«Наша постель» из его уст звучало как что-то, что может заставить девушку, воспитанную в стенах женской академии, покраснеть. Чтобы скрыть смущение и раздражение от того, что я смущена, я ткнула его в ребра, и, наклонившись к раковине, снова ополоснула лицо и рот.
Когда мы спустились вниз, на кухне уже было несколько человек, среди которых и Реми.
— Эй, привет бестия! Хороший наряд!
Я не выказала смущения, которое во мне хотел вызвать этот парень:
— Да, я знаю, что он идет мне больше чем ему. — Кивнул я через плечо в сторону появившегося на просторной кухне Брендана. Тот лишь с усмешкой взъерошил мне волосы. Пора отучать его от этой привычки.
Ответив на приветствия остальных присутствующих, я уселась на один из резных стульев:
— Вы что-то готовите? Может помочь?
— Нет, на сегодня уже все готово, но в следующий раз мы не будем столь обходительны. — Засиял улыбкой Реми.
Утренняя идиллия была нарушена громким криком моей старой знакомой:
— Ты! Это все ты виновата! — Катина, как фурия влетела в кухню, привлекая к себе всеобщее внимание. — Я знала, что ты принесешь нам проблемы! — С этими словами она, буквально меча глазами молнии, кинула на обеденный стол газету и пару листовок, небрежно сорванных с какой-то поверхности.
Я непонимающе протянула руку к бумагам, но Брендан перехватил меня, вытаскивая газету. На обложке было мое лицо, занимавшее почти всю полосу. Стандартное фото по грудь, которое делали перед выпуском для всех учениц. Мое лицо смотрело на нас серьезным взглядом и еле улыбалось искусственной улыбкой.
Вчерашний блондин-весельчак присвистнул. Я посмотрела на Брендана, но его лицо не выражало ничего. Кажется, дело действительно было плохо. На остальных ребят я не решалась даже взглянуть, опасаясь увидеть в их, доброжелательных секунду назад, лицах осуждение.
— Пригрели змею. — Зло бросила девушка, сверля меня взглядом.
— Уймись, Катина. — Сказал Брендан.
— Что там? — Тихо спросила я.
— Ищут тебя, — Ответил Реми, который уже изучал листовки с таким же портретом.
Парень протянул одну мне, я увидела под фото надпись: «Внимание, пропала девушка! Эленор МакАртур, выпускница «Женской Академии мадам Девере» была похищена на пути в принявшую ее семью Батори. Всем нашедшим девушку или имеющим малейшее представление о ее местоположении — немедленно сообщить в ближайший полицейский участок. Вознаграждение: 1.000.000 долларов».
Я пробежалась глазами по строчкам, но не видела их. Я в розыске?
— Кругленькую сумму за тебя обещают, бестия. И на что ты так Бактори сдалась? — Задумчиво произнес Реми.
Я растерянно посмотрела на него.
— Я не знаю. Вы говорили, что привилегированным не нужны купленные девчонки…
— Очевидно, мы ошибались. — Жестко произнес Брендан, сворачивая газету. — Сколько за тебя заплатили? И кто это был?
Я поежилась:
— Не знаю. Имя как здесь — мистер Батори. Молодой мужчина. Он пришел в зал в середине торгов и перебил последнюю цену. А затем также внезапно ушел, распорядившись, чтобы меня забрали…
— Сколько? — Снова спросил Брендан.
— 500.
Катина ахнула, а я обвела взглядом присутствующих.
— Что? Он за живого человека платил, а не за бутылку вина.
Он в листовке обещал и того больше, чего они так удивляются? Жмут деньги карман, бывает…
— За время существования аукциона сумма не превышала сотни. — Ответил на мой вопрос Брендан, совершенно безразличным голосом и не глядя на меня. — Катина, что в городе?
Та передернула острыми плечами.
— Не знаю, я сразу прибежала сюда, как увидела это. — Она с отвращением кивнула на газету.
— В городе, пригороде и окрестностях — везде планируется поиск. — На кухню с невозмутимым видом вошел Кацу, тоже держащий в руках заветный экземпляр газеты.
— Больше, больше макулатуры! — Веселился блондинчик, которого Реми наконец лишил безымяности, назвав Томасом. — Сможем не тратиться на розжиг для печи зимой.
Кацу, как и все присутствующие, даже не улыбнулся, продолжая:
— Это Эйден Батори. И он подключил всех. Местные наряды полиции уже собираются, ждут лишь ордена на обыск жилых кварталов. В том числе привилегированного. Думаю, с властью Батори, операция начнется не позднее сегодняшнего вечера. Я пришел за Эленор, я смогу ее спрятать.
— Отлично! — Усмехнулась Катина, облокачиваясь на столешницу. — С самого начала нельзя было это организовать? Пусть катится, или все испортит.
Брендан же зло посмотрел на японца:
— Во-первых, тебя сюда никто не приглашал, может, прекратишь внезапно появляться рядом со мной? Во-вторых, ты сам из привилегированных, с чего мы должны тебе доверять? И в-третьих: я позабочусь о Эленор.
— Послушай, Брендан. — Начал Кацу холодным спокойным тоном. — Я уверен, что мы оба знаем о репутации Батори. И если он чего-то хочет, он это получит. И сейчас он действительно хочет Эленор. Поэтому я не дам тебе в одиночку решать судьбу близкого мне человека.
О нет, эти двое снова завели спор. У меня уже неисчезающее чувство дежавю.
— Эй, ребят, я тут все еще есть. Может, хватит в очередной раз решать мою судьбу?
— Вот свою бы судьбу и решала, нечего влезать в наши! Теперь мы все под угрозой, все сможет всплыть наверх, имя и планы каждого из нас! — Снова завопила Катина.
— Мне надо уйти, сейчас же. Объявите собрание, когда я вернусь — мы все обсудим. Рем, присмотри за Эленор, она может наделать глупостей. Кацу, можешь остаться до вечера.
Весь день я носилась по комнате как тигр по клетке. Кацу испарился вслед за Брендоном, дав обещание вернуться к собранию.
В обед, когда я развлекала себя тем, что сидела на подоконнике и смотрела в потолок, в комнату поднялся Рем. В руках он держал уже знакомый мне поднос с едой:
— Я могла бы спуститься. — Сказала я, спрыгивая на пол.
— Ну, я решил, что нам лучше будет поесть вдвоем.
Я понимающе вздохнула:
— Они бунтуют?
— Не то чтобы… Просто Брендан нарушил правило, которое сам же и поставил. Пока что мы действуем подпольно, а такой жест — это как открытое объявление войны. В нем могут увидеть наше негодование и недовольство традициями. С другой стороны, это могут списать просто на разбой. Но вот если тебя найдут здесь, с андабатами…
Я опустила глаза в пол, брюнет же, заметив мое расстройство, пару раз хлопнул меня по колену:
— Эй, это уж точно не твоя вина. Все хорошо будет, и не в такие передряги впадали. Скорее все растеряны из-за того, какой ажиотаж поднял Батори. Давай, не грузись этим, ешь. Ты так и не позавтракала сегодня.
Я последовала совету парня и подошла к столику, на который он поставил поднос с двумя тарелками дымящегося супа и хлебом.
— Спасибо, Рем. — Сказала я, усаживаясь за него. Большая часть обеда прошла в молчании. Всевозможные мысли роились в моей голове, но больше чем идей выхода из ситуации было вопросов, на которые я не знала ответа.
Вечером, когда все собрались в зале, я тоже вышла к прибывшим, очевидно опоздав к началу. Брендан снова стоял на своем месте, уже завершая рассказ о сути проблемы. Заметив меня, он кивком показал Реми, чтобы тот продолжил, а сам взял меня под локоть и выпроводил меня из зала.
— Какого черта? — Прошипела я. — Я тоже хочу здесь быть.
— Мы с тобой поговорим в комнате.
— Брендан, ты очень много берешь на себя, ясно? Сначала ты пытаешься решать за меня, а теперь ты хочешь, чтобы я даже не присутствовала при этом!
— Эленор, в этом зале люди, которые рискуют своей жизнью и карьерой, собирая крупицы информации и ежедневно борясь с желанием броситься в на своих хозяев. Нам нельзя вызывать подозрений и больше всего они не хотят рисковать. Видеться сейчас тебя — это не самая лучшая мотивация для моих парней.
Я вырвала локоть, который все еще держал брюнет, из его хватки.
— Что ж, когда решите мою судьбу, позови.
Я бросилась в комнату, из которой и так сегодня не вылезала, но замерла на лестнице. Меня буквально осенило. Честное слово, если бы над моей головой загорелась лампочка — я бы не удивилась. Да я сама засияла и чуть ли не запрыгала на месте. Развернувшись на 180 градусов, я побежала обратно в зал. С разбегу я миновала висящие вместо дверей ткани, едва не запутавшись и не растянувшись на полу.
Мое вторичное появление не осталось незамеченным:
— Эленор, мне кажется, мы все обсудили?
— Стой, стой! У меня идея! Выслушайте меня!
— Эленор. — Сквозь зубы проговорил Брендан, теряя терпение.
— Я обещаю, что если присутствующие здесь не поддержат идею, я не покажу свой нос ни на одном вашем суперсекретном собрании! — Я сложила руки перед грудью в молящем жесте и отчаянно захлопала ресницами. Остальные парни лишь потешались над происходящим и, как и я, ждали решения Брендана. Он смотрел на меня очень уже подозрительно. Оно и понятно: если я согласилась на такие условия, грозящие смертью моему природному любопытству, значит, я в себе уверена. А я и была. Очевидно, его любопытство тоже никуда не ушло, потому что он, вдохнув, махнул рукой, давая мне возможность высказаться. Я проглотила комментарии о его «царском» жесте и, захлопав в ладоши, выскочила к камину.
— Парни! Я верно поняла, что Батори — не последняя, если не одна из ключевых фигур? — Юные андабаты, сведущие в этом, закивали утвердительно. Я довольно улыбнулась. — То есть если у нас будет человек, максимально приближенный к нему, человек, за которого он отдал бешеное количество денег и жаждет вернуть, это будет нам на руку, верно?
Толпа возбужденно загалдела, а я, довольная реакцией, уже хотела озвучить свой план, как крепкая мужская рука резко схватила меня за запястье. Брендан грубо развернул меня к себе лицом:
— Ты с ума сошла, дура? Мы не знаем, зачем ты понадобилась Батори и узнавать не собираемся. Ты не будешь рисковать собой и даже носа не покажешь отсюда, ты поняла меня?!
С каждым его словом, голос Брендана становился все громче и злее, а мои глаза сужались.
— Да что ты говоришь? — Фыркнула я. — Ты сколотил эту банду для чего? Для борьбы? Вы все ждете каких-то указаний неизвестного человека, совершаете варварские набеги, но этим вы ничего не меняете! Я предлагаю реальный план! Я смогу с этим справиться! Я ХОЧУ это сделать, Брендан!
Руку Брендана, все еще сжимающую мое запястье, неожиданно накрыла рука Реми. В момент спора я и не заметила, как он появился рядом:
— Слушай, брат, во-первых, ей больно. — Брендан, как будто очнувшись, резко отпустил мою руку. Запястье, незащищенное даже тканью, действительно сильно покраснело. Я не стала его растирать, хотя очень хотелось коснуться горящей кожи. — А во-вторых, она дело говорит. Если она вернется к Батори и вотрется в доверие, мы сможем получить…
Рем не успел договорить, как оказался прижатым к стене. Я вскрикнула, все остальные пришли в движение: кто вскочил, кто сделал шаг по направлению к Брендану, держащему за отвороты черного пиджака своего друга. Взгляд Брендана в эту секунду был действительно жестоким. Я замерла. В тишине, накрывшей зал, отчетливо раздался шепот брюнета, пропитанный яростью:
— Жизнь Эленор не будет подвергаться опасности ни на йоту. Запомнил?
Реми, помедлив, кивнул. Через несколько секунд, который Брендан смотрел в глаза своему другу, он отпустил его и, не говоря ни слова, быстро вышел из зала.
Я шумно выдохнула и, справившись с оцепенением, подскочила к брюнету, все еще стоявшему прислонившись к стене.
— Рем… — Я дотронулась до его плеча, а парень, переведя взгляд с места, где скрылся Брендан на меня, слабо улыбнулся.
— Испугалась? Не надо. С ним… С ним такое бывает… — Он снова посмотрел в сторону выхода обеспокоенным взглядом. — Но слушай, твоя идея, она действительно крутая и смелая. Ты смелая. — Парень снова улыбнулся мне, уже более открыто. Я ответила на его улыбку.
— Спасибо. Я пойду за ним, а вы обсудите мою идею.
Оставив пострадавшего с толпой мятежников, я побежала к выходу из поместья.
Брендан нашелся у реки, которая служила своеобразным порогом между лесом и Серым Кварталом. Он сидел, облокотившись на ствол плакучей ивы, чьи ветки мягко касались воды. Глаза парня были плотно закрыты, а руки прижаты к вискам. Все тело явно было напряжено, как будто он боролся с сильнейшей головной болью.
Я прочистила горло и тихо позвала его:
— Брендан?
Он дернулся и вскинув голову посмотрел на меня, будто не узнавая. Затем, признав, потер лоб и распрямил спину.
— Я даже не хочу знать, как ты нашла меня. — Проворчал он.
Я пожала плечами:
— Ты всегда сбегал к воде, когда ссорился с родителями.
— Опасно иметь друзей детства, они слишком много о тебе знают. — Недовольно проговорил парень, хотя я уверена, что уловила в ворчании скрытое удовольствие. Перешагнув через лежавшее на берегу бревно, я подошла к Брендану и села рядом, облокачиваясь спиной к его боку. Я сразу почувствовала, как он напрягся, но личное пространство ему оставлять не собиралась.
— Ну, — Я сорвала травинку между нами и стала крутить ее в руках. Страх жизни номер один: порезать палец о острый край травы. Ненавижу это. — Раз мы так хорошо друг друга знали, думаю, тебе не стоит говорить, зачем я искала.
Даже не смотря в его лицо, я видела, как на его красивом лбу появляется морщинка раздражения.
— Эленор, — Начал он, а затем, запнувшись, резко, но аккуратно взял мою руку, держащую травинку. — Это я сделал?
На тонком запястье стали появляться отчетливые следы пальцев. На моей коже все всегда появлялась с чудовищно быстрой скоростью. Я мягко взяла его широкую ладонь в свою и посмотрела в лицо:
— Это ничего, не переживай.
Судя по лицу парня, он явно был со мной не согласен, но промолчал, лишь сжал в ответ мою ладонь в своей. Парень отвернулся к воде, а я почувствовала, как мою ладонь нежно гладит его большой палец. Успокаивающими движениями он вырисовывал узоры и линии, а я, поддавшись им, расслабилась. Закрыла глаза и опустила голову на плечо друга.
Мы долго молчали. Я слушала, как изредка рыба с плеском появлялась на поверхности воды, чтобы снова спрятаться в ее глубине. Когда я была в одном шаге от того, чтобы задремать, глубокий и тихий голос Брендана нарушил тишину:
— Когда ты убежала, я сразу побежал за тобой. Этан хотел идти со мной, но я велел ему бежать домой, предупредить родителей, и моих тоже. — Брендан замолчал, его рука перестала ласкать мою, а лишь крепче сжалась, окутывая ее теплом, почти жаром. — В ту ночь я так и не попрощался с родителями. Я думаю, это к лучшему. Наверняка я бы уже не застал их… — Слово «в живых» повисло в воздухе. Я легонько сжала руку парня, крепче прижимаясь к его плечу. — А иногда, я думаю, что мог бы успеть. Я же не знаю правды, не знаю, что там произошло. — Он закрыл глаза и откинул голову на ствол дерева. — Я не помню вкуса крекера, не помню что я пил. Я помню тебя и помню, как уговаривал тебя поспать и, когда ты наконец поддалась, долго гладил по волосам. А когда проснулся, тебя уже забрали. Я тогда взбесился как дикий зверь. Я был в незнакомом месте с парнями, примерно моего возраста, а от тебя осталась только бандана. Я сразу стал махать руками и даже успел разбить пару носов, прежде чем получил это. — Брендан отпустил мою ладонь и немного закатал кофту. Рядом с поясом штанов тянулся длинный шрам с рваными краями. Я не понимала, от чего он мог появиться. Похож на удар плетью, но откуда тогда эти зазубрены? Я только потянула руку, чтобы дотронуться до него, как Брендан одернул кофту. — Не надо. В общем, это первый. Потом было 10 лет учений. И каждый гребаный год остался следом как у меня в памяти, так и на теле.
Теперь я поняла, почему даже в жару Брендан не снимает своих кофт с длинными рукавами и горлом, закрывающими максимальный процент тела. Брендан развернулся всем корпусом ко мне:
— Ни в коем случае не подумай, что мне жаль себя, и уж точно не смей меня жалеть. — Он пристально смотрел мне в глаза, и я видела, что он действительно этого не хочет. Но было сложно справиться с собой. Смотря на Брендана, я все еще видела юного парня, и знать, что с ним сделали что-то ужасное, было очень сложно. Я отвела взгляд от темных глаз, таких знакомых и таких чужих. — Я говорю тебе это для того, чтобы ты поняла… Хотя, я сам ничего не понимаю. Я изменился, Эленор. Мне иногда кажется, что я сошел с ума. Да это и правда так… Я псих. Меня будто двое. И как только тот, второй, зверь во мне почувствует запах крови, гнев сразу застилает мне глаза. И это страшный гнев, расчетливый и спокойный. — Брендан снова вцепился руками в волосы. — Я бы хотел, чтобы ты держалась от меня подальше и уж точно я не хочу, чтобы ты видела, кем я стал, Эленор.