- Нет. Еще один Сторож и Волкодав.
- Что?!! Шс-сшс! Р-раздери вас Торк, щ-щ-ерсовы бездари! - вдруг без причины взъярился гость, едва не сплюнув от отвращения. - Вз-здумали они Пс-сами назваться... а третий?!
- Высший Мастер, - неохотно ответил Терг.
- С-сре-ж-жана ку-у-щ-ща... типа, Гончая?! - презрительно фыркнули из темноты. - Тьфу! С-сопляки нераз-зумные! Едва ходит-т-ть науч-чились, а туда ж-же... с-славы им чуж-жой вос-с-хотелось... щ-щенки!
Вот теперь на визитера посмотрели с нескрываемой враждебностью: за своих Братья всегда стояли горой. Хоть против людей, хоть против бессмертных, а хоть против порождений чьей-то больной фантазии. Пусть и сильнее сейчас этот упырь, пусть и держит покрепче иных кандалов, а все равно - не ему судить о ценностях Братства и не ему осмеивать тех, кто может и таких, как он, засранцев удавить без всякой жалости. К тому же, Стрегон и его ситт, отправившиеся в Дексар, не спускали насмешек. А за любое оскорбление наказывали быстро и жестоко. Не говоря уж о том, что Стрегон не зря носил на себе метку Гончей и очень не зря считался в своем деле высочайшим профессионалом. Настолько, что даже Терг безоговорочно признавал его лидерство и без сомнений доверил бы собственную спину. А если б не оковы, если бы не предательская слабость, то и сам показал бы этой твари, на что в действительности способны Братья.
Ночной гость снова сердито зашипел, явно придя в неудовольствие от полученных сведений - чем-то упоминание о Диких Псах ему не понравилось. Однако удавку на горле троих неподвижных наемников он все же не затянул. Пощадил. Лишь раздраженно дернул спрятанными под плащом плечами и неприязненно буркнул:
- Ладно. Торк с вами. Где вы вс-стречаетесь со с-своими?
- Белые Озера.
- А наниматель?
- Подойдет позже.
- Где именно? - с нажимом спросил визитер, попеременно перемежая слова с шипением и нехорошим ворчанием. А потом снова пристально посмотрел, да так остро и властно, что рот раскрылся сам собой.
- Мертвая река, - брякнул Терг и тут же прикусил язык, но поздно: тварь довольно хмыкнула, так же проворно убавила давление, заставив его тихо выматериться про себя, о чем-то ненадолго задумалась... а потом вдруг звучно прищелкнула языком. И до того громко, что Братья от неожиданности едва не подскочили со стульев и табурета, судорожно хватаясь за оружие. Если бы не позорная немощь, враз бы ощетинились сталью, как испуганные ежики - иголками.
- Ладно, недорос-сли, - насмешливо оглядел их гость, плавно отступая к окну. - Найдет вас-с Ходок, уговорили. Вс-с-стретите его у Мертвой реки, в излучине, рядом с границей межлес-сья... или у самой Границы... ашс-с-с, он найдет вас-с сам. Но чтобы вы не заблудилис-сь по дороге, приш-шлю проводника. Молодого, но шус-с-трого. Он и проведет, куда надо. С нанимателем ваш-шим Ходок с-сам разберетс-ся. Ус-словия простые: двести при вс-стрече и еще пятьс-с-сот по прибытии. Золотом. Без-с-с всякой тор-р-рговли.
- Сколько?! - дружно охнули Братья.
Торк! Рейдер ведь божился, что вперед никто денег не требует! Тем более, ТАКИХ! Но гость лишь внятно шикнул и тихо проурчал:
- С-сколько с-сказано. Не думаю, что у человека, с-способного нанять сразу шес-стерых Магис-стров Братс-ства, не хватит с-средств, чтобы с нами рас-сплатиться. У вас-с ровно четыре дня, чтобы добратьс-ся до мес-с-ста. Опоздаете - пойдете через Лес-с одни. Проводник вс-стретит вас на Озерах на рассвете пятого дня, начиная с с-сегодняшнего, доведет до Мертвой реки и с-согласует все ос-стальное. Не понравитес-сь ему, значит, и Ходока не увидите. Так ч-что глядите - заденете гос-стя, получите от хвос-ста уш-ши. И Фарга больш-ше не тревож-жьте: он все ещ-ще верен Братс-ству и своей клятве. Просто передал, что прос-сили. Потому ос-ставьте его в покое и... до с-скорой вс-стречи, с-смертные. Помните: я за вами с-слеж-жу-у!
До наемников донесся странный звук, словно лопнула тетива стального лука. Затем что-то ударилось о доски, с грохотом укатившись под подоконник. Темнота в углу неожиданно снова сгустилась, поджалась и как-то странно облепила смутно виднеющийся силуэт, похожий на припавшего к полу крупного зверя. А потом резко сорвалась с места, стремительной тенью метнувшись к открытому окну. Тень мелькнула в ночи, странно хлопнула - то ли расправившимися крыльями, то ли просто плащом, звучно царапнула когтями деревянную раму и мгновенно пропала из виду. В тот же момент невидимые оковы рухнули, позволив людям пошевелиться, разум очистился, прояснился, заработав с привычной четкостью и быстротой. Воздух снова стал прохладным и чистым, исчезла ужасающая, гнетущая духота. С плеч словно гора свалилась. Однако даже Тергу потребовалось целых полминуты для того, что встать, нетвердой походкой подойти к окну и кинуть быстрый взгляд наружу.
А потом подобрать брошенную страшным существом вещь, по достоинству оценить оставленные им в стене глубокие царапины и в полной оторопи уставиться на умело закаленный, стальной, гномами выкованный арбалетный болт, аккуратно разломанный на равные половинки.
Глава 4
Белые Озера - село не то, чтобы очень крупное, но и не хилая деревенька, где нет даже своего трактира. Закладывали его когда-то с тем расчетом, что богатые караваны, сворачивая на Большой Тракт, непременно заглянут в последнее на своем пути человеческое жилье, чтобы перед унылым межлесьем успеть перехватить кружку холодного пива, поспать на нормальной кровати, потискать симпатичных служаночек, а наутро со вздохом отправиться в долгий путь.
Сегодня постоялый двор был удивительно полон. То ли из-за разыгравшегося дождя, раз под крышу поспешили не только одинокие путники, но даже местные завсегдатаи; то ли случилось чего, а то ли просто так совпало. Однако внутри было не протолкнуться, а надышали там до того плотно, что когда мокрая дверь с некоторой натугой распахнулась, на улицу вырвалось мощное облако пара.
Стрегон поморщился и шагнул на свежий воздух, гадая, успели ли Лакр с Торосом устроить лошадей и, если да, то куда запропастились сами. Спешить им теперь необязательно, можно передохнуть денек-другой, но оставаться дольше необходимого в битком-набитом доме (в котором, кстати, были замечены устрашающих размеров клопы) ему совсем не хотелось. Всего лишь переночевать и спокойно дожить до завтра, стараясь не слишком обращать внимание на запахи пота, гари и пережаренного мяса, резко бьющие по чувствительному носу, задорные вопли вернувшихся с поля крестьян, да клубящийся в зале едкий дым от жаровни, который неприятно резал глаза. Пришлось даже выйти проветриться, а заодно, проследить, как устроили лошадей и куда запропали оба побратима. Дорога предстоит неблизкая, за скакунами глаз да глаз нужен, чтоб не испортили.
Свои дела в Дексаре ситт полностью закончил: местное Братство предложило им всю информацию, которая требовалась, и оказало всю возможную помощь. Еще бы! Отказать Магистрам не посмел бы даже самый упрямый и недалекий дурак, которому поручили искать иголку в стоге сена. Косых взглядов, конечно, было хоть отбавляй, но вслух возмутиться не посмел никто. Стоило только раз посмотреть в сторону ропщущих коллег, как все вопросы снимались сами собой: тяжелый взгляд Стрегона с трудом выдерживали даже опытные Братья. Что уж говорить о расслабившихся в тепле и сыте дексарцах. В итоге, за неполные три дня им дали четыре сомнительных адреса, с десяток смутных намеков и целый рой самых фантастических слухов, которые просто в голове не укладывались, но которые все равно требовали тщательной проверки. Наемники, разумеется, добросовестно проверили все, терпеливо побеседовали с нужными людьми, обошли каждый указанный дом, скрупулезно отсеивая правду от вымысла и истину - от искусно слепленной лжи. Но быстро убедились: Ходока в городе нет. Был сравнительно недавно, недолго покрутился, а потом снова бесследно исчез - так же тихо и незаметно, как всегда.
Тергу повезло немного больше: он хотя бы напал на след, ухватил кончик тонкой ниточки, ведущей к их трудновыполнимому Заказу. Очень слабо, правда, крайне ненадежно, но ничьей вины тут не было - каждый из них, оставшись в одиночестве, действовал скорее наугад, повинуясь чутью, чем следовал заранее продуманному плану.
Терга, кстати, Стрегон сегодня уже видел - в назначенное время тот явился в Озера, коротко кивнул, показывая, что кое-какой результат есть. Некоторое время посидел в том самом постоялом дворе, откуда сейчас доносились разудалые вопли изрядно набравшихся мастеровых и охочих до "отдыху" деревенских работяг. А потом, пользуясь шумихой, утомительной толкучкой и темнотой, сумел вроде как случайно пересечься со старшим Братом и, никем не замеченный, кратко пересказал то, что успел сделать.
Почему случайно, спросите вы? Да потому, что трое вооруженных мужчин всяко привлекают к себе меньше внимания, чем такие же, но сразу шестеро. К тому же, наниматель очень вежливо попросил их не светиться. Вот и пришлось разыгрывать знакомую схему "знать тебя не знаю, вообще в первый раз вижу" и, обменявшись сведениями, уходить отсюда поодиночке. Вроде как тоже - в разные стороны. Терг со своим ситтом ушел часа три тому, намереваясь дождаться отставших Братьев на берегу тех самых Белых Озер, от которых взяло название это суетливое село. А второй ситт, убедившись, что никому нет дела до выехавших под вечер соратников, останется здесь до утра. Для гарантии.
Стрегон задумчиво пожевал губами.
Информация, полученная его людьми, несильно разнилась от той, что добыл Терг: о Ходоке кое-что слышали, вроде бы видели, еще больше напридумывали, но толком никто ничего сказать не смог. Ни насчет лица, ни про сложение, ни про возраст, ни даже про цвет волос. Никакой серьезной зацепки, ни единой ниточки. А те немногие счастливцы, кто воочию видел их неуловимый "Заказ", давали совершенно разное описание, причем, в каждом случае татуировки четко показывали: рейдеры не врут. Забавно, да? Но у Терга возникла та же проблема, так что нечего киснуть. Все, что можно, они отыскали в максимально возможном объеме. Правда, о Фарге Стрегон раньше не знал. А о том странном существе, при упоминании которого всегда невозмутимый Брон начинал кривиться, будто от зубной боли, а Ивера вообще передергивало - даже не слышал, что такие бывают. С ним, судя по всему, Братьям еще предстоит столкнуться возле Проклятого Леса (да, Стрегон тоже полагал, что идти туда все-таки придется), и, вполне возможно, это доставит немало проблем нанимателю. Но, так или иначе, свое дело они сделали. Теперь можно собираться и единым отрядом двигаться к месту встречи с заказчиком.
С этими мыслями Стрегон бесшумно спустился с крыльца, предусмотрительно накинув капюшон, потому что дождик так и накрапывал. Быстро огляделся в поисках побратимов, но, как ни странно, никого поблизости не увидел: ни Тороса, ни Лакра, ни коней, которых велел проверить полчаса назад. Более того, он смутно подозревал, что терпеливый южанин наверняка не просто так запоздал к ужину, а, скорее всего, выясняет отношения... в своей, в южной манере... с чрезмерно острым на язычок ланнийцем, у которого порой случался самый настоящий словесный понос. Отлично представляя, что именно способен наговорить язвительный от рождения Лакр, можно было представить, как это должно было достать Тороса, чтобы тот позволил себе даже крохотную задержку. Кажется, этих обормотов опять придется лишить заслуженного отдыха, чтобы прекратили, наконец, осыпать друг друга едкими остротами и шутливыми тумаками. Не дети, в самом-то деле, до Магистров как-никак дотянули, но порой все равно - хоть за ремень берись.
Стрегон резко свернул в сторону конюшни, собираясь честно высказать все, что думает о расслабившихся побратимах, но не успел: из темноты на него налетел кто-то очень спешащий. Да не просто налетел, а наскочил почти с разбега, пихнул бесцеремонно, будто выше собственных сапог ничего не видел. На полном ходу столкнулся, наступил на ногу, ойкнул от неожиданности. Разумеется, тут же отлетел обратно, едва не сев в большую лужу, и, возмущенно вскинув голову вверх, негромко прошипел:
- Торково копыто! Ты глаза свои дома, что ли, забыл?!
К несчастью, от резкого движения с наемника слетел низко надвинутый капюшон, и говоривший резко осекся. Попятился даже, будто привидение увидел, как-то странно осел, а потом судорожно вздохнул:
- М-мать моя!!
Стрегон хмуро взглянул на невежу, испортившего ему новые сапоги, но, к собственному неудовольствию, увидел лишь промокшего до нитки мальчишку, спешащего укрыться от дождя в теплом доме. Обычного, невысокого, закутанного в плащ мальчишку, с головы которого тоже сполз набок капюшон, открыв совсем еще молодое, безусое лицо, облепленное мокрыми каштановыми прядями.
Он плохо рассмотрел подробности, просто отметил, что парнишка довольно хорош собой (наверняка скоро девкам спасения не будет), но заострять на этом внимание не стал. А вот чужие глаза неожиданно заставили его споткнуться - крупные, поразительно чистые, светло голубые, каких просто не бывает в природе. А если и бывает, то явно не у людей. И светилась в этих глазах такая оторопь, такое искреннее смятение, что Стрегон с досадой поджал губы: и без того отлично знал, как выглядит со стороны.
- ТЫ-Ы?!! - неслышно выдохнул потрясенный до глубины души пацан, отшатнувшись от наемника, как от самого Торка. Даже за грудь схватился, словно за спасительный оберег. Но почти сразу понял, что ошибся: на долгое мгновение замерев, он вдруг как-то разом осунулся, побледнел. А потом и вовсе резко отвернулся, пряча погасший, тоскливый взгляд. - Прошу прощения. Обознался.
Стрегон так же хмуро кивнул, про себя подумав, что его-то как раз ОЧЕНЬ сложно с кем-либо спутать - длинные седые волосы, стянутые на затылке в конский хвост, и блекло-голубые глаза не слишком-то подходили его жесткому, обветренному лицу, лишенному какого бы то ни было изящества черт. Крепкая фигура, жилистые руки, твердые мозоли на ладонях от постоянного упражнения с оружием. Немало рубцов, расчертивших его тело причудливой росписью шрамов... он не был старым - напротив: не так давно разменял четвертый десяток, в самую силу вошел, однако белые волосы, как какое-то проклятие, носил на голове с детства. Точно так же, как отец, дед... и еще целых пять поколений предков, на которых всю жизнь стояла несмываемая метка: полукровка.
Когда-то внешний вид доставлял ему беспокойство. Когда-то чуть заостренные кончики ушей сводили его с ума, а цвет волос и водянистые глаза заставляли скулы белеть от ярости, едва подметив удивление или отвращение на чужих лицах. Полукровка... и этим все сказано. Как позорное клеймо, как жестокая метка, ненавистный ярлык, от которого нет никакого спасения. Эта слава тянулась за ним с раннего детства, словно навязчивый бред. И никому не было дела до того, что эльфийской примеси в нем не половина, а лишь какая-то жалкая часть, щедро разбавленная обычной, человеческой кровью. Что у настоящих полуэльфов глаза абсолютно красные, а не голубые, волосы светлеют не с рождения, но лишь по достижении совершеннолетия. Что грешила когда-то не его родная мать, которую отец всю жизнь пытался уберечь от насмешек жестокой толпы. Что из-за этого они так часто переезжали из города в город. Что на поверку дело происходило задолго до того, как вообще появились Новые Земли... нет. Никто не хотел ничего понимать или слушать: люди просто видели его лицо и каждый раз поспешно отворачивались.
Точно так же, как этот безусый пацан сегодня.
Правда, сейчас Стрегона ничем не задело чужое изумление. Ничто не промелькнуло в голове, кроме мимолетной мысли о забрызганном плаще, смутном сожалении об ушедшем детстве, когда он мог позволить себе смотреть чисто и открыто, как едва не упавший в грязь сопляк, да некстати вспыхнувшем раздражении на задержавшихся побратимов. Ни гнева, ни ярости, ни обиды. Ничего. Просто потому, что за годы в Братстве он узнал себе настоящую цену. Научился бороться с мнением толпы. Приучил себя его не замечать и больше не видел смысла что-либо прятать. Со временем белые волосы из посмертного проклятия превратились в его персональный, хорошо узнаваемый знак. Голос огрубел, превратившись из звонкого эльфийского колокольчика в хрипловатый баритон зрелого мужа. Юношеская мягкость черт исчезла под холодной маской отчуждения, закрылась белесыми шрамами, стерлась, истаяла. Уши свои он теперь видел только в отражении на речной глади и не обращал ни малейшего внимания на некоторую их вытянутость кверху. Шутить не любил. На любую насмешку отвечал стремительным и быстрым ударом. А глаза... что ж, за эти годы и они превратились из жалобных, вопрошающих и несчастных в холодные, жесткие и сухие. Как раз такие, чтобы даже в Братстве его откровенно побаивались, а за спиной, думая, что он не в курсе, называли Бесцветным.