Робкое, почти незаметное движение губ стало для мужчины прекрасным и самым дорогим подарком. Пусть и так незначительно, но сириана ответила на его поцелуй, возможно, даже сама не понимая того, что сделала. А значит, она была не так равнодушна, как хотела показать.
«Правда, эта ее бледность… — неожиданно подумал Ариан, невесомо проведя кончиками пальцев по девичьей руке. — Мне кажется, или она плохо себя чувствует?»
— Скажи мне, прекрасная, — начал владыка, но затем, усмехнувшись, сам себя перебил: — Нет, ты ведь не говоришь, к сожалению. Тогда хотя бы намекни, ты плохо себя чувствуешь? Где-то что-то болит? Мне вызвать лекаря?
Обреченный взгляд стал ему ответом. Не понимая, что происходит, но испытывая по этому поводу сильное беспокойство, Ариан обхватил руками лицо сирианы, не давая той возможности отвернуться. Но разузнать ему так ничего и не удалось. Вбежавший в сад Тахин бесцеремонно прервал их уединение, чего раньше никогда себе не позволял. А вскоре Ариан узнал и причину поспешности верного слуги.
— Владыка, донесение с востока, — прерывающимся от быстрого бега голосом доложил Тахин. — Тхиары опустошили уже несколько оазисов!
— Какие еще тхиары?! — возмутился Ариан, раздосадованно посмотрев на слугу. — До начала сезона полно времени!
— Мой повелитель, только что прибыл гонец с восточной заставы, — низко склонившись перед мужчиной, поведал Тахин. — Его в тяжелом состоянии доставили в лазарет.
Порывисто склонившись, Ариан поцеловал сириану, прошептав ей на ухо:
— Возвращайся к себе в комнату. Как освобожусь, сразу приду к тебе.
Больше ни на мгновение не задерживаясь, песчаный владыка покинул сад, так ни разу и не обернувшись. Ариан был хорошим повелителем, умеющим ставить интересы подвластного ему народа выше своих собственных. А тхиары были слишком большой угрозой для пустынников, чтобы ее можно было игнорировать. Но повелитель бескрайней Сархейм уже не раз и не два сталкивался с кровожадными тварями, поэтому был полностью спокоен и собран, зная, что и как нужно сделать для достижения большего эффекта в борьбе с ними.
И лишь в одном Ариан ошибся. Со своей возлюбленной сирианой ему предстояло встретиться только спустя месяц. Доклад гонца оказался слишком пугающим. Спустя три часа большой отряд, возглавляемый самим Арианом, покинул пределы белокаменного дворца, спеша на помощь оказавшимся в беде кочевникам.
* * *Стараясь не сильно подгонять людей, ведь прекрасно понимал, как они устали за месяц беспрерывных сражений, Ариан тем не менее стремился как можно быстрее вернуться в Иридан. Его гнало туда необъяснимое чувство беспокойства. Образ прекрасной сирианы, согревавший владыку холодными ночами и дававший силы в сражениях жаркими днями, не переставая манил, а в серебристом взгляде присутствовали мольба и легкий укор.
Ариан мечтал о том мгновении, когда сможет сжать девичий стан в своих объятиях, вдохнет аромат ее кожи, услышит ставший таким привычным и родным тихий вздох. Но больше всего повелитель надеялся, что за долгие дни разлуки неприступное сердце красавицы хоть немного сдалось под напором его любви. Хотел почувствовать ответные объятия, увидеть радость в серебристом взоре…
Впервые пустынный владыка ощутил легкий укол страха и неуверенности в себе. Поэтому, когда на горизонте наконец показались белокаменные стены Иридана, он даже непроизвольно натянул поводья, замедляя бег своего скакуна. Замерев на вершине бархана, Ариан некоторое время смотрел на величественный дворец, а затем, решительно тряхнув головой, пустил своего коня в галоп. Впереди, за высокими и неприступными стенами, находилась та, кого он любил всем сердцем. И какой будет их встреча, мужчине предстояло уже совсем скоро узнать.
Но даже нетерпение не помешало ему привести себя в надлежащий вид. Ариану не хотелось представать перед возлюбленной запыленным и с печатью усталости на лице. На этот раз отлов и уничтожение расплодившихся раньше срока тхиар давался очень нелегко. За это время песчаный владыка, как, впрочем, и все его люди, спал максимум по четыре часа в сутки. Благо потерь среди подчиненных в этом году было совсем немного.
— Тахин, как она… жила все это время? — поинтересовался Ариан, облачаясь в просторную шелковую рубаху и такие же шаровары.
Нерешительно замерев, словно не зная, стоит ли говорить, старый слуга наконец ответил:
— Ей недолго осталось, мой повелитель. Мне жаль.
Недоверчиво впившись взглядом в морщинистое лицо, песчаный владыка искренне пытался понять, с чего бы Тахину так жестоко шутить над ним. Все его естество сопротивлялось этой оглушительной новости. Сердце, болезненно сжавшись, отказывалось поверить в услышанное.
Ариан сам не заметил, как сорвался с места, стремясь как можно быстрее достичь рассветной комнаты. Очнулся уже стоя перед дверью и не решаясь открыть ее. Могущественного владыку страшило то, что он мог увидеть за этой незначительной преградой. Но, как только ему послышался тихий стон, мужчина немедля вошел в покои, чтобы сразу же потрясенно застыть. На узкой кушетке лежала та, о ком он грезил весь этот долгий месяц. Вот только теперь ее сверкающая кожа приобрела неприятный сероватый оттенок, волосы потускнели и спутались, а прекрасные глаза затуманились от муки, светившейся в них.
— Что же происходит с тобой? — потрясенно выдохнул Ариан, опускаясь перед ней на колени. — Что так мучает тебя, убивая день ото дня? Что я делал не так, скажи мне, и я все исправлю, клянусь!
Бережно проведя кончиками пальцев по впалой щеке, песчаный владыка умоляюще посмотрел на некогда прекрасную, а сейчас такую измученную болью деву. И сириана, с трудом превозмогая недомогание, наконец решилась. Прикоснувшись исхудавшей рукой к своей шее, она обхватила тонкими пальчиками антимагический ошейник, сейчас, как никогда ранее, напоминавший черную удавку.
— Это все из-за него? — недоверчиво выдохнул Ариан. — Все из-за этого проклятого ошейника? Но почему же ты раньше молчала?!
Сириана, как всегда, осталась безмолвной. Да и не хватило бы у нее сейчас сил на разговоры, она и так с трудом заставляла себя удерживаться в сознании, надеясь, что песчаный владыка все же снимет убивающую ее вещь.
И Ариан действительно тут же поднес один из перстней к еле заметной впадинке на ошейнике. По черной поверхности пробежали желтые искры, и ободок распался на две части, освобождая нежную шею.
— Теперь тебе станет легче? — почему-то шепотом поинтересовался он.
В ответ сириана протянула к нему руки и, опершись о широкие плечи, с трудом приподнялась на кушетке. Казалось, что это действие отняло у несчастной последние силы, и она безвольной куклой обвисла на мужчине. Но спустя пару мгновений Ариан заметил слабое, еле заметное свечение под обтягивающими узкую спину одеждами.
Не понимая, что происходит, но искренне надеясь на улучшение состояния сирианы, песчаный владыка убрал свои ладони с ее спины, переместив их на тонкую талию. А вскоре и вовсе восхищенно замер, наблюдая за тем, как очень медленно свечение начинает разрастаться, выходя за пределы тела.
— Крылья! — воскликнул он, наконец поняв, что это такое. — Так вот что так мучило тебя — невозможность расправить крылья.
И словно его слова послужили сигналом, сириана резко отстранилась от него, выгибаясь в спине и громко застонав. Только тогда Ариан увидел, что ей больно. И это еще мягко сказано! Повелитель даже боялся предположить, какие муки сейчас испытывает его возлюбленная, если она сумела прокусить свою губу до крови.
Не зная, как помочь облегчить боль, мужчина принялся осторожно покрывать поцелуями ее лицо, тихо нашептывая ласковые слова и надеясь, что хоть так немного сможет отвлечь сириану. И она действительно попыталась сфокусировать на нем свой взгляд, из последних сил пытаясь не уплыть во тьму, так заманчиво нашептывающую ей о покое и полном отсутствии мучений. Девушке во что бы то ни стало нужно было полностью раскрыть свои крылья. Только так она могла остановить процесс разрушения своего тела.
И вскоре ей это удалось!
Последнее, самое отчаянное мгновение, когда сириана впилась пальцами в мужские плечи, и наконец энергетические крылья открылись, озаряя комнату мягким теплым светом. И только тогда измученная девушка потеряла сознание, опав на подставленные владыкой руки.
Ариан несколько часов просидел, удерживая в объятиях свою любимую. Осторожно баюкая безвольное тело, он то и дело смотрел на ее крылья. И чем дольше песчаный владыка смотрел на них, тем сильнее его лицо начинало напоминать каменную маску.
* * *Когда на следующее утро Айлани открыла глаза, то первым делом увидела спящего рядом с собой владыку. Глубокие тени, залегшие под длинными ресницами, явно указывали на чрезмерную усталость и недосыпание. Не понимая, почему он оказался рядом с ней, сириана тихо привстала на кровати, почувствовав легкую тянущую боль в спине. И только тогда она вспомнила вчерашние события.
Не смея поверить в то, что ей это все не приснилось, Айлани, изогнувшись, посмотрела на безвольно свисающие крылья. Осторожно приподняв одно крыло, что тут же отозвалось сильной болью во всем теле, девушка недоверчиво провела по нему ладонью. И когда почувствовала легкое, еле ощутимое покалывание, окончательно уверилась в реальности происходящего.
Посмотрев на так и продолжавшего спать мужчину, сириана погладила его по щеке, мысленно благодаря за возможность избавиться от боли. Ведь крылья дочерей северного ветра не терпят ограничения и плена. Они будут стремиться вырваться на свободу любыми способами, даже причиняя боль своей хозяйке. Именно поэтому сирианы и погибали, когда пленявшие их люди надевали антимагические ошейники, боясь, что те улетят.
Непроизвольно вздрогнув от всего пережитого, Айлани удивилась жестокости людей. Теперь, на собственном опыте зная, что перенесли погибшие сирианы, она начала понимать наставниц, так рьяно вбивавших юным ученицам в голову мысль об осторожности.
Вот только песчаный владыка оказался совершенно другим. За все то время, которое сириана провела у него во дворце, Ариан ни разу не выказал к ней неуважения. Наоборот, старался, чтобы Айлани было здесь хорошо. Ну, кроме того самого первого поцелуя, владыка действительно вел себя очень учтиво.
Все так же продолжая смотреть на спящего мужчину, Айлани прижала пальцы к своим губам, пытаясь вспомнить те нежные прикосновения, которые дарил ей Ариан. Она сама не заметила, как начала получать удовольствие от мимолетных поцелуев, совершенно перестав бояться повелителя пустыни. И даже более того, старательно скрывала от него свое плохое самочувствие, не желая… Беспокоить? Да, именно так.
Сириана действительно не поняла, когда ее отношение полностью изменилось. Страх перетек в любопытство, а отчужденность в желание узнать Ариана как можно лучше.
Можно ли было сказать, что Айлани влюбилась в этого необычного мужчину? Да, можно. Девушка всегда была честна перед собой, поэтому не стала отрицать явную истину. Вот только все равно между ними оставалась маленькая преграда, и сириана беспокоилась, сможет ли Ариан преодолеть ее. А все дело в том, что дочери северных ветров не могли жить в неволе. Для Айлани стены белокаменного дворца были подобны темнице, пусть и роскошно обставленной. Привыкшая свободно передвигаться по убежищу, и с нетерпением ждущая того момента, когда сможет летать по миру, юная сириана очень тяжело переживала свое пленение.
А еще она прекрасно отдавала себе отчет в том, что для пустынников это вполне естественный образ жизни. Их женщины никогда и не помышляли о свободе, с удовольствием скрываясь за высокими стенами и проводя всю жизнь в праздности и роскоши. По крайней мере, сильно стремились именно к такой жизни.
Поймет ли ее желания и стремления тот, кто сумел достучаться до свободолюбивого сердца? Сумеет ли смириться с тем, что его возлюбленная будет часто покидать пределы дворца, чтобы, путешествуя по миру, применять свой дар?
Айлани даже начала подумывать прервать молчание, чтобы поговорить с Арианом. Только не знала, как бы все лучше обставить, чтобы нечаянно не стать угрозой для родного убежища. Что бы сириана ни чувствовала по отношению к пустынному владыке, но все равно оставалась настороже.
Поглощенная тревожными мыслями, девушка не заметила, как Ариан проснулся. И лишь когда он дотронулся до ее руки, обратила на него внимание.
— Как ты себя чувствуешь? — хриплым после сна голосом поинтересовался владыка, пытливо всматриваясь в бледное лицо сирианы.
К его огромному облегчению, нездоровая серость покинула кожу прекрасной девы. И пусть та все еще была бледна, но выглядела намного лучше прежнего.
А Айлани, спеша успокоить мужчину, кивнула, еле заметно улыбнувшись ему. И даже более того, сжала его руку, так благодаря за снятие ошейника. Правда, была немного удивлена, когда владыка вздрогнул от ее прикосновения. А когда он, пробормотав, как счастлив знать, что с ней все хорошо, и вовсе быстро покинул комнату, сириана не знала, что и думать.
Решив, что повелителя пустыни ждут неотложные дела после долгого отсутствия, Айлани спокойно занялась своими крыльями. Раз уж она решила поговорить с ним, то стоило привести себя в относительный порядок.
Вот только спустя некоторое время сириана начала замечать, что пустынный владыка избегает ее. Нет, он все так же продолжал подолгу гулять с ней, рассказывая обо всем на свете или же просто задумчиво молча. Но при этом Ариан старался не касаться сирианы, если в том не было веской необходимости. Сначала Айлани не придала этому значения, но затем поняла, как сильно скучает по нежным объятиям, осторожным поцелуям и тихому шепоту. Удивившись такой разительной перемене со стороны мужчины, юная сириана принялась строить догадки на этот счет, но ничего путного в голову не приходило.
Однажды, когда после встречи с владыкой Айлани вновь сидела одна у фонтана, размышляя о странном поведении мужчины, к ней подошла одна из наложниц. Раньше сириана видела их только издали, тем более ее покои находились в той части дворца, где проживал и сам повелитель бескрайней Сархейм. Да и желания знакомиться с девушками у Айлани не было. Поэтому, заметив одну из них, она решила, что та сама захотела с ней познакомиться.
А тем временем черноволосая и темноглазая красавица остановилась невдалеке от нее, принявшись пристально рассматривать. И когда уже сириана, просидевшая все время с безразличным выражением лица, хотела выказать недоумение таким поведением, девушка наконец заговорила.
— Ну что, устал наш владыка от такой холодной рыбешки, как ты? — подбоченившись, насмешливо спросила наложница. — Я была права, а меня никто и не слушал. Не мог наш господин надолго увлечься такой глупой недотрогой, как ты. В тебе всего-то и есть, что красивая внешность. А вот тепла и нежности, что так ценят мужчины, нет ни грамма. Конечно, кому же захочется иметь такую ледышку под боком?
С превосходством посмотрев на Айлани, красавица принялась ждать ответа. Только сириане не было до нее никакого дела. Она задумалась о том, могла ли быть наложница права и любовь мужчины на самом деле так скоротечна?
— Молчишь? — не вытерпела красавица. — Ну молчи, молчи, скоро о тебе совсем забудут! Зато я рожу владыке сына и по праву стану его женой!
— Нарада! — неожиданно раздался испуганный голос.
Отвлекшись от своих мыслей, Айлани увидела еще одну наложницу, спешащую к ним. Вот только, в отличие от первой девушки, с презрением и высокомерием смотревшей на сириану, эта, наоборот, низко поклонилась, попросив прощения за беспокойство.
— Да что ты с ней церемонишься?! — возмутилась черноволосая наложница.
— Нарада, не будь такой глупой! — прикрикнула на нее вторая девушка. — Немедленно извинись перед госпожой.
Но та, которую назвали Нарадой, и не подумала последовать совету. Гордо вздернув подбородок, она еще раз окинула презрительным взглядом сириану и медленно удалилась в сторону гаремных покоев. Оставшаяся рядом с Айлани наложница неодобрительно посмотрела ей вслед, а затем вновь поклонилась.