– Сбор лотуса очень ответственное дело, – продолжал преподаватель, и я едва сумела сдержать зевок. – Как я уже говорил, самое лучшее время для сбора – ночь, но только в полнолуние бутон способен насытиться полностью, и именно таким он наиболее ценен.
Все единодушно посмотрели на водную гладь прудика, где между зеленых листьев отражался круглый блин месяца, словно надкушенный справа. Я задрала голову вверх, до полнолуния оставалось еще день-два.
– А близость полнолуния на это влияет или собирать принято строго только один-два дня в месяц? – не удержалась я от вполне логичного вопроса, но девушки обернулись и посмотрели на меня такими глазами, что я едва не пожалела об этом. Однако учитель прокашлялся и продолжил, по-прежнему игнорируя мои реплики:
– Чтобы узнать, полностью ли насытился бутон лотуса магическим фоном, студенты используют Кристалл Изиля. Сейчас вы разобьетесь на группы по трое и попробуете выбрать цветок для практики.
– Кто такой «Изиля»? – шепнула я Лотте. Она прикрыла рот ладошкой, видимо придя в ужас от моего невежества.
– Изиль. Он был магистром экспериментальной магии, именно он сумел написать заклинание и создать нужную форму кристалла для определения магического фона. Говорят, на исследования ушла половина его жизни. Неужели ты не знаешь?
Девушки тут же зашептались и закопошились, видимо, решая, к какой группе примкнуть и какую мостушку занять. Мне было в принципе все равно, лишь бы поскорее закончилось это унылое занятие, но Шарлотта взирала на бело-розовые бутоны с нескрываемым восторгом и просто горела энтузиазмом. И тут же возникла главная проблема – нас было двое, и никто из одногруппниц не спешил занять вакантное место третьего в группе. Зато в свите Дианы образовалась настоящая сумятица, подружки никак не могли решить, кто будет помогать доморощенной «принцессе» определять уровень магического фона. Мне было совершенно начхать, к какому решению они придут, главное – закончить урок и уйти наконец спать. Организм, хоть и встревоженный последними событиями, требовал соблюдения привычного режима и активно возмущался. Может, у них тут и принято шастать по ночам цветочки собирать, но для меня, коренной землянки, это совершенно неприемлемо.
Я оттащила Шарлотту подальше от шумной своры и выбрала отдаленный край прудика, возле него не было мостика, но край был заботливо вымощен камнями. Само собой, твердая порода внушала мне куда больше доверия, нежели хлипкие досочки.
– Молодец, Милана, вы выбрали очень удачное место, – учитель как-то неожиданно оказался у нас за спинами и почему-то вместе с недовольной Дианой. – Девушки, запомните важную вещь! Самое ценное всегда прячется дальше от людских глаз.
Девушки ахнули, словно в этой фразе скрывался какой-то сакральный смысл, открывший им глаза, и от этой театральности у меня задергался глаз. Или я слишком пресытилась подобного рода изречениями, ими просто пестрили ленты социальных сетей, и от своей заезженности многие цитаты потеряли всю свою глубину. Рано или поздно начинаешь относиться к ним не как к чему-то важному, о чем следует задуматься за чашкой чая (или виски, кому как удобней думать), а как к просто удачной шутке.
Эх, как давно я уже не заходила в родные социалки. Сколько? Раз-два… Получается, пятый день. Черт, мама там, наверное, с ума сходит. Я всхлипнула и попыталась сдержать неожиданно нахлынувшие слезы. Так, Милана, сейчас не время раскисать. Вдруг, если я буду грустить, мама это почувствует и ей тоже станет плохо? Я должна быть сильной и найти способ вернуться. Завтра припру этих идиотов к стенке и буду над душой стоять, пока не нарисуют нужный свиток. Или как они там меня выдернули из моего мира? А ведь я даже не озаботилась тем, чтобы поинтересоваться. Ладно, спишем это на шоковое состояние.
– Ой, ну вот только не реви, – раздался надо мной голос Дианы, – я обижать тебя не буду.
Я гневно вздернула голову и собралась уже высказать этой девахе все, что о ней думаю, но Лотта вовремя меня остановила. К нам снова подошел учитель и протянул мне небольшой узкий кристаллик на длинной толстой цепочке. Это над этой формой неизвестный мне Изиль корпел половину своей жизни? Н-да…
– Это Кристалл Изиля, мощный артефакт для определения уровня магического фона в предметах, – пояснил он, и я обратила внимание, что каждой группе раздали по одному такому кулону. – Чтобы им воспользоваться, нужно выбрать бутон, проверить его на зрелость, потом занести над ним кристалл и прочитать заклинание. Итак, кто помнит, как звучит это заклинание?
Вопрос ударился о тишину, сквозь которую ясно послышались отдаленные глухие удары и кваканье лягушек, впрочем, никто не обращал на них внимания. Девушки тут же что-то зашептали, а я уставилась на Шарлотту.
– Что за заклинание? – поинтересовалась я у подруги.
– Сегодня на занятии как раз его и проходили, – пояснила Лотта, загадочно улыбаясь. Я только удивилась, как она умудрилась запомнить что-то из урока, если весь час выпытывала из меня подробности моих взаимоотношений с мальчиками? Девушка-загадка, одним словом.
– Я помню, учитель Синдре. – Вот не ожидала я от Лотты такого. Старичок кивнул, и девушка ровным голосом прочла текст на незнакомом мне языке, отдаленно напоминающем латынь. А может, и не отдаленно, латынь мы не учили.
– Молодец, Шарлотта. Если все запомнили, тогда приступайте. И будьте осторожны, не упадите в пруд.
Последнее замечание проронило в женское общество семена сомнения. Желающих приступить к практике резко поубавилось, я же протянула амулет Лотте, напрочь игнорируя присутствие «принцесски». Подруга радостно приняла кристалл и опустилась на гладкие камни перед прудом на колени. Я пристроилась рядом, наблюдая за процессом не столько потому, что мне было интересно, сколько для того, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Лотта выбрала цветок, тщательно его осмотрела и занесла кулон, тихо шепча заклинание, но ничего не произошло.
– Дай сюда, неумеха, – раздраженно зашипела Диана, оттаскивая хрупкую Шарлотту в сторону. – Наберут кого попало.
Лотта испуганно хлопала глазами, не понимая, откуда такая несправедливость, но даже не осмелилась сказать что-то против. Этого я никак не могла понять, да и не хотела. Эта высокомерная девица стояла у меня уже поперек горла, ужасно хотелось скинуть ее в пруд и окунуть лицом в вязкую тину. Но Лотта вряд ли бы оценила такой поступок, тут надо действовать изящнее.
И тут мое внимание привлекло… Ага!
Моего недолгого отсутствия, кажется, не заметили. Пряча руки за спиной, я обратилась к вредине:
– Знаешь, кто ты? Ты самая настоящая жаба! – дождавшись пока возмущенная Диана повернется, я подсунула ей на раскрытой ладони самую обычную лягушку, небольшую, но толстую, и оттого явно ленивую, потому что даже не попыталась от меня ускакать, когда я к ней потянулась. А может, тут лягушки какие-то особенные?
Девица, увидев перед собой квакушку, резко побледнела и изменилась в лице. Лягушка тоже в долгу не осталась и громко, я бы даже сказала, зычно, квакнула. «Принцесса» завопила что есть мочи и отшатнулась от меня, как от прокаженной, и, разумеется, рухнула спиной прямо в пруд, очень удачно для нас всех прямо в просвет между «лотусами».
Кристалл выпал из ее руки на подол платья и соскользнул на землю. Лягушка еще раз сдавленно квакнула (я бы не удивилась, если бы зеленая упала в обморок) и спрыгнула с моей руки в кусты камыша.
– Ой, смотрите-смотрите, – девочки, сбежавшиеся было к нам посмотреть на мокрую Диану, резко собрались кучками и смущенно опустили головы, – мальчики!
Мальчики? Тоже, что ли, какой-то ночной практикум? Буйное помешательство на фоне близящегося полнолуния? Я резко развернулась и встретилась взглядом с… кто бы мог подумать, Лемминкайненом. Слегка растрепанный, с бисеринками пота на раскрасневшемся лице, точь-в-точь как в тот вечер, когда он встретил меня ревущей на лавочке. В одной руке он держал длинную палку, другой придерживал перекинутый через плечо пиджак формы. Он скользнул по нам странно-брезгливым взглядом и тут же получил тычок в бок. Кай был не один, а с группой таких же боевиков в форме с синей отделкой. Видимо, и правда какое-то занятие, а не одиночная тренировка. Что они забыли в нашем саду, интересно?
– Ах ты… – услышала я сзади раздраженное шипение Дианы и обернулась. Кто-то из свиты, я не успела познакомиться, да никто как-то и не стремился, помог девушке выбраться, и теперь мокрая насквозь «принцесса» стаскивала с себя водоросли. Она так и не договорила, замерев с приоткрытым ртом, и атмосфера ощутимо сгустилась. Я проследила за ее взглядом – Кай и Диана неотрывно смотрели друг на друга, девушка – испуганно и растерянно, парень – раздраженно и холодно. Очень холодно, у меня даже мурашки по телу пробежали. Я там что-то говорила про то, что боевик меня недолюбливает? Забудьте. Тот презрительно-уничтожающий взгляд, которым он одарил меня в первый день нашего знакомства, по сравнению с игрой в гляделки с этой фифой был еще цветочки. Господи-божечки, что она успела ему сделать, раз заслужила такое?
Шарлотта неожиданно ахнула (ну что за привычка?). Мальчики, быстро завоевавшие внимание женской аудитории, совершенно забывшей об инциденте с Дианой, весело подмигивали и посылали другие, временами двусмысленные жесты.
– Так, молодежь, – преподаватель поспешил навести порядок на своем занятии, – даю десять секунд, чтобы вас тут не было.
Кай развернулся первым и четким шагом удалился вместе с остальными участниками ночной процессии мимо нашего участка. И теперь ко мне спешила неминуемая расплата.
– Милана! – голос учителя не предвещал ничего хорошего. Тут же как-то стемнело, студентки притихли, ожидая моего приговора. Я даже подумала что-то вроде «надо мной сгустились тучи», знаете, как в книжках обычно пишут, но вовремя задрала голову, чтобы сообразить, что тучи действительно появились, только не надо мной, а на небе, скрывая лунный диск от зрителей и, само собой, лотосов. – Завтра с самого утра явитесь в деканат.
Потом он со вздохом посмотрел на небо.
– Сдавайте кристаллы и можете расходиться.
Вокруг меня снова образовалась привычная пустота, только Шарлотта смущенно переминалась с ноги на ногу. Теперь и ей за компанию влетит за то, что со мной в одной команде была. Любопытно, такими темпами как скоро меня отчислят? И ведь снова я не чувствовала за собой вины, то есть понимала, что поступила дурно, но так ведь и та заслужила. Почему приходится вечно все одной расхлебывать? На этой мысли я вспомнила про домашний арест Лоуренса и приутихла. Было бы вообще печально оказаться запертой в четырех не слишком ухоженных стенах.
– Это из-за меня, да? – вдруг печально спросила Лотта, опустив голову.
– Эй, а ты-то тут при чем? – Я никак не ожидала услышать подобное. – Это все Лоуренс, если на то пошло.
Не знаю, что я так лезу его защищать? Вот так вот войдет в привычку, не отделаешься потом.
– Я в деканат с тобой пойду. – Шарлотта упрямо надула щечки, как симпатичный хомячок. Когда она такая, лучше не спорить, до утра ее страсть к самопожертвованию схлынет сама собой.
– Пойдем уже, иначе я тут, в камышах, засну.
Я первой направилась к общежитию, стараясь вести себя непринужденно, однако перед глазами все еще маячил ледяной взгляд Кая.
Не дай бог мне когда-нибудь заслужить такой.
И в итоге меня наказали. В лучших традициях уголовного права – исправительными работами в экспериментальной башне. И, судя по всему, трудились в ней либо за провинности, либо на голом энтузиазме, как мой названный кузен Рансу. Глаза у него буквально горели, когда он закапывался в своих свитках и ожесточенно скрипел пером по несчастной писчей бумаге так ловко, что меня аж зависть брала. За несколько дней я так и не освоила технику письма перьями, хорошо хоть не гусиными, иначе бы совсем с ума сошла.
Сперва меня отправили в лабораторию, снабдили перчатками из необычного, похожего на нашу резину материала, только мягче, и заставили отмывать пробирки и колбочки. Последние, как потом объяснил Морковка, от использованных зелий.
Пока я яростно надраивала щеткой стеклянные емкости, попыталась хоть как-то упорядочить в голове события и кусочки информации. Словоохотливый кузен, увлеченный экспериментами, пока помогал мне освоиться в башне, успел рассказать кое-что об устройстве местной магии, полностью нарушив известные мне книжные клише.
Я сразу заметила, что магия у них странная. Я как-то ожидала файерболов, шапок-невидимок, парящих в воздухе предметов и волшебных палочек. А оказалось все намного скучнее и больше походило на псевдонауку, нежели на волшебство в привычном понимании этого слова.
– Самое главное – это концентрация, – объяснял Рансу, подсовывая мне новые склянки. – В каждом маге есть источник энергии, он пополняется извне. Но у магов разного уровня имеется разный запас, у кого-то больше, у кого-то меньше, но его все равно очень мало, поэтому приходится аккумулировать энергию в свитках или артефактах.
Свитки оказались сродни одноразовым тарелкам – вся магия вкладывалась в определенный порядок символов и звуков и пропитывала чернила, которыми она писалась. Стоило прочитать вслух, и обязательно с выражением, как энергия высвобождалась, приводя заклинание в действие. Потом свиток можно было выбросить или еще несколько раз написать то же самое заклинание.
Рунической магией (я даже вспомнила, что такой предмет числился в списке моих лекций на следующей неделе) занимались в основном теоретики. Они заполняли свитки готовыми заклинаниями или составляли новые. А потом передавали их в экспериментальную башню, к таким как Рансу, чтобы протестировать, исправить неточности, внести что-то новое и передать дальше. Или вернуть теоретикам для дальнейшей работы.
Система конвейера показалась мне удачным решением для продуктивной работы. Получалось, в Университете не только проходило обучение, но и производственная практика – готовые свитки потом поставляли в магические лавки в город. И волки сыты, и овцы целы. Я была несколько удивлена и даже немного расстроена. Думала, если буду учиться, стану круче, чем Гарри Поттер, буду махать руками и высекать огонь. Что ж, и тут не повезло.
Сначала я и слушала Рансу, и работала, было нетрудно, я бы сказала, в удовольствие. На следующий день к обеду я поняла – надоело. Да и рыжик перестал выдавать полезную информацию, с головой погрузившись в свои дела. Только и слышно было: «Милана, подай то, Милана, подай это». В обед он подскочил на стуле и, воскликнув что-то вроде «эврика», унесся прочь из лаборатории. Спустя минут двадцать я со скуки подошла к окну и тут же отпрыгнула резвой ланью – во дворе что-то оглушительно шарахнуло, повалил черный дым, да не простой, а натуральный ядерный «гриб»! Он вырос до уровня моего окна и вдруг принял форму чего-то страшного и крылатого. Не успела я ахнуть, как дымище осел и как-то быстро рассосался. Площадка под башней была пуста, только травка по краям обгорела. Хм, ну и что это такое было?
Рансу явился через час, принес булочки с мясом наподобие сэндвичей и протянул мне:
– Угощайся. Обед мы пропустили, так что это все, что я смог найти.
Парень преспокойно сел на стол и принялся жевать свою долю. Я с сомнением его оглядела:
– А это ничего, что у тебя лицо в саже?
Морковка озадаченно потер щеку:
– Все?
– Нет. – Я покачала головой. – Слушай, не знаю, как тебе сказать… В общем, уходил ты с бровями, а вернулся без. Скажи мне честно, что произошло?
Рансу провел рукой по лицу, убедился в моей правоте:
– Ой, ой, ой.
Похоже, его задело взрывом.
– Надо узнать, кто это сделал, – решительно заявила я. Нечего моего любимого кузена обижать, пиротехники недоделанные.
Рыжик внезапно засмущался:
– Ну… Ну, это я, – и, опережая возражения, продолжил: – Я второй день над этим заклинанием работал, теоретики принесли не пойми что. Написали и даже, наверное, не перечитывали. Сказали, что упрощает левитацию предметов. Придурки. Я им сколько раз говорил, не получится у них, это ж сколько сил надо вгрохать, чтобы хотя бы поднос с едой поднять…
– Ближе к делу. – Я чувствовала неладное, уж больно шустро затараторил рыжий экспериментатор.