Разработкой этого самого хитрого финта, ошеломляющего напрочь противника, не готового к нему, мы и занимались до самого вечера. Бесчисленное множество комбинаций перебрали, пока не остановились на одной. Основанной на внезапной контратаке. Ведь как ни крути, а такой слабый фехтовальщик, как я, всегда представляет легкую цель для опытного бойца. И вбитые в него инстинкты просто не дают ему игнорировать раскрывшегося противника. Вынуждая атаковать. Эта особенность развития моих поединков с более сильным фехтовальщиком была не так заметна в дружеских схватках с Карлом и Лайнусом, но четко проявила себя во время учебных боев с сэром Томасом. Что я и отметил. А старый мастер логично развил. Правда, мне пришлось попотеть, прежде чем я освоил хитрый уворот, долженствующий помочь мне избежать смертельного ранения в момент контратаки. Совсем–то невозбранно к Ральфу явно не удастся подобраться. Но я из–за этого, собственно, не очень–то переживал. Есть у меня как раз на такой случай в рукаве пара козырей.
Так что к моменту окончания тренировки я заметно воспрянул духом. Можно даже сказать проникся уверенностью и оптимизмом, которых ранее совсем не испытывал, касательно благополучного исхода предстоящей мне дуэли с виконтом Жалье. Потому–то, когда заметно подуставший сэр Томас решил прекратить тренировку, я сразу же подумал и о будущем. И незамедлительно обратился к мастеру меча с вопросом, не согласится ли он в дальнейшем продолжить мое обучение. Чем заметно удивил старика.
— Да чему я могу научить человека, способного одолеть в честном поединке самого Ральфа ди Марсио, куда более искусного в фехтовании на рапирах, нежели я? – отшутился он.
На этом я старика и поймал. Слово за слово, и после обмена парой фраз он легкомысленно пообещал поучить меня благородному искусству фехтования. После дуэли. И, быстро распрощавшись и пожелав мне удачи, сэр Томас покинул зал. Ушел, прежде чем я вспомнил о том, что забыл спросить у него, как он здесь вообще очутился.
«Ну да не беда, потом поинтересуюсь», – подумал я, застегивая куртку.
Понятно, что из–за того, что мне практически не удалось отдохнуть предшествующей ночью, я чувствовал себя жутко уставшим. И вознамерился плотно покушать и пораньше завалиться спать, чтоб отдохнуть нормально перед поединком.
Приняв такое решение, я немедля взялся его воплощать. По–быстрому искупался, в порядок себя привел. Спустился в гостиную. Где поужинал в компании своей очаровательной невесты и ее подруги баронессы, необычно тихих и молчаливых, а оттого еще более прекрасных, и отправился в свои апартаменты.
Но, конечно, я не сразу завалился на мягкую кровать, едва добрался до нее. Прежде мне еще кое–что предстоит сделать. Поработать немного над собой.
«Так, хватит прохлаждаться! Давай подсобляй! – обратился я к своему хвостатому должнику. И потребовал: – Перво–наперво снизь мне болевые ощущения. Чтоб я не свалился после первого пропущенного укола, угодившего мне в кость».
«Сделаю, – заверил меня не ставший выкаблучиваться бес. И услужливо вопросил: – Что–то еще?»
«Еще бы мне туловище, шею и предплечья до локтей прикрыть чешуей не помешало бы», – чуть подумав, неуверенно молвил я. Немножко страшновато в чудище–то превращаться… Да и не факт, что у меня по всему телу неуязвимая чешуя.
«Эт я мигом!» – встрепенулся рогатый. И – бац! Исчез.
А я через миг покачнулся. И аж присел! Ибо такое ощущение возникло, словно мешок с песком мне на плечи неожиданно бросили. А то и два. Но это еще ерунда. Рубашка моя угрожающе затрещала по швам… Маловата оказалась для меня–чудища…
«Бес, быстро вертай все взад!» – мысленно возопил я, поняв, что еще миг, и придется новую рубаху искать, а оставшиеся от этой лохмотья выбрасывать.
Нечисть расторопно отреагировала на мой вопль. Пары мгновений не прошло, как меня перестало во все стороны распирать и мое тело вернулось к прежней форме. И рубашка уцелела… Ну почти. Только лопнула по спине.
«Не, не пойдет, – огорченно заметил я. – Дуэль, может, я так и выиграю, но живьем меня с арены точно не выпустят». – И, вздохнув, взялся стягивать с себя совсем еще новенькую рубаху, испорченную, выходит, совершенно зазря.
«Так можно не все туловище, а лишь самые уязвимые места чешуей прикрыть, – подсказал бес. И, задумчиво почесав рог, добавил: – Или вообще неполную трансформу провести… но тогда защита будет чуть похуже».
«А ну–ка, ну–ка»… – заинтересовался я последним предложенным вариантом.
Бес исчез. А у меня тотчас же странное ощущение возникло – словно я доспех на себя нацепил. Невидимый. И плотно–плотно облегающий тело. Как вторая кожа.
Предпринятая мной попытка склонить голову и оглядеть свое туловище должного результата не дала. Какой–то плотный ошейник обхватил шею, не давая подбородок опустить. И тогда я немедля направился к зеркалу. Благо у богачей их столько… Даже в гостевых комнатах стоят. Да здоровущие такие! В мой рост.
А в зеркале я увидел, что моя фигура не претерпела абсолютно никаких изменений. Просто под истончившейся кожей проступили очертания словно нарисованной перламутровой чешуи. Как тогда, в подземелье, где мы схватились с мертвяками и личем.
Мощный такой у меня оказался чешуйчатый доспех. Я даже не удержался и с силой постучал кулаком по самым крупным пластинам, прикрывающим грудную клетку. И практически ничего не ощутил.
«Да, такая броня, если совсем рапиру и не остановит, то опасных ран уж точно не позволит нанести! – подумал я, впечатленный крепостью моей оболочки. И, глядя на свое отражение, оскалился и злорадно произнес вслух: – Ну, теперь мы повоюем, Ральф!»
Покрутился еще немного возле зеркала, прикидывая, не будет ли видно всей этой жути под тонкой рубашкой, и, успокоенный, завалился спать. Только чешую велел бесу убрать. А то неудобно как–то с ней на теле спать.
* * *Все–таки вымотался я за прошлые дни неслабо. Тренировки эти да ночной загул беса… Неудивительно, что спал как убитый. Но отдохнул вот и сразу почувствовал прилив сил. Да и сознание стало ясным–ясным. И башка не трещит, как вчера поутру.
Легко поднявшись, я позвал с помощью колокольчика слуг, умылся, приоделся и спустился в холл. Покрутился там, в надежде Кейтлин перед отбытием повидать, но, понятно, так и не дождался ее. Спит еще наверняка. В такую–то рань.
Не найдя себе иного занятия, я вышел во двор – свежим утренним воздухом подышать. По парку прогулялся до беседки. Оттуда – до пруда, на разноцветных рыб полюбовался. А там и мои благородные приятели приехали. И мы отправились на дуэль.
— Ну как ты, готов? – поинтересовался Карл, едва я забрался в карету, на которой они прикатили за мной.
— Вполне, – заверил его я.
— И на что ты надеешься! – покачал головой баронет.
— Да ни на что особо, – легкомысленно пожал я плечами.
— Просто мы явно не все о Кэрридане знаем, – с непонятным намеком глядя на меня, заявил Айвен.
— Да, а кому–то меж тем его возможности известны лучше, чем нам! – добил Лайнус.
— Вы о чем вообще? – удивленно воззрился я на них, совсем запутавшись.
— Да кто–то сложившееся перед вашей дуэлью соотношение ставок у букмекеров слил, – не сводя с меня пристального взора, якобы небрежно бросил Айвен. – Когда мы вчера ставить на тебя пошли, там уже не семь к одному, а три, а то и два к одному принимали. А такое стремительное изменение рейтинга просто так не происходит. Тут либо букмекеры что–то важное о тебе прознали, из–за чего они все разом снизили шансы Ральфа на победу в этой дуэли, либо на тебя слишком много ставят… и размер возможных выплат в случае, если ты возьмешь над виконтом верх, превысил всякий разумный риск.
— Не, я тут совершенно ни при чем! – со всей возможной искренностью уверил я парней. И предположил, пожав плечами: – Может, кто рыбку решил половить в мутной воде. Понадеявшись сорвать крупный куш.
Так, гадая о причинах резкого изменения соотношения ставок, мы и докатили до арены Броссури. Которая располагалась в пригороде столицы, в большом квадратном здании белого камня с округлым стеклянным куполом–крышей. Приметное такое строение, мимо не проедешь. И весьма посещаемое, судя по количеству стоящих рядом экипажей, верховых лошадей и людей.
Выбравшись из кареты, мы поднялись на широкое крыльцо мимо внушительной охраны и прошли внутрь здания. Являющегося, по сути, одним огромным помещением, ограниченным четырьмя стенами и куполообразной крышей.
— Прямо амфитеатр какой–то закрытый, – вслух пробормотал я, остановившись в проходе, одном из четырех имеющихся, и глядя на спускающиеся вниз к арене ровнехонькие ряды деревянных кресел–скамей.
— По сути, это он и есть, – согласился со мной Карл. И поторопил: – Идем!
Мы двинулись дальше – вниз, к засыпанному белым песком кругу арены, которую окольцовывала широкая, ярда в два, полоса черной бронзы, вся испещренная рунными письменами. И спускаясь по ступеням, я все дивился на царящее здесь многолюдье. Не одна сотня разодетого люда устроилась на лавках в ожидании захватывающего зрелища.
— У кого это возникла идея устроить из дуэли аттракцион? – возмущенно осведомился я у баронета Дьюрри.
— Аттракцион? – удивленно покосился он на меня. – Да нет, просто так принято. Ведь чем больше свидетелей дуэли, тем меньше возможности оспорить результаты или заявить о бесчестности поединка. Да и…
Что там дальше пытался мне втолковать Карл, я не дослушал. Ибо в этот миг мой рыщущий по залу взгляд наткнулся на двух обворожительных особ, занявших себе места на первом ряду – у самой арены. И я, спускаясь по ступеням, чуть не запнулся и не покатился кубарем вниз, увидев их. Кейтлин и Мэджери! Которые, оказывается, вовсе не спали в столь ранний час, как я наивно полагал. И вообще, похоже, давно отираются здесь, судя по занятым ими лучшим местам.
Нет, конечно, отнюдь не само появление здесь моей невесты с подругой так шокировало меня. Не оно заставило ахнуть меня пораженно:
— Ну, стервы…
Другое. То, что было у сидящих у арены леди в руках. Мэджери бережно прижимала к себе серебряное ведерко, наполненное колотым льдом, из которого торчала бутыль игристого вина, а Кейтлин держала в руках два прозрачных бокала–тюльпана.
В этот миг и девушки увидели меня. И прекрасные губы моей невесты дрогнули и расплылись в предвкушающей, нескрываемо радостной улыбке, а в ее изумрудных глазах блеснуло торжество.
Мэджери же, бросив на меня только быстрый взгляд, сразу перевела его назад, на Кейтлин. И, заметив выражение лица своей подруги, быстренько ткнула ее локотком в бок. Кейтлин и опомнилась. Улыбочку свою немедля стерла с лица и напустила на себя самый невозмутимый вид.
Ух, как мне сразу захотелось высказать все, что я думаю об этой выходке подружек нежных… Не передать! Только огромное количество лишних ушей и остановило, не дало раскрыть рот. Потому, лишь зло сверкнув глазами, я молча продолжил свой путь к арене. Попозже со своей неподражаемой невестой, стервой, пообщаюсь. После дуэли.
Вспомнив о непростом бое, что мне предстоит, я мигом встряхнулся. И быстро изгнал из головы лишние, неуместные сейчас мысли, сконцентрировался на более важном в данный момент…
И опять чуть не запнулся! Когда, обратив взор непосредственно на арену, увидел выходящих на нее людей. Виконт Жалье, с парой дружков–секундантов, пяток одинаково одетых воинов в отполированных до блеска бронях белой стали, маг в церемониальном одеянии с алой оторочкой… еще тройка непонятных персон… и… и священнослужитель в темной хламиде.
Важно восседавший на моем плече бес, до сей поры с интересом крутивший башкой по сторонам, моментально исчез. А я облизал враз пересохшие губы. И выругался про себя. Ну а как иначе? Если весь мой хитрый замысел рушится прямо на глазах! Ведь без помощи беса мне ни броню–чешую на себе не нарастить, так чтоб это оказалось незамеченным окружающими, ни болевой порог снизить. Но это, впрочем, ерунда. Что будет, если святоша вдруг нечисть во мне учует? Ох, беда…
— Все нормально. Это лица, удостоверяющие, что поединок будет честным и никто из дуэлянтов не будет использовать магическое, алхимическое или какое–либо иное усиление, – счел нужным пояснить мне Карл, заметив, что я замедлил шаг и уставился на людей, вышедших на арену.
— Нужное дело, – откашлявшись, покивал я. И, собрав всю волю в кулак, потопал дальше.
Так мы и проследовали по широкому проходу меж скамей, с галдящим, шумно переговаривающимся в ожидании развлечения людом, на арену. Гулко протопали подбитыми сапогами по темному бронзовому кольцу с рунными символами и ступили на белый песок. Прошли еще немного – буквально десяток ярдов, – и добрались до стоящей в центре круга группы людей.
— Оба поединщика здесь? – посмотрев сначала на меня, а затем на Ральфа, спросил один из закованных в белую броню воинов – служащих арены, видимо назначенный распорядителем нашей дуэли. Так как, дождавшись наших подтверждающих кивков, он решительно произнес: – Тогда начнем!
Началось все, понятно, с предложения нам примириться. Забыть обиды, извиниться, пожать друг другу руки и, распив на двоих чашу вина, разойтись.
Это, само собой, не прокатило. Примиряться не желали ни ди Марсио, ни я. И тогда вперед выступили наши секунданты, с повторением условий дуэли. Подтверждая и заверяя достигнутые договоренности. А затем, когда они закончили, важный чинуша из магистрата откашлялся, бумагу, что сжимал в правой руке, развернул и зачитал разрешение на проведение боя насмерть меж Ральфом ди Марсио, виконтом Жалье, и сэром Кэрриданом ди Стайни, рыцарем Империи и паладином Святой Церкви.
На том пустая болтовня и закончилась. Началась проверка дуэлянтов. Служащие арены нас, поставленных друг против друга, быстро избавили от оружия, проверили на предмет наличия иных, сокрытых под одеждой орудий смертоубийства, помогли камзолы снять и рукава рубах до локтей закатать. Отступили. И за нас взялся Одаренный третьей ступени посвящения в стихии Огня. Мастер. Сначала потребовавший ему все наши побрякушки сдать, а затем, когда мы выполнили это его требование, благодушно предложивший нам самим признаться в использовании магических эффекторов усиления тела, ежели таковые имеются. Ну и после всего сотворил небольшую перламутровую сферу – так называемую сферу Ллорэ, улавливающую самые тончайшие стихиальные эманации. И погоняв этот переливающийся шарик вокруг нас, проверил на предмет наличия каких–либо пассивных магических воздействий, типа рун ускорения или чего–то в этом роде.
После мага пришел черед алхимика. Который управился с соответствующей проверкой гораздо быстрее. Явно скучающий пожилой служитель колбы и реторты просто сунул нам каждому по шестигранной костяной пластинке и попросил на них плюнуть. А затем на мою, чуть тронутую зеленцой, в отличие от Ральфовой, не изменившей своего цвета, еще из скляницы какой–то белесой и тягучей жидкости капнул. И задумчиво пожевал губами.
— Обнаружили что–то из запрещенных усиливающих средств, Хоран? – немедля спросил у него распорядитель.
— Да нет, – покачал головой алхимик. И, покосившись на меня, усмехнулся: – Скорее из ослабляющих. Дикая смесь «Искристого льда» и спиритуса еще не полностью разложилась организмом.
Ральф, услышав это, криво заухмылялся. Сочтя, видимо, что это я, струхнув, пытался с помощью вина и дури заглушить свой страх перед предстоящим поединком. А я ответил ему мрачным взглядом, не став в ошибке разуверять.
Ну и наконец пришел черед того, чего я больше всего боялся. К нам приблизился святой отец…
Но обошлось. Без полноценной проверки на сношения с нечистью. Священнослужитель из ордена Несущих Свет просто взял да молитву прочел. А напоследок поднял засиявшие белым светом длани и наложил на нас святое благословение, рассеивающее всякую пакость вроде прямых и отложенных проклятий и непотребных темных усилений. А затем пожелал брату–паладину удачи и был таков.
Проверка закончилась. И нам предоставили последний шанс примириться. Для чего все в стороны подались, расступились. Оставили меня и Ральфа одних – с глазу на глаз перемолвиться.
Но это была глупая затея, как по мне. Не для того люди с поединком до смерти затеваются, чтоб в последний миг от него отказываться. Я так и разговаривать с ди Марсио не намеревался. А вот он, оказывается, желал пообщаться напоследок. Потому как приблизился и негромко бросил с улыбочкой: