— С чего это?
— Ну-у-у… Может, кто-то из обычных пифий завидует истинным?
Теперь уже девчонкам не понравилась моя версия. Я поглядела на их кислые лица и поспешила добавить — для справедливости:
— Или какая-нибудь истинная решила извести всех остальных, типа "должен остаться только один"?
— Ну да, ты еще скажи, что это наша Мадам! — скептично подхватила Сара.
— Между прочим, кто больше всех болеет о сохранении Школы и самого института пророчеств?
И мы хором замолкли. Уж кто и подходит для роли злодейки — так это наша Главная. С ее-то змеиным взглядом, железной волей и фанатичной преданностью Школе.
— Ну мы вообще, — жалобно сказала Кольчужная, — вообще с ума сошли! Как она может убивать собственных учениц?
— Ну не знаю, — уже вяло возразила Ольга. — Может, все-таки это кто-то со стороны? Экстремисты там какие-нибудь, те, кто против пророчеств, или какие-нибудь враги Президента…
— Как будто у нашего Президента вообще есть друзья!
Мы уже устали, хотя время от времени кто-нибудь подавал бессвязную реплику — не ради общего «расследования», а отвечая своим собственным мыслям. Последнее, что выдала Ольга в темноте комнаты, было произнесенное ясным и четким голосом:
— Но кто бы это ни был, Цыпилму все равно хотят убить!
— И тебе большое спасибо, — пробормотала я в подушку.
Девочки уже спали или делали вид. Я тоже старалась дышать потихоньку. Даже им я не сказала, почему Главный Оракул просто не должен быть главным подозреваемым — ведь не могла же я, в конце концов, обниматься с убийцей! Если, конечно, это можно назвать объятьями… Во всяком случае, впервые (кроме отца) меня прижимал к себе взрослый мужчина. Но у отца нет такого умопомрачительного парфюма. И таких твердых мышц. И вообще, Брель меня поцеловал… кажется.
Если можно считать настоящим поцелуем то, что он уткнулся губами в мою макушку.
По привычке я и на следующий день притащилась в класс Предсказаний. Наверно, по той же привычке там по-прежнему отирались Елизавета и Матвей. Меня даже не спросили — с чего это я вдруг прогуливаю занятия. Я присела на площадку. Поболтала ногами. И почувствовала, что пожалуй, уже соскучилась. По негромкому голосу и одеколону оракула, по предвкушению-азарту погружения, по пропасти-полету транса… Вот, значит, что такое яд предсказания? А что же тогда чувствуют пифии, которые перестают пророчествовать? На которых просто нет уже спроса?
Я взглянула на Елизавету. Если наша директриса хоть иногда практикует транс для Президента, то наставница — явно нет. Ну, разве что тайно, в своей комнате в крыле преподавателей… Угу, отвечая на чей-нибудь вопрос об очередном повышении оклада.
А еще я в первый раз задумалась — истинная ли пифия наша наставница?
Елизавета, ломая пальцы, говорила необычно бессвязно:
— Если Школу закроют… боже мой… что нам делать, Матвей, что делать?
Оракул строгал очередную деревяшку. Отозвался беспечно:
— Что-что, пойдем мы с тобой, Лиза, на пенсию. Давно уже пора! Купим домик на берегу речки, рыбку будем ловить… не помрем с голоду, не бойся.
— Ах, боже мой, все шутишь… а как, как я смогу без всего этого?! Как? А что же будет делать Она? Она ведь всю жизнь положила…
Она — видимо, наша Мадам.
Щурясь, Матвей проверял грани своего изделия.
— Каждый из живущих положил жизнь на что-либо… Справится наша директриса, не с таким справлялась. Ну а если… и с этим справится. Не волнуйся, в любом случае она тебя не бросит.
— Как ты можешь быть таким спокойным! А эти… безответственные девчонки! Как они могли! Им же все объяснили — что случится со Школой, со всеми нами в случае отказа. Нет, стоят на своем!
Матвей опустил деревяшку на колени. Сказал негромко:
— Теперь не стоят.
— Что?
— Говорю, теперь не стоят. Некоторые лежат. В морге.
Елизавета часто мигала (белки ее блекло-голубых глаз покраснели от расширившихся сосудов), и я поняла, наконец, о ком говорят — о погибших пифиях. Девчонки? Одной из умерших (убитых?) было уже полвека! Хотя… если наставница ровесница Главной, то они вполне могли ей казаться несмышленышами.
Елизавета схватилась за мгновенно покрасневший нос. Потом за грудь. Сцепила скрюченные пальцы.
— Ты что… думаешь, мне их не жалко? Они же все, все мои выпускницы… а Далия самая!.. боже ты мой…
Сгорбившись, она пошла мелкими неровными шагами из класса. Матвей долго смотрел на свою деревяшку. Лишь когда вновь взялся за ножик, сказал мне:
— Брель говорит, ничего они в твоей жаровне не нашли. Ложная тревога.
Я пару раз мотнула ногой.
— Ну да, на фиг я кому-то нужна! И что, охрана снята? Я могу пойти погулять?
— Сиди уж, — буркнул оракул. — Здоровее будешь.
— Матвей, а вот чтобы составлять смеси для транса, какое образование нужно?
— Вы же проходили прикладную химию и травоведение.
— А еще что?
— Медицинское высшее.
— А оракул тоже может составлять смеси?
— Ну, если получит сертификат, — Матвей глянул исподлобья. — Если ты думаешь, что отравитель — Сергей, выкинь из головы.
— Почему? Ведь кто-то же это проделывает?
— Если только это не одна большая и глупая случайность…
— Уж точно не одна! Далия, теперь Галина… а может, еще раньше были? Матвей, были?
Матвей закряхтел.
— Кто ж теперь проверит…
— Матвей, я проверю, а ты задай мне вопрос.
— Что?
— Ну все равно же, кто задает вопрос? Хоть мой оракул, хоть другой вопрошающий. Давай проведем транс-следствие?
Палочка сломалась в ручищах Матвея. Он с досадой отбросил половинки.
— Цыпилма, да ты рехнулась!
— В смысле?
— Мы не разыскиваем преступников! Для этого есть полиция!
— Но почему нет? Что тут такого? Мы им просто поможем…
— НЕТ!
Я аж пригнулась. Так на меня Матвей никогда не орал. Наставник большими стремительными шагами удрал из класса — от дальнейших расспросов и уговоров.
— Ну и подумаешь, — сказала я вязкой тишине класса. — А я вот возьму и предложу Брелю.
— Любопытно, — сказал Главный Государственный Оракул.
Он сидел напротив меня, задумчиво постукивая пальцами по подлокотникам кресла. И он пришел сегодня — хотя сам же запретил транс. Наверное, у всех нас появилась одинаковая привычка ежедневно тусоваться в классе предсказаний. Я осторожно разглядывала его: по детективам убийца должен быть вне всяких подозрений. Так вот, Брель выглядел вне. Спокойный, уверенный. Властный, хотя и без выпячивания этой своей власти…
— В твоем предложении, Цыпилма, по сути нет ничего нового. Во все времена предсказателей привлекали для отправления правосудия — в спорных случаях. Да и сейчас такое изредка случается, только, конечно, не афишируется.
— А вот если?.. — загорелась я.
— …кто-то из изобличенных пифиями преступников узнал об этом и решил отомстить? Наши следователи отрабатывают и эту версию. Но — запомни, Цыпилма, — все-таки мы не подменяем собой государственные службы, следственные органы, Интернет и поисковые системы. Мы лишь предлагаем людям варианты будущего.
— То есть, мы не будем…
— Мы не будем.
Ну вот, раз в жизни предложила что-то дельное — и тут обломили…
— А чего Матвей так на меня психанул?
Тут Брель улыбнулся — ну то есть, как всегда, шевельнул краешками губ.
— У вашего наставника очень богатая биография, о которой он предпочитает не распространяться. Но так как он включен в историю оракулов, которую мы изучаем в Школе Оракулов… что, трудно поверить?.. Так вот, в молодости он со своей пифией (а вашей директрисой) участвовал в изобличении серийного убийцы. Пророчество стало для следствия и суда решающим фактором — обвиняемого, который так и не признался, приговорили к смертной казни.
— Ого!
Брель сделал паузу.
— А через пару лет один из заключенных написал признание, что это он похищал и убивал детей. Семнадцать эпизодов, с точным указанием времени, места и способов…
Уф… Брель кивнул. Печально.
— Вот так.
Нас разбудили рано утром — такими ударищами в дверь, что та, хлипкая, жалобно затрещала. Меня подбросило с кровати. Олька сидела напротив, прижав к груди руки и испуганно тараща глаза. Сара, схватив простынь, деловито наматывала ее на себя наподобие тоги.
— Открывать? — спросила тихо. Я замотала головой, сердце просто выскакивало из груди.
— Кто там? — крикнула Сара.
Удары стихли.
— Это Брель, — глухо отозвались из-за двери. — Девушки, Цыпилма с вами? Откройте, пожалуйста.
Сара щелкнула замком. Рукой отодвинув ее в сторону, Оракул шагнул в комнату. За его спиной в коридоре маячили два «шкафа». Ольга пискнула и укуталась одеялом. Брель махом оказался возле моей кровати, схватил меня за локоть, поднимая.
— Вставай, поехали! Захвати с собой все необходимое на день-два. Поторапливайся же, Цыпилма!
— Господин Главный Оракул, — вежливо сказала Сара от двери, — если бы вы дали Цыпилме одеться…
Брель опомнился, окинул меня взглядом, и лицо его дрогнуло в кривоватой усмешке. Разжал пальцы.
— Да. Конечно. У тебя есть пять минут. Десять от силы. Здравствуйте, девушки.
Ольга только глазами хлопала. Вежливая донельзя Кольчужная сказала:
— Доброе утро, господин Главный Оракул!
Брель вышел, и Сара прикрыла за ним дверь. Прижалась к ней спиной. Девчонки смотрели на меня. Я постояла возле тумбочки, потом подошла и выглянула в окно. Внизу никого не было, а высоты я не боюсь. Вдоль всего здания школы на уровне третьего этажа шел бортик. А над запасным выходом есть бетонный козырек, спрыгну. Можно еще добраться до пристройки спортивного зала, но рискованно, со стороны площади меня кто-нибудь заметит…
— Я с ним никуда не поеду, — тихо сказала я.
— Счас, — сказала Сара и нырнула в санузел, зашумела вода душа.
Я торопливо одевалась. В «цивильное». Сара притащила из душа мою зубную пасту и щетку. Так, с собой запасные майку, трусики, носки… паспорт.
— Вы с ума сошли… — шепотом сказала Оля.
— "Симку" смени, — напутствовала Сара. — Или вообще сотовым не пользуйся, я видела фильм, они по спутнику могут тебя вычислить… Тут вот у меня от стипендии осталось, потом вернешь…
Сунула в карман рюкзака сложенные пополам бумажки.
— Вы что, рехнулись?!
— К родителям не ходи, там тебя в первую очередь будут искать.
— А куда тогда?
Сара, высунув голову в окно, огляделась. Доложила:
— Чисто!
— Вот телефон и адрес, — вдруг совершенно спокойно сказала Ольга. Она стояла рядом со мной в своей розовой кружевной ночнушке, протягивая какую-то бумажку. — Это мой друг, он тебе поможет.
— С-спасибо…
Ольга стянула через голову золотую цепочку с подвеской, подаренную родителями на шестнадцать лет.
— Сдашь в ломбард, если что…
— Ой, спасибо, девчонки!
Мы чуть ли не впервые за все годы в Школе обнялись, и я полезла за окно. Встала на карниз (пятки кроссовок слегка свисали), последний раз взглянула на встревоженные лица соседок.
— Пока…
И услышала, как в дверь постучали. Еще вежливо.
— Ну сейчас! — раздраженно крикнула Кольчужная. — Прям и душ девушке нельзя принять! Сейчас скажу, чтоб поторопилась.
Я отцепилась от подоконника.
Идти оказалось труднее, чем я думала. Местами бортик оказался разрушен, местами — мокрый от дождя, прошедшего ночью и не высушенного ветром. Хорошо хоть, все окна по случаю раннего утра были еще закрыты и задернуты шторами. А то все бы мое продвижение вдоль здания Школы сопровождалось: "Доброе утро, Цыпилма! Как там погодка снаружи?"
Я с сомнением разглядывала козырек над «запасным» выходом. Он казался очень древним, кое-где в трещинах даже проросли чахлые кустики. Ну ладно, промахнуться невозможно, а медлить — опасно. Еще через пару минут дверь в нашу комнату просто выбьют…
Приземлившись на козырек, я огляделась — задний двор был совершенно пуст. Уцепилась за край и, повиснув на мгновение, спрыгнула вниз.
Прямо в объятия Главного Оракула.
— Дурочка! — гневно сказал он, с силой встряхнув меня за плечи. — Господи, какая же ты дурочка!
И стиснув мою руку, поволок за собой.
Да еще какая дура, надо было бежать через крышу спортзала!
…Девчонки продержались не десять, а целых двадцать пять минут. Когда начали выбивать дверь, забаррикадировали ее кроватями и тумбочками. А сообразительный Главный Оракул понесся за мной на улицу…
Мы ввалились в класс предсказаний, я увидела обращенные к нам лица наставников.
— Ну раз вся Школа стоит на ушах, значит, к нам заявился Главный Оракул собственной персоной! — хладнокровно произнесла Мадам.
Ее взгляд скользнул нам за спину.
— Это еще что?
Я оглянулась. Вслед за нами двое амбалов ввели Синельникову. Рядом с ними Юлька выглядела совсем крохотной и перепуганной.
— Что это такое, я вас спрашиваю?! — повысила голос Мадам. Встретилась глазами с Брелем и вдруг резко вздохнула. Медленно, опираясь руками о подлокотники, опустилась на сиденье.
— Кто на этот раз? — спросил Матвей через паузу.
— Ирина с Андреем. Автомобильная авария. Оба скончались на месте, — бесцветно доложил Оракул. — Так что… госпожа директриса, вам придется объяснить Юле, какая честь и обязанность ей предстоят.
— Честь! — сказала я сквозь зубы.
Брель покосился. Моей руки он так и не выпустил, только перехватил повыше, за запястье.
— Вы, Матвей, Юлия и Цыпилма заранее — то есть немедленно — выезжаете в охраняемый объект, где и будете ждать часа Большого Пророчества. Все необходимое вам предоставят на базе. Прошу на выход.
— Лиза, — сказала Мадам (Та даже не моргнула — как стояла, вперив взгляд в стену при известии о новых погибших, так и застыла). — Остаешься за меня. Все занятия, кроме предсказаний, по расписанию. Напомни повару, что у Ищенко с младшего курса день рождения, пусть не забудет про пирог. Юля, Цыпилма, идемте.
Синельникова подбежала вприпрыжку, уцепилась за протянутую руку Мадам. Но Главный Оракул и не подумал отпустить меня — наоборот, сжал пальцы сильнее — да он так руку мне скоро просто ампутирует!
— Прошу прощения, госпожа директриса, но вы — все четверо — поедете порознь. Так безопаснее, не правда ли?
— И Цыпилму, конечно, доставите лично вы?
— Конечно.
— И насколько я могу вам доверять, господин оракул?
— А я — вам, госпожа пифия?
Их взгляды скрестились. Мадам пожала плечами. Бросив на ходу:
— Увидимся. Надеюсь, — вышла из класса. Тоскливо оглянувшись на Елизавету, Юлька под конвоем отправилась следом.
Матвей с почти насмешливым поклоном махнул рукой:
— После вас, господин оракул! Смотри, Серега, поосторожней там.
— И ты тоже, Матвей! — отрывисто сказал тот и потащил меня к двери.
В коридоре под охраной маялись мои полуодетые соседки. При виде меня лица девчонок вытянулись. Я едва успела развести руками — вернее, свободной рукой, — мол, так вот получилось, как Оракул уже протащил меня мимо. Бросил на ходу с досадой:
— Оставьте девочек в покое! За мной.
Машина была другая — не та, на которой я уже ездила. Сколько их, служебных, у Главного Оракула? Может, как трусиков-"неделек" — на каждый день? Эта была серебристой, приземистой, похожей на ракету. И такой же скоростной, наверное. Эх, прокачусь!
Мы уселись на заднее сиденье. Брель глянул на переминавшегося рядом телохранителя.
— В чем дело, Виктор?
— Господин Главный Оракул, — смущенно произнес тот — ух ты, он, оказывается, говорить умеет! — Может, подождем машины сопровождения?
— Некогда и незачем, — резко сказал Брель. — Чем меньше мы привлекаем внимания, тем лучше. Садись!
Ну да, типа таких «ракет» на улицах прямо пруд пруди! Совсем наш Главный оторвался от действительности! Чего там он копошится? А, пристегивает меня… Никогда не видела, чтобы на заднем сиденье пристегивались. Но Брель и сам застегнул ремень безопасности.