Я вдруг подошел к Альене и взял ее за руку.
— Не бросай меня, пожалуйста, — попросил я. — Ты нужна мне.
— Но…
— Моей вины больше, чем твоей, но дядя прав, нам наши ошибки и надо исправлять. А если бы тебя не было рядом, то сколько бы еще я ошибок совершил? От скольких ты меня уберегла?
— Но ведь я…
— Пожалуйста!
Альена вздохнула.
— Я не знаю, но если так…
— Идите, ребята, — поторопил нас дядя. — И не забудьте вернуть крылья и хвост хозяевам.
Я хмыкнул. Потом ухватил Альену за руку и потащил ее подальше от Дворца, чтобы сделать прокол пространства. На бегу обернулся. Дядя стоял рядом с отцом Федором и улыбался мне вслед. Заметив, что я смотрю на него, он поднял вверх большой палец. Вот так-то лучше. А то охламон. Ишь. Обзывается еще.
— Давай, Альена. Создавай переход. Мы возвращаемся на Землю.
Альена кивнула. Губы ее были плотно сжаты. Решительный взгляд.
Ух, ты! Враги, разбегайся. Кажется, девчонка вышла на тропу войны. В этот момент Альена расправила крылья…
Часть 4
Быть человеком
Глава 1
Альена сердито косилась на меня, шагая по дороге.
— Эзергиль, тебе обязательно надо было шутить над ангелом?
— А чего он обвинял меня в том, что я его обманул?
— А разве он не прав?
— Прав. А кто ему дал право быть правым в споре со мной?
Альена закатила глаза.
— Ты невыносим! И вообще хватит болтать! Мы зачем на Земле находимся, надеюсь, не забыл?
Я болтаю?!! Нет, это мне нравится. Сама пилит меня всю дорогу из-за невиннейшей шутки, а оказывается, это я болтаю. Я покосился за спину. Хвоста, увы, там не было. Надо же, всего-то несколько часов он у меня был, а так уже привык. И почему хвосты не выдаются сразу после рождения? Нет, жди совершеннолетия! А если я им получше многих, так называемых совершеннолетних орудую? В частности, моего братца. Нет справедливости на свете. Я заметил, что Альена так же, как и я, изредка косилась себе за спину. Пыталась расправить отсутствующие крылья, шевелила плечами. Потом морщилась. Блин, скоро мы там подойдем к дому художника? Тоже мне, ангел. Не мог поближе доставить. Видать, так и не простил мне шутки. А я всего-то временно превратил его крылья в хвост. Понятно, что это была иллюзия. Над крыльями ангелов я совершенно не властен. Вот он удивил-ся, когда Альена вернула ему хвост… Впрочем, Альена удивилась не меньше. Еле успел убежать… от обоих. Даже сейчас Альена все еще бурчала по поводу моих дурацких шуток. Ну и пусть бурчит. Зато отвлеклась от самобичевания… кто бы еще меня отвлек. Впрочем, совершенно не в моем характере было переживать по поводу уже произошедшего. Этого ведь не изменишь. Значит, надо думать о будущем, а не о прошлом. У Альены же, видно, не было такого богатого опыта наступания на грабли, как у меня. Ничего, привыкнет.
— Наконец-то. — Альена вздохнула и прямо сквозь забор прошла на участок. Огляделась, прикрыла глаза и что-то зашептала. Потом махнула мне. — Можешь заходить.
Я последовал совету и тоже вошел в дом. Здесь никого не было. Мы переглянулись.
— Этого и следовало ожидать, — вздохнул я. — Скорая ведь увезла Ненашева и тело Федора Ивановича. А с ним наверняка уехали и его сослуживцы. Художник же, наверное, поехал с ними.
— И что нам делать? — поинтересовалась Альена.
Тут скрипнула дверь и в щели показалась любопытная мордочка котенка. Он обнюхал воздух и фыркнул. Видеть нас он не мог, но вот чуял. Кошки. Никогда не любил их за подобную чувствительность. Альена же, моментально сбросив морок, подобрала котенка и прижала к себе. Тот сразу замурлыкал, блаженно прикрыв глаза и подставив грудку.
— Вот бестолковое животное, — буркнул я. — Хозяин в беде, а ему хоть бы что.
— Он же маленький еще, глупый, — заступилась за котенка Альена. — Лучше скажи, что делать?
— А что мы можем делать? Ждать, конечно. Алешу нам найти нетрудно, но что дальше? Вмешаться же мы не можем.
— Не можем, — вздохнула Альена. — Только через людей.
— Вот и будем ждать этих людей. А пока отдохнем. — Я плюхнулся на диван и отвернулся к стенке. — Кстати, и тебе советую отдохнуть. Боюсь, что вскоре нам станет не до отдыха.
— Да не могу я! Как подумаю об Алеше… Каково ему там у этих бандюг?
— Ну… оттого что ты доведешь себя до изнеможения, легче ему не станет. Так что лучше отдохни. Этим ты и ему поможешь, ибо, отдохнув, станешь лучше работать по его спасению.
Альена вынуждена была согласно кивнуть. Она подошла ко второму диванчику, аккуратно разулась и легла, положив рядом котенка. Тот недовольно завозился, потом уткнулся носом в лицо девочке и снова замурлыкал. Альена машинально погладила котенка, слегка отодвинув его от себя, и закрыла глаза. Я довольно кивнул. Вот и отлично. Нам действительно стоит отдохнуть…
Не знаю, сколько мы спали, только разбудил нас ярко вспыхнувший свет в комнате. Свет? Мы прибыли днем. Значит, уже вечер? Я поморгал, привыкая к яркому свету, и недовольно оглянулся. На пороге стоял Миша — друг и бывший командир Федора Ивановича. Он замер на пороге и с некоторой оторопью глядел то на меня, то на Альену.
— Опа! А я и не знал, что у художника дети есть.
— Какие дети? — услышал я голос Григория Ивановича. Через мгновение он тоже вошел в комнату и уставился на нас. — А, это вы, — несколько кисло буркнул он. — А я уж надеялся, что вы больше не появитесь. Довольны тем, что случилось?
— Зачем вы так? — тихо спросила Альена, вдруг быстро заморгавшая.
Григорий Иванович провел рукой по лицу.
— Прости, — устало буркнул он. — Я не хотел тебя обидеть. А вот твой дружок…
— Он тоже тут ни при чем! — яростно выпалила Альена, гневно уставившись на художника. — Он все время со мной был! И вы… вы совершенно ничего не знаете!
От этого возмущенного крика Григорий Иванович даже попятился.
— Конечно, она его выгораживает! — сердито заметил вошедший Ксефон. На него Михаил уставился, как на привидение. Ксефон молча прошел мимо него. Потом не выдержал, обернулся и показал язык. Не думаю, что бывший командир разведки привык к подобному отношению к себе. Он молча протянул руку и ухватил Ксефона за ухо. Тот резко рванул от испуга и едва не оторвал сам себе ухо.
— Ну ты… — начал было он.
— Заглохни! — тихо велел я ему.
Ксефон хотел что-то сказать еще и мне, но, наткнувшись на мой взгляд, затих. Только испуганно отпрянул.
— Ты вообще чокнулся с этой своей ангелессой.
Я не стал переспрашивать, что подразумевал Ксефон. Только наградил его хмурым взглядом. Потом повернулся к художнику.
— Что ж, замечательно. Какие ваши дальнейшие шаги?
— Эзергиль. — Альена покачала головой. — Не надо этого.
— Тогда прошу тебя, — несколько раздраженно заметил я. — Иначе я сейчас такого наговорю.
Миша только глазами хлопал, переводя взгляд с меня на Альену и Ксефона.
— Кто это такие? — поинтересовался он.
Я молча достал свой блокнот.
— Михаил Леонидович Малов. Майор в отставке. Участвовал в войне в Афганистане, потом в Чечне. Был уволен из рядов вооруженных сил за… как тут написано, несколько жесткие действия по отношению к мирным гражданам. Как я понимаю, ваши оправдания, что эти мирные граждане стреляли в ваших солдат, в расчет не принимались, поскольку доказательством были только ваши слова. Кстати, могу вам сказать, что из тех людей только двое стреляли. Остальные оказались там случайно.
— Да кто ты такой?
— Неважно, — вмешалась Альена. — Вы помните последнюю просьбу Федора?
— Что? — Из-за спины своего бывшего командира появился еще один персонаж. Отец Федор, кажется, называл его Владимиром. — Откуда вы это знаете?
— Эти все знают, — буркнул художник.
Альена молча подошла к нему и протянула котенка.
— Помните? Вы хотите помочь мальчику?
— Мальчику да. Но вы…
— Мы тоже совершаем ошибки, что бы вы, люди, ни думали.
— Люди?! — Кажется, Михаил Леонидович окончательно запутался. — Да кто вы такие?!!
— Мы? — опять вмешался я. — Скажу, не поверите. Пусть он скажет.
— Кто он? — поинтересовался Володя.
— Он. — Я кивнул Альене.
— Ты думаешь? — несколько неуверенно поинтересовалась она.
— Думаю. А то сейчас до второго пришествия будем обсуждать, кто мы такие. — Я поднялся с кровати и поправил одежду. Потом кивнул Альене. — Начинай. Он не по нашему ведомству.
Альена вздохнула. Закрыла глаза и медленно подняла правую руку. Из раскрытой ладони заструился свет. Все невольно отвернулись. Однако свет постепенно смягчился, образовав на стене световое пятно. На этом пятне вдруг медленно появилась фигура человека. Сначала только контуры, но постепенно фигура приобрела объемность.
— Федор, — попятился Михаил Леонидович. Володя тоже отпрянул. Только Григорий Иванович остался стоять, хотя побледнел. Фигура же тем временем окончательно материализовалась. И хотя на фоне света, исходящего от стены, ее трудно было разглядеть, никаких сомнений не было в том, что это был именно Федор Иванович.
— Здравствуй, командир, — одними губами улыбнулась фигура. — Удивлен?
— Господи. — Михаил Леонидович невольно поднял руку для того, чтобы перекреститься. Я вовремя поймал его за кисть.
— Но-но! Давайте пока без этого обойдемся, а? Вот уйду я, тогда креститесь на здоровье, сколько душе угодно.
Михаил Леонидович посмотрел на меня совершенно бешеными глазами, но, похоже, даже не понял того, что я сказал. Я покосился на Ксефона. От этого типа всего можно ожидать. Но тот, похоже, был занят каким-то своим делом. Не сразу я сообразил, что он пытается помешать мне уничтожить врата. О! Идиот!!! Он думает, что я буду мешать ангелу? Совсем ума, что ль, нет? Ладно, пусть старается. Главное, чтобы под ногами не путался. Я осторожно начал пытаться разрушить связь Альены и отца Федора. Эх, погубит меня моя доброта. Но не могу смотреть, как все старания человека пропадают впустую. Пусть хоть будет убежден, что поломал мой коварный план. Уж очень он старается.
Михаил Леонидович тем временем осторожно приблизился к Федору и протянул руку. Рука, понятно, прошла сквозь призрак.
Отец Федор усмехнулся.
— Я тоже с непривычки нервничал. Но быстро привык.
— Ты… ты…
— Ну да, Я призрак. Привидение. Миша, да что с тобой? Я думал, ты покрепче будешь.
Михаил затряс головой.
— Не верю! Это какой-то трюк! Здесь где-то должен быть голографический проектор.
— Угу, — кивнул отец Федор. — А то, что я тебе сейчас скажу, тоже голографический проектор знает? Помнишь, в горах Афгана? Мы тогда попали в окружение и пробирались по тропе. Я чуть не сорвался в пропасть, а ты меня поймал. Я ведь тогда хотел застрелиться. Помнишь? Ты оттащил меня в сторону от всех. Повторить то, что ты сказал мне? Мы ведь там вдвоем были. Ты и я. Этого ведь никто не знал, кроме нас двоих. Ты рассказал о случае из своего детства. Помнишь?
— Федор?! — все еще неверяще протянул Михаил. — Это действительно ты?
— Я. Хотя потрогать меня проблематично. Командир, у меня к вам просьба. Последняя просьба.
— Я… да… все, что хочешь.
— Я уже говорил вам, не знаю только, расслышали ли вы. Помогите мальчику. Вы не представляете, как это важно. Но пусть даже не важно. Просто помогите ради меня и его.
Я решил, что мне хватит изображать зрителя и пора сыграть роль «плохого» черта.
— Эй, а ну стоп! Эй-эй, ты меня обманула. Ты сказала, что они только попрощаются и он скажет, кто мы. Никаких заданий. Мальчик мой. И его мать тоже.
— Фиг тебе, — отрезала Альена.
— Фиг не фиг, посмотрим, но никаких заданий. Федор Иванович, прощайтесь, и вам пора. А то мигом прерву вашу встречу.
Отец Федор улыбнулся мне. Потом посмотрел на Ксефона, который яростно сопротивлялся моей не слишком активной попытке прервать контакт. Покачал головой и неодобрительно покосился на меня. А я что? Я ничего. Ксефон сам выбрал свой путь, когда решил мне помешать. Он вполне мог отказаться от задания. А я теперь виноват, да? Нет уж! Фигу. Как говорят умные люди: не рой другому яму.
Федор правильно понял мой взгляд и отвернулся.
— Прощай, командир. Надеюсь, мы встретимся с тобой… со всеми нашими ребятами… кто остался в тех проклятых горах. Мне пообещали…
Михаил вдруг резко махнул рукой по лицу, сгоняя непрошеные слезы. Отец Федор же стал медленно отступать к стене. Но вдруг замер.
— Григорий, не наезжай на ребят. Они за наши глупости ответственности не несут. В том, что со мной случилось, нет их вины. Тут ничьей вины нет. Просто так сложилось… — Отец Федор отступил в стену. Свет померк, и силуэт человека пропал.
Примерно минуту царила тишина, которую никто не решался прервать. Я тактично молчал, усевшись в самый дальний угол комнаты. Альена тоже отступила. Только Ксефон торчал почти в центре. Хорошо еще, что ничего не говорил.
— А все-таки кто вы? — устало поинтересовался Михаил.
— Да черт я. Черт, — так же устало отозвался я. Знаю ведь, что не поверят. — А она ангел, если еще не поняли.
— Ага, а я Папа Римский.
— Как скажешь, — пожал я плечами и махнул рукой. Тотчас сверху упало полное облачение римского папы и погребло под собой командира разведчиков. Тот, чертыхаясь, откинул все это в сторону.
— Что за шутки?!
— Сами сказали, что если я черт, то вы Папа Римский. Вот и получайте. Скоро за вами из Ватикана приедут.
— Да не хочу я быть никаким римским папой!!! — Михаил испуганно отшатнулся от вороха одежд.
— То хочу, то не хочу, — буркнул я, убирая одежды. — Вас, людей, никогда не поймешь. Ладно, говорите по-быстрому, чего вы хотите, и займемся делами. — Я достал блокнот, ручку и приготовился писать.
— Чего я хочу? — недоуменно переспросил Михаил, переглянувшись с Григорием Ивановичем и со своим сослуживцем.
— Ну да. Что, не ясно? Ваше желание, мое исполнение. Понятно, в обмен на душу. Ну давайте. Заказывайте.
— Ты издеваешься? — озадаченно поинтересовался Григорий Иванович.
— А вы нет? — рявкнул я, окончательно выведенный из себя. — Вы еще долго тут ерундой заниматься собираетесь?!
— Чего-то ты так о мальчике заботишься? — недоверчиво поинтересовался Ксефон.
— Чегой-то! А тогой-то! У меня договор с ним. И я обязан еще двое суток его защищать. Так что организовать его спасение — моя прямая обязанность.
— Ну старайся-старайся. Все равно его душа тебе не достанется!
— Посмотрим.
— Посмотрим.
— А ну, цыц! — рявкнул выведенный из себя Михаил. О! Сразу чувствуется бывший военный. Умеет приказать. Я благовоспитанно замолк и уставился на него. Михаил же посмотрел на Альену. — Девочка, ты тут кажешься самой здравомыслящей…
— Это только кажется, — вставил я и тут же прикусил язык под хмурым и весьма многозначительным взглядом Михаила Леонидовича.
Дождавшись тишины, он снова обратил свой взор на Альену.
— Ты мне можешь объяснить, что происходит?
Альена покачала головой.
— Не могу. Вы же все равно не поверите. И вы просто не поймете силы Веры. Вы слишком материалист.
— Если вера поможет выполнить последнее желание Федора…
Альена резко мотнула головой.
— Не так. Вы ответьте сначала для себя. Вы хотите спасти мальчика ради желания отца Федора или просто хотите спасти? Если ради желания, то лучше не надо и пытаться. Сейчас на кону стоит не жизнь мальчика, как вы думаете, а его душа. Надо ведь не просто спасти тело.
— Все это ерунда. О душе должны другие заботиться. Мое дело мальчик. И ты зря думаешь, что я хочу помочь ему только из-за просьбы моего друга. Я бы его и так не бросил.
Плечи Альены поникли.
— Я так и думала, что вы не поймете. Хорошо, конечно, что вы хотите его спасти, но… — Альена безнадежно махнула рукой. — Жаль, что вы такой материалист.
— Что поделать. Такой вот я. А вот ты, не материалист, можешь помочь?
Девочка отрицательно покачала головой.