А стража, поплатившегося жизнью, подхватили под мышки, как забулдыгу.
И все!
Праздная толпа и знать не знала, что за этот вечер были спасены полсотни жизней и убит один человек.
А я… я, наплевав на все и вся, рванула к неприметному входу для прислуги, куда мгновение назад нырнул Дэн.
Следом за мной метнулась еще одна серая тень. Да сколько же этих соглядатаев в зале? Прямо как клопов в малиннике. Я особо не задумывалась, отчего этот шпик дернулся за мной: то ли хотел арестовать по-тихому, не привлекая внимания толпы, то ли просто проследить…
Но это прошлось по самому краю сознания, по самой линии отрыва. А все оттого, что я даже не видела, а буквально кожей, печенкой, нутром чуяла, куда побежал Дэн.
Сумрак коридора для прислуги на миг зашорил глаза, привыкшие к зальному блеску, но я упрямо неслась вперед. Опешивший слуга с подносом, не успевший вжаться в стену, — я буквально пролетела мимо него и лишь спустя несколько секунд услышала звук столкновения тел и звон опрокинутых бокалов. Более массивный преследователь не сумел-таки разминуться с препятствием.
Но это было позади, а впереди, подобно светлому некоммунистическому будущему, маячила кухня. О том, что это именно она, без слов кричали умопомрачительные запахи, звон посуды и шкварчание сковородок.
Пара шагов — и моему взору предстала эпическая картина: феникс держал в левой руке, охваченной пламенем, накалившуюся докрасна чугунную сковородку вместо щита, а правой — один за другим выпускал фаерболы. Его противник, тот самый слуга, зажатый в угол, ловко метал в Дэна ледяные иглы и прикрывался энергетическим щитом.
Повара безуспешно пытались слиться со стенами, а особо ушлые — с полом. При этом все белоколпачники, трясясь и кося в сторону магов, медленно, но верно мигрировали в сторону выхода.
Я не испугалась, а рефлекторно отшатнулась, когда одна из ледяных глыб, рассекая воздух, пронеслась мимо моего лица и задела скулу. Встретившись со стеной позади меня, она вонзилась в нее внушительным клином.
— Рей! — В это короткое восклицание Дэн сумел вложить все: злость, страх за меня и всю гамму непередаваемых эмоций, что бушуют в душе того, кого хотят убить, а убиваемый яро этому процессу сопротивляется.
В моей голове при звуках собственного имени сразу же зародились ассоциации с огородом, а конкретнее — с одним уникальным растением. Потому как продолжение: «Какого хрена?» — так и напрашивалось.
Воздух на кухне буквально звенел от магии. Казалось, еще немного, еще одно заклинание — и все взорвется.
Это поняли и Дэн с убийцей. Доля секунды — и рука «официанта» метнулась к кухонным ножам. Не знаю, как с карьерой киллера, но как шеф-повару ему бы цены не было. Так орудовать заточенной сталью — это же талант! Один за другим в Вердэна полетели три здоровенных поварских тесака, а затем очередь дошла до кухонного топорика, молотка для отбивания мяса, филейного ножа, ножа-пилы, хлебного, овощного, фруктового, разделочного…
Дэн сначала уворачивался, используя сковородку как щит, а потом улучил момент и запустил чугунную утварь в противника.
Убийца не смог полностью уйти с траектории летящего в него «счастья», отчего на краткий миг утратил концентрацию. Это-то и позволило Дэну перейти к ближнему бою.
Вердэн начал с джеба. Агрессивно, стремительно. Выпрямленная рука атакующей змеей метнулась в район печени.
Блок. И тут же ответный удар справа, на который Дэн ответил левым хуком, приласкав челюсть противника.
Тот на долю секунды раскрылся, и феникс впечатал в него свой кулак. Вот только выставленный в самый последний момент блок заставил всю силу уйти по косой.
Соперник Дэна, более шустрый и подвижный, буквально юркнул вниз, проведя подсечку и выиграв драгоценные мгновения, чтобы ужом выскользнуть из угла, в который загнал его феникс.
Киллер оттолкнулся от пола, перепрыгнул через жаровню, перекатился по разделочному столу, схватив наполовину опорожненный куль с мукой, и, не глядя, запустил его в Дэна. Феникс, принявший на лицо белил, выглядел как мим эпохи немого кино. В этот его новый образ органично вписалась скалка, которую гончий не иначе как автоматом прихватил с одного из столов. Как раз вовремя. Убийца добрался до еще одного набора ножей.
До этого момента я и не подозревала, что скалкой можно ловить летящие в тебя лезвия. Через несколько вздохов деревянное орудие устрашения мужей было истыкано черенками ножей, не хуже чем еж иголками. На этом варианте кухонной «булавы» сошлись взгляды всех свидетелей, да и самих участников драки.
Откинув в сторону ставшую ненужной вещь (ножи-то под рукой у киллера закончились), Дэн еще раз попытался сократить расстояние, и тут раздался поистине поросячий визг.
Заорала какая-то кухарка, нервы которой все же не выдержали, когда в нее прилетело скалкой. Спрашивается, чего раскричалась, как младенец, которого колики одолели? Ей же всего-навсего вернули ее же профессиональный инструмент. Ну подумаешь, из него лезвия и рукояти торчат. Так скалка целая же ж!
Я не скривилась от этой звуковой волны лишь оттого, что буквально сегодня утром имела удовольствие целых два часа ласкать слух подобной симфонией на органоведении. Что примечательно, и убийца тоже ни одним мускулом лица не дрогнул. Личина, под которой он был, хоть и скрывала истинные черты, по сути своей не способна менять еще и мимику, эмоции носителя. Оттого мне показалось, что по лицу убийцы скользнуло удивление (именно удивление, словно киллер услышал что-то неожиданное, но определенно знакомое).
Дэн в этот краткий миг мазнул по мне взглядом, а потом произошло сразу две вещи: с пальцев наемника слетел аркан, раскрывая в полете свои огненные лепестки, а на голову убийце десантировалась полка, на которой стояли бутыли.
Воздух, буквально переполненный магией, вспыхнул от заклинания, сработавшего не хуже запала, а киллер, на которого обрушились бутыли, оказался с ног до головы облит маслом.
Это было единственное, что я успела увидеть перед тем, как на меня полетела стена огня, порожденного магией.
В голове мелькнула мысль, как же недолго я пожила в этот раз, и тут меня повалило на пол.
Жар опалил щеки, расцеловал оголенные плечи, буквально разодрал легкие горячим воздухом при вдохе. Но все это было ерундой по сравнению с тем, что, несмотря на ярившуюся надо мной огненную стихию, я еще была жива. И все благодаря тому, что меня закрыл собой феникс.
Его руки, волосы, да все тело оказались объяты огнем. Вот только это пламя, в отличие от того, бесновавшегося на кухне, не жгло.
Напряженный и какой-то безумный взгляд, судорожный вздох и сорвавшееся с разбитых губ: «Рей», в котором я уловила облегчение и… нежность.
Наверное, я все же сошла с ума. Нас двоих окружал кокон его магии, а вокруг — разгулявшаяся огненная смерть. Лежа на каменном полу, я спиной чувствовала, как холодная кладка наливается жаром. Вот только страха уже не было. Он сгорел во взрыве. А может, все оттого, что сильные руки, испещренные черными рунами и белыми жгутами шрамов, держали мои плечи.
Самый идиотский из всех вопросов, что могли сейчас прозвучать, сорвался с моих губ:
— Ты себя контролируешь?
— Нет. — Это было то единственное слово, что вырвалось у Вердэна.
А потом… Прикосновение сочащихся кровью губ. Поцелуй с привкусом железа. Нежный и обжигающий одновременно, заставляющий глотать его дыхание. Он пьянил, кружил голову, делал одновременно беспомощной и всесильной. И я отвечала. Отвечала, забыв обо всем. Не знаю, отчего я вела себя как ненормальная. То ли чудом избежав смерти и уже попрощавшись с этим светом, словно хотела себе самой доказать: вот я, живая и почти невредимая, дышу, чувствую. То ли…
— Ты даже не представляешь, во что ты только что умудрилась ввязаться, — были его первые слова, когда я наконец-то вернулась в реальный обгорелый мир.
Огонь угас, и то, что недавно было кухней, ныне напоминало филиал ада. В котором, к слову, костлявая смотрелась весьма органично. Она даже дружески помахала мне косой.
— Умеешь же ты, дорогая, порадовать! У меня аккурат в этом квартале план недовыполнен был, а сейчас… ровно-ровно все. — Ее голос источал счастье бухгалтера, у которого сошелся баланс. Но Смерть не была бы Смертью, если бы ехидно не добавила: — А я смотрю, ты времени зря не теряла. Какого мужика с огоньком нашла. Такой аж испепелить может. Да и фитиль у него ничего так, внушительный…
Лишь после этого до меня дошло, что на мне лежит абсолютно голый феникс. Да и моя одежда больше напоминала изрядно подкопченную паклю на навершии факела.
Тело Дэна напряглось, словно он вновь приготовился к атаке:
— Она здесь?
— У-у-у, какой проницательный стал, — прокомментировала Смерть.
Я же сглотнула и подтвердила:
— Да.
— Пусть твой дружок расслабится. Я свое беру. Визжавшая толстуха и так через полгода должна была помереть. А те два повара… один вон как улыбается.
Радостный привиденистый кулинар даже уточнил у Смерти, точно ли он умер насовсем.
— А ты чего такой веселый? — подозрительно вопросила костлявая.
— Да из-за тещи. Эта зараза по целительской части была, все утверждала, что помереть мне не позволит и на ноги поднимет в любом случае, чтобы я ее дочу не смел в бедности держать.
— Что, теща лекаркой работала? — сочувственно уточнил вторая поварская душа.
— Нет, медицинской пиявкой.
Смерть не дала развернуться проникновенной беседе и, лихо накинув аркан на свою добычу, оседлала черен косы и была такова.
Дэн, будто почуяв, что черномантийницы рядом уже нет, перестал напряженно озираться по сторонам. Когда он выпрямился и протянул мне руку, чтобы и я поднялась, до меня, как до жирафа, дошло.
— Знаешь, у меня для тебя не очень радостная новость. Наш убийца жив, — сообщила я Вердэну. — Его души у Смерти не было.
— Я догадался. — Дэн иронично усмехнулся. — Убить одного из лучших агентов Террины обычной огненной волной было бы слишком просто… — А потом задал вопрос, который меня совершенно ошарашил: — Скажи, о чем ты подумала в тот момент, когда услышала истошный визг кухарки?
— О младенцах, — ответила не задумываясь. — Мы сегодня подобные крики с самого утра всей группой слушали.
— А это уже интересно, — протянул феникс, осматривая уголья задумчивым взглядом.
Его ничуть не смущала собственная нагота, впрочем, как и то, что с минуты на минуту здесь будет толпа народу. Во всяком случае, я так полагала. Не мог же такой разгром остаться без внимания хозяев?
Стон из коридора вторил моим мыслям. Не иначе подал голос тот, кто ринулся преследовать меня через весь зал? Если так, то повезло ему. Считай, в рубашке родился…
Вслед за стоном из закопченного коридора послышался гул голосов и топот ног.
Дэн хмыкнул:
— Думаю, встреча с дознавательским отделом нам сейчас не совсем кстати…
Он схватил меня за руку и потянул к небольшому окну, стекол в котором не было и в помине, впрочем, и от рамы остался лишь один обугленный остов. Едва мы добежали, феникс, отпустив мою ладонь, взял разгон и сиганул в проем.
Уже откуда-то снизу, в полете, донеслось:
— Давай!
Как же это напомнило мамино любимое выражение из моего босоногого детства: «Если все с моста будут прыгать, то ты тоже сиганешь?» Лететь до земной тверди от силы метров семь. Переломы, конечно, очень хорошо сочетались с такой верхотурой, но я искренне надеялась, что это хотя бы будут не переломы шейных позвонков.
— Ну же, быстрее! — воодушевлял на подвиг голос снизу.
«Хм, если он цел, значит, и у меня есть шанс», — подбодрила я себя этой сомнительной истиной. Разбежалась, вскочила на подоконник и что есть силы оттолкнулась от обугленного дерева.
Каково же было мое удивление, когда, вылетев из окна, я оказалась на шее у здоровенной твари, которая тут же, едва я вцепилась в ее перья, взмахнула широкими крыльями, набирая высоту.
Завизжала. Пернатый гад обернулся и щелкнул клювом: дескать, уймись, болезная! Я икнула и вняла предупреждению, покрепче вцепившись.
Подозреваю, что для моего транспортного средства я была сродни эпилятору, который того и гляди выдерет-таки свой первый победный клок. Но Дэн стоически терпел и даже не каркал. Или какие звуки положено издавать этому созданию размером с «харлей», к которому какой-то умник присобачил крылья от дельтаплана? Но зря я обрадовалась молчаливому терпению этого орла-переростка. Он заложил такой крутой вираж, что у меня душа ушла в пятки. Как только мы выровнялись, я, мужественно заикаясь, озвучила единственную в моем положении выполнимую угрозу:
— Если еще раз повторишь такое, я буду тебе делать стыдно всю дорогу!
Феникс на это лишь заклекотал. В последних отблесках закатного светила его темные перья отливали багрянцем. Рваный, обгоревший подол моего потерявшего яркость рубинового платья развевался. Ветер бил в лицо, и я… я рассмеялась. Хотелось ни о чем не думать, но мысли, как вредные тараканы, почуявшие приближение ночи и оттого осмелевшие, активизировались в моей голове.
Поразмыслить было о чем. Начиная с того забега по подвалу и Оливии и заканчивая несостоявшимся покушением и сражением на кухне. А еще выражение лица убийцы… Если предположить, что наши реакции на визг были схожи, то получается, что он, а вернее, она тоже имела удовольствие данную тональность не только многократно слушать, но и классифицировать, прямо как няня. Хотя почему «как»?
По всему выходило, что искать наемницу в первую очередь стоит среди курсисток. А что — удобно… В академию допуск есть, а с другой стороны — вроде как и простолюдинкой можешь быть, без титулов и званий, и до твоей родовой татуировки никому не будет дела.
Судя по реакции пернатого и его вопросу, он догадался о том, где искать убийцу, первым. Недовольно поджала губы, прямо как в первом классе, когда руку тянули оба, а спросили отчего-то не меня.
Хмыкнула, глядя на размах черненых крыльев, и мысли невольно переключились на феникса. Точнее, на поцелуй. Выходило, что по каким-то физиолого-магическим законам я ему идеально подхожу. Вот только глодал меня червячок сомнения, а есть ли среди всей этой биологии место простому человеческому чувству?
А еще мне чуток непривычно было без Энжи. Прикипела я к ней. Но отчего-то в душе была уверенность: крысявка меня непременно отыщет. Ведь она осталась в зале, и с ней ничего не должно было случиться…
Феникс пошел на снижение, заложил крутой вираж и приземлился: ударился, спружинил и немного пробежал по траве на лужайке какого-то особняка.
Дом был из тех, который не стыдно назвать и дворцом. Все в нем, начиная от удивительной по своей красоте ограды со строгой изящной решеткой между круглых тумб с чугунными шарами, до изящных балконов на консолях, которые имелись у окон флигелей, впечатляло своей величественностью.
Но Дэна ничуть не заботили красоты архитектуры. Он целенаправленно рысил к боковому входу и озирался по сторонам.
Я, подобрав юбки, побежала следом. И отчего мне показалось, что белые колонны на высоком цоколе, торжественно несущие на себе портик, видывали и не такое?
На манер татей мы миновали парадный вестибюль, что был разделен так же колоннами на две части. Расположенные полукругом, они плавно подводили нас к парадной лестнице, по которой взбираться на второй этаж для меня оказалось сущим наказанием, так устали ноги. Каминную, диванную, несколько залов мы миновали на крейсерской скорости и наконец-то оказались в спальне.
Только привалившись спиной к двери, синхронно засмеялись. Тихо, почти беззвучно.
— Рей… — Голос прозвучал чуть хрипло, но требовательно.
— Да?
— Ненормальная, — выдал Дэн. Казалось, его ничуть не смущала нагота. — Обещай мне никогда больше не подставляться так. Я едва успел тебя прикрыть.
Вопрос, мучивший меня в полете, сам сорвался с губ:
— А ты знал, что твой огонь не причинит мне вреда?
— Знал, — припечатал Дэн. Его руки, оказавшиеся с обеих сторон от меня, упирались ладонями в двери. Он буквально навис надо мной. — И опережаю кучу твоих вопросов: да, я прикоснулся к тебе впервые тогда, когда ты едва не умерла, зачерпнув силы из грозы.