Первым делом я отправился домой. Больше всего меня беспокоила мама. Что она должна была думать, когда я не вернулся домой десять дней назад? Она наверняка сходила с ума от беспокойства. Я не представлял, как смогу загладить свою вину и, кроме того, совершенно не мог придумать правдоподобную версию своего исчезновения, как ни старался. Что я мог ей сказать? Правду о том, что меня лечила хозяйка живого леса после того, как мой начальник-неч едва не свел меня в могилу своими извращенными играми со временем?
Тимур встретил меня еще у ворот радостным лаем. Кроме него дома никого не было. Я поднялся на порог и, остановившись перед запертой дверью, полез в карман за ключом. К моему огромному облегчению, он оказался там, в одной компании с остатками мелочи, карточкой-пропуском с работы и фарфоровой белочкой. Каким-то чудом я умудрился не потерять его.
Большие часы, висевшие на стене в прихожей, показывали половину одиннадцатого утра. Ничего странного, что мамы и Вовки не было дома. В это время они оба должны были находиться в школе.
Некоторое время я просто ходил по дому, заглядывая во все углы и убеждаясь, что за дни моего отсутствия ничего не изменилось. Не было видно ни пустых пузырьков из-под валерьянки, ни начатых пачек с таблетками успокоительного. Чуть теплый чайник в кухне на плите, остатки завтрака на кухонном столе и забытая Вовкина тетрадь на тумбочке в прихожей убедили меня в том, что мои родные вполне спокойно собрались и отправились по своим делам. Все в доме выглядело как обычно. Я не чувствовал ничего тревожного и все равно слонялся из комнаты в комнату, не находя себе места.
Помучавшись с полчаса, я переоделся и направился на работу. Этого все равно было никак не изменить, так что я решил не откладывать неизбежное. Всегда лучше нырнуть в бездну первым, если уже не осталось другого выхода. Проклятый дождь не прекращался всю дорогу. Пока я добрался до Института, меня трясло так, что стучали зубы, и я с чистой совестью списал все это на погодные условия.
Знакомое здание Института встретило меня практически пустым вестибюлем и безразличным взглядом охранника за стойкой. Я постоял немного у двери с электронной системой, ожидая сам не зная чего, но все было тихо и спокойно. Никто не кидался на меня из темных углов и не выкрикивал мое имя через громкоговоритель на стене. Сообразив, что тупо топчусь на одном месте уже несколько минут, я поспешил воспользоваться своей карточкой-пропуском и через минуту уже поднимался на второй этаж.
Здесь тоже было подозрительно тихо и пусто. Ни на лестнице, ни в коридоре я не встретил ни единой живой души. Не было слышно привычного гула голосов и постоянного гудения ксероксов. Я не увидел ни одной приоткрытой двери, и это было чертовски странно и слишком неестественно для нашего ИЭС.
Меньше всего мне хотелось заходить в приемную, но, к сожалению, мне нужно было именно туда. Открывая дверь, я пытался взять себя в руки, однако мое сердце не желало подчиняться холодным командам мозга и начало трусливо трепыхаться в груди. Как оказалось – напрасно. В приемной тоже никого не было, и дверь в кабинет начальника была приоткрыта, что означало, что и он отсутствует на своем рабочем месте. Вздохнув с облегчением, я повернулся к столу и понял, что рано радовался. Мое сердце перестало испуганно колотиться, но зато болезненно заныло, стоило мне увидеть пустой стол. За ним не было Лины, и этот факт был гораздо страшнее возможного возвращения Асталина. Моей феи больше не было рядом, но мне было достаточно закрыть глаза, чтобы представить ее такой, какой она была еще три месяца назад. Веселой, жизнерадостной и стопроцентно здоровой. Улыбающейся мне и выходящему из своего кабинета Ивану Ивановичу Иванову, нашему прежнему начальнику, получившему прозвище «триИ» от своего заботливого коллектива.
С усилием прогнав печальные мысли, я потянулся за листом бумаги и ручкой. Мои пальцы немного дрожали, но я упрямо выводил мелкие буквы на белоснежной бумаге. Мне нужно было написать всего несколько коротких строчек.
Я почти заканчивал, когда удивленный голос заставил меня отвлечься и поднять голову.
- Даня?! Ты здесь?
Увидев, кто меня окликнул, я удивился не меньше. На пороге приемной стояла девушка в очках и строгом официальном костюме. Это была Инесса Баринова, начальница отдела древностей из Звенигородского ИЭС, с которой я познакомился два месяца назад на конференции в городе Звенигороде.
- Здравствуй, Инесса, - сказал я, медленно отодвигая в сторону бумагу и ручку. – Что ты здесь делаешь?
Наверное, это было невежливо начинать разговор вот так – с места в карьер. Но девушка не обратила внимания на мою бестактность.
- А ты что здесь делаешь? – вопросом на вопрос быстро выпалила она. - Все сейчас собрались в актовом зале. Там уже давно все началось.
- Что началось? – равнодушно поинтересовался я.
- Ты не знаешь?! – поразилась Инесса. – Хотя, это вполне объяснимо. Ты же только что вышел из отпуска.
Ясно, значит, я был в отпуске. Это так Асталин всем объяснил мое отсутствие? Интересно, что еще он придумал, пока меня не было? Решив, что пора ознакомиться с последним новостями лично, я встал и вышел из-за стола.
- И что же такого необычного происходит в актовом зале?
С моим голосом, наверное, было что-то не то, потому что Инесса покосилась на меня с явным недоумением.
- Там сейчас проходит круглый стол, - пояснила она. - С привлечением СМИ и общественных организаций города.
- А по какому поводу?
- Да все как обычно. Обсуждается одна из наших самых постоянных и актуальных тем – «Особенные в современном обществе». Я специально приехала еще вчера, чтобы тоже поприсутствовать. Пойдем скорее, я думаю, круглый стол уже в самом разгаре. Могу поспорить, что в вашем актовом зале сейчас яблоку негде упасть.
Инесса торопилась, и я не стал с ней спорить. Мне хотелось поскорее уйти из пустой приемной.
В актовом зале и впрямь было полно народу. Все места были заняты, и некоторым желающим пришлось стоять у стены. В их число вошли и мы с Инессой. Она сразу же попыталась пробиться подальше, чтобы лучше видеть и слышать происходящее, а я, наоборот, остался стоять позади всех. Мне было и отсюда видно все, что нужно. Похоже, что в зале собрались все наши сотрудники и не только они. Первый ряд был полностью забит представителями средств массовой информации. Тут были журналисты всех наших местных газет, двух телевизионных каналов и радио. Кроме того, я разглядел несколько микрофонов столичных телеканалов. Все внимание журналистов было приковано к небольшой сцене и длинному столу, за которым собрались главные действующие лица данного мероприятия. Там сидел Асталин и еще с десяток других людей. Я разглядел несколько знакомых лиц. Кажется, это были высокопоставленные чиновники из нашей мэрии, руководители крупнейших организаций, а еще знаменитый городской меценат и олигарх местного уровня Виталий Горченко. Насколько я помнил, он был кандидатом в мэры на ближайших выборах и обладал довольно подмоченной репутацией бывшего криминального авторитета. Этот уважаемый господин сидел рядом с Асталиным, который по праву хозяина занимал место в центре стола.
Инесса оказалась права, круглый стол был уже в самом разгаре. Журналисты задавали свои обычные вопросы, собравшиеся за столом важные персоны активно отвечали на них и успевали при этом общаться между собой. Больше всех говорил Асталин. Он громко и уверенно отвечал на вопросы представителей СМИ, что-то говорил Горченко и приветливо улыбался сидевшей слева от него заместителю мэра, женщине средних лет с немного вытянутым бледным лицом.
Я не слышал ни единого слова, слетавшего с губ начальника. Я почти не замечал его улыбок и жестов. Вместо этого я слышал и видел совсем другое. Одно воспоминание, ослепительное, как вспышка молнии, и ядовитое, как укус змеи, пробралось в мое сознание незваным гостем сразу после того, как я едва успел оглядеться по сторонам, и мгновенно отодвинуло все на второй план. Оно было коротким и быстрым, но мне его хватило сполна.
На какую-то минуту все вокруг исчезло, и осталось лишь искаженное лицо Асталина, тащившего меня по ступенькам на сцену, чтобы тут же опрокинуть на пол и навалиться сверху. Его руки прижали мои запястья к полу. Я словно почувствовал горячий язык, скользнувший по моей щеке и ощутил настойчивые пальцы, пробирающиеся под рубашку, чтобы погладить живот и спуститься ниже, проникнуть за пояс брюк…
Мои руки вмиг заледенели. Лицо вспыхнуло, но все, что я ощущал, был обжигающий холод. Меня трясло изнутри, однако я не вздрагивал и даже не шевелился. Я стоял на месте как вкопанный. У меня было чувство, что я жду чего-то ужасного, сравнимого по своим масштабам с извержением вулкана или взрывом атомной бомбы. Я ждал и дождался.
Асталин повернулся и посмотрел прямо на меня, безошибочно отыскав мое застывшее лицо в многочисленной толпе. Он словно знал, что я здесь. Возможно, учуял своим нечеловеческим нюхом. Наши взгляды встретились, и дальше отсчет времени пошел уже на минуты.
Одна, две, три. Я выдержал и не отвернулся, но только потому, что мне не пришлось терпеть слишком долго. Слава небесам, кто-то обратился к начальнику с вопросом и ему пришлось отвечать. Он повернулся к камере, и я понял, что больше не могу. Расталкивая народ, я выскочил в коридор, где прислонился к стене, чтобы унять дрожь в ногах. Это оказалось еще труднее, чем я думал. Отвратительный яд воспоминаний струился в моей крови, подбираясь все ближе и ближе к перепуганному сердцу. Я сам не знал, сколько смогу выдержать, прежде чем он убьет меня.
Оставаться здесь было больше не в моих силах. Я понимал, что теперь он найдет меня в любом уголке Института с закрытыми глазами, и направился в приемную. По дороге я не переставал повторять как мантру, что я должен оставаться сильным и держать себя в руках, но это плохо работало. Я все равно задыхался, как астматик, от подкатывающих к горлу паники и отвращения.
Не знаю, сколько прошло времени после того, как я зашел в приемную и прислонился к пустому лининому столу. Мне не хотелось больше считать уходящие минуты, и я просто стоял, бездумно глядя в пол. Когда скрипнула дверь и кто-то зашел в приемную, я медленно поднял голову, прекрасно зная, кого сейчас увижу перед собой.
Конечно, это был он. Начальник стоял на пороге и смотрел на меня так, словно пытался поглотить одним лишь взглядом горящих темных глаз. Слава Богу, пока еще в них не было жуткого красного блеска.
Я понимал, что надолго меня не хватит. Мне не хотелось проводить здесь ни одной лишней минуты. Взяв лист бумаги, который я оставил на столе, когда уходил с Инессой, я шагнул вперед и молча протянул его Асталину.
- Что это?
Темные глаза не отрывались от моего лица. Он даже не пытался взять протянутый ему лист.
- Мое заявление об уходе.
Комментарий к Глава 1
========== Глава 2 ==========
Лицо Асталина было невозмутимым. Он бросил короткий взгляд на заявление в моей руке, и темные глаза на секунду вспыхнули. Это была его единственная реакция.
- Пошли в мой кабинет, поговорим, - сказал он, кивая на полуоткрытую дверь.
- Нам не о чем говорить.
- Я так не думаю.
Начальник спокойно прошел в кабинет. Остановившись у своего стола, он оглянулся и позвал опять.
- В чем дело? Я жду.
Я смотрел на него некоторое время, поражаясь этой безграничной наглости. Он в очередной раз решил поиздеваться? Нет, с меня довольно. Я зашел в кабинет и молча бросил заявление перед ним на стол. А потом развернулся и направился к выходу.
- Разве я тебя отпускал? - настораживающе спокойно спросили за моей спиной. В следующую минуту дверь с громким стуком захлопнулась перед моим носом. Я резко обернулся и на мгновение замер от неожиданности и вспыхнувшей злости, но тут же взял себя в руки. Глаза Асталина уже начинали отсвечивать красным.
- Иди сюда и присядь, - пока еще довольно мирно произнес он. - Нам надо поговорить.
Стул выдвинулся сам, стоило мне сделать шаг вперед. Я проследил за ним взглядом, и мои губы скривились в горькой усмешке. Он уже даже не пытался скрывать свою сущность.
- Или что? – спросил я. - Что будет, если я не подойду? Придушите меня, как тогда Маричку? Или швырнете об стену? А может, завалите прямо здесь, на рабочем столе? Вы ведь уже не раз меня…
Я осекся. Просто не смог заставить себя произнести это вслух. Отвращение сжало мое горло железными тисками.
- Значит, ты все вспомнил, - медленно проговорил Асталин.
- Еще не все, - процедил я. - Но и того, что есть, достаточно. Я помню, что вы со мной делали. И теперь вы еще хотите, чтобы я с вами разговаривал?! Да меня тошнит каждый раз, когда я на вас смотрю!
- То, что ты помнишь, уже даже не прошлое. Я стер его. Ничего этого больше не существует.
- Для меня существует! Потому что я все помню!
На его лице появилось какое-то выражение. Это было отнюдь не раскаяние, а что-то другое, но я не мог понять, что именно.
- Я не хотел, чтобы ты помнил, - покачал головой начальник. – Это была ошибка. И я ее исправил.
- Ни хрена вы не исправили! Такое не исправить!
Я мельком вспомнил, что еще недавно собирался сохранять спокойствие. Ага, как же! О спокойствии я мог сейчас только мечтать. Меня душил гнев.
- По-вашему, это значит исправить?! Почему тогда я все помню?
- Не знаю. Возможно, потому, что ты не человек. В тебе есть кровь особенных. Я почувствовал это еще сразу, при нашей первой встрече.
- Что вы несете? – мгновенно ощетинился я. - Думайте, что говорите. Это вы – неч, не я. Я человек, а не чудовище!
- По-твоему, все особенные – монстры?
Глаза Асталина опасно блеснули, но этот блеск тут же сменила насмешливая улыбка.
- Похоже, ты забыл, что работаешь в ИЭС.
- Я не говорил, что все особенные – монстры! – разозлился я. Как же ловко он все перекрутил!
- Не выдумывайте! Я имел в виду только вас. Это вы чудовище! Извращенец и убийца. Я помню, как вы убили Костю. Или скажете, что этого тоже не было?
Наверное, я все-таки перегнул палку. Но мне было уже плевать. Я вцепился дрожащими руками в спинку стула, на который так и не сел. Мне требовалась опора.
- Значит, вот как я выгляжу в твоих глазах, - усмехнулся Асталин. - И что ты собираешься делать? Хочешь пойти в милицию? Рассказать, что твой начальник убийца и монстр?
Это уже была откровенная издевка. Я молча смотрел на него. Он прекрасно понимал, что мне некуда и не с чем идти. Все, что у меня было – это страшная сказочка о прошлом, которого на самом деле не существовало, потому что его стерли. Единственное, чего я добьюсь, если расскажу такую душещипательную историю, это билет в один конец в психушку.
- Да что вам от меня нужно? – вырвалось у меня.
- Для начала спокойно поговорить.
- О чем? Как насиловали меня?
- Не о том.
Он был совершенно непробиваем. У меня так не получалось, хоть я и старался.
- Скажи, лешачка помогла тебе? Твоя боль прошла?
- Что?
Я удивленно покосился на него. Такого поворота я не ожидал.
- Маричка помогла. Но это не ваше дело. К чему эти вопросы? Я сомневаюсь, что вы мучаетесь чувством вины за то, что сделали со мной.
- Нет. По отношению к тебе я испытываю другое чувство. Более приятное.
Он улыбнулся, и от этой подчеркнуто мягкой улыбки меня пробрала холодная дрожь. На его лице опять появилось то непонятное выражение. Это была не нежность, а что-то более темное и пугающее.
- Даже не начинайте, - пробормотал я. – Не хочу ничего слышать.
- Я действительно беспокоился о тебе. Хотел уже плюнуть на все и отправиться в этот проклятый лес. Если бы ты задержался еще на день, я бы так и сделал. Потому что не мог больше ждать.
Его голос стал вкрадчиво-бархатным. Он неторопливо встал, вышел из-за стола и направился ко мне.
- Я соскучился по тебе, котенок.
- Не подходите!
Я отшатнулся. Это была ошибка, но я просто не успел взять себя в руки, поддавшись моментально накатившему страху.