Опускаться в тело больного было страшно. Очень страшно. Одно дело – залезть внутрь здорового человека, да еще тогда, когда тебе угрожает опасность и деваться некуда, когда на кону стоит твоя жизнь, и совсем другое, когда ты входишь внутрь полутрупа, зараженного самой страшной из болезней мира.
Да, ощущения оказалось не из приятных. Жересара начало бить в лихорадке, тело, которое он занял, чуть не подпрыгивало на кровати, сотрясаемое крупной дрожью. Ему стоило больших усилий не клацать зубами, сдерживая биение больного организма.
Дрожь успокоилась только минут через пять. Жересар не руководил процессом излечения, с интересом наблюдая, как нарывы на руках бледнеют, рассасываются, исчезают – сами по себе. Демон на глазах восстанавливал тело, убивая болезнь.
Для полного излечения понадобилось около часа. К истечению этого времени парень, загнанный куда?то в глубины мозга, очнулся, и начал паниковать – его душа металась, в ужасе пытаясь освободиться из той темницы, в которую его загнали и Жересар опасался, что парень совершенно спятит, не понимая, что с ним происходит. Потому – лекарь срочно вышел из тела парнишки и полетел к себе, с облегчением снова став самим собой.
Уже очнувшись от транса, подумал о том, что хорошо, конечно, на какое?то время стать молодым, как этот мальчишка, но… свое тело все?таки роднее и приятнее.
* * *— Герсер! Герсер, ты спишь?!
— Нет, не сплю! – Жересар, сел на кровати, снова привыкая к телу. Возвращение требовало времени – душа будто пропитывала тело, и пока она не заселится как следует, заполнив все уголки тела, взяв над ним контроль, тело ощущалось как чужое – онемелое, неловкое. После того, как он вернулся из организма парнишки, прошло всего минут пятнадцать, и лекарь до сих пор не успел восстановиться – видимо потому, что пробыл вне тела довольно долго – больше часа.
— Герсер, я жив!
— Да ничего себе! Правда?! Не может быть! – лекарь пока что чувствовал себя не очень хорошо, и потому желчь сочилась из него легко и свободно – а ты проверь, может ты уже умер?
— Герсер, правда, я жив! Поверь, жив! – парнишка не понял юмора, и Жересар устыдился – правда, чего он на него напал? Разве парень виноват, что лекарь немного устал и не чувствует онемевшей задницы?
— Ладно, ладно – верю. Есть хочешь?
— Хочу… скажи, как так получилось? Ведь от чумы не выздоравливают! Это ты меня вылечил?
— Хмм… ну… в общем?то да. Я вылечил. Но насчет чумы у тебя сведения неверные. Кое?кто выживает, но… мало. Очень мало. Пойдем, сготовим чего?нибудь на обед.
Лекарь тяжело поднялся и хромая, пошел к двери, чувствуя, что к ногам начала возвращаться чувствительность.
— А я больше не заболею?
— Имеешь в виду – чумой? Честно сказать – не знаю. Вроде не должен. Чумой болеют один раз. Впрочем – выживших настолько мало, что никто не может знать наверняка.
— А как дальше? Что мы будем делать дальше? Куда мы теперь?
— Сейчас мы пообедаем тем, что послали нам боги и мой друг Герлат. Потом поднимем флаг вызова, и к нам приплывет лодка с берега. Мы сообщим радостное известие о том, что нас, распространителей страшной заразы, теперь двое. Они, счастливые, поплывут к Герлату, тот подготовит нам дом, который потом не жалко будет сжечь, и мы немножко поплаваем. Ты хорошо плаваешь? Умеешь?
— Я моряк, сын моряка, как я могу плохо плавать? – парнишка гордо задрал нос, и тут же, шмыгнув, утерся рукавом – честно сказать, пловец из меня не очень. Дерьмовый пловец. Но шагов пятьдесят проплыву, пока не отправлюсь на корм крабам.
— Вот еще незадача… – проворчал Жересар – до берега пятьсот шагов, и я не для того тебя воскрешал, чтобы накормить рыб и крабов. Хреново дело. Ладно, что?то придумаем. Пошли готовить. И кстати – меня Жересар звать на самом деле. Лекарь Жересар.
— Жересар… а что с нашими? Остальные… умерли?
— Умерли. Все. Я ждал, пока ты не умрешь, чтобы уйти на берег. Сжигать тебя живьем было как?то неправильно.
— Почему сжигать? Зачем сжигать? – парнишка судорожно сглотнул, и вцепился в косяк побелевшими руками.
— А ты как думал? Все, что тут есть – будет сожжено – сумрачно пояснил лекарь – сейчас тебе нужно найти чистую одежду, вымыться как следует. На берег мы уйдем голые. Не возьмем ничего. На берегу нам дадут все, что нужно. Понял?
— Понял – парнишка снова сглотнул, закашлялся, с минуту никак не мог успокоиться. На его глазах показались слезы, лицо покраснело, и лекарь с неудовольствием подумал о том, что болезнь могла задержаться в легких, вот откуда и кашель. Это было бы очень, очень нехорошо. Десять дней, не меньше, нужно будет провести в доме отдельно от всех, чтобы выяснить – не принесли ли они с собой Черную Смерть.
* * *— Вот такие дела, брат Герлат – Жересар вытянул ноги, откинувшись на спину кресла и покосился в окно, за которым, на таком же кресле, сидел маг – теперь ты все знаешь.
— Коста, мне очень, очень жаль твоих ребят – печально ответил Герлат, потирая лоб ладонью – не знаю, что и сказать. То, что я разрезал бы этих гадов на кусочки за твоих парней? Ты это и так знаешь. Или то, что им теперь не жить? Что Нед вывернет их наизнанку? И это ты знаешь. Что будешь делать? Каковы твои планы?
— Ждать. Дней десять надо сидеть в этом доме, пока Нед не вернется. Потом – пойду с ним в столицу. Что будет после – не знаю. Я имею в виду – после того, как мы всех гадов порвем. Так далеко я не заглядываю.
— Коста… а как же жена, Эльза? Как твоя дочь? Разве их нет в твоих планах?
— Есть. Но после того, как я уничтожу негодяев. Только после того.
— Да, Коста, ты изменился. Прежде ты вначале подумал бы о жене и дочери, и лишь потом о мести.
— Раньше мои ребята были живы – голос Жересара не дрогнул, и был жестким, как сталь клинка – не прощу. Никогда не прощу.
— Ну что же… будь, что будет – вздохнул Герлат – ждем Неда. Кстати, не расскажешь ли, как вылечил этого парнишку? Похоже, что мне у тебя придется кое–чему поучиться. Я так и не понял, как ты это сумел. И вот еще что, Коста… ты уверен, что Санда и Хеверад погибли? Ты ведь не видел их трупов.
— Трупов не видел. Но то помещение, где они находились, обрушилось. Они должны были быть раздавлены. Спастись не было ни одного шанса. Впрочем – ты прав, пока не увидим их трупы, будем считать, что они живы. Кстати сказать, если их даже и раздавило, есть шанс оживить. Не будем забывать, что они не просто живые существа, они «замороженные». То есть – если голова не раздавлена, есть шанс, что они выживут. Вылечим. Где они находятся – я помню. Откопаем – увидим.
— Слушай, а что за история в Шусарде? Ты случайно там не нашумел? До нас слухи дошли о каком?то здоровиле, который сумел выбраться из темницы, непонятным образом открыв двери и вырубив толпу стражников. Это не ты?
— Я – хмыкнул лекарь – меня ограбили и хотели осудить в рабство. Им ноги поотрывать бы надо. Негодяи! Не лучше этих тварей из Совета!
— Расскажешь?
— Расскажу… кстати, это связано с лечением парня. Эй, парень – иди отсюда, нечего подслушивать! Это не для твоих ушей. Да, да – в кухню вали! Так?то ничего парнишка, но любопытный… как и все они в этом возрасте. Лезет, нос сует, расспрашивает. В общем, слушай…
* * *— Гады! Ну какие гады,
а?! – Герлат был в ярости, его лицо покраснело, а руки сжались в кулаки. Попади ему в руки один из этих стражников – разорвал бы.
— Плевать на них – холодно бросил Жересар – мы до них еще доберемся – будет время. Главные гады там, в столице. Они виновники всего. Если бы я мог – достал бы их сам. Но боюсь, что без Неда я прогажу все дело. Погибну, а до негодяев не доберусь. А я должен добраться. Хочу сам, лично их убить!
— Я уже тебе говорил – не чуть–чуть не успел. Они за день до тебя ушли. Смотри, что получается – семь дней ты был на корабле, тут день. Нед должен вернуться дней через десять – если все нормально будет. Остается лишь ждать. Он вот–вот появится.
— Скажи, а если Нед не вернется? Если с ним что?то случится? Он сильный маг, убить его очень трудно, но… возможно. Потому – нужно рассмотреть вариант, когда Неда нет. Вообще нет. Мы сможем что?то сделать без него?
— Сможем – нахмурился Герлат – хотя я не верю, чтобы с Недом что?то случилось. Он живуч, как… как… не знаю, с чем сравнить! Более живучего, и везучего существа нет в мире! Но если, все?таки, с ним что?то случится… мы все равно сможем отбиться и наказать тех, кто должен понести наказание. Иса в Шусарде, а под ним вся организация Суры. У нас есть деньги, есть люди – мало Совету не покажется!
— Не покажется… – эхом повторил Жересар и замер в кресле, полуприкрыв глаза – надеюсь.
* * *— Ой! – здоровенный парень с тупым, похожим на бычью морду лицом вскрикнул, и недоуменно посмотрел на небольшую стрелку, которая только что торчала в его шее. Потом глаза парня закатились, и он упал, как подкошенный, свалившись под ноги своим соратникам на заплеванную землю рынка.
— Ты чего, Бык, ты чего? – заволновался небольшой, верткий парень, недоуменно глядя на валяющегося под ногами громилу – эй, Брюск – глянь! Бык свалился! Что?то не то с ним! Ой!
Парень вздрогнул, дернулся и недоуменно посмотрел на стрелку в своих руках. На ее тупом конце был пристроен клочок ваты, а сама стрела напоминала шип дерева гоук – впрочем, им некоторое время назад она и являлась.
Тот, кого звал воришка, опасливо оглянулся, и не оглядываясь, припустился бежать по рынку, сбивая прохожих и перепрыгивая через прилавки – к испугу торговок и заезжих крестьян. Через пять минут он подбежал к будке стражников возле выхода из рынка, и задыхаясь влетел внутрь, к недоумению четырех блюстителей порядка, катающих кости по замусоренной крошками и чешуей крышке стола.
— Девад! Девад! – Брюск от возбуждения и бега не смог сказать ни слова, покраснел и закашлялся, брызгая слюной на ближайшего к нему стражника, брезгливо стершего липкие слюни со своей щеки. Капрал недоуменно уставился на своего родственника, хмыкнул и возмущенно спросил:
— Сдурел? Ты чего врываешься, как к себе домой? Ты видишь – мы заняты? Мы должны когда?то обедать, придурок?! Эй, что случилось? – сменил гнев на милость негласный глава рынка – ты мне такое везение перебил! Я три раза подряд выкинул «удачу»! А тут ты! Вот гадство!
— Девад! – выдавил Брюск и капрал раздраженно сплюнул:
— Да что ты заладил – Девад, Девад! Всю жизнь уже Девад! Девадом и помру! Дайте ему чего?нибудь попить, что ли – иначе слова не дождешься!
Один из стражников подал Брюску кувшин, тот жадно схватил и начал пить, пуская дорожки пахнущей хмелем жидкости по грязному подбородку. Девад раздраженно посмотрел на Брюска, испортившего хорошее пиво, которое капрал собирался выпить минут через десять, вздохнул, и приготовился выслушать плохие новости. То, что они должны быть плохими – капрал не сомневался. Чтобы так напугать Брюска, не отличающегося особым воображением, нужно сильно постараться.
— Успокоился? Рассказывай!
— Убивают нас! Кто?то нас убивает! – выдавил Брюск, и бросил на стол стрелку, взятую из руки воришки – вот! Прилетает, парни падают, и… все. Вначале не поняли, потом я понял – кто?то убивает! Эти стрелы ядом намазаны, точно!
— Кому дорогу перешли? – деловито, нахмурившись спросил капрал – кто?то зарился на рынок? Кто?то наезжал?
— Нет, ты что! Все давно поделено! Мы работаем на рынке, никто не смеет влезать! Отстегиваем свою долю, работаем, как всегда! Парни уже боятся на рынок выходить!
— Кстати – как твоя челюсть? – вдруг спросил капрал – вылечил?
— Вылечил – дернул плечом Брюск – обошлось в двадцать золотых! Убил бы этого придурка! Стой! Ты почему спросил?! Ох ты… точно! Все, кто тогда был со мной, когда мы этого клопа хотели развести – все убиты! Ты голова, Девад!
— Потому я тут главный – кивнул капрал – а не ты. Худо дело. Похоже – непростой это был парень. Ну какого демона ты на него полез?! Других не было?!
— Да что – он первый, что ли? Не он первый, не он последний! Мы живем с этого, не забыл?! А если он деловой – надо было объявиться, узнать, кто тут рулит, на рынке!
— Поздно! – в тишине стражницкой вдруг прозвучал незнакомый бесцветный голос, и дверь в помещение сама собой закрылась, задвинув засов.
— Кто здесь?! – Девад вскочил с места, схватив меч и оглядываясь по сторонам, как вор, застигнутый на краже.
— Твоя смерть… – прошелестел голос, и в воздухе свистнул клинок, врубившись в ключицу капрала. Из Девада выхлестнул фонтанчик крови, он как?то странно икнул, закатил глаза и мешком свалился на пол, подрагивая в последних судорогах. После этого воздух как?то странно замерцал, открыв небольшую худощавую фигуру человека, с завязанным тканью лицом. Его темные глаза смотрели безжалостно и строго на замерших в ужасе людей. Потом человек негромко сказал:
— Вы напали не на того человека и за это будете наказаны.
— Мы не знали! – с мольбой выкрикнул Брюск, падая на колени – прости нас! Мы не хотели! Он нам не объявился!
— Это неважно – почти весело заявил незнакомец и одним ударом чисто снес голову бандита. Она стукнулась об пол, моргнула, и замерла, касаясь ноги одного из стражников, от которого вдруг резко запахло мочой – он напустил под себя здоровенную лужу, и в тишине стражницкой было слышно, как на пол капают вонючие капли.
— Это все Девад, это он! – затрясся стражник – это он нас заставлял!
— Я знаю – кивнул незнакомец и вонзил узкий меч в горло говорившему – но ведь ты не отказался. А мог. Потому – умри!
Два других стражника, очнувшись от ступора, в который впали при виде расправы, вскочили с мест, выхватили мечи и встав в боевую стойку напали на убийцу. Эти стражники не были трусами, и вполне сносно владели своими железками, но как они могли сравниться с учеником Имара? С атроком? Он мог убить их голыми руками, этих пропитанных пивом и мазисом увальней, засидевшихся на своем сытном месте.
Но сделал это мечом, располосовав, как свиные туши.
Закончив свое дело, вытер клинок о форменные штаны ближайшего стражника, удовлетворенно хмыкнул, вздохнув, активировал амулет невидимости. Из кармана достал небольшую бумажку, нагнулся, вынул из ножен на поясе Брюска кинжал с причудливой рукояткой, выполненной в виде женской ноги, несколько секунд любовался на затейливое изделие оружейников, а потом одним быстрым движением приколол бумагу к столу.
Был позыв присвоить кинжал себе – больно уж интересная вещица, скорее всего бандиты отобрали ее у кого?то из жертв, все равно кому?то достанется – но Иса преодолел это желание и открыв дверь вышел наружу. То, что он хотел – то и сделал. Лично. Хотя Арнот и предлагал ему воспользоваться услугами убийц «Суры». Но Исе хотелось самому наказать обидчиков Жересара, и кроме того – ему претила мысль, что они живут на деньги, которые получают вот от таких бандитов, и косвенно сами виновники того, что те напали на лекаря. Хотелось хоть как?то загладить свою вину. А еще – наказать стражников, которые вместо того, чтобы ловить бандитов, бороться с преступниками сами – хуже этих преступников.
Выйдя из стражницкой, Иса прошел через ворота рынка, отошел туда, где его никто не увидит – под сень густых колючих кустов, которыми заросла базарная стена, отключил амулет и дальше, до дома, шел уже как обычный прохожий – худощавый молодой человек приятной наружности, хорошо одетый – типичный юноша из приличной семьи, прогуливающийся после занятий в школе фехтования, либо собирающийся навестить друга, такого же как и он молодого человека, мечтающего о любви и карьере.
Записку, оставшуюся на столе в стражницкой, нашел торговец мясом, который пришел, чтобы «заслать» свой процент от торговли всемогущему Деваду.
Записка гласила:
«Они плохо несли службу и сотрудничали с преступниками. Так будет с каждым, кто нарушит служебный долг»
Иса не смог отказать себе в удовольствии внести смятение в головы стражников. Если хоть один из них, узнав о смерти коллег–мздоимцев оставит свои преступные намерения – разве это плохо? Может одним честным стражником станет больше?