Когда Карей вынул покупки из багажника, Алекса сумела ему улыбнуться и спросить:
— Карей, надеюсь, я не зря купила седьмое мороженое и пирожное? Пойдём. Выпьешь чаю.
Она поправилась в последний момент — хотела спросить: «Зайдёшь выпить чаю?» Но опомнилась, потому что сообразила: откажется немедленно.
Карей поднял глаза на дом и вздохнул. Они стояли рядом, и Алексе показалось, что она чувствует тепло его руки. И — его отчаянное желание посидеть в её доме, но не потому что хотел посидеть именно с нею. Нет. Только бы не возвращаться к себе домой. И в то же время он очень хотел вернуться… Ничего не понимающая, она тем не менее велела:
— Закрывай машину и пойдём. Надолго не задержу.
И взяла один пакет с продуктами из его руки. Пошла по дорожке. Через пару шагов услышала за спиной, как звякнул пульт от машины, и усмехнулась. Иногда даже за мужчину надо принять решение, если он разрывается между двумя желаниями.
А в доме им обрадовался Люк. Он так обрадовался, что налетел на Карея, нисколько не смущаясь. Алекса даже испугалась, что он по семейной привычке прыгнет на парня, чтобы обнять его: Люк с детства много болел и до сих пор даже для своего возраста был маловат; что уж говорить о его детских ухватках, если его то и дело все таскали на руках, несмотря на появление в доме малышки Венди? Ухватился за пакет, который держал парень, и начал подпрыгивать от избытка чувств рядом с парнем.
— Карей! Карей пришёл! Привет! Ты у нас посидишь? — А потом как будто испугался, что парень быстро уйдёт, и побежал в столовую комнату впереди взрослых, крича на бегу: — Карей, ты не уходи — я тебе чай поставлю греться!
— Делать нечего — поймали! — свободней засмеялась Алекса. — Поставь пакет здесь, я его выпотрошу потом. А сейчас садись, жди, когда будет чай. Минут пять — не больше.
За чаем сначала молчали, но Алекса быстро сообразила, как разговаривать за столом, если один из сидящих говорить не хочет.
— Люк, а почему ты не в школе магии?
— Я был — меня отпустили. Сказали, что я должен выздороветь, а то у меня ещё синяки остались.
— Когда закончишь маг-учебку, собираешься поступать в магический корпус? — спросил Карей, с удовольствием отхлёбывая чай из чашки, которую Алекса определила для него личной. Парню она ничего не сказала, но решила: если они часто будут пить чай, его чашку никто не будет трогать.
— Неа, — внезапно сказал Люк, пальцами собирая по стенкам стаканчика мороженое. Алекса с трудом удержалась, чтобы не шлёпнуть его, но Карей, наконец-то, смотрел с явной снисходительной улыбкой на старания мальчишки добрать сладости. — Я буду, как папа, — сады сажать.
Карей удивлённо посмотрел на Алексу, а та пожала плечами. Что из того, что трое младших ходят в детскую школу магии? Не все мечтают потом поступать в университет.
— А почему тогда ходишь в школу? — продолжал допытываться удивлённый парень.
— В магишу, что ли? — безмятежно отозвался Люк. — Пригодится знать основы. Это мама сказала, а папа сказал, что основы пригодятся и в будущей работе.
— Я думал, тебе очень хочется поступить в университет, — настаивал Карей.
— У нас в семье не давят на желания младших, — объяснила девушка. — Как ты сам знаешь, магические способности надо развивать. Без ежедневных занятий они пропадут, как пропадают и музыкальные способности, и какие-нибудь другие. Если Люк передумает к окончанию общеобразовательной школы и поступит к нам, родители возражать не будут. В нашей семье магические способности идут по папиной линии, но выбирают все сами. Как папа. Он увлёкся садовым дизайном и перестал думать о магии. То же самое — Эмбер. Она нисколько не жалеет, что стала швеёй. — Алекса улыбнулась. — Она у нас модница, вот и нашла себе дело по сердцу. Но, пока младшие не определились со своими желаниями на будущее, мы поддерживаем в них эти способности и устроили ребят в детскую магическую школу.
— А ты посещал магишу? — с любопытством спросил Люк. — Наверное, нашу, старенькую?
— У меня были частные учителя, — ровно сказал Карей.
— Хочешь ещё чаю? — предложила Алекса, по его интонациям сообразив, что ему не хочется говорить об этом.
А потом она вышла проводить его до калитки. Прежде чем оказаться на улице, Карей обернулся и неожиданно спросил:
— Так почему ты легко приняла моё предложение стать моей девушкой?
— Во-первых, ты сам сказал — это лишь на время, — спокойно ответила девушка. — Во-вторых, когда я увидела Мэтти и Эмбер там… ну, в той комнате, мне стало обидно. Но в то же время я вдруг поняла, что Мэтти рано или поздно ушёл бы от меня — хотя девушки не должны говорить об этом своим парням, но тебе я это скажу. Это было как озарение — поверх обиды. И, кажется, я права, если могу с тобой говорить об этом.
Кажется, ответ на этот вопрос его очень волновал.
— Я не хочу тебя оскорбить, Алекса, — тяжело сказал он. — Но значит ли, что ты не будешь… — Он замолчал, видимо не зная, как выразиться…
— Я слышала, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна, — снова спокойно сказала Алекса. — Но, кажется, то, что между нами происходит, и есть такая дружба. Тебе я нужна совсем не для близких отношений. Я это принимаю. Тебе что-то нужно. И, кажется, я могу тебе помочь в этом. А после внезапного расставания с Мэтти как раз такие деловые отношения помогут и мне. Да, я не буду кричать и плакать, не буду устраивать тебе сцен, когда придёт время расстаться. Если ты хотел это услышать.
— Да, это. Спасибо.
Он повернулся и сел в машину. Алекса постояла у калитки, странно пустая и вымотавшаяся, словно как раз-таки устроила сцену, в которой выложилась до последнего чувства. А ведь вечером ещё надо будет поговорить с Эмбер.
И лишь через час поняла, что оглушительное чувство одиночества, которое она испытала, прикоснувшись к его ладони, оставило отпечаток в её душе: она невольно мыслями постоянно обращалась к Карею, пытаясь понять его. А когда она приготовила ужин и осталось лишь позвать на него младших — Эмбер с Венди ещё не появились дома, девушка поняла ещё одно: на этом ужине ей будет не хватать присутствия Карея. С недоумением она решила, что просто привыкла к нему, — и на этом пока успокоилась… Ключевое слово — пока. Потом она поняла и это.
Встретив старшую сестру и помогая малышке Венди переодеться в домашнее, Алекса думала обрывочно, не слишком ли она была самонадеянной, так легко ответив Карею. И досадовала, что ответила сразу, не попросив времени на подумать. Вопрос-то серьёзный. И — вдруг поразилась: она уже думает о том, что боится расставания?!
Попытавшись представить его замкнутое лицо, его холодные глаза, разглядывающие её сверху вниз, она еле заметно вздрогнула от укола в сердце. Хорошо ещё, именно этот момент выбрала Эмбер, чтобы заискивающе заглянуть в глаза сестры:
— Алекса, тебе не кажется, что мы можем поговорить чуть позже? Я, конечно, знаю, что ты хочешь расставить всё по местам, но…
— Эмбер… Да, пусть попозже… — рассеянно ответила девушка.
И нахмурилась, прислушиваясь к себе. Потом отступила на шаг от стола, за которым от счастья смеялась Венди, перемазанная мороженым, оглянулась, сама не понимая, что происходит… И бегом рванула из столовой комнаты к себе.
В комнату она влетела — и мгновенно к зеркалу. Снова представила перед внутренним взглядом Карея и немедленно пришла в ярость. Вспомнила, в чём была, когда приехала из университета, быстро перерыла одежду — ничего не нашла. Бросила взгляд на сумку, схватила её и рывком перевернула. Мелкое барахло выпало почти сразу. Потом девушка быстро перетряхнула сумку и напоследок обшарила её маленькие кармашки. Нашла! Миниатюрная, как для этикеток, булавка была прикреплена к самому нижнему шву кармашка. Да как он мог?! Они же договорились, что будут друзьями! Или для него эта договорённость — всего лишь уловка?! Но почему такие сложности?! Нашёл бы себе кого поподатливей! Есть же среди студенток красивые девицы, согласные на любые отношения с университетскими спортсменами, — что ни для кого не секрет!
Зачем?! Зачем ему насильно влюблять её в себя?!
— Остынь, — прошептала Алекса, с трудом унимая возбуждение и злость. Но чувствовала, что сорвалась так, что успокаиваться придётся долго. Делать нечего: пошла в ванную комнату, умылась холодной водой. Потом села на стул у распахнутого настежь окна, долго вдыхала свежий, насыщенный запахами оттаявшей земли и мокрых сучьев воздух и некоторое время смотрела на приближающийся вечер: на солнечные пятна в паутине корявых теней от ветвей яблоневых деревьев; на сами деревья, которые становились отчётливо чёрными; на синиц, которые порхали с ветки на ветку, задорно пересвистываясь.
Успокоилась. Взяла со стола булавку, положила на ладонь, другой словно на весу собиралась прикрыть её. Закрыла глаза. Голова холодная. Как на экзамене. Мысли чёткие и собранные. Представила себе стандартную структуру любовного заклинания. Наложила на чувственно ощущаемую на коже булавку. Выждала. Перед глазами началось движение: стандартная структура постепенно менялась, наполнялась цветом и звуками. Внутренним взглядом Алекса следила за преображением, стараясь не подгонять его скорость. Запомнила, каким образом распространяется влияние и какова его сила.
— Мастер, — выговорила она.
Перед закрытыми глазами — снова та девушка, в том же чёрно-красном платье.
Алекса открыла глаза и снова закрыла. Мысленно повторила получившийся узор любовного заклинания и добавила к нему три мысленные линии. Теперь она знает, чего хочет Карей, и будет вести себя соответственно — до самого того момента, когда придётся раскрыться… Глубоко вздохнула и встала со стула. Булавку вернула на место, чтобы он не догадался, что её уже обезвредили.
И мелко затряслась от смеха. Идти вниз и разговаривать с Эмбер?! Ужас.
Снова выглянула в окно. Светло будет ещё с час.
Алекса сгребла со стола учебники и конспекты и спустилась.
— Ты куда? — удивилась Эмбер.
— В сад, — бесстрастно сказала Алекса. — У нас завтра контрольная. Поговорим потом, ладно? А сейчас мне надо подготовиться.
— Ну, иди, — недоумённо отпустила её старшая сестра.
Но даже в любимом местечке, в беседке-портике, Алекса не смогла сразу сосредоточиться на учебных предметах. Сначала пришлось посидеть, проникаясь атмосферой безмятежности этого уединённого уголка. Потом не удержалась и снова вызвала перед внутренним взглядом лицо Карея. Оно появилось быстро, но как-то размыто. Девушка немного удивилась, но списала неясное изображение на своё слишком взволнованное состояние. Попробовала ещё пару раз — разглядела лицо парня, которое в следующие мгновения как-то расплывалось. И решила — хватит на него тратить время. Пока всё не разъяснится, она больше не будет думать о его желании поймать её на любовное заклинание. Порешив таким образом, немного обиженная, Алекса уткнулась в учебники.
… Мобильник зазвенел неожиданно, но прервал девушку, когда она уже чуть не носом водила по строчкам, пытаясь читать в темноте и не замечая того.
— Да? — спросила она, отмечая незнакомый номер.
— Я заеду через полчаса, — сказал медлительный, тяжёлый голос. — Успеешь за это время собраться, чтобы пойти со мной в ресторан?
— Что-о? — возмутилась Алекса — и вспомнила, что она влюблена в него. — А-а… Наверное, успею. Но мы туда надолго? Мне ещё надо подготовиться к завтрашней контрольной, а я…
— Успеешь, — невозмутимо пообещал ей всё тот же голос. — И не забудь забить этот номер в телефонную книгу. Всё. До встречи.
— До встречи, — машинально откликнулась Алекса, хватаясь за свои горящие щёки.
Теперь она ворвалась уже в дом.
— Эмбер!!
— Чего ты кричишь? — с недоумением спросила сестра, выходя из столовой комнаты. — Я здесь. Мыла посуду.
«В кои-то веки!» — скептически подумала Алекса.
— Эмбер, что надевают в ресторан?
— А-а… Что… В ресторан? Быстро к тебе!
И они вдвоём помчались по лестнице на второй этаж.
Как смутно предполагала Алекса, у неё самой ничего не нашлось. Эмбер за руку притащила её в свою комнату. Фигуры у сестёр были одинаковы, так что Алекса вскоре вертелась перед зеркалом, удивлённо и радостно глядя на элегантную девушку напротив.
— А ведь на послезавтра меня пригласили на вечеринку, — задумчиво сказала она.
— И ты молчала! — возмутилась старшая сестра. — Ну, знаешь ли! Где она будет?
— Не знаю. Но очень боюсь, что в частном доме.
— На частный дом я тебе быстро красоту сошью! — обрадовалась Эмбер.
Алекса снова взглянула в зеркало и неожиданно подмигнула сама себе: а то неясно, что Эмбер постарается таким образом вымолить себе прощения у младшей сестры. Ей всегда легче было что-то сшить, чем говорить о чём-то серьёзном.
— Хорошо, — спокойно сказала Алекса. — Сшей. Но сейчас ты мне должна помочь вот в чём. Ресторан не ресторан, но я хочу быть вооружённой. — И села на кровать сестры. — Ты в этом опытней меня. Расскажи, как надо устраивать скандалы.
— На это времени маловато, — с сомнением сказала уже изумлённая и совершенно заинтригованная сестра. — Но могу рассказать, что надо делать, если к тебе начнут лезть.
— Самое то, — заявила Алекса.
— Хорошо. — Старшая сестра села рядом и поджала губы, серьёзно вспоминая. — В первую очередь предупреди громко и чётко, чтобы не приставал. Если не понял, при возможности отпрыгивай, а потом хватай и бей посуду. Обычно нормального человека это быстро приводит в себя. Если ситуация серьёзней, бей всё подряд и побольше. Надеюсь, вы будете не в кабинете. Если в кабинете, есть пара уловок чисто ведьминских, но ты сама знаешь, что большинство из них под запретом, пока у тебя нет диплома. Поэтому бей посуду. Разбивающаяся посуда искажает пространство, но тушит человеческую агрессию.
— Буду надеяться, что мне не придётся этого делать, — пробормотала Алекса.
6
Эмбер осталась на крыльце, а Алекса, нервно сжимая в руках её сумочку, куда только и вошли мобильник с магической защитой, помада и расчёска, неторопливо шла по плитам дорожки к машине, которая виднелась сквозь решётки забора. В ушах до сих пор стояли последние встревоженные слова Эмбер: «Не забудь — если что, начинай орать. И ещё не забудь, что каблук — главный друг девушки! А твои весенние туфли — самое то!»
Старшая сестра даже не спросила, почему Алекса решила, что в ресторане ей придётся защищаться от домогательств. Но Алекса не могла по-другому объяснить любовный приворот, наведённый на неё Кареем. Предполагала худое, не представляя жизни знаменитых баскетболистов и вообще игроков, а потому… Она ему понравилась, но она не престижна, а значит — позабавиться с нею и выбросить из мыслей и из жизни. Ну, если грубо… Такой Алекса видела ситуацию, хоть и обидно было даже думать так.
Карей встретил её у машины и молча придержал дверцу, да ещё подал руку, чтобы она села с комфортом. Он был одет в серый костюм, не слишком строгий, благодаря лёгкому шейному шарфу — уже в машине девушка разглядела, что шарфик тёмных красных тонов. Карей ничего не сказал по поводу её одежды. Но его лицо смягчилось, когда он задержал на ней взгляд, и Алекса успокоилась. Эмбер отдала ей свой светлый плащ, который, затянутый пояском, неплохо подчеркнул талию. Длинный шарф, укрывший шею в несколько небрежных оборотов, и грел в поздний весенний вечер, и являлся аксессуаром, ненавязчиво подчеркнувшим распущенные тёмные волосы Алексы. Под плащом пряталось прямое тёмно-зелёное платье, слегка расклешённое книзу. Довершала наряд короткая нитка жемчуга на шее.
Машина тронулась с места.
Продумывая, как себя вести, Алекса до приезда парня успела кое-что провернуть с любовным приворотом. Она оставила его как есть, но внесла поправку. Теперь ей не надо будет притворяться влюблённой. Она такой будет, но под контролем. То есть она раздвоилась. Та часть её сознания, которая теперь находилась под воздействием приворота, была слегка отторжена от общего сознания, которое внимательно наблюдало за нею. То есть теперь появились две Алексы. Одна влюблённая, другая — наблюдающая. Такие коррекции вносили на лабораторной работе, проверяя действие приворота. Но на практике, в жизни, девушка пока не пробовала посмотреть, что получается.