Вернувшийся Карен протянул мне белую керамическую кружку с водой.
— Карен, извините, а Вы не могли бы написать для меня алфавит столбиком на каком-нибудь ненужном листе? И если можно напишите внизу на листе несколько простых в написании и частых в употреблении слов.
Парень посмотрел на меня удивленно, но вынул из стола чистый лист простой желтоватой бумаги и выполнил мою просьбу.
— Скажите, а я смогу пользоваться таким письменным прибором, как у Вас, или это требует каких-то специальных умений?
— Ими все пользуются — он протянул мне свой стилус, как я про себя окрестила письменный прибор.
Я взяла его и пододвинув к себе лист с алфавитом, попросила — А теперь пожалуйста по очереди назовите мне буквы, которые записали.
Он удивился еще больше, но ничего не спросил и стал перечислять, я быстро записывала транскрипцию напротив каждой буквы. Увидев, что я делаю, Карен стал произносить значение букв немного медленнее. Некоторые из букв их алфавита описывали слоги из нескольких букв моего родного языка.
После того как к каждой букве чужого языка была приписана транскрипция, пришло время для основного эксперимента. Первое из написанных Кареном слов состояло из трех букв. Я довольно легко нашла их в списке и под словом приписала получившуюся транскрипцию «а-ри-л». Проговорила про себя слово целиком и поняла что оно для меня ничего не значит. А теперь самое главное. Глубоко вздохнув, я постаралась не представлять размер своих проблем по изучению чужого языка, в случае если результат будет отрицательным, и выпалила в слух такое непонятное «арил». И чуть не задохнулась от радости и нахлынувшего облегчения — свой голос, произносящий чужое слово, я слышала как бы на заднем фоне, а в голове отчетливо прозвучало привычное слово «мама». Эмоции переполняли мня, хотелось прыгать от радости и кричать, но я заставила себя проделать все то же с оставшимися двумя словами и получила «дом» и «небо».
Карен смотрел на мня грустно улыбаясь.
— Здорово Вы придумали с такой записью, даже жалко, что не понимаете слов, которые произносите.
И вот как доказать ему, что я понимаю значение слов, которые читаю? Ведь если я произнесу слова на своем языке он услышит их на своем и решит, что я просто повторила транскрипцию. На поиск решения потребовалась примерно минута.
— Мама — это женщина, которой мы обязаны своим появлением на свет; дом — здание в котором живут люди, а небо мы видим у себя над головой, когда находимся на улице.
Несмотря на некоторую сумбурность данных мной определений, Карен вскочил, опрокинув стул и уставился на меня округлившимися от изумления глазами.
— Это невероятно! Нужно срочно рассказать об этом господину архимагу!
Парень метнулся к двери, видимо намереваясь действительно бежать со всех ног, чтобы отвлечь занятого человека от важных дел свежей новостью. Я открыла рот, чтобы попытаться остановить его, но в этот момент открылась дверь и Карен, не сумев вовремя затормозить врезался во что-то, находящееся в нескольких сантиметрах перед архимагом Лисандром.
— Мальчик мой, что случилось, куда ты так спешишь?
— Господин архимаг Лисандр, — захлебываясь эмоциями выпалил Карен — она читает! Она понимает, что читает!
Хватило одного строгого взгляда, чтобы парень сник и отступил в сторону.
— И что же Вам удалось прочитать, что так сильно впечатлило моего слугу?
Я молча развернула и пододвинула к нему исписанный листок. Лисандр разглядывал его несколько секунд, после чего поинтересовался:
— Что означают знаки, написанные рядом с алфавитом и под словами?
— Это звучание ваших букв, записанное на моем языке — что-то вроде транскрипции.
Он подумал, посмотрел на меня и написал внизу листа еще одно слово, довольно длинное, после чего пододвинул лист и стилус ко мне.
Приписав транскрипцию к буквам я получила «анкриманар», прочитала получившееся вслух и ничего не поняла… слово так и осталось чужим набором звуков. Волной накатила паника, я попыталась загнать ее вглубь сознания и сосредоточиться на задаче. В чем может быть дело? Почему на предыдущих словах все сработало, а на этом нет? Чем они отличаются кроме длины? Хотя… а почему я не беру в расчет длину слова… ведь это по сути количество слогов, а значит возможность неправильно поставить ударение. И если слово звучит неправильно, то и воспринимается оно неправильно. Или может быть в моем языке просто нет понятия аналогичного этому слову? Так, стоп — будем проверять по порядку.
Все время пока я размышляла архимаг и его слуга терпеливо ждали.
— Скажите, а само слово на вашем языке я произнесла правильно?
Парень активно отрицательно замотал головой и уже начал было открывать рот, чтобы поправить меня, но Лисандр лаконично ответил «Нет» и жестом вынудил Карена замолчать.
Это он быстро соображает. Если бы парень произнес слово правильно сам, то я бы услышала его значение на своем языке и эксперимент бы сорвался, точнее его нужно было бы начинать заново с другим словом. Архимаг терпеливо ждал, видимо данная проблема для него имела достаточно большое значение. Я немного подумала и сформулировала следующий вопрос:
— Вы можете показать в написанном на какой слог ставить ударение, ну, например, подчеркнув этот слог?
Оба ошарашенно уставились на меня, я на них, не понимая — чего я такого сверхъестественного попросила. Нет, так нет, я ж не настаиваю…
— Повторите, пожалуйста, что нужно сделать подчеркнув буквы?
— Поставить ударение? Вы это имеете ввиду?
Снова повисло молчание. Лисандр, судя по выражению лица, о чем-то напряженно размышлял. А вот Карен, как только вышел из ступора, посмотрел на архимага и почти прошептал «Оно не переводится».
Тут уже удивилась я.
— У вас нет такого понятия как ударение в слове?
— А Вы можете описать что это значит?
Подумав, я решила использовать для объяснения двусложное слово «арил».
— Вообще ударение это такой акцент голосом при произнесении слова. Если я говорю Арил, то ударение на первом слоге и слово произнесено не правильно. Вроде бы я при этом не понимаю его так, как должно быть при срабатывании заклинания, хотя мне трудно судить потому как я просто помню, что оно обозначает. А если я говорю арИл, то ударение на втором слоге и слово звучит правильно. В принципе я могу попытаться сама подобрать правильное звучание написанного вами слова, последовательно пытаясь произнести его, делая ударение на разные слоги. Я изначально поставила ударение на последний слог, поскольку такое звучание показалось мне наиболее естественным, но я ориентируюсь на звучание нашего языка и могу в этом ошибаться.
— Вы правы, мы действительно не используем какого-то отдельного слова для описанного вами правила произнесения слов… просто слово говорят либо правильно, либо неправильно.
Он взял стилус, чуть помедлил и подчеркнул конец второго слога… судя по тому что он переспрашивая сказал «буквы», а не «слог» — такого понятия у них тоже нет. Я вновь прочитала написанную транскрипцию, сделав ударение на втором слоге и сразу в голове всплыло слово «педагог». Так… и как бы это им описать?
— Человек, который работает в учебном заведении и передает свои знания другим людям — ученикам.
Судя по всему мое кривое объяснение полностью удовлетворило архимага, потому как в глазах его начал разгораться такой исследовательский азарт, что на мгновение мне показалось, что этот пожилой, степенный маг сейчас начнет подпрыгивать, как мальчишка. Он метнул взгляд на дверь из которой вышла я, помещение за которой по-видимому являлось его кабинетом, на дверь через которую вошел сам несколько минут назад и погрустнел.
— Карен, ты уже записал данные новой жительницы нашего королевства?
— Нет, простите, господин архимаг, я не думал, что это срочно…
Молодой человек бросился к столу и торопливо выудил из одного из ящиков частично исписанный лист бумаги.
— Как звучит Ваше имя?
— Наталья.
Он аккуратно записал полученный ответ в первую строку правее имеющейся записи и я подумала, что это, скорее всего, анкета.
— Сколько Вам лет?
— Двадцать четыре в годах моего мира.
Карен удивленно поднял на меня глаза, а Лисандр остановился в дверях в свой кабинет.
— У нас в году триста шестьдесят пять дней, разделенных на двенадцать месяцев, в одном дне двадцать четыре часа, в часе шестьдесят минут, в минуте шестьдесят секунд. — Пояснила я. — А у Вас?
— У нас в году триста пятьдесят дней, поделенные на двенадцать месяцев по двадцать девять дней и два дня, не принадлежащие месяцам — сердце лета и сердце зимы. В одном дне пятнадцать часов по сто минут. Минуты мы не делим в обычной жизни, только в алхимии. Четыре часа принадлежат ночи, одиннадцать часов — дню. Так что год практически идентичен вашему. Не думаю, что есть смысл высчитывать погрешность при измерении величины минуты. Они тоже примерно равны — у некоторых призванных были часы — я сравнивал.
Вот никогда раньше не имела повода жаловаться на свои способности к устному счету, но тут впору обзавидоваться… это ж надо так быстро все перемножить и поделить… хотя, раз он раньше сравнивал длину минут, то возможно и пересчитывал не сейчас… а ладно, завидовать вообще нехорошо.
Вопрос исчерпал себя, архимаг ушел в кабинет, а Карен записал мой ответ и продолжил задавать вопросы.
— Умеете ли вы читать?.. это мы уже выяснили. Умеете ли вы писать?… Это мы тоже выяснили. Назовите страну, в которой Вы жили.
— Россия, а зачем вам это?
— Извините, но на этот вопрос мне запрещено отвечать.
Парень посмотрел на мое озадаченно-расстроенное лицо и попытался сгладить неловкость.
— Ну попробуйте у господина архимага спросить, когда он выйдет, может Вам он и скажет… Вы не такая как остальные, они обычно несколько дней переживают только, а Вы вон сразу к книгам бросились. Я только одного такого же активного видел, а я здесь уже три года работаю, почти всех призванных видел. Вам бы в магическую академию попасть, жалко, что Вы не в прошлый призыв к нам попали — экзамен сегодня — мне кажется Вас бы взяли. Там иногда, редко правда, даже без магических способностей берут на факультет артефакторов.
— Я очень надеюсь, что смогу стать магом… это как несбыточная мечта, которая вдруг оказалась перед самым носом и нужно только не упустить свой шанс. Господин архимаг сказал, что мне разрешат пройти сегодня вступительные экзамены в академию магии, а там нужно уметь читать, вот я и бросилась к книгам.
— Ой! Тогда быстрее заполнять надо. — спохватился парень — А то за Вами провожатый придет, а я опять не готов.
— Ну так спрашивай, постараюсь больше не отвлекать.
С оставшимся полутора десятком вопросов мы управились минут за двадцать, после чего Карен аккуратно постучал в дверь кабинета архимага и унес туда заполненную анкету. Через несколько минут он вернулся с другой бумагой в руках, аккуратно сложил ее конвертиком, вынул из стола плотно закрытую шкатулку, а оттуда небольшой кулечек из промасленной бумаги, внутри осталось еще несколько таких же. Достал из стола что-то вроде штампа на длинной ручке, содержимое кулечка аккуратно вытряхнул на то место, где в середине конверта сходились края листа, и быстро прижал штампом. Получилось что-то вроде овальной сургучной печати.
— Пойдемте. Мне велели проводить Вас до кареты.
— Карен, а можно Вам еще вопросы задать?
— Да, но только по дороге к карете. Если я задержусь — меня могут наказать.
Я схватила со стола листок с записанными транскрипциями, быстро свернула несколько раз и сунув в задний карман джинс пошла за ним в галантно придержанную для меня дверь и оказалась в длинном и довольно широком коридоре с лепниной на стенах и множеством дверей в обоих направлениях от той, из которой мы вышли. Вопросы задавала уже идя за Кареном направо по коридору.
— Что это за здание?
— Королевский дворец. Сейчас мы в административном крыле, есть еще жилое и парадное.
— Когда я была в своем мире со мной было немного вещей, кроме той одежды, что сейчас на мне. Эти вещи тоже попали в ваш мир?
— Да, у Вас была сумочка с мелкими вещами. — Парень немного смутился. — Большинство вещей вам отдадут, кроме тех, что посчитают опасными или важными для королевства.
На мне было золотое кольцо, подаренное мамой на поступление в институт, я непроизвольно сжала руку, как будто Карен начнет отнимать его прямо сейчас. Видимо он это заметил.
— Нет-нет, мы не забираем драгоценности — это строжайше запрещено. К опасным относится в основном оружие, а к полезным… ну вот, например, у многих женщин бывает субстанция розового или красного цвета в специальном футляре. Наши алхимики изучают состав этого вещества.
Я расхохоталась.
— Похоже ты говоришь о губной помаде. И у меня в сумочке она точно была. Невелика потеря.
— А Вы тоже не скажете зачем она нужна? — с надеждой в голосе произнес Карен.
— А что никто не сказал? — удивилась я.
— Ну, они приставляли палец к своему виску и несколько раз его поворачивали. Некоторые при этом свистели. Мы так поняли, что это средство как-то воздействует на мозг, но так и не выяснили как.
Нам пришлось остановиться. Я так хохотала, что сползла по стенке и несколько минут была просто не в состоянии продолжить путь. Все еще сидя у стены я покрутила всем в России понятным жестом у правого виска.
— Так показывали?
— Да. — Он даже кивнул для наглядности своего подтверждения и с интересом уставился на меня ожидая продолжения.
— Этот жест показывают, когда хотят дать понять человеку, что он чудак, ненормальный, не от мира сего. В вашем случае он выражал скорее удивление тем, что вы не знаете такой простой вещи. А если мы говорим действительно о губной помаде, то женщины красят ей губы, чтобы они были более насыщенного цвета и блестели. У нас это нравится мужчинам, так что это просто средство приукрасить себя.
Тут я совладала с собой, поднялась на ноги и мы пошли дальше.
— Не сходится, — сказал Карен, — в одном из футляров содержимое было прозрачным. Им себя не украсишь.
— А какая одежда была у владельца этого футляра?
— А какая разница? — удивился парень.
— У нас бывает очень холодно и тогда вот такую прозрачную помаду используют как защитное средство. Но тогда и одежда должна быть очень теплой.
— Если честно я не помню.
— А еще возможно, что я не верно определила предмет по твоему описанию и мы говорим о разных вещах. Чтобы сказать точно что за предмет вас так заинтересовал нужно его увидеть.
После этого мы вышли через большие двери во двор, где стояла карета, запряженная двумя лошадьми, с кучером на козлах и слонялся вокруг нее хмурый мужчина средних лет — военный, судя по явно форменной одежде и колюще-режущему набору на поясе.
Карен протянул военному запечатанный документ и что-то тихонько сказал ему так, что я не расслышала, после чего галантно распахнул передо мной дверцу кареты.
* * *Посмотреть город мне не удалось. В академию меня доставили в карете с задернутыми шторами под присмотром того самого хмурого военного, который за всю поездку произнес только три слова «сиди смирно» в начале и «выходи» в конце. А еще в карете безбожно трясет, так что к концу поездки цветом я здорово напоминала квакающее земноводное.
Когда карета, наконец, перестала растрясать мой и так потрясенный уже сегодня организм, полностью остановившись, я и услышала то самое третье слово, произнесенное моим провожатым. Очень осторожно спустившись по раскачивающейся подножке и порадовавшись свежему ветерку, имевшемуся снаружи, я нашла взглядом своего этого хмурого типа. Убедившись, что мое внимание сосредоточено на нем, военный молча ткнул пальцем в сторону больших двустворчатых дверей, перед которыми стояла небольшая группа детей и подростков. Почти все они смотрели в мою сторону и взгляды делились на заинтересованные и неприязненные.