— Эта… нищебродка для тебя важнее меня?
Крысявка цыкнула зубом. Я же выдохнула, вспомнив слова бабули: «Настоящая женщина способна выразить свое отношение взглядом. Взглядом, усиленным оптикой прицела снайперской винтовки». А потому на этот выпад смолчала.
— Да. Так что будь добра, подожди, пока я закончу, в приемной, и мы пойдем на этот званый вечер. — Остаток фразы в исполнении Вердэна был столь же кислый, как недельные щи.
— Ах ты… Заставлять меня ждать под дверью, как какую-то прислугу? У тебя нет понятия о чести! — задохнулась красавица от негодования и даже топнула каблучком.
А я же поняла, что не быть мне истинной женщиной, ибо не смогла сдержаться и уточнила:
— А еще у него нет понятия стыда. В общем, ничего лишнего и ненужного у него таки нет.
Такой «похвалы» не выдержал уже Дэн:
— Рей, а у тебя самой хоть капля совести есть?
— Есть. Тебе накапать? — не осталась в долгу я.
На это он лишь махнул рукой. Зато Оливия вцепилась хваткой бультерьера.
— Выбирай, Дэниэль. Или я, или… твоя работа, — добавила она уничижительно.
— Хорошо, — сухо бросил Вердэн и стремительно вышел из кабинета.
Мы остались с дамой тет-а-тет.
Она смерила меня убийственным взглядом. От легкомысленной и капризной барышни не осталось и следа. Женственность слетела с Оливии, явив мне и Энжи ее истинную суть матерого спецназовца, привыкшего не только к открытому бою, но и в совершенстве владевшего партизанской тактикой. Она с циничной усмешкой произнесла:
— Мы с Дэниэлем любовники уже почти год. Тебе известно, скольких за это время я отвадила от него? Знаю этот его взгляд, который загорался каждый раз, когда он хотел разорвать наши отношения. И сейчас я не позволю, чтобы какая-нибудь шавка перебежала мне дорогу к алтарю.
С этими словами она порвала рукав своего платья и запустила пальцы в собственную, идеально уложенную прическу.
Все это произошло в считаные мгновения, пока Дэна не было в кабинете. А до меня с запозданием дошел извечный, как мир, трюк: обвинение на опережение!
Я вскочила с кресла в ту самую секунду, когда Дэн вошел.
— Твоя ненормальная напала на меня! — Оливия уничижительно ткнула пальцем и осеклась.
Дэниэль стоял со шкатулкой в руках. Откинутая крышка являла миру явно дорогое колье. У меня по горлу прокатился ледяной комок, ухнув в район желудка. Но больше всех поразила крысявка. Словно засучив лапами невидимые рукава, Энжи пропищала:
— Ну, наглая! Да если бы мы с Рей на эту мымру напали, она бы по-другому выглядела!
С этими словами голохвостая ринулась показать, как это — по-другому. Остановила я ее уже в полете, ухватив за кончик хвоста. Зубы Энжи щелкнули у самого кончика носа той, что вздумала клеветать. Оливия рефлекторно дернулась.
Фамильяр пищала, извивалась и материлась на своем крысячьем.
— Вот видишь! — Обличительный перст брюнетки указал на крысявку.
— Фуф! — протестующе заверещала погрызуха. — Только отпустите меня, и я покажу, как должна выглядеть та, что пережила мое нападение! Да я ей нос откушу и уши резцами располосую!
Оливия попятилась, а Дэн с интересом уставился на мою Энжи.
— И чем же вызвана такая ярость? — спросил он у висящей вниз головой крысы.
Та демонстративно сложила лапы на груди и отвернула морду.
— Я защищала свое! — гордо возвестила миру Энжи, не выказав и капли раскаяния.
— Меня чуть не покусали! Я требую…
— Значит, факта клеветы на Рей ты не отрицаешь? — перебил ее Вердэн.
Оливия открыла рот и, так и не издав ни единого звука, закрыла.
— А раз так, то… Я хотел преподнести тебе это колье при других условиях, но, как видно, расставания — не мой конек. Это украшение — мой прощальный подарок.
С этими словами Дэн поставил на стол шкатулку.
Надо ли говорить, что колье тут же швырнули в него с криком:
— Ты редкостная сволочь и мерзавец!
После чего Оливия выбежала из кабинета.
Воцарившаяся тишина давила на виски. Энжи, все так же болтавшаяся в воздухе, и та затаила дыхание. Я тихонько посадила ее себе на плечо.
— Извини, — только и нашла что сказать.
От звука моего голоса Дэн встряхнулся, как мокрая псина. Я же решила его утешить:
— В ее устах это звучало, словно ты единственный и неповторимый, — втянула голову в плечи и развела руками.
А Вердэн… он расхохотался.
— Рей, неужели ты думаешь, что я не знал, на что способна Оливия? Она ждала предложения руки и сердца. Вот только не подозревала, что ни того ни другого я не предложу ей никогда по нескольким причинам: проклятие, моя работа и то, что я феникс.
— Так она не подозревает о том, кто ты?
— Для Оливии, как и для остальных, я крауф, числящийся советником министра департамента правопорядка. О проклятии, о моей истинной сути и о том, кем я реально являюсь, знают лишь единицы. И нечаянно — ты. Морок скрывает знаки на коже, контроль — огонь феникса.
— А я все думаю, почему ты так не похож на невинного мальчика?
Права была моя бабушка, говоря, что пережитый стресс лучше снимать, заедая вкусненьким, а лучше его вообще не надевать на себя, ибо фасончик у него тот еще. Я же, не имея под рукой «успокоительного», стала ехидничать.
— Рей, я не говорил, что, когда ты молчишь, тебя так приятно слушать?
Решила это проигнорировать. Выразительно так проигнорировать. Из разряда: «Вам скучно? Так могу развеселить — устроить скандал». Дэн, словно почувствовав мой настрой, витавший в воздухе, неожиданно по-мальчишески сел на стол, свесив ноги и уперев ладони в полированное дерево, и провокационно начал:
— Рей, чем дольше я с тобой общаюсь, тем сильнее у меня ощущение, что тебе отнюдь не семнадцать…
— Нормальный у меня возраст. Как раз такой, когда в благородных лессов на черных жеребцах верить уже перестаешь, но к цокоту копыт еще прислушиваешься, — не осталась я в долгу. — К тому же спрашивать о годах у женщин неприлично. Зато у мужчин — нет.
Дэн на миг задумался, а потом сделал вид, что размышляет вслух:
— На суаре у Робурина мне присутствовать обязательно, и моветон появиться без дамы, хотя и простительно… Зато с тобой в кои-то веки не будет скучно. Уверен, ты найдешь со стариком-судьей общий язык. Этот почтенный полугном хоть и вышел на пенсию, но в некоторые тяжбы сует нос.
— Это такая просьба составить тебе компанию?
— Вообще-то сначала я собирался разжалобить тебя тем, что сегодня меня бросила девушка, потом расписать прелести милых людей, с которыми хотел бы тебя познакомить, — хитро начал родственничек, — но ты слишком умна и раскусила мой коварный план.
— А на самом деле? — Отчего-то его шутливое «бросила» резануло слух.
— На самом деле Оливия была мне удобна. Негласная сделка, в которой я обеспечиваю все ее капризы и дарю дорогие подарки, а она… Когда ты холостяк, не беден и не урод, то на любом приеме, вместо того чтобы… — Тут он сделал небольшую паузу, а потом хмыкнул и выдал все как есть: —…собирать нужные сведения, шпионить, вынужден отбиваться от девиц брачного возраста. Ты не представляешь, в каких количествах матушки подсовывают под нос своих еще не ожененных дочурок. Да что я говорю. У меня у самого пять сводных сестер, младшая из которых недавно сменила панталоны на девичье платье.
Внутренне меня покоробило.
— Так что тебе мешало продолжать в том же духе? — чуть резче, чем хотелось бы, спросила я.
— Наверное, то, что при моем роде занятий, когда обман возведен в ранг искусства, нужно быть честным хотя бы с самим собой.
Я хотела еще задать вопрос, но он меня опередил, продолжив:
— Так ты пойдешь со мной на прием?
— Нет.
— А если я попрошу еще раз? — Дэн спрыгнул со столешницы и присел передо мной на корточки так, что у меня, сидящей в кресле, глаза оказались почти на одном уровне с ним.
— На этом вечере будет племянник старика Робурина. Пятый в списке нашего убийцы. Парень вообще редко выбирается в свет. А для диверсанта это возможность. Конечно, защита дома и личная охрана усилены, но я хотел бы присутствовать там лично. Рей, очень тебя прошу.
Я молчала. На плечи давила усталость, но этот его взгляд проникал в самую душу.
— К тому же ты способна увидеть Смерть. Возможно, это поможет нам вычислить убийцу. Альт будет в безопасности. И не только он. Подумай.
— Специально нажал на все болевые точки? — Я стиснула зубы, вспомнив о еще одной. Капсула с ядом, что была внутри меня.
— Я не скрывал, что благородства во мне нет и в помине, — выдохнул Дэн. — Но если ты откажешь… Хорошо. Пусть будет так.
— Ты сволочь и манипулятор, Дэниэль Вердэн, — я уже заранее жалела о своем решении, — но я иду с тобой. Так и быть.
Не знаю точно, что меня подвигло все же согласиться. Наверное, то, что он именно просил и готов был отступиться в случае моего отказа, а не угрожал. Хотя мог бы.
Дэн в ответ улыбнулся шальной мальчишеской улыбкой, тут же спрятавшейся за маской серьезности. Буквально секунда. Но на сердце отчего-то стало светло.
Я — сумасшедшая.
Вот только мой желудок подал иск протеста против сдуревшей головы. Крендельки явно были малой данью, а он хотел податей в полном объеме.
— Заедем перекусить, а потом — в салон мадам Бейлинэль, — тут же отозвался Дэн, он же — кошмар моих последних дней.
— Мне, чур, сало со шкварками, — перешла на сторону противника Энжи, даже не удосужившись помахать белым флагом для проформы.
Больше Вердэн времени не терял: деловито подобрал колье и убрал его в сейф, поднял холщовую сумку с моими вещами, прихватил камзол, и мы вышли из кабинета.
Выбравшись на улицу, родственничек тут же усадил меня в подъехавший экипаж (личный, а не казенный, о чем свидетельствовал родовой герб на дверце), и уже через четверть часа мы притормозили у ресторации. Дэн, лишь приоткрыв дверцу, о чем-то коротко распорядился.
— Подожди немного, сейчас будет еда. — Это было произнесено с интонацией добытчика, как минимум самолично придушившего мамонта и притащившего тушу на своем горбу в пещеру.
А потом он посерьезнел:
— Извини за сцену в кабинете. Я действительно хотел расстаться с Оливией сегодня после званого вечера и уж точно не рассчитывал, что ты окажешься во все это втянута…
Дверца кареты распахнулась, и мальчишка-посыльный протянул корзину.
Я лишь хмыкнула. Энжи — деловито повела носом. Под полотенцем, которым была прикрыта кладь, явно лежало что-то съестное и до одури вкусное.
Пока Вердэн расплачивался, крысявка с нетерпением перебирала лапами у меня на плече. Стоило только дверце закрыться, а мальцу засверкать пятками, как крысявка не утерпела и сиганула вниз. Деловито шевеля усами, она сунула свой нос под полотенце, а спустя секунду уже трескала кусок копченой колбасы. Вскоре и мы с Дэном присоединились к голохвостой. И кто бы мог подумать, что уплетающий за обе щеки крауф, сумеречный гончий, советник какой-то там большой шишки, шпион, который еще недавно заставлял меня нервно сглатывать, сейчас будет казаться мне таким понятным и простым?
Вот только у вкусной еды был один недостаток — после нее ужасно хотелось спать. Как раз когда мы подъезжали к дамскому салону, я сцеживала зевок в кулак.
— Потерпи немного. Я обещаю, как только племянник уйдет с приема, а он навряд ли задержится, мы сразу же покинем вечер и я отвезу тебя домой.
Мне лишь вспомнились слова бабули: «Хочешь усложнить себе жизнь — начни безоговорочно верить мужчинам».
Салон встретил нас обходительными прислужницами, кучей нарядов и тонким флером изысканности и шика.
— Девушки, у вас времени ровно до седьмого удара колокола, чтобы подготовить мою спутницу к званому вечеру. За расторопность плачу вдвойне, — пресек щебетание работниц салона Вердэн и получил букет улыбок.
А вокруг буквально закружилась толпа. У меня была стойкая ассоциация с отгламуренным цыганским табором. Затянутым в атлас, напудренным и вышколенным на английский манер, но табором. Ибо только цыганки могут за пару прикосновений тебя разуть, раздеть и опростоволосить. И хотя платье осталось при мне, но ощущение-то никуда не делось.
Дэн куда-то незаметно исчез, а вот я после толпы модисток очутилась в кресле с низкой спинкой. В зеркале отразилась невысокая полненькая смуглянка, стоявшая за моей спиной. Широкоскулая женщина средних лет заворковала над моими волосами. Ее руки нежно, почти невесомо касались головы, которая становилась с каждой секундой все тяжелее. Как я уснула, даже не помню, а очнулась от легких прикосновений к плечу. Кто-то меня аккуратно будил.
— Лесса, просыпайтесь. Я закончила.
Шея затекла и отозвалась покалыванием. Открыла глаза, посмотрела в зеркало и замерла. Это была я и не я одновременно. Высокая прическа открывала тонкую шею. Подведенные помадой губы, взгляд, который за счет теней стал глубже и ярче, скулы, казавшиеся благодаря румянам еще выше.
Пока я рассматривала себя, в зал вошли двое: молоденькая модистка и дородная портниха. Последняя держала на вытянутых руках ткань. Они остановились в нескольких шагах от меня, и модистка стянула кисейное покрывало с рук швейной мастерицы.
Я на миг перестала дышать: карминовый шелк с серебряной вышивкой сиял так, что возникала невольная ассоциация с рубином. Это было не платье, а произведение искусства. Захотелось протянуть руку, чтобы потрогать.
— Не стоит, — опередила меня модистка. — Лучше в перчатках. Пальцы оставляют следы на ткани.
Предложенные мне белые ажурные перчатки были ко всему еще и напудрены, отчего ладони сами словно скользнули в них. А потом пришлось поднять руки, чтобы на меня через голову надели платье. Оно было идеально во всем, кроме одного: сотни мелких пуговичек, на которые застегивалось, причем со спины. Модистка же, не усомнившись ни на миг, взяла в руки крючок и ловко, со знанием дела, начала мне их застегивать.
Когда все было закончено, я еще раз повернулась к зеркалу. Хороша. Хороша настолько, что удивительно самой.
Модистка довольно улыбнулась и, протянув мне руку, промолвила:
— Прошу за мной.
Путь оказался недолгим. Всего два десятка шагов. Но когда я вышла из-за ширмы, то Вердэн, ожидавший меня, так и замер, не договорив фразы, обращенной к собеседнице.
Он сглотнул, буквально впившись в меня взглядом.
— Я же говорила вам, крауф, что ваша спутница будет сиять! Так оно и есть. Рубин. Истинный ограненный рубин.
— Спасибо, лесса Бейлинэль, — сипло произнес Дэн, все так же не отрывая от меня взгляда.
А потом, словно опомнившись, протянул руку:
— Лесса Рейнара, прошу.
Я не успела вложить свою ладонь в его, как откуда-то сбоку недовольно фыркнуло:
— Просит он! А меня? Кто бедную Энжи возьмет?
Я обернулась. На полу сидела не крысявка. Песец. Карликовый упитанный песец. Отчего-то это показалось мне едва ли не знамением судьбы.
Сумеречный же, и не подозревая о том, что я родом оттуда, где флора и фауна — не только компонент биоразнообразия, но и емкая характеристика ситуации, будь то белочка, хрен или полярная лисица, подхватил Энжи.
— Куда без тебя? — философски вопросил он.
Энжи лишь хмыкнула и заработала лапами, усиленно просясь ко мне. Делать нечего, я взяла ее и подумала, что дама с собачкой или горностаем — это уже скучно, а вот с карликовым упитанным песцом…
Надо сказать, что так подумала не только я, но и гости, званые на суаре. Меня с Энжи на руках провожали заинтересованными взглядами, пока я курсировала рядом с Дэном по залу. И к кому бы мы ни подходили, Вердэн представлял меня исключительно как Рейнару Эрлис, не указывая ни родства, ни титула.
В какой-то момент Дэн извинился и оставил нас с Энжи в компании бойкого старичка. Дедок, улыбнувшись, хитро вопросил:
— Рейнара, а вы что предпочитаете читать, романы или газеты?
Потеряв бдительность, чуть было не произнесла «посты в Интернете», но, вспомнив бабулю, выдала:
— Конечно, газеты! А то откуда бы я знала, что мы в империи замечательно живем?
Старичок, который как раз в этот момент затягивался трубкой, раскашлялся и начал хлопать себя по груди: