— Ага, запомнил слова Сашки с прошлого раза. Так что тут произошло?
— Да, ничего интересного. Просто вернулся Князь тьмы — Дракула, — и Игорь засмеялся.
— Не понял?
— Что ты не понял? Вернулся Князь Дракула, — повторил Игорь.
— Ну, а я то тут причем?
— Просто твоя способность сама выдала тебя, когда все чувства и эмоции вампиров всего мира накрыли тебя.
— Черт, жалко-то как, — Лешка потянулся в кресле. — Ну, а что он тут делал и чего приперся?
— Пошли, перекусим и я тебе все расскажу.
— Я бы лучше чего-нибудь выпил.
— Составлю тебе компанию, кисейная ты барышня.
— Не понял, — обиделся Лешка.
— А что, как увидел красивого мужика, так и в обморок хлопнулся, — Игорь встал, и, посмеиваясь, направился к бару.
— А что он такой красивый, как в твоих книгах?
— Лучше. Еще увидишь его, не переживай, только больше в обморок не падай, а то пропустишь все самое интересное.
— Я так много пропустил?
— Пошли, выпьем и я все расскажу.
Игорь с Лешкой скрылись за порогом кухни, а маленький рыжий зверек смотрел им вслед. Затем белочка положила орешек на подоконник, запрыгнула на ближайшую ветку, и, бросив напоследок быстрый взгляд в сторону кухни, скрылась в ветвях яблони.
Глава 5
От резкого толчка, белая резная дверь ударилась о стену так сильно, что висевшие рядом с ней китайские колокольчики слетели со своего крючка, и отлетели в глубь комнаты.
— Ой, прости, — в голосе говорившей не было ни капля раскаяния или сожаления.
Легкой походкой она зашла в комнату, как ни странно после такого громкого вторжения, осторожно и аккуратно прикрыла за собою двери, и, глянув, на лежащие на полу колокольчики, молча переступила их. Аленка смотрела на нее из подлобья и хмурила свои красивые брови. Под таким недобрым взглядом сестры, Анька поежилась и, нехотя, медленно развернувшись, подняла колокольчики с пола и, покрутив их в руках, пошла назад к дверям. Она попыталась их пристроить на место, но по причине небольшого роста и отсутствия в комнате хоть какого-то элемента мебели, способного ей в этом помочь, у нее ничего не получалось.
— Ну, не злись, — жалобно протянула Анька, продолжая прыгать возле дверей, но ее сестра уже не смотрела на ее жалкие попытки, а уткнулась снова в книгу, которую перед таким шумным появлением сестры увлеченно читала.
Видя, что Аленка не обращает на ее потуги никакого внимания, Анька тихо и злобно сопела и ругалась себе под нос. Наконец-то, справившись с несчастными колокольчиками, в виде белых дельфинов, кружащих вокруг большой золотой ракушки, она глянула на сестру и с победной улыбкой оглядела комнату.
Здесь было все как всегда: слишком чисто, опрятно и светло. Пастельные тона стен, гармонировали с темно и светло терракотовой мебелью и портьерами, на огромном во всю стену окне. Возле этого самого окна в кресле-качалке сидела Алена и читала, а рядом с креслом стоял небольшой плетенный из ротанга столик, на котором сиротливо лежало надкушенное яблоко.
Анька смешно сморщила свой маленький конопатый носик. Легко и тихо прошлепала по белому пушистому ковру прямо к большому окну и уселась на широкий подоконник, подобрав под себя ноги. Она рассматривала свою сестру и молчала, что для нее было сродни подвигу. Но, завидев на столике яблоко, Анька быстро схватила его и стала громко жевать, ехидно поглядывая на сестру. А когда от яблока остался терпко пахнущий хвостик, она покрутила его в своих пальцах и незаметно выкинула в окно.
— Не мусори, сколько раз тебе говорить.
— А куда мне его деть. У тебя так чисто кругом.
— Надо было с хвостиком есть, тогда бы и проблем не было, — Аленка улыбнулась и внимательно посмотрела на сестру. — Зачем пришла? — уже как-то слишком строго спросила она.
— Ну, не злись. Я, между прочим, по делу пришла. А ты все читаешь и читаешь. Могла бы уже родной и любимой сестре пару минут и уделить, — пока Алена справлялась со своим удивлением, Анька быстро выхватила книгу из ее рук и посмотрела на обложку. — Ну, кто бы сомневался. Не надоело? — она кинула книгу сестре на колени. Та упала обложкой вверх, на которой красовался оскаливший клыки вампир, склонившейся над своей жертвой, а эта самая несчастная или счастливая жертва, как ни странно, оказалась не юной девой, а древним старцем.
— Не тронь, — Алена аккуратно взяла книгу, и положила на столик.
— Ален, ну, сколько можно, а? Ты же все его книги уже по сто раз перечитала. Каждую. Уже, небось, наизусть знаешь. Что других нет, что ли?
— Отстань. Это не твое дело, — Аленка отвернулась от сестры.
— Как же не мое, — из глаз и голоса Аньки исчезли задор и игривость, и теперь зеленые глаза глядели на сестру с сочувствием и болью. — Сестренка, ты же понимаешь, — она быстро спрыгнула с подоконника и опустилась на колени, прямо на ковер перед креслом сестры.
— Только не начинай, — Аленка постаралась от нее отодвинуться, но Анька положила свою голову ей на колени и заглядывала в такие похожие на ее собственные глаза. — Не смотри так.
— Алена, ты же все понимаешь…
— Хватит. Мы уже все обговаривали, и я много раз тебе говорила, что мне просто нравятся его книги и все. Сам автор тут ни при чем. И давай не будем больше возвращаться к этой теме.
— Давай, — как-то слишком легко согласилась Аня. — Я тоже не хочу к ней возвращаться, но и видеть твое всегда грустное и печальное лицо, я больше не хочу.
— Ну и не смотри, — Аленка снова отвернулась от сестры, но не смогла скрыть своего выражения лица.
— Дура, я же за тебя переживаю, — Анька поднялась с колен и снова уселась на подоконник, только теперь она смотрела на пейзаж за окном. — Ты же знаешь, что тебе ничего с ним не светит? Он всю свою жизнь будет любить только ее, потому что просто не сможет по-другому. В его сердце никогда не появится кто-то другой. Оно полностью и всецело навечно отдано только ей. Когда ты это уже поймешь и примешь. Ведь ты делаешь больно не только себе. — Анька говорила очень тихо, как бы сама себе, но Аленка ее прекрасно слышала, и от этого ее лицо еще больше мрачнело, а в глазах появлялась боль. — Может тебе переключиться на кого-то другого?
— На кого? — от такой резкой смены настроения сестры, Аленка опешила и удивилась.
— На Рокера, к примеру.
— С ума сошла, — Алена поднялась с кресла и тоже подошла к окну. — Хоть иногда думай, когда говоришь.
— А я и подумала. Парень он видный, красивый, сильный, веселый, кстати, не глупый, а только претворяется, надежный, и, самое главное, абсолютно, просто совершенно ничейный.
— Анька, какой же ты еще глупый ребенок, хотя и трицатник скоро стукнет.
— Ну, ты же знаешь, что мое внутреннее состояние соответствует моему внешнему виду, а не количеству прожитых лет.
— Хочешь сказать, что ты и к ста годам не поумнеешь и не станешь серьезней?
— И не надейся, — Анька засмеялась и обняла сестру.
Аленка тепло улыбнулась на ее слова и поцеловала это рыжее непоседючие создание в щеку.
Она понимала, что Анька права и видела, как та за нее переживает, но и поделать с собою ничего не могла. Игоря она увидела три года назад и сразу же в него влюбилась и тихо страдала от того, что он любил другую. Она даже не сразу поняла, что он не человек, а вампир. Потом появились его книги. Там всегда главный герой был чем-то неуловимо похож на самого Игоря, а главная героиня…. Алена вздохнула. А когда она узнала его связь с Ирэн, у нее в сердце появилась щемящая жалость и боль.
Она так задумалась, что не сразу заметила, что сестра очень внимательно на нее смотрит.
— Ты чего приперлась в такую рань, — пыталась хоть как-то взять себя в руки Алена.
— Соскучилась, — хмыкнула Анька.
— Так я и поверила, — и быстро выкинув руку вперед, Алена схватила сестру за тонкую шею. — Говори или задушу.
— Ладно, ладно, — Анька попыталась вырваться, и в ответ на ее потуги, пальцы сестры еще сильнее стиснули ее шейку. — Тебя Полок зовет.
— Что же ты сразу не сказала, чудовище маленькое.
Аленка отпустила сестру и быстро направилась к дверям, но не успела до нее дойти, как та сама открылась без стука, и на пороге комнаты появился Андре — дворецкий, слуга и, Бог еще знает кто, в одном лице. Его блеклые глаза неопределенного цвета, как-то слишком зорко и цепко окинули комнату и замерших девушек. Остановив свой взгляд на Алене, он презрительно улыбнулся ей тонкими розовыми губами. По спине девушки побежали мурашки, и ее передернуло от отвращения и странного леденящего душу и сердце чувства то ли страха, то ли ужаса.
Андре продолжал стоять в дверях чуть сгорбившись, не произнося ни слова.
— У, принесла нелегкая, — очень тихо прошептала Анька и подошла ближе к окну.
Алена заметила, что Андре услышал ее, но ни как не отреагировал на ее высказывание, продолжая разглядывать девушку. Она лихорадочно вспоминала, как одета и все ли нормально с одеждой: нигде и ничего ли не задралось, ни помялось, ни скомкалось.
Сам Андре всегда выглядел безупречно: черный строгий костюм, жилет, белая накрахмаленная рубашка, шелковый черный платок, а его длинные седые волосы были всегда прилизаны так, что ни один волосок не выбивался из туго затянутого на затылке хвоста.
Выждав еще несколько минут, скрипучим и тихим голосом, все также мерзко улыбаясь, Андре произнес:
— Сударыня, господин уже заждался. Вы считаете, что вправе заставлять его столько ждать? — и опять это мерзкая и гадкая ухмылка.
— Черт, — процедила сквозь зубы Алена и быстро вышла из комнаты, стараясь не коснуться стоящего в дверях старика.
Он вызывал в ее душе странное чувство, объяснить которое, вот уже на протяжении нескольких лет, она так и не смогла. Это была смесь жалости и омерзения, неловкости и презрения, смущения и еще большой кучи разнообразных, казалось бы, не сочетаемых между собой чувств и ощущений.
Алена шла очень быстро по длинному пустынному коридору, не оглядываясь, чувствую спинным мозгом на себе взгляд этих холодных змеиных глаз. Андре от нее не отставал. И откуда в таком старом и дряхлом теле столько силы и энергии? Андре был в курсе всех дел, перемещений и даже планов не только своего хозяина, а и каждого жителя этого странного особняка.
Завидев заветную дверь, за которой был рабочий кабинет Полока, Алена даже не удосужившись постучать, влетела в него и закрыла за собою дверь, прямо перед носом Андре. Не задерживаясь возле этих самых дверей, она пронеслась через весь кабинет и уселась с ногами в глубокое кожаное кресло с высокой спинкой, которое стояло как раз напротив большого письменного стола, за которым сидел сам хозяин кабинета и с удивлением сейчас разглядывал девушку и ее манипуляции. Когда она устроилась в кресле и, наконец-то, посмотрела на Полока, он только приподнял одну бровь, ожидая объяснений, такому странному ее поведению. Но не успела Алена произнести ни слова в свое оправдание, как в двери осторожно постучали. Она попыталась еще глубже вжаться в кресло.
— Кхе, кхе. Господин, Вам ничего не нужно? — и куда делась вся надменность из голоса слуги.
— Нет, ничего, Андре. Ты свободен.
Двери тихо закрылись, и Алена издала вздох, полный облегчения.
— Что опять? — тепло улыбнулся Полок, продолжая разглядывать взлахмоченную и встревоженную девушку.
— Ну, не люблю я его. Сама не знаю за что. Он какой-то странный, страшный и от него плохо… пахнет, — Алена скривилась, немного расслабляясь в кресле и принимая более свободную позу.
— Плохо пахнет? — удивился Полок и нахмурился. — Просто старость…
— Нет, нет, — быстро сказала Алена, перебив собеседника. — Старость тут не причем. Тут другое.
— Что же? — продолжал хмуриться Полок.
— Не знаю, как это объяснить, — Алена осторожно на него взглянула. — Просто он не пахнет человеком. Абсолютно.
— Скорее всего, это потому, что я даю ему свою кровь для поддержания его жизни. Я не хочу похоронить еще одного слугу.
— Так сделайте его оборотнем, как нас с сестрою. Что мешает? — искренне удивилась Алена.
— Сам не знаю, — Полок ненадолго задумался, затем резко вскинул голову и прямо посмотрел на девушку. — Но я звал тебя не за тем, чтобы обсуждать моего слугу. Я прочитал твой отчет о встрече в кафе и у меня есть несколько вопросов.
— Хорошо, — Аленка расслабилась и уже без малейшего страха или растерянности взирала на своего собеседника. — Спрашивайте, Босс.
На ее обращение Полок скривился, но ничего не сказал в ответ. Это короткое слово сначала его веселило, потом раздражало, а теперь он к нему просто привык. Вот только Андре всегда шипит и возмущается, что девушки относятся к нему неподобающе его статусу Императора. Ну, какой он Император? Без империи, без власти, без мира. Полок вздохнул. Его время почти прошло, осталось совсем немного.
— Ты писала, что после возвращения Ирэн в кафе через несколько минут появился Дракула?
— Да, точно, — Алена заерзала.
— А ничего необычного перед его появлением ты не заметила, не почувствовала? — Полок прищурился.
— Необычного? — Алена задумывалась, закусив нижнюю губу. — Нет, абсолютно ничего необычного. А что?
— Странно.
— Что странно? Вы уж простите мое любопытство, босс, но может, если вы объясните, что именно должна я была почувствовать, я смогу понять, что же было не так.
— Странно то, что Дракулус после перехода был жив и здоров. Свободно двигался, разговаривал, так? — Алена в ответ только кивнула, но, видя не понимание в глазах девушки, он добавил: — Щит, после ухода Стауруса назад на Терриас, я вернул. Либо ему кто-то помогал там либо кто-то тут.
— В смысле?
— Боюсь, кто-то нейтрализовал мой щит на несколько минут, которых и хватило Дракулусу для перехода.
— И как это возможно? Ведь они не могли знать…. Не значит ли это, что выброс силы Ирэн засекли не только вы?
— Вот именно, — Полок замолчал и нахмурился.
Он не отрываясь, и даже не моргая, смотрел в одну точку где-то за спиной девушки. Алена сидела очень тихо и не отрываясь, разглядывала, сидящего перед ней мужчину. Сейчас, вот так сидя в кресле, не шевелясь, не моргая, и, казалось не дыша, он больше всего напоминал ей замершего динозавра или рептилию. Холодные мертвые глаза с вертикальными зрачками, вместо лица — бледная маска из воска, красивая, но неживая. Девушка поежилась в кресле.
Этот человек, который 15 лет назад спас их с сестрой, до сих пор пугал ее и навевал странное чувство опасности в один момент, и чувство защищенности — в другой. Почему именно им двоим, он дал тогда новую жизнь, он никогда не говорил, они не спрашивали, а были просто благодарны ему за это.
По возможности, Алена всегда старалась сохранять субординацию по отношению к Полоку. И, как ни странно, этот красивый, необычно притягательный мужчина, никогда не привлекал ее. Она не испытывала к нему никаких других чувств, кроме тепла и благодарности. Они с сестрой могли уйти в любой момент, куда глаза глядят, и заняться тем, чем хотелось, но они оставались с Полоком все это время, помогая по мере своих сил, а также обучаясь и привыкая к новой жизни.
Но вот Анька относилась к Полоку, как к старшему брату или любимому учителю. Просто, свободно и легко. Аня, как ни странно, вообще отнеслась к их воскрешению слишком спокойно. Ну, выжила, ну оборотень, ну никогда не постареешь и не умрешь. И что такого? Но Алена все чаще в последнее время стала замечать в ее глазах грусть и печаль, особенно, когда Анька смотрела на себя в зеркало или когда на улице наблюдала за своими сверстниками, которые в отличие от нее повзрослеют, постарею и умрут. Это закон природы, а они его исключение или ошибка.
Но Анька всегда улыбалась, смеялась и веселилась. Стараясь спрятать боль и отчаяние глубоко в своем сердце, так чтобы никто и никогда не смог его разглядеть. Она продолжала быть тем ребенком, которым и была, когда в 15 лет ее жизнь так трагически оборвалась. А вот Аленка, всегда чувствовала себя как-то слишком взрослой, серьезной, ответственной и как следствие — уставшей. Сестра всегда говорила ей, что она не умеет веселиться и расслабляться и в этом ее большая проблема. Алена действительно предпочитала обществу друзей — одиночество, вечеринке — хорошую книгу. А теперь, когда у них появилась новая жизнь, она вообще закрылась от всех, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Ее больше ничего не волновало, не тревожило и не беспокоило. И так было до тех пор, пока в ее жизни не появился Он. Алена и сама не понимала всех своих чувств к Игорю. Любовь? Сострадание? Жалость? Сочувствие? А может быть все вместе? Тогда почему, когда она вспоминает улыбку и глаза Рокера на ее душе становиться теплее.