Подруге это не грозит. Она чемпионка по нырянию.
— Правда?
— Истинная!
— А как её зовут?
— Лук… Лукерья, — сходу выпалила я.
— Лукерья? Вот ей, наверное, в детстве досталось!? — посочувствовал Игорь русалке.
— Досталось, — подтвердила я, имея ввиду совсем другое, а именно её мшарное болотце.
— Досталось. Чего досталось? — Из воды вынырнула Лукава с охапкой порезанных сетей. Она деловито вытащила их на берег, и только тут заметила, что я не одна. — Ой! — Она плюхнулась в воду. Ну, наконец-то у неё получилось со всплеском.
— Это и есть Ваша подруга? — парень зачарованно смотрел на русалку.
— Она! — Тут до меня дошло, что Лукава — голая! О купальнике я не подумала, а русалка и подавно. — Нудистка, — попыталась я выкрутиться.
— Здорово! — восхитился Игорь Витальевич.
Ничего не понимающая русалка переводила недоумённый взгляд с парня на меня и обратно. На такой случай мы с ней ни о чём не договаривались. Видно было, что она пытается придумать отговорку, но процесс забуксовал. Я решила вмешаться.
— Вот видите, Игорь Витальевич, сети ей не страшны. Она плавает как русалка, за что и получила своё прозвище.
Я вешала инспектору лапшу и, одновременно, правым глазом сигнализировала Лукавее поддержать мою выдумку. Наконец она поняла мои подмигивания и выдавила из себя.
— Здрасьте! Русалка.
Парень в ответ только восхищённо молчал.
— Ну, я пойду, ещё поплаваю, — робко предложила Лукава. Под радостное кивание закамуфлированного балваничика она скрылась в глубине.
Я ещё несколько минут подождала, когда инспектором отомрёт. Такого столбняка я не разу не наблюдала. Радостно распахнутые глаза в купе с блаженной улыбкой создавали стойкую картину душевного потрясения.
— И что делать дальше? — стала я размышлять. — Как спровадить этого кретина? Добровольно он не уйдёт. Сослаться на стеснительность Лукавы — не выйдет! Надо же было записать её в нудистки! Думай, Варвара, думай!… Так, плавать она может и голая, но сейчас ещё прохладно. Значит, нужно её укутать в полотенце! А где взять полотенце?… Рыська!
Я раздумывала, сказать инспектору, что пойду, погуляю или пусть сам из транса выходит. Решила предоставить ему свободу действия и направилась к кустам чернотала.
— Рыська, ты здесь? — обратилась я к кустам, потому что парня всё равно не заметила.
— Здесь, — отозвались кусты.
— А шатун далеко?
— Рядом.
— А ты можешь в мою квартиру… сбегать…сходить…переместиться?
— Минут десять надо.
— Тогда, переместись, пожалуйста. Возьми большое полотенце в ванной. Лукаву завернуть, — решила я сразу предупредить вопрос. — Мы с инспектором рыбоохраны познакомились, вон стоит на мостках под впечатлением, а она — голая. Ну, так сделаешь?
— Уже бегу, — лишь кусты легонько качнулись.
— Лукава! Лукава! — на всякий случай позвала я русалку, но она не отозвалась. — Сети режет!
Минут через пять кусты зашевелились, и к моим ногам упал свёрток. Мне показалось, что я заметила кошачью лапу. Очень большую кошачью лапу.
— Рыська, это не моё полотенце!
— Конечно не твоё. Зачем ходить за твоим, если моё ближе.
— А-а-а! Я об этом не подумала. А оно…
— Чистое! Не волнуйся.
— Ага! Спасибо! Я пошла.
— Варя, — раздался от воды голос Лукавы, — там, на мостках, это кто?
— Инспектор рыбоохраны, Игорь Витальевич Грозный. Он может нам пригодиться.
— Симпатичный! — призналась русалка. Кусты радостно хрюкнули. — А как ты ему меня представила?
— Чемпионкой по нырянию.
— Справедливо, — подтвердила она. — А зачем про русалку призналась?
— Это вроде как прозвище, а не…род занятий.
— Прозвище? А что, имя нельзя было назвать?
— У людей нет имени — Лукава.
— Придумала бы другое.
— Я и придумала!… Лукерья.
Кусты мелко дрожали и всхлипывали.
— Рыська! Прекрати! — крикнули мы кустам хором.
— Не могу, — простонали кусты. — Я пришёл оберегать вас от врагов, а надо — от поклонников!
— Сейчас я вылезу и накостыляю тебе, мерзкий зубоскал! — разозлилась Лукава.
— Дома накостыляешь, — остановила я разгневанную русалку. — Я сейчас вернусь туда, потом ты подплывай. Вынырнешь с моей стороны, завернёшься в полотенце.
— Зачем? — удивилась она.
— Затем, что в этой местности — нудистка, большая редкость! Вся округа сбежится на тебя поглазеть! Тем более, есть на что!
Звуки из кустов не поддавались классификации. По-моему Рыська там икал. Рассерженная русалка скрылась в воде.
— Тебе, Рыська, дома лучше ей пару дней не попадаться на глаза, — посоветовала я напоследок зарослям чернотала.
В ответ только хрюкнуло.
К моему возвращению столбняк у Игоря Витальевича прошёл. Он уже мог разговаривать и нормально реагировать на вопросы.
— Вы что-то задумались, — обратилась я к инспектору.
— Я? А, да! Она скоро вернётся?
— Не знаю. Наплавается, тогда вернётся. Она долго может плавать!
— Красивая девушка!
— Вся в папу, — поделилась я своими наблюдениями, усаживаясь на мостки.
— А кто у неё папа?
— Боцман! — и чего это я позволяю ему добывать из меня информацию, надо наоборот. — С сетями что делать будете? — я кивнула в сторону кучи Лукавиной добычи.
— Сжечь бы надо! А то растащат.
— Браконьеры?
— Да тут, почитай, все жители — браконьеры! — горестно сказал инспектор.
— Может, вам помочь?
— Что Вы можете?
— Мне кажется, эта куча говорит о том, что кое-что можем!
— Ну, порежете все сети, они новые заведут! Лодку мою утопили!
— Лодку? Где?
— Да разве я знаю! Ночью топили. Сволочи! — парень почти плакал. — А начальство говорит: «Сам не досмотрел, сам и выпутывайся!»
— Строгое начальство! А вот и Лу… — я осеклась.
Парень забыл о своём горе и сам чуть не полез в воду. Я подала русалке полотенце. Инспектор немного огорчился. Не всё коту масленица! Лукава вытащила на берег ещё один тюк рыбацких сетей.
— Больше половины порезала, — сообщила она, — рыбы мало. Рухляди на дне полно.
— Лодку не видела?
Мы с ней свободно переговаривались, не опасаясь инспектора. У того начался рецидив столбняка.
— Почти у берега есть что-то похожее.
— Это может быть лодка Игоря. Браконьеры затопили.
— Да-а-а? — задохнулась от возмущения Лукава. — Вечером достану! Сюрприз будет!
— Что ещё плохого? Трубу нашла?
— Вон, видишь, небольшой обрывчик на той стороне? — она указала на глинистый берег на восточной стороне озера. В том месте раньше был трамплинчик для прыжков. Глубина у берега там уже метра два.
— Вижу.
— Левее — овражек. Ручеёк в озеро втекает. Вот этим овражком злодей и воспользовался!
— Давай заткнём трубу!
— Давай! А чем?
— Игорь Витальевич, — обратилась я к инспектору. — Да приходи же ты в нормальное состояние! Ценитель красоты! — взгляд парня немного прояснился. — У Вас мешок из-под картошки есть?
— Мешок? — какая работа мысли отразилась на его лице! — Мешок есть! А зачем?
— Пробку сделать.
— Пробку… Какую пробку?
— Труба прохудилась. Надо заделать.
— Мешком?
— Мешком с глиной.
— Трубу?
— Умственные способности на уровне питекантропа! — я начала злиться.
— Может он такой с рождения, бедненький! — пожалела парня русалка.
— Нет, Лукава! Это твоё триумфальное всплытие его сразило! До того он нормально функционировал!
— Может, его поцеловать? — предложила она. — Как в сказках? Он и очнётся!
— От твоего поцелуя он кому впадёт! От счастья! Ты лучше иди опять в озеро, а я тут попытаюсь его растормошить и добыть у него мешок.
— Лады! Я пошла.
— Полотенце сними.
— А?
— Полотенце, говорю, отдай!
Лукава скинула полотенце и нырнула в воду. Нет! Всё-таки ныряет она — залюбуешься!
— Нимфа! — подал голос инспектор и направился в воду вслед за русалкой.
— Куда? — я ухватила его за рубашку. — А мешок?
— А, да. Сейчас. Мешок…
Кляп для трубы получился замечательный. А вот запах въелся основательно. Мы с Лукавой отмывались в зарослях камыша, подальше от глаз инспектора.
— Я пещеру Мокрицы посмотрела. Уютная.
— Лукава, а зимой вы как! — задала я мучавший меня вопрос.
— Кто-то на юг перебирается, кто-то спит. Кто постарше, те больше спят.
— А ты?
— В Порубежье есть горячий источник. Но, иногда я на юг путешествую. Не люблю спать!
— А я люблю.
— Вот и поезжай домой! Зеваешь, как левиафан! Трёх комаров уже съела.
— Что?
— Ладно, двух.
— Лукава!
— Поезжай уже!
Ехать домой мне не хотелось. Я вспомнила про рощицу на дальнем берегу, перегнала туда машину и решила переночевать там. Спальное место в машине получалось шикарное, дядя позаботился и об этом. Я разложила сиденья, извлекла из багажника небольшую подушку и плед, и с наслаждением растянулась на ложе. Бутерброды и чай из термоса окончательно довершили картину уюта.
Утром обстановка резко обострилась. Сначала мы ничего не заподозрили, хотя на озере почти не было рыбаков. Всего несколько лодок, примерно столько же рыбаков по берегам. Вчера народу было в несколько раз больше. Лукава выполнила своё обещание и вытащила лодку Грозного на берег.
— Камней накидали и затопили. Хорошо ещё, что не продырявили!
— Ты где такой наряд откапала?
Лукава соорудила себе одежду из куска ткани, закутавшись в него наподобие индийского сари.
— В запасах Мокрицы порылась. У неё там чего только нет! И где она это раздобыла?
— Тебе идёт.
Русалка на самом деле выглядела очень симпатично. Да ещё в волосы приколола водяную лилию. Не иначе, для Игоря Витальевича расстаралась.
Мы вычерпывали воду из лодки инспектора, тихо переговариваясь, и не заметили, как оказались в окружении неприятеля. Со стороны озера приплыли семь человек, с берега отрезали путь к отступлению ещё четверо. Когда мы их наконец заметили, ретироваться было уже поздно. Дюжина угрюмых мужских лиц не предвещала нам ничего хорошего. Я оценила обстановку и… не испытала никакого страха. После битвы: одна с сотней разъярённых джиннов… В десять раз меньший отряд рыбаков, вооружённых удочками и вёслами для нас двоих — плёвое дело! Мужики, увидев, что их численное превосходство не производит на нас должного впечатления, ещё теснее сжали блокаду. Я посмотрела на Лукаву. Страха она тоже не испытывала, скорее любопытство.
— Вы, девушки, лезете не в своё дело! — начал здоровый дядька, стоящий на мостках вблизи берега. — Вам лучше купаться в другом месте!
Мерзкая ухмылка делала его похожим на гоблина. (На самом деле я не знаю, как выглядит гоблин, но ассоциация была именно с гоблином.)