— Так Северона убили… Кто?
Имя последнего короля отозвалось в душе Лиандры болью. Вздохнув, она закусила губу, чтобы невольные слезы не пролились на подушку.
— Не знаю. Разное говорили. Северным Эймаром со столицей в Архоне правила сестра короля, а в Аверне взошел на трон ее дальний родственник — король Родерик.
— И у страны было два короля? Но какой престол ты называешь истинным?
— Северный, конечно!
Лиандра посмотрела на символ змеи и меча в основании шеи Ханлейта: неведомо по какой причине, но она считала также. Вот он, настоящий герб Эймара, а не орел ариев!
— Король Родерик умер, королева исчезла, — продолжал Хан, — а мы получили нового правителя — Императора.
— Что значит «исчезла»? Пропала? Сбежала, как ты? — с надеждой спросила Лиандра, вспоминая живой образ девушки из своих снов.
— Я думаю — она умерла, но о похоронах молчали. Северяне не сразу поняли, что армией Архоны не управляет твердая рука. Военачальники не смогли между собой договориться: среди них пошли распри, что послужило началом поражения северных земель. А потом появились Проклятые дороги, и наступил хаос.
— Умерла…
Лиандра почувствовала, что так и есть, и ее сердце сжалось от тоски.
— Кто такой Император, Ханлейт? — спросила она упавшим голосом.
— Никто не знает, Лиандра…
Хан, наконец, отвернулся от пламени и лег на спину.
— Считается, что с приходом Императора страна вновь стала единой. Это неправда — страх не в состоянии объединить. Принимая жестокие законы и вытягивая из страны последние соки, Аверна создает вокруг себя иллюзию достатка, но Эймар страшит не нищета и даже не магия ариев. Вспомни мертвое селение в Морее: все боятся подохнуть от руки своего же соседа или превратиться в одержимую тварь. Жить стало опасно — неизвестно, где и когда объявится демон и призовет новые души. По стране гуляет скверна, уничтожая все живое.
— Как Проклятая дорога?
— Нет, ошибаешься. Проклятые дороги — бельмо на глазу у Императора. Они очень опасны, но пока эти тракты — единственная сила, которая его пугает и сдерживает. Лиа, ты наглоталась дыма, и завтра не сможешь продолжать путь, если не отдохнешь, — закрыл тему Хан, обнимая девушку за плечи.
— Ты говорил, что не будешь меня называть именем сестры Герванта.
— Вспомни свое и перестану.
Так само получилось, что Лиандра уснула у Хана на плече. В зале трактира бил гонг, но спящие его не слышали.
Волшебник с озера Инья
Ханлейт проснулся раньше и принес из комнаты Киндара походную одежду Лиандры. Одеваясь, она морщилась от головной боли и с ужасом представляла, как сядет в седло. Помятый вид был у всех разбойников, кроме Хана: Гвидо отчаянно зевал, Гервант мрачно молчал с похмелья, а дварф был до сих пор пьян и с трудом держался на ногах. Неестественно бледный Киндар послал Лиандре воздушный поцелуй и улыбнулся.
На рассвете улицы Ваньяра были пусты, затоптаны множеством ног и запорошены праздничным мусором. Из города разбойников выпустил одинокий стражник. Держась за решетку ворот, он с трудом сохранял равновесие и тупо таращил глаза. Легионеры крепости перепились и спали, как и все остальные горожане.
Отряд выехал на пустую до горизонта дорогу. Начался снегопад. Белое покрывало чистого снега стирало границу чистого поля и тракта и слепило глаза. Гервант с Ханлейтом поехали вперед, а Лиандра отстала.
— Ты подарила мне одну из самых волшебных ночей за последнее столетие, девушка, — ласково сказал Киндар, поравнявшись с ней, — надеюсь, наша маленькая шалость не разозлила твоего сурового друга?
— Которая из них, Киндар?
— И не говори, праздничная программа была насыщенной! — рассмеялся эльф, — но я говорю об эльфийском зелье. Нехорошо бывает только после первого раза, но если привыкнуть, то можно оценить все преимущества дурмана по достоинству. Попробуем еще?
— Ох, нет! — вырвалось у Лиандры.
Киндар снова засмеялся. Подъехав ближе, он шепнул:
— Только одно мне скажи: я не зря старался? Вы с Ханом объяснились?
— Да, мы проговорили до утра.
— Говорили — и все?! Не говорить надо было, девушка! Отвечать на каждое слово Хана поцелуем, чтобы замолчал и перестал думать лишнего, — вот что нужно было делать! Ничему ты у меня не учишься! Положись на свои чувства — они редко подводят. Если я буду вмешиваться и дальше, то могу вам навредить.
Лиандра задумалась, что значил для них с Ханом остаток хмельной ночи, проведенной вместе. Ее гнев на Ханлейта испарился без остатка, но она хотела большего. Возможно, Хан тоже. Просто самая длинная ночь в году для них оказалась слишком короткой…
— Зачем ты хотел нас помирить? В чем смысл для тебя, Киндар?
— У-у! — протянул Златовласка, — ты еще спроси, в чем моя выгода, чтобы я понял, как ошибался, вырывая тебя из лап Герванта! Нет моей корысти, девушка. Глупая ты. «Просто так» — для тебя и такое объяснение сойдет.
От Ваньяра отъехали прилично — город скрылся за снежной пеленой вдали. Гервант повернул на обочину, пропуская остальных. Прищурясь, он оглядывался назад. Лиандра хотела побыстрее проехать мимо — она не знала, как вести себя с нелюдем после их несостоявшейся сделки. Но Гервант сам задержал ее, схватив за локоть и кивнул в сторону города.
— Видишь что-нибудь?
Лиандра пожала плечами.
— Твой выбор Хранителя, сестренка — дурной финт ушами. Не корчи рожи, я не обиделся. Меня беспокоят вон те гости на горизонте. Чует мое сердце, что за нами, но за что такая честь — не пойму. Кто-нибудь сможет объяснить? — громко спросил Гервант.
Отряд остановился. Вдали появились черные точки всадников. Скача во весь опор, они приближались.
— Может, у них свои дела, а, командир? — зевнул Гвидо, — мы что? Мы — ничего, не бедокурили.
— Будем надеяться. Едем, как ехали, не дергаемся.
Разбойники продолжили путь, словно погоня их не касалась. Преследователей было пятеро: четыре легионера и человек с длинной палкой, издали похожей на копье.
— Именем Императора! Приказываю остановиться! — трезво закричал передний легионер.
Отряд повиновался знаку Герванта и выстроился в линию поперек дороги, не дав себя окружить. Лиандра узнала вчерашнего господина, пригласившего ее на танец. В глазах Кеодана промелькнула искра злорадного торжества, но целью его утренней прогулки была не девушка, скорее, она стала приятной неожиданностью.
— Киндар ланн Инья, алхимик, — Кеодан указал в грудь Златовласки металлическим посохом, — ты приговорен к смертной казни за убийство ария. Я лично доставлю тебя на главную площадь Аверны и возьму под контроль палача, чтобы ни одна капля твоей крови не упала на помост даром.
Над дорогой повисла испуганная тишина. Кеодан продолжал:
— Если остальные немедленно не объяснят Закону причины укрывательства государственного преступника, то будут считаться его соучастниками. Напоминаю, Закон здесь — это я!
Гервант набрал в рот воздуха и выдохнул, впервые в жизни не найдя нужных слов — об опасном прошлом Киндара он не знал. Все разбойники замерли от неожиданности. «Закон» ждал, презрительно усмехаясь и покачивая длинным посохом, направляя его от одного лица к другому, будто прикидывая, с кого начать расправу.
— Закон ошибается, я — лучник из Эрендола, а не тот, кого вы ищете, — прерывая затянувшееся молчание, внешне спокойно сказал Киндар, — могу доказать — так метко стрелять, как я, не умеет ни один алхимик.
— Как ты жалок в нелепой попытке спасти свою шкуру! Но твое притворство выглядит на диво натуральным! Неужели ты меня не помнишь, мастер Киндар? Магистр Кеодан к твоим услугам! — Кеодан издевательски склонил голову.
— Я не раз слышал твое имя, но не помню твоего лица, — улыбнулся Киндар дрожащими губами, поняв, что лгать бессмысленно, — неудивительно, что меня подводит память! Похоже, на озерах не осталось хороших мастеров — ты выглядишь отвратительно старым, арий.
— Малена рассказывала мне, что ты предпочитал развратничать в Гадаре, а в Аверне я видел тебя лишь однажды и мельком. Это было около сотни лет назад, и я долго сомневался, откуда мне известна твоя женственно-детская, поганая наружность! — зазвенел сдержанной яростью голос Кеодана, — в какой норе ты прятался?! Тебя считали мертвым!
— Эта стерва была твоей подружкой? Я сожалею, очень! О том, что не был свидетелем чуда: как мой яд медленно убивает ее, уничтожает красоту, заставляет страдать и бить зеркала! Как все прошло? На сколько веков постарела Малена ванн Элиот? Смог ли ты смотреть на нее без содрогания в последние месяцы ее жизни? Да ты разволновался, Кеодан! Зрелище ее уродливых превращений запало тебе в душу? Ах, да, я и забыл — у истинных ариев нет души!
Лиандра переводила растерянный взгляд с бледного Киндара на Кеодана, сжимавшего посох побелевшими костяшками пальцев. С минуты на минуту должно было случиться нечто ужасное, но никто не решался этому помешать! Ни Гервант, ни Ханлейт!
По лицу ария прошла гримаса бешенства, но Кеодан сдержался и опустил оружие.
— Ищешь легкой смерти, алхимик? Не дождешься, хитрая ты тварь! Я сам приду полюбоваться на твои кишки на помосте!
— Не ищу. Хочешь мести? Вот я, получай.
Киндар спрыгнул на землю и вышел вперед.
— Не извольте гневаться, господин хороший, но мы даже имени этого паренька не знаем! — просительно и неестественно-быстро заговорил Гервант, — эльф, как эльф, увязался по дороге на наши головы! Не укрыватели мы! Законов не нарушали.
— Закрой рот, чернь! — поморщился Кеодан, — мне некогда тебя слушать. Можешь проваливать на все четыре стороны. Взять эльфа. И эту девку! — арий указал на Лиандру.
— Зачем тебе девушка?
Кроме Киндара, за Лиандру никто не вступился, только Хан незаметно положил руку на рукоять меча.
— Она поедет со мной до Аверны и усвоит раз и навсегда, где, когда и с кем можно распускать руки. Я буду очень хорошим учителем, Лиа. Я научу, как пользоваться своим телом совсем без рук.
Он улыбнулся, показав идеально ровные желтоватые зубы. Лиандра не знала, что представляет собой магия ария, отчего молчит Ханлейт и чего испугался Гервант; по иронии судьбы она была единственным существом на дороге, не испытывающим трепета перед Кеоданом.
— Забирай эльфа и убирайся. Ее ты не получишь, — сказал Хан.
— Ты с ума сошел! — почти одновременно выкрикнул Гервант, — не слушайте его, господин!
«Забирай эльфа»? Ханлейт, так гневно осуждающий ариев прошлой ночью, согласен отдать Киндара на растерзание этой заносчивой твари?! «Арии — существа из плоти и крови», — вспомнила Лиандра слова Златовласки, и ее пальцы нащупали металл метательных ножей на поясе.
— Что ты сказал, бродяга? — удивился Кеодан, — ты посмел мне возразить?! Каждый, кто немедленно не спешится, умрет!
Арий не бросал на ветер пустых угроз — вслед за его приказом дрогнула дорога. Повинуясь воле Кеодана, земля тошнотворно поплыла под ногами, раздался неясный подземный гул. Полотно тракта пошло трещинами, разрывающими толстую корку декабрьского снега на лоскуты. Лиандра почувствовала во рту противный металлический привкус, словно от крови. Посох Кеодана засветился, превращаясь из стальной палки в смертоносное магическое оружие.
Гервант немедленно спрыгнул на землю, его примеру тотчас последовал Гвидо. Дварф рванул было прочь, но не справился с конем и рухнул на дорогу. Легионеры тоже спешились, не рискуя быть сброшенными перепуганными лошадьми. Верхом остались Хан, Лиандра и арий, чья лошадь была привычна к магии и не проявляла беспокойства. Не считая опасной девушку, Кеодан направил оружие на Ханлейта.
— Сам напросился! — презрительно бросил он.
Став продолжением посоха ария, в грудь Хану вылетела стальная стрела. Против магической атаки были бессильны блестящие навыки эрендольского Хранителя — ее мог остановить своим мечом только архонт. Ханлейт это знал, пригнулся и вовремя рванул в сторону, но не это спасло ему жизнь. Мгновением раньше Лиандра бросила в ария нож и попала в шею.
Зажав рану свободной рукой, Кеодан перехватил оружие посередине и выбросил вперед, атаковав девушку боевой магией металла. Мир вокруг Лиандры взорвался ослепительными всполохами. Выворачивая мерзлые комья, стальные осколки глубоко вспарывали землю и бесследно исчезали, чтобы появиться из посоха ария вновь. Ни пара, не гари, только холодные смертоносные искры, словно десятки ножей, брошенных в одну точку. Магия ария — невероятное и смертельно-красивое зрелище…
Вороной конь Лиандры взвился на дыбы. Падая из седла, она увидела серое небо в блеске магии и услышала, как закричал Гервант, бросаясь в атаку. Удар спиной о землю был такой силы, что Лиандра потеряла способность дышать. Рядом рухнул Север, придавив ей бок своей тяжестью. Хватая ртом воздух, Лиандра чувствовала, как темнеет в глазах. Дорогу перестало трясти…
* * *Лиандра сжала в кулак горсть мокрого снега, поднесла к лицу и выронила грязно-розовый комок. Ее правая рука была выпачкана землей и кровью, а левую сторону тела свело от боли. Север был еще теплым, но не двигался и не дышал. Застонав, Лиандра выбралась из-под коня и села на колени посреди развороченного тракта. Магия ария не рассеялась, она ощутимо присутствовала в воздухе, подрагивала в земле, расползалась вокруг, как скверна. Пахло металлом, кровью и смертью. До сегодняшнего дня Лиандра не встречала этот запах, но сразу же его узнала — так пахло на полях сражений. В сторону Ваньяра удалялись три всадника, остальные лошади убежали в поле. На земле лежало несколько тел. На обочине спиной к Лиандре присел над кем-то Гервант.
— Подойди ко мне, девушка, — чуть слышно сказал знакомый голос.
— Киндар!
Златовласка распростерся на земле поодаль, словно прилег отдохнуть посреди этого хаоса.
— Вот и закончилось наше путешествие, — слабая улыбка тронула губы Киндара и тут же пропала.
— Нет, нет! Мы тебя вылечим, ты поправишься!
Лиандра пыталась зажать раны эльфа, остановить кровь, но их было слишком много.
— Перестань, так только больнее.
Черты лица Киндара заострились, а на белой коже стали виднее голубые прожилки вен. Девушка догадывалась, что это значит, но отказывалась верить.
— Это моя вина! Я думала только о себе! Я не придала значения его интересу тобой, Киндар! Я убила бы ария прошлой ночью с галереи, когда он выводил лошадь, направляясь за подмогой! Почему он не умер? Я попала! Попала ему в горло! — бессвязно шептала Лиандра, глядя, как краснеют ее ладони.
— Кеодан… Его непросто убить, напрасно ты пыталась. Истинный арий, очень старый, старше меня… намного. Помолчи, пожалуйста. Тише, Лиандра… Все к лучшему. Умирать в своей постели, разбитым немощью — сама представь, насколько это скучно. А быть вывернутым наизнанку под радостные вопли толпы — позорно. Я счастливчик, что избежал казни на площади. Это — не ирония. Помнишь, я как-то говорил, что хочу умереть от руки Хана? Он жив? Позови его.
Лиандра обернулась: один из всадников возвращался обратно, это был Ханлейт.
— Зачем ты торопишься?
— Мне очень больно, девушка, пожалей меня. Хочешь последний совет? Не отказывай себе в желаниях, какими бы дикими или глупыми они тебе ни казались. Несбывшиеся мечты — опасная штука, они могут отравить жизнь горечью сожалений.
— Киндар, я подумаю над этим позже! Я лучше найду способ тебя спасти!
— Не перечь мне сейчас. И не смотри на меня мертвого — запомни живым, таким, как на празднике, когда мы танцевали. Обещаешь? Все, иди.
Киндар закрыл глаза.
«Я убью этого мага! Пусть через десять лет, через двадцать, но эта сволочь не будет спокойно топтать землю, пока я живу! Кеодан, у тебя есть враг, который не умеет прощать!» — поклялась Лиандра самой себе, склоняясь над умирающим и касаясь губами его щеки.
— Я обещаю. Я уже иду, Киндар.
Она только предчувствовала всю тяжесть грядущей утраты: жизни без Киндара, без его улыбки и умных слов. Но Ханлейт был уже близко. Пора. Оставив раненого Гвидо, навстречу Хану поднялся Гервант. Нехотя, медленно со стороны поля шел дварф, ведя под уздцы лошадь — он не принимал участия в сражении. Все происходящее напоминало дурной спектакль, где актеры плохо знали свои роли. Хан спрыгнул на землю и устало уткнулся лбом в гриву своей кобылы.