Платочком он стёр капли дождя со лба. До пятого этажа он добрался быстро. Замок щёлкнул, открылась дверь.
Господина Ларина встретила жена.
– Ах, Серёженька! – восторженно поприветствовала его жена. – Ты весь вымок!
– Пустяки Анфис, – отмахнулся тот. – Просто попал под дождь.
Сергей услышал детский голос в комнате, и тут же пошёл туда. На кремовом ковре сидела годовалая девочка. Она пыталась построить из кубиков башни. Как только она одну построила, вторая тут же падала, словно ждала, когда юная строительница примется за другую.
Девочка плакала, дубася попавшейся первой под руку игрушкой по кубикам. После того, как истерика прекращалась, ребёнок принимался заново строить башни.
– Анфисочка, дорогая моя, – обнял свою жену Ларин, – думаю, что наша Эвелина в будущем станет строителем. У неё талант!
– А может и директором строительной компании, – промурлыкала Анфиса, глядя на дочь.
Ребёнок не обращал внимания на родителей, изредка только швырялась кубиками в их сторону.
В окно стучался дождь, намереваясь ворваться в квартиру. Она была шикарная в четыре комнаты. Порой, даже соседи завидовали семье Лариных. Говорили, что у них квартира больше! Но это только иллюзия. Мебели у них почти не было, поэтому и квартира казалась визуально больше.
В дверь позвонили.
– Ты кого-то ждёшь любимый? – спросила Анфиса.
– Нет, – ответил её супруг. – А ты?
– И я нет…
Господин Ларин подошёл к двери. Заглянул в глазок, и, не обнаружив там никого, открыл дверь. Звонок трезвонил, как сирена пожарной машины. На звонке была скомканная бумага, заклеенная скотчем.
– Кто-то решил пошутить?! – злобно поинтересовался директор фирмы «Ходячая обувь».
К кому он обращался – непонятно. Лестничная клетка была пустынна. А вот под ноги, господин Ларин зря не смотрит! Итог: запнулся, пару раз ругнулся, оказавшись в объятиях жены. Ларина смогла удержать своего мужа, и не упасть вместе с ним.
– Твари! – Ругнулся директор фирмы «Ходячая обувь». – Разбросают тут… Что это?
Перед ним лежал футляр для лиры, а рядом корзинка с младенцем. В корзинке лежала записка. Сергею одновременно не хотелось читать её, но и тоже время мучило любопытство. Он вскрыл письмецо, принявшись читать:
«Приветствую тебя мой брат Сергей! Я осмелюсь попросить тебя присмотреть за моей дочерью Лилей. Я знаю, что ты очень занятой человек, но мне не к кому больше обратиться… Виктор Кирсанов».
Огромный ком ненависти застрял у Ларина в горле. «Как? Да как он смеет ко мне обращаться?!» – сипя от злости, подумал он. Подкинуть ему свою дочь?! Да, где это видано! Он – преуспевающий предприниматель, а Кирсанов?! Его уже лет десять никто не видел, а Сергей и по сей день видеть не желает.
– Дорогой, что там у тебя? – забеспокоилась Ларина.
Женщина высунула голову из квартиры. В её руках была сковородка. Она всегда открывала дверь только с кухонной утварью в руке. Как она говорила:
– В наше время всего можно ожидать! Так и норовят залезть в квартиру, и что-нибудь спереть!
Анфиса Ларина хоть и была блондинкой, но не глупая, как многие считали. Наоборот, эта женщина неплохо вела бухгалтерскую документацию (она никому не доверяла такую важную работу), правильно распоряжалось денежными средствами.
– Да вот! Подкинули нам младенца Анфиса.
Женщина увидала в руках мужа записку, тут же выхватила её, и принялась жадно читать.
– Виктор Кирсанов?! – Изумилась она.
– Да дорогая. Он мой троюродный брат по отцу.
– Ты мне об этом не говорил…
– Я посчитал, что рассказ о моих… кхм… родственниках, тебе не доставит интереса. Я даже не думал, что он посмеет ко мне обратиться.
Она вроде что-то хотела сказать, но слова не произносились. Ребёнок смотрел на Лариных, хлопая по корзинке крохотными ручками.
– Давай не будем её брать! – Выпалила Анфиса.
– Что соседи скажут?
– Переживут!
– Нет, – покачал головой Сергей Ларин. – Если мы её оставим здесь, то вскоре на нашей площадке соберётся весь дом! А я не хочу, чтобы в меня пальцем тыкали. Ты сама знаешь, что для меня репутация – это… продвижение…
Ларина покрутила пальцем у виска. Муж явно начал сходить с ума после четырёх часов ожидания поставщика…
Господин Ларин взял корзинку с младенцем и лиру, занося в квартиру. Так Сергей Ларин стал дядей Сергеем, а Анфиса – тётей Анфисой…
Глава 2. Быть сильной, не так пр о сто…
Начало октября выдалось в этом году холодным. Дожди лили сутками, не переставая. Деревья сбросили листву, хотя на некоторых ещё можно было увидеть зелёную листву. Опавшие же листья кучками лежали у подножия деревьев. Один только взгляд на голые деревья бросал в дрожь, словно холодный ветер гулял по помещению.
Я сидела на полу лоджии, укутанная в куртки и несколько пледов. Помещение полутёмное. Два балкона были соединены в один, и вход в квартиру осуществлялся через комнату Линки (сокращённо от Эвелины, моя… эм… сестра четвероюродная). Ох, сложно! Сама иной раз не выговариваю!
Сейчас октябрь, и я ищу способ согреться. Тётя Анфиса с дядей Сергеем меня не пускают в квартиру, говорят, что мне нужно заслужить. А заслуживаю – как они выражаются – тогда, когда ударяют морозы, и отправляют на лоджию, как только потеплеет.
Они мне отдают старые поношенные вещи, а я только этому рада! Ведь в такие дни они только меня и спасают…
Сейчас я пыталась сосредоточиться на уроках. Однако холод одерживал победу, и я принялась возиться по полу. Холоднее с каждой минутой. М-да, так и окоченеть можно!
Забыла представиться! Зовут меня Лилия Кирсанова. Мне шестнадцать лет, и я сирота. Мои родители – как мне сказали дядя с тётей – погибли в автокатастрофе. Дядя Сергей долго скрывал от меня сей факт, но тётя Анфиса, как-то ехидно улыбнулась, и дала разрешение. Мне чуть ли не во всех подробностях рассказали, что, и как было.
Помню, тогда я плакала весь вечер, и только был слышен их смех из-за стены. До этого, я думала, что родители уехали в командировку, а меня оставили Лариным. Но после этого… мои сомнения были развеяны. Я не хотела верить в слова дяди Сергея, однако день шёл за днём, год за годом. Итак, уже шестнадцать лет…
Меня постоянно пугают детским домом. Говорят, если я не буду слушаться – отправят туда. Когда тётя Анфиса злится, я предпочитаю помалкивать. У неё рука тяжёлая.
А Линка то и дело хохочет надо мной. Противно! Ничего дорогуша, я тебе устрою…
Уроки с трудом, но были сделаны. Холод продолжал кусать кожу, заставляя зарываться в потрёпанную, и рваную одежду. В углу стояла лира… единственное, что у меня есть. Футляр, в котором лежал музыкальный инструмент, был из змеиной кожи. Сам инструмент был из чистого золота, с серебряными струнами. Если честно, то я удивляюсь: что такое сокровище делает у меня? И как ещё дядя Сергей об этом не пронюхал? Но думаю, всё до безобразия просто: когда они меня взяли к себе, то футляр, либо не открывали, либо не смогли открыть. Одно из двух. Я не доставала инструмент, пока все члены семьи Лариных, были дома.
– Лилька! А ну дуй сюда! – крикнула тётя Анфиса. – Не заставляй меня к тебе идти!
Поёжившись от холода, я встала с пола. На мне были рваные джинсы, и летная кофточка. Когда-то Линка хотела эти вещи выкинуть, но я успевала их перехватывать. Как-никак в школу нужно было в чём-то ходить.
Запустив в огненно-рыжие волосы свои тонкие, холодные пальцы, я потянулась. Ходить босиком по бетону… брр! Мельком я глянула на своё отражение в стекле. Волосы нуждались в уходе, а одежда в стирке.
Сегодня Эвелина вместе с тётей Анфисой поедут по магазинам, а дядя Сергей поедет на встречу. Значит, я останусь одна… Уборку квартиры мне не доверяли. Одним мучением меньше! Уборкой занималась домработница.
Я прошла до конца балкона, поворачиваясь к тёте Анфисе. Та укоризненно посмотрела на меня, после открыла дверь.
– Когда я тебя зову, ты должна срываться с места и бежать ко мне! – Повысила голос тётя.
Я ничего не сказала, уставившись в стену.
– То-то же. Пошли, для тебя есть работёнка!
Потащила меня тётя Анфиса на кухню. Помещение подверглось ремонту недавно. Тогда меня не выпускали с лоджии до тех пор, пока рабочие не закончили ремонт окончательно. Это было… около недели…
– Ещё чего не хватало, чтобы ты тут разгуливала! – говорила тётя Анфиса. – Рабочих мне тут пугать будешь!
Я же пропускала всё мимо ушей. Не желала слушать, что она тут обо мне говорит. Итак, тошно!
– Вот! – Указала она на мешок гречневой крупы. – Пока мы с Эвелиночкой поедем по делам, тебе нужно перебрать крупу! И упаси Господи тебе ошибиться! Останешься без еды… НЕДЕЛЮ!
Я осталась на кухне с двумя килограммами гречневой крупы. Семейство Лариных разъехалось. А когда я это дело осознала, то уже через минут двадцать я перестирала всю свою одежду, запаслась провиантом, и стащила у Линки мешок с пледами. Они новые. Ей они не нужны, а мне ой, как пригодятся…
Под ковром я обнаружила расчёску, с половиной отломанных зубцов. «Не велика потеря!» – подумала я, ломая пополам расчёску. Ну, вот! В моих руках гребень… хоть будет, чем расчёсывать волосы.
Гречку я разобрала быстро. Где-то с час-два я провозилась. Мусор чего только стоил… Морока! Тётя Анфиса не упускает шанса, чтобы поиздеваться надо мной. Вынуждена терпеть, но, по-моему, скоро это безобразие должно прекратиться…
Щёлкнул замок от повернувшегося в нём ключа. Я тут же ломанулась на кухню. Взяв полиэтиленовый пакет, я принялась его складывать. «Неужели вечер?» – подумала я, бросая взгляд на часы. Они показывали седьмой час вечера. М-да, быстро летит время.
Тётя Анфиса тут же кинулась на кухню. Ясное дело, что на кухне была я.
– Почему ты здесь?!
– Складываю пакеты, – мельком посмотрела я на неё. – Вы попросили и их аккуратно сложить.
Врала, и не краснела. К этим людям я привыкла, и умела в напряжённые ситуации ляпнуть что-то оригинальное. Тётя смягчилась. Если честно, то я даже не ожидала. Думала, что она сейчас будет на меня кричать, и топать своими худыми ногами о пол, да так, чтоб у соседей снизу штукатурка с потолка посыпалась.
– Вот как? Что ж, побыстрее заканчивай, и переселяйся в кладовую, да так, чтобы я не слышала!
– Мам! – Завыла Линка. – Она врёт! Ты такого не говорила, я помню…
Тут её взгляд встретился с моим, и она замолкла, оборвав себя на полуслове. Эвелина знала, мой взгляд: от и до. Линка представляла собой девицу 90-60-90, длинные от ушей ноги, и была блондинкой. В отличие от своей матери, Эвелина «блонди» от природы, но умом не блещет.
– Да тётя Анфиса. Я могу идти?
– Иди!
Я уже скрылась за углом комнаты, как до меня донеслись слова Лины:
– Мама! Зачем ты Лильке разрешила перебраться в кладовую?! И жила бы она на лоджии!
– Линочка, красавица ты моя, – засюсюкала тётя, – если она там останется, то замёрзнет, а нам труп этой девицы не нужен. К тому же у твоего отца хорошая репутация, и из-за неё терять… не стоит…
– Угу, а сами спят и видят, что меня больше нет! – буркнула я себе под нос.
Немного ободрившись, я с ещё большим рвением начала собирать одежду. Все свои запасы я оставила на лоджии, прикрыв одеждой. Тётя Анфиса не лазает туда, а потому я могла не беспокоиться. Эвелинка девица брезгливая. Говорит, что мои вещи несут заразу.
Хех, мне-то как хорошо! Тут я услышала щелчок замка.
– Вот зараза! – выругалась я.
Я не стала бежать к двери. Спокойно собрала вещи, и направилась к двери. На кровати лежала Линка, разглядывая рамку с фотографией. Этой рамке всего две недели, а она уже по швам расходится. И что она с ней делает?
– Эй, ты Линка-Шпинка, а ну открывай дверь! – затарабанила я в стекло.
Эта «блонди» только и делала, что смотрела на фотографию, а на меня никакого внимания. На улице не май месяц! Хоть балкон и утеплённый, но стоять на нём холодно…
– Отвали рыжая! – махнула она рукой. – Оттуда дует, а то, что ты там была – твои проблемы.
– Мне вышибить окно? – деловито поинтересовалась я.
Дело в том, что когда Эвелина заперла меня на балконе прошлой зимой, я замёрзла до такой степени, что кожа стала синеть. Колотило тогда меня два дня. Пришлось вышибить стекло, и открывать дверь самой. Умирать в таком юном возрасте, я не горю желанием. Тогда Тётя Анфиса отругала нас обеих. Помню, я тогда сильно удивилась, что Линке досталось больше, чем мне. Мало того, что я два дня безвылазно провалялась в койке, так ещё неделю отказывалась выходить из кладовой. Порой тётя Анфиса говорила, что я там корни пустила.
Линка посмотрела на меня. По её физиономии было видно, что она размышляет. Вон, как извилины работают! Долго же она размышляла! Она таки соблаговолила встать, открыть дверь, и впустить меня внутрь. Моя кожа уже начала синеть. Я глянула на неё сердитым взглядом. Она аж отступила назад.
Помня тётины слова, я прошмыгнула в кладовую, не издав ни единого звука. Кладовая тесная, тёмная. К темноте я привыкла, и светом пользовалась редко. А вот с тесностью приходилось бороться. Пришлось немного сделать перестановку. Ой, немного шумно…
Перестановкой занималась каждую зиму, потому как дядя Сергей под завязку набивал кладовую всяким барахлом. Хе, ещё говорят, что мои вещи нужно выкинуть. Если разобрать их кладовую… ух, как много сразу места появится…
Вот, сбылась мечта идиота – новоселье! Для меня переезд в кладовую всегда радость. От проделанной работы я умаялась. Голова только коснулась подушки, как я провалилась в сон.
* * *
Школа. М-да, одно слово и столько эмоций! Рано утром прозвенел будильник. После вчерашней работы, я еле встала с койки. Собравшись, я услышала голоса из комнаты Линки:
– Мам, у нас нет первых двух уроков! – промямлила она.
– Эвелина, давай вставай! – грозно произнесла мать. – Тебе за нами закрывать!
Они ещё о чём-то говорили, но я не слушала. Я хотела выскользнуть незаметно из квартиры, но не получилось. Было препятствие в лице дяди Сергея. Он не упускал шанса, чтобы не побывать в спортзале. Дядя Сергей всегда был подтянут, свежевыбрит, и в новеньком костюмчике.
– Опять ты! – разозлился он.
Эм, я вроде ему ещё сегодня на глаза не попадалась…
– Да, дядя Сергей, снова я, – прошептала я.
– Как ты мне надоела! Вечно крутишься под ногами! Чеши отсель, у меня сегодня настроение хорошее, и я не хочу портить его из-за тебя!
Я поспешила покинуть квартиру. Кто его знает: что у него на уме?..
– Глупая девчонка! – Продолжил ругаться господин Ларин.
– Дорогой, что случилось? – встревожилась его супруга.
– Не успел выйти в коридор, как эта вылезла! Иной раз думаю: почему я тогда тебя не послушался? Почему не отнёс её куда подальше?
– Ну-ну, успокойся, – обняла тётя Анфиса мужа, – потому что твоя репутация дороже, чем Лилька. Газетчики бы докопались всё равно до истины! А потом? Твоей бы репутации пришёл…
– Да, Анфис. Только это меня и останавливает. Как я её только вижу, так впадаю в бешенство.
Супруга успокоила Ларина, заявив, что ему ещё навстречу ехать, а он уже в плохом настроении. Тётя Анфиса помогла ему одеться, вручила папку с бумагами, зонт, и на прощание поцеловала его. Дядя Сергей расплылся от нежности, и аки ласточка выпорхнул из квартиры. Тётя Анфиса хмыкнула, закрывая за мужем дверь.
Лина ещё боролась с подушкой, и никак не могла её одолеть. Если посмотреть с другой стороны, то можно обнаружить, что Ларина младшая и не пыталась противостоять ей. Она кого-то во сне уговорила не мешать ей спать, а то этому кому-то будет грустно.
Тётя Анфиса решила сделать себе выходной, а бухгалтерские бумаги «доверила» секретарю Анне Михайловне. Та очень сильно удивилась, что ей доверили такую кипу бумаг, да ещё и не по её профилю! Девушке согласилась помочь старший бухгалтер. По её словам, она давно хотела заглянуть в эту кипу бумаг, и потратить весь день всего времени на их изучение.