Несчастный Спавик тотчас принялся исполнять повеление Преподобного. Его малодушный напарник напоминал снеговика как по количеству снега на плечах, так и по цвету лица и носа. Только тихий звон кольчужных колец на его форме указывал на его человеческое начало.
- П-п-проходите, - промямлил он, опустив руки, стиснувшие арбалет. Периодически его взгляд перетекал на Спавика, с остервенением бившего челом и шепчущего псалмы. Для нервной системы «снеговика» сегодня был не лучший день.
- Упал - помолился! - расхохотался Кейн, дивясь абсурдной простоте разрешения ситуации. Ворота Гвантана распахнулись перед пришельцами.
- Аха-ха! Мы прошли! Что я вам говорил? - рассмеялся Кейн, повиснув одной рукой на шее Йорвина. - Огромное спасибо, Преподобный, что поспособствовали.
- Не за что. Илтриса благодари. О, Кейн, кажется, раз ты уходишь в бессрочный отгул, то я тебе кое-что должен отдать.
Священник полез в свою сумку, больше похожую на небольшую кожаную луну и долго в ней копошился. Среди звуков вещей, находившихся в сумке, четко слышался звон монет.
Преподобный достал из сумки горсть монет и протянул Кейну. Тот принял деньги с благодарным поклоном. В руках у гробовщика было девятнадцать тиллиев и восемь нециев. Весьма солидно по меркам рабочего класса.
- Отныне ты свободен, Кейн. Но не пропадай слишком надолго. Ты все-таки лучший в своем деле. Мне тебя здесь будет нехватать.
- До свидания, Преподобный, всех благ, как говорится. И Спасибо еще раз. За все, - Кейн протянул Преподобному свою лапищу. Тот улыбнулся и пожал ее.
- Всего наилучшего, Кейн. Будь благословен.
Преподобный развернулся и пошел по одной из тесных улочек Гвантана по своим делам. На ходу он развернулся и помахал рукой. Кроме Кейна в ответ помахали Йорвин с Зуали.
- Эх, Гвантан, - потянул носом воздух Кейн. - Пожалуй, я любил бы этот город, если бы не ненавидел. Предлагаю зайти в какую-нибудь корчму и перекусить. Отметим мою долгожданную вольную.
Йорвин собрался было возразить, аргументируя это тем, что денег у них нет, но после того, как гробовщик показал ему свой массивный кулак со словами «Я же угощаю», Йорвин подчинился.
Кейн повел своих подопечных по городу на поиски тихой корчмы, где можно перекусить и промочить горло.
Глава XII
Гвантан долгое время был самой обычной деревней, но после распада Империи многие ремесленники и торговцы стремились переселиться как можно ближе к центру нового государства. Если не в новую столицу, то хотя бы неподалеку. Таким образом, многие селения вокруг Митриума выросли в несколько раз и получили статусы городов. Гвантан стал крупнейшим из них.
С высоты птичьего полета невозможно было увидеть, где кончается городской массив. В отличие от Митриума, Гвантан не делился на кварталы, и был однообразен на всей своей площади. Вместо городской власти, дележ территории города устраивали местные банды, коих было несколько, и они конкурировали друг с другом, беспрестанно деля сферы влияния. Горожане относились к ним спокойно, так как представители закона от них отличались несильно. Отчасти из-за сырой политики, проводимой графом и самим королем Глимкара. Благодаря ей, закон в мегаполисе представляли две службы - государственная полиция и местная стража. Полиция подчинялась только указам и распоряжениям из столицы, в то время как городская стража руководствовалась кодексом общественного порядка конкретно Златолесского графства. Так как в обоих законодателях были неразрешимые противоречия, то представители закона обеих служб не стеснялись устраивать их урегулирования прямо на улицах, шумно и даже иногда кроваво. Однако, как полиция, так и гвантанская стража с одинаковым бесстыдством принимали взятки. На этой ниве преступность процветала буйным цветом. Как говорится, у семи нянек дитя с заточкой.
Город кипел и бурлил. На лицо было перенаселение. Торговцы, курьеры, ремесленники, проститутки, стража и разномастная шпана при свете дня текли непрекращающимся хаотичным и шумным потоком. С наступлением темноты, город превращался в хищного зверя, глядящего на чужаков своими злыми глазами - огнями фонарей. На узких улочках с обеих сторон над прохожими нависали вывески трактиров, ростовщицких контор, разнообразных магазинов и прочих заведений, хищных до ваших денег. На ветру развевалось недавно постиранное белье, а в переулках было темно, грязно и оттуда несло протухшей едой, мочой и нечистотами. В некоторых из них коварно затаились карманники с остро наточенными ногтями или монетами. Снег под ногами был перепачкан отходами, рвотой, собачьими экскрементами и кое-где кровью, как бы впитав грязь тех, кто ходит по нему. Страшно представить, что здесь будет весной, когда снег растает и обнажит то, что копил на протяжении зимы.
Кейн и его свита углублялись в Гвантан все дальше и улицы становились все у́же. Кейн пояснил, что ближе к центру улицы сужаются. В городе есть четыре кольцевые дороги, по которым могут проехать повозки. Остальные бывают настолько узкие, что даже окна невозможно распахнуть настежь, чтобы ставни не уперлись в стену дома напротив.
Морферимам даже не пришлось особо таиться. Прохожим было на них абсолютно плевать. Все были настолько увлечены своими делами, что не желали замечать таких мелочей, как торчащие из под капюшонов морды и выглядывающие из под меха лапы. Вероятно, оттого, что ночами по городу ходят личности столь темные, что закутанные в плащи с капюшоном незнакомцы ничем не выделяются на их фоне. Мимо Эйнари, громко пыхтя, промчался пухлый карлик, чуть не сбив его с ног. Пару раз им пришлось спрятаться в переулках от глаз патрулирующих город местных блюстителей закона, но когда мимо прошагали двое полицейских в черных плащах с гербовыми соловьями на красных бляхах, Кейн и усом не повел. Йорвин было дернулся, ко Кейн схватил его за рукав и махнул в сторону «черных» рукой, дескать, этим все равно, можно не беспокоиться.
На глаза гостей города попалась массовая драка между городской стражей, королевской полицией и представителями какой-то уличной группировки. Вокруг этого действа скопился галдящий и свистящий народ. Некоторые комментировали происходящее, энергично жестикулируя и показывая пальцами, кто-то делал ставки, а некоторые даже подкидывали дерущимся всякий мусор вроде кирпичей и обломков садовых инструментов, чтобы тем было чем накостылять ближнему своему побольнее.
Путники свернули еще пару раз и Кейн стал рыскать взглядом по сторонам. Наконец, его взор остановился на вывеске «У Мунгуса», и он довольно хмыкнул.
- Друзья, мы пришли, - сложил руки за спиной Кейн.
- Туда? - спросил Юрки, указывая пальцем на лестницу, ведущую в подвал, где и находился кабак.
- Да. А что?
- Неужели не нашлось места поприличнее? Почище хотя бы. Мы еще до порога не дошли, а у меня уже нос язвами изнутри покрылся от тамошней вони.
- Друг мой лохматый, - заговорил Кейн на полтона ниже. - Если ты еще не понял, то мы не только трапезничать отправляемся. Я живу в этом городе уже давно, и я отлично знаю, где и какой народ собирается. Если мы хотим что-нибудь узнать о темных днях минувших, то тех, кто сможет нам что-нибудь рассказать, надо искать здесь. По крайней мере, отсюда мы начнем. А теперь будь добр, заткни свой нос чем-нибудь, если так уж не в мочь и молча иди за мной. Если все пройдет по плану, от тебя больше ничего не потребуется.
- А что может пойти не по плану? - спросил Йорвин,
- Э-э-э... Ничего.
- А если подумать?
- Ничего. Да что с вами двумя?
- Мы просто не рассчитываем на теплый прием, - поправил лямку на плече Юрки. - Глупо считать это неразумным в нашем положении.
- Ой, да бросьте вы. Мы прошли пол-города и никто на вас даже не цыкнул. А сейчас я лишь прошу вас побыть там и постоять на всякий случай на стреме. Это тоже разумно, но совсем не значит, что обязательно будет какая-нибудь заваруха.
Еще раз тяжело вздохнув, Юрки собрался было что-то добавить но раздумал. Правда, Кейн его уже не слушал. Спустившись по лестнице, он поманил остальных пальцем и вошел в кабак.
В плохо освещаемом помещении царил полумрак. Под потолком было лишь одно окошко, и то больше походившее на бойницу, через которое тонким лучом просачивался рыжий свет уличных фонарей. Кроме него свет давали две масляные лампы на стене и одна над головой хозяина. На каждом столе стояло по одной толстой свече из бычьего жира. Эти самые свечи и источали тот запах, который так не понравился Юрки. Вдобавок, эти свечи сильно дымили. Все помещение корчмы было заполнено дымным чадом от этих свечей и этот душный смрад не перебивали даже запахи жареной рыбы, пива, гречневой каши и потных посетителей.
Сидящие за столами люди косо поглядывали на проплывающих мимо них нелюдей. Это было явление вполне нормальное, но развитое чутье угрозы Юрки снова засигналило во всю мочь. Оставаться в этом месте надолго было опасно.
- Должен же быть какой-нибудь план на случай обострения обстановки. - Прошипел он Кейну.
- Парень, ты...
- Пожалуйста, Кейн послушайте его, - вмешалась Зуали. - Юрки ничего не попросит зазря. На то есть веская причина.
- Какая? Ай, черт с вами. За углом есть дверь. Теоретически, через нее можно выйти наружу. Довольны?
- Допустим, после нам придется разделиться. Тогда что? - спросил Йорвин. Кейн задумался.
- Тогда... Тогда после того, как все уляжется отправляйтесь к замку графа. Это самое высокое в городе, каменное строение, обнесенное пятнадцатифутовой стеной. Встретимся под ней. Видать с любой крыши в городе, не пропустите. А уж забраться на крышу вам, я уверен, не так трудно.
- Хорошо. Теперь мне значительно спокойнее, - доложил Юрки.
Кейн обвел все заведение рыщущим взглядом. Каждого посетителя и каждого завсегдатая. Затем, найдя из двух с лишним десятков лиц нужное, довольно ухмыльнулся.
- Я вижу кое-кого, кто поможет нам с информацией, - сказал Кейн своим спутникам, - Теперь постойте в сторонке и понаблюдайте. Не спугните его. Будьте начеку. Если попробует сбежать - не давайте ему возможности. Все поняли?
- Ладно, мы ждем, - ответил Йорвин.
Кабак «У Мунгуса» был забит народом. Свободных мест не было.
- Мест нет, - констатировала Зуали.
Йорвин огляделся. У стены, возле хозяйской стойки за столом расположился один единственный человек. Усатый пьяньчуга спал хмельным сном прямо сидя, в обнимку с пустой кружкой из под пенного, с блаженной улыбкой. Одной рукой Йорвин спихнул его под стол. Тот даже не проснулся.
- Теперь есть, - сказал Йорвин, жестом приглашая друзей занять два свободных места за столом, который теперь целиком принадлежал им. Зуали и Эйнари разместились за столом, а Йорвин и Юрки с краю стойки. Морферимы заказали у корчмаря мяса, а Йорвин скромно довольствовался жареными подсолнечными семечками. Как только им принесли тушеных цыплят, морферимы принялись шумно уплетать тушеную птицу вместе с костями. Пока морферимы ели, Йорвин грыз семечки, не сводя глаз с Кейна и его собеседника.
- Какие люди в мерзкой рыгаловке! - воскликнул Кейн, подойдя к столу, за которым сидел его знакомый, - Дилио, сто лет не виделись!
- Ага. И еще бы сто лет тебя не видеть, старый пес, - недружелюбным тоном ответил Дилио. Это был худощавый мужичишка лет сорока - пятидесяти с жидкими сальными волосами, прилизанными к вытянутой огурцом голове. Лицо его было отменно неприятным. Глаза в кучу, а зубы как у грызуна, отчего он мерзко шепелявил и брызгал во время речи слюной. Напротив Дилио сидел его собеседник, который переводил взгляд с Кейна на него и обратно, не понимая, кто такой подошел к их столу, и чего ему нужно. Кейн махнул перед его лицом рукой, недвусмысленно давая понять, чего хочет. Мужик понял правильно - молча встал и взял со стола свою тарелку. Лишь в этот момент он понял, что сесть с этой тарелкой ему некуда. Напоследок мужик решил прихватизировать хотя бы стул, но Кейн вовремя схватился за спинку, и мужик тут же разочарованно поспешил удалиться.
- Я тоже очень рад тебя видеть, дружище, - Кейн сел напротив старого знакомого.
- Зачем приволок сюда свой обвисший зад?
- Ну, зачем же так недружелюбно? Неужели, и правда не рад? - с притворной горечью спросил Кейн.
- Представь себе. Всякий раз, когда я имею дело с тобой, меня либо бьют, либо в меня стреляют. Помнишь, что было тогда, в рыбный день?
- Ой, да ладно тебе. Это было давно и неправда.
- А я помню. И мне себя жалко. Я не хочу, чтобы в меня стреляли. Так что давай, освобождай место и танцуй отседа.
- Ты, небось, запамятовал, что до сих пор у меня в должниках пребываешь, крапивное ты семя! - зарычал Кейн, вытирая рукавом глаз от метко брызнувшей слюны. Дилио потупился.
Юрки проглотил остатки цыплячьей ножки и запил медовухой. В другой раз он позволил бы себе высказать все, что думает о здешней еде, но в этот раз он настолько проголодался, что съел бы даже блюдо жареных опилок, не моргнув и глазом. Йорвин все также флегматично грыз семечки, не сводя глаз со столика, за которым сидел Кейн. Юрки тоже стал вглядываться в тот темный угол.
- Я не силен в человеческих физиономиях, но, похоже, что этот парень не особо расположен оказывать услуги. Как бы переговоры не зашли в тупик. А, Йорв?
- Спокойно, - ответил Йорвин, сдвигая очистки в компактную кучку - Кейн знает, что делает. У него есть какой-то план.
- План? - выгнул бровь Юрки. - Какой, интересно? Обсыпать бранью? Раз уж на то пошло, у меня тоже есть план. Я планирую жить вечно. И если так посмотреть, у меня тоже пока все идет по плану.
- Да что с тобой, в самом деле? - воскликнул Йорвин,. - Все тебе не так. И воздух не свежий и небо не голубое. Я тебя с трудом узнаю.
- Неспокойно мне. Над нами что-то нависло, я чувствую. И самым мудрым решением было бы сейчас убраться отсюда поскорее. Я не могу это объяснить, но я чувствую приближение опасности. Как тогда, у Борика, но не знаю, откуда она идет.
В стельку пьяный завсегдатай, проходя позади Йорвина, споткнулся о собственную ногу и рухнул прямо Йорвину на спину. Придавленный весом мужика, Йорвин припал на стойку, ненароком стряхнув на пол кружок с семечками вместе с очистками.
- Безумный! - крикнул Йорвин. Юрки аж подпрыгнул. Виновник валялся на полу и был едва ли в состоянии попросить прощения. Йорвин оттащил его в сторону, чтобы тот не загораживал проход.
- Это нервы, успокойся, - выдохнул Йорвин, вернувшись к Юрки. «Человек Кейна» вдруг вскочил, чуть не уронив стул, на котором сидел, но Кейн, схватив его за ворот кафтана, твердой рукой усадил на место.
- Нет, не нервы. Нервы-то у меня хоть куда. Это чутье, говорю тебе.
Мимо вальяжно прошагала рыжая куртизанка, призывно качая бедрами. Остановившись около Йорвина, она поправила тесноватое ей декольте и облокотилась на стойку около него.
- Привет, красавчик, - промурлыкала она. - Какой-то ты напряженный, не хочешь расслабиться? Пойдем, покувыркаемся, а?
- Нет, дорогуша. У меня и так все кувырком, - ответил Йорвин. Проститутка, видимо, не привыкшая к подобным отказам, надула губки.
- Пф-ф. Слабак длинныый, - бросила она Йорвину и поплыла дальше, правда с чуть меньшим энтузиазмом. Видимо, Йорвин был потенциальным клиентом самой приятной внешности из всех собравшихся здесь мужчин. Йорвин только посмотрел ей вслед, приподняв брови, с выражением позитивного безразличия. Кажется, никакое оскорбление не могло его задеть. Что бы кто бы ему ни сказал, он останется спокойным как замерзший во льду карась. Монастырское воспитание - это не баран чихнул.
- У вас что, это считается нормой? - искренне изумился Юрки. - У нас бы за такое предложение сутки у позорного столба голышом...
- Не у нас, - качнул головой Йорвин. - У них.
Сидящие за столом Зуали и Эйнари съели принесенную мальчишкой - слугой еду в полном молчании. Во время еды у морферимов разговаривать было не принято. Когда все было съедено, Зуали спросила: