Влад просканировал его – тот просто лучился удовольствием и лукавством… «Ну-ну, лоха вы развели, посмотрим теперь, что будет».
Влад встал, надел на руку щит, проверил клинок меча – нет ли трещины, надвинул шлем и вышел на арену. На трибуне поднялся Камбаз и поставленным гулким голосом сообщил:
– Содержатель бойцов Варута объявил, что если раб-северянин выживет после этого боя, он его отпускает! Я гарантирую это! И теперь на арену выходят все бойцы, которых привез с собой содержатель бойцов Амбаз! Семь человек против одного!
Влад внутренне заледенел: «Ах, сволочи! И тут накололи! Вместо шести – семь! Да по фигу! Только вот где я вас хоронить-то буду? Ах, твари, я бы вас похоронил вместе с Варутой и фигутой… Интересно, они правда, что ли, собираются меня отпустить? Ну не верю я рабовладельцам, ну хоть убейте! Те-э-экс… сканируем: довольство собой, удовлетворение, гордость… Неужто не врет, гадина? Ну посмотрим».
На арену вышли семеро бойцов Амбаза, из них трое принадлежали к негроидной расе – высоченные, вооруженные копьями и овальными щитами. Четверо других были белокожими и имели тяжелое вооружение – длинные мечи, круглые щиты с умбонами, тяжелые шлемы. Влад не обольщался, копье может оказаться очень серьезным оружием в умелых руках. На Земле племя масаи, к примеру, выращивало таких мужчин, которые с этим копьем убивали в одиночку льва – для них это было чем-то вроде посвящения в мужчины. Ну а если добавить к копьеносцам меченосцев… отвратительно.
«Что сделал бы я на их месте? Какую тактику применил против бойца, явно быстрее их, с мечом в руках? Элементарно: меченосцы зажимают в угол стеной металла, а копьеносцы колют через их головы. Догадаются? Догадались, паразиты…» Влад перемещался по арене, следя за отрядом, который загонял его к стене, охватив полукругом. Оценил ситуацию – рванул вперед, ускорившись до предела. Бойцы поворачивались медленно, как в замедленном действии, но гораздо, гораздо быстрее, чем те разбойники, которых Влад когда-то резал в Карауловке. Этих людей годами готовили к боям с такими же умелыми и сильными воинами. Они жили этим. А те, кто был медлителен, давно кормили червей – остались лишь самые быстрые. Проносясь рядом с ними, Влад полоснул мечом по бедру одного негра, распахав ногу до кости, отрубил руку с копьем другому и, пробежав к противоположному концу арены, замер, оценивая ситуацию.
– Минус два, – шепнул Влад, следя за отрядом. Двое лежали на песке: один пытался, стоя на коленях, зажать обрубок руки, из которого фонтанчиками хлестала кровь, другой уже вырубился из-за потери крови – после того как перерезается бедренная артерия, жить остается несколько минут. Особенно если сердце ускоренно гонит кровь, возбужденное боем…
Отряд стоял ошеломленный, наконец опытные бойцы взяли себя в руки и стали снова обходить противника полукругом, передвигаясь приставными шагами и удвоив осторожность. Влад следил за ними, потом снова сделал рывок и, пока они поднимали свои клинки, успел полоснуть мечника по незащищенному боку и пронзить копьеносца, пропустив копье мимо уха так, что наконечник чуть не зацепил его волосы.
«Минус четыре!»
Пока трое оставшихся на ногах бойцов, как в замедленной съемке, поворачивались следом за ним, Влад успел сзади вонзить меч в спину одному мечнику, подрубить ногу другому и обратным движением отрубить руку третьему. Бой был завершен. На арене остались трупы и искалеченные бойцы, не способные сопротивляться.
На трибуне поднялся шум, Карушон сидел красный и злой, Камбаз довольно улыбался, а женщины хлопали в ладоши и облизывали губы. Влада буквально захлестнул поток их похотливых желаний. Он читал о том, что знатные римские дамы были очень падки на гладиаторов. Исследователи объясняли это, во-первых, тем, что гладиаторы находились в центре внимания многочисленной публики, подобно современным футбольным звездам, что на время стирало социальные различия, а во-вторых, подобное восхищение знатных дам римскими гладиаторами объясняют отчасти как раз чрезвычайно низким социальным положением гладиаторов, что называется, запретный плод сладок. И еще – явно их привлекали отменное здоровье и сила гладиаторов…
После окончания боя Камбаз встал и своим звучным голосом объявил:
– Добей их!
Вот этого Влад и боялся. Одно дело – убить противника в бою, а другое – добивать раненого. Но еще он знал, что, если не убьет поверженного противника по требованию распорядителя игр, убьют его самого. Фактически это открытый бунт раба, что невозможно. Неподчиняющийся инструмент уничтожают. Он подошел к покалеченным бойцам, испуганными глазами следящим за его приближением, и поочередно воткнул каждому меч в сердце, стараясь сделать все быстро и без мучений. Через несколько минут на арене лежали только трупы.
Он опустошенно вышел на середину арены и стал, в ожидании глядя на Камбаза. Тот снова поднялся с места и торжественно объявил:
– Согласно данному обещанию, содержатель бойцов Варута отпускает бойца-северянина. – Камбаз помолчал, сделав паузу, и добавил: – Варута отпускает его, а я принимаю! Теперь северянин принадлежит мне!
Влада перекосило от ненависти – что-то подобное он ожидал, хотя внутри все-таки горел ма-а-аленький огонек надежды: а вдруг отпустят? В руках у Камбаза мелькнула серебристая цепь от ошейника Влада, а за спиной магната – физиономия магика.
«Вот оно как, они успели перенастроить амулеты на Камбаза! А где там этот сучонок Варута, теперь его можно и грохнуть… Неужели они сожгут свой „бентли“?»
Влад двинулся в сторону мелькающего за ограждением Варуты, который срочно собирал свои вещички. Тот увидел приближающегося Влада и быстро стал сваливать от него. Влад ускорился, еще шаг – он замахнулся мечом… и был свален на землю приступом дикой боли. Болели голова, тело, шея – оказывается, эти амулеты служили еще и для наказания непокорных рабов… Через цепь Камбаз воздействовал на Влада и остановил его, вызвав приступ боли. Подбежавшие стражники вырвали у него меч, отобрали щит и шлем, потом подняли на ноги и, еще трясущегося от боли, потащили к хозяину.
Камбаз встретил Влада улыбкой превосходства:
– Ты что, раб, думал, что с тобой кто-то будет договариваться? Мы не хотели тебя расстраивать, чтобы не портить бой. Теперь ты мой. И я с тобой сделаю что хочу. Могу выставить на бои, могу запереть в подвале, и ты сгниешь в своих нечистотах. Я тебя купил, и теперь ты мой навсегда, до смерти. Твоей. Впрочем, ты заслужил хорошую похлебку и даже женщину. Ну что так смотришь? – Он усмехнулся и потрепал Влада по потной щеке, вытерев потом руку душистой салфеткой. – Не смотри как на неприятеля – ты должен любить меня и мою семью, как всякий верный раб. – Он гулко засмеялся и сделал жест рукой: – Уведите!
Охранники повели Влада прочь, через длинные коридоры и переходы они прошли в помещение, пристроенное к дому сбоку и не имеющее окон, открыли дверь и втолкнули его в комнату. Там стоял широкий топчан, рядом с ним столик с едой: вездесущее отварное мясо, специи в виде соусов в различных плошках, сладости, вино в кувшине и холодная вода. Его постоянно мучил голод, затихавший только во время обеда, и то ненадолго – организм восстанавливал силы, поэтому он набросился на еду, и несколько минут в комнате стоял треск разрываемых кусков мяса и лепешек. После того как Влад съел все, что ему дали, он удовлетворенно лег на застеленную чистым одеялом постель.
В полутемной комнате было нежарко – толстые, вероятно, глиняные стены хранили прохладу, а свет падал из узких щелей высоко над дверью. На улицу выхода не было никакого. Влад расслабился и постарался поднять черную керамическую тарелочку из-под сладостей – она взлетела над столиком и повисла в воздухе, потом упала на стол. Он еще раз поднял ее – опять упала. Так Влад тренировался, пока не заслышал шаги в коридоре. Молчаливый стражник показал ему: на выход! – и он побрел за ним. Выйдя из дома, они перешли через двор, потом миновали какое-то помещение, выйдя в маленький дворик, в котором торчала из стены труба – из нее лилась вода, ударяясь в желоб и стекая в маленький бассейн. Этот бассейн, видимо, использовался для хозяйственных нужд, в том числе для мытья и стирки. Влад не удивился наличию водопровода в доме богатея – еще в Древнем Риме были построены акведуки, по которым вода приходила в дома богатых римлян и в общественные бани.
Стражник лаконично приказал ему:
– Мыться! – И показал на куски мыла, лежавшие на столике у входа.
Влад снял набедренную повязку, встал под струю воды и, закрыв глаза, с наслаждением начал впитывать прохладу. Потом он вышел из-под струи, тщательно намылился и снова стал смывать с себя пот и кровь. Через пятнадцать минут он начал остывать, кожа его покрылась пупырышками – хотя вода и была довольно теплой, но все-таки проточной. Внезапно он почувствовал, как кто-то дотронулся до него теплой рукой, проведя по твердому мускулистому бедру. Он вздрогнул, открыл глаза – перед ним стояла молодая жена Камбаза. Она улыбалась, облизывая пухлые губы, потом провела острым ногтем по его груди и сказала:
– Сегодня ляжешь со мной. И я надеюсь, что ты оправдаешь мои надежды.
У Влада расширились глаза, он был ошеломлен: «А если Камбаз узнает?» Отвечая на незаданный вопрос, женщина сказала:
– Муж знает. Это мне он тебя и купил. В подарок. Он уже не может удовлетворить меня как следует, больше любит смотреть, как я это делаю с другими. Ну что, ты не подведешь меня и будешь так же силен в постели, как на арене? – Она провела рукой по его животу, опустила ее ниже… – Вижу, не подведешь.
Она удовлетворенно улыбнулась и вышла из дворика. Влада охватило возбуждение – рабство рабством, но когда ты без женщины как минимум месяца полтора и перед тобой появляется молодая девица в прозрачных одеждах, тут уж и святой бы не устоял.
Стражник равнодушно взирал на происходящее – вероятно, ему это было не впервой – потом протянул руку и указал:
– Наденешь вот это.
На скамейке лежали широкие штаны из тонкого материала наподобие шальвар и жилетка из такой же белой тонкой ткани. Никакого нижнего белья, как понял Влад, не полагалось. Он вытерся полотенцем, что висело тут же, натянул на себя эти восточные одежды и пошел следом за стражником к себе в каморку.
Несколько часов Влад лежал, размышляя о превратностях судьбы и пытаясь определиться, что ему делать. Он снова предпринял несколько десятков попыток дотянуться до реки Силы – опять ему казалось, что он вот-вот увидит ее… Ощущение в этот раз было таким сильным, что его охватило нервное возбуждение: «Ну! Еще чуть-чуть!» – но нет, не вышло. Он, обессиленный, закрыл глаза и расслабился… в голову пришли мысли о нынешнем положении: «Сейчас я буду в роли сексуальной игрушки у молодой похотливой бабы – надолго ли? Сколько позволят оставаться в живых рабу, пользующему жену влиятельного человека? Сколько времени игрушка продержится, пока не надоест?» Выходило – недолго. Ведь и до него были такие игрушки, куда они-то делись?
Мысли прервала открывшаяся дверь, стражник поманил его рукой и вывел из комнаты. После недолгого перехода Влад очутился в будуаре, отделанном в восточном стиле. На большой широкой лежанке, стоявшей в середине комнаты, томно возлежала жена Камбаза, глядя на него похотливыми влажными глазами. Ему пришла мысль о нереальности происходящего. «Как я мог оказаться в таком положении после огромной власти и высокого статуса? А тут… они даже имя не спросили! И эта дамочка – она своего имени тоже не сообщила. А ты бы сообщил свое имя фаллоимитатору или резиновой кукле? То-то же… Так что не обольщайся мыслями о том, что ты такой весь из себя сексуальный, соблазнишь девицу и заставишь ее помочь бежать. Для них ты нечто среднее между животным и фаллоимитатором, ну такой живой фаллоимитатор на ножках!» От этой мысли его чуть не замутило.
Девице было наплевать на его мысли и чувства, она поманила Влада к себе рукой и приказала:
– Сними с себя все. Подойди ближе… Какой твердый… а-ах…
Через два часа Влад шел к своей комнате выжатый как лимон – ненасытная баба по полной попользовалась им, оглашая окрестности вздохами и криками. Хозяина дома Влад не видел, но чувствовал, что он где-то поблизости и наблюдает за ними – видимо, где-то были окошки для подсматривания, лекарь чувствовал сексуальное возбуждение, исходящее от него.
«После таких развлечений никто не позволит рабу долго жить! – думал Влад. – Надо срочно выбираться отсюда».
Но срочно не вышло. Неделя прошла вот в таких визитах, иногда дама вызывала его по два-три раза в день. Дважды в торжестве плоти участвовала жена Карушона – того, с кем спорил хозяин дома. Как понял Влад, это было что-то вроде любезности – ну как угостить чашечкой чая.
Каждый вечер, ночью, в свободное время днем Влад пытался прорваться через блокаду ошейника, а также тренировался в драконьей магии. Некоторых успехов он добился и в том, и в другом случае – он уже свободно держал в воздухе чашку по нескольку минут. Ему было странно и забавно наблюдать, как блюдце плавало в воздухе, не касаясь стола, как будто в доме завелся полтергейст. Прорваться к реке никак не удавалось – ошейник гасил его усилия болью такой, что он терял сознание, хотя он, казалось бы, уже видел сияние потока Силы. Влад стал рассуждать:
«Итак, что мы имеем? Амулет, гасящий болью и потерей сознания мои попытки соединиться с рекой, а также высасывающий досуха Силу из моего узла. Только вот вопрос интересный: он высосал, а куда он ее девает? Это как аккумулятор. Если ты его заполнишь до конца, энергия больше не пойдет в него. Значит, чтобы амулет перестал сосать Силу, каким-то способом попавшую в узел, надо заполнить его до максимума. Максимум, возможно, у него настолько запределен, что не сравнится с моим бывшим амулетом… или нет? Там все-таки был алмаз, а здесь всего лишь металл, неизвестный мне сплав. А металлы, как я помню, не очень-то хорошо аккумулируют Силу, в отличие от упорядоченных структур кристаллов углерода и других. Я увлекся тренировкой „руки“, хотя мне надо тренировать управление своим телом, ведь надо всего лишь заблокировать нервные окончания, чтобы перестать чувствовать боль. С магией это было запросто, но, чтобы обрести снова магические способности, надо дотянуться до реки Силы, а чтобы до нее дотянуться, надо включить магию. Круг замкнулся. И драконья магия работает не очень хорошо – так и не могу связаться ни с Марьяной, ни с Зеленушкой. Видимо, после удара в пещере и падения с высоты мозг так и не пришел до конца в порядок – нет регенерации, а мозг такая нежная и непредсказуемая штука… Хорошо хоть идиотом не стал. Если бы не сверхпрочные кости…»
Так прошла неделя – в сексуальных забавах с хозяйкой дома и в тренировках магии. Скоро утехи с похотливой бабой стали его напрягать – одно дело чувствовать себя мужчиной, а другое – живым фаллоимитатором. Да и время шло. Что там в клинике и замке? Если вдруг человекоящеры решат вырваться на свет, кто им сможет противостоять? Первыми полягут обитатели замка.
Как-то ночью Влад, находясь уже на грани бодрствования и сна, попытался снова связаться с драконом:
– Зеленушка, откликнись, Зеленушка!
Вдруг сквозь шум помех он четко услышал:
– Я слышу тебя! Куда ты пропал?!
– Зеленушка! Как я рад! Я попал в беду, меня захватили работорговцы, сейчас я на юге. – Он передал картинку гор, моря.
– Я знаю это место. Там рядом болота, в которые мы уходим откладывать яйца. И этих пакостников тоже знаю – они воруют наши яйца, стоит только отвернуться. Каким образом ты умудрился туда попасть?
Влад быстро рассказал ему, отправив череду картинок, и дракон затих, явно озадаченный.
– Ты меня удивляешь, Влад, мы думали, что этих мерзавцев уже нет. Это наши враги, они откладывают яйца не только в людей, раньше они охотились за нашими детенышами, а когда мы их крепко побили – к тому времени как раз появился и род человеческий, – они перешли на вас.
– Слушай, а как они объясняются на вашем языке?
– Мне стыдно признаваться, но они наши дальние родственники. Когда началось похолодание, мы ушли откладывать яйца на юг, а они предпочли использовать для этого существ. Ну у людей ведь тоже есть каннибалы, поедающие себе подобных, – так вот это и есть наши каннибалы.
– Ладно, Зеленушка, мне надо как-то выбираться отсюда. Иначе мне тут конец, как и всем моим делам. Ты можешь как-то помочь? На мне ошейник, блокирующий магию. Если я пытаюсь его снять – теряю сознание. Пытаюсь коснуться магии – теряю сознание от боли. Отключить боль я не могу. Что делать? Можешь мне помочь?