– Вот только давай не будем об этом!
– Будем, – строго оборвал дракон. – Но в другой обстановке, с чашечкой вкусного чая. А вам, люди, говорю, что это самый настоящий ёкай. Дух раздора и разрушения. Испытывает некоторые трудности с изменением физической оболочки. Становится относительно безопасным, когда влюбляется. Но горе его возлюбленному.
Я злобно глянул на дракона – почему-то это "горе его возлюбленному" зацепило сильнее, чем все насмешки самого Сёриша. Остальные покосились на меня с некоторой опаской. Теперь точно можно было не опасаться ни за себя, ни за Сёриша – никто не рискнет сердить ёкая, да еще и такого, который чай с драконом пьет. А уж коли я его ограничитель... Можно хоть голым на площади перед храмом танцевать.
Я шагнул вперед, легонько коснулся плеча Сёриша:
– Пойдем домой? Чайный домик у меня на дракона, конечно, не рассчитан, но...
Такивару-сама медленно и торжественно кивнул, давая разрешение. Сенсэй смотрел сложноопределимым взглядом, в котором, однако, ясно читалось сочувствие. Я повел плечами, уже привычно стряхивая чужие взгляды.
– Приятно было познакомиться с вами, дракон-сама.
– Жаль мне тебя, парень, но помочь ничем не смогу. Сам мучайся со своим счастьем. А я пойду, пожалуй. Прощайте, смертные!
– Не нужно мне помогать, – негромко ответил я.
Дракон громыхнул голосом и в тот же момент исчез. Висевшие под потолком упали вниз, змеи превратились обратно в мечи, пауки, скорпионы и прочие гады исчезли, и даже негасимое пламя на кимоно потухло.
– Ну, вот... – расстроился Сёриша. – Не мог не подгадить в последний момент?.. А ведь так красиво бегали, могли бы побегать ещё...
Ёкай расстроенно огляделся, причем не попятился под его взглядом только сенсэй и Такивару-сама, показательно тяжело вздохнул, но повторно устраивать хаос не стал.
– Пойдем домой, – повторил я, чуть касаясь его плеча.
– Ну... Я ещё подумаю. Если хорошо вести себя будешь. А то нашёл, значит, моду, с правителями ссориться и на казни попадать. Я ж не смогу спасать тебя вечно.
– Я не ссорился с Такивару-самой. Я вообще молчал, – фырканье сдержать не удалось. Продолжил я, понизив голос, так, чтобы слышал только Сёрише:
– Пойдем, мы еще не выяснили, чем это таким я занимаюсь с тобой в спальне.
– Вот это деловой разговор! – чуть подпрыгнул ёкай и сам потащил меня к выходу.
* * *
– И что теперь? – негромко спросил я, глядя на сад поверх пиалы с чаем. – Станешь наведываться во дворец, чтобы подразнить придворных?
– А нафиг они мне нужны, – он пожал плечами совершенно невозмутимо. – Я здесь только ради тебя.
На скулах снова выступил румянец, сердце екнуло. Я очень медленно и аккуратно поставил пиалу на доски веранды, повернулся к Сёрише. Пальцы левой руки нащупали заранее срезанный цветок, аккуратно заправили хризантему в темные волосы.
– Я буду достоин.
_________________________________
*Сёриша – (яп. ???) – Победитель. Даэ перекладывает имя на более привычный ему лад.
**Тэссэн (яп. ??) — складной веер c внешними спицами из тяжелых пластин железа, выглядящий как обычный, неопасный веер, или железная дубинка в виде сложенного веера. Самураи могли использовать тэссэн там, куда нельзя было проносить мечи, а некоторые школы фехтования учат бою с использованием тэссэна. Такими веерами можно было отражать стрелы и дротики, метать веер во врага и пользоваться им как подручным средством при плавании.
***Гунсэн (яп. ??) — складной веер, который мог использоваться и для обмахивания. Его внутренние спицы были сделаны из дерева, бронзы, латуни или из другого аналогичного материала, внешние спицы или покрытие — из тонкого железа или другого металла. Это делало его легким, но крепким. Как правило, воины носили гунсэн на поясе или на груди, хотя последний вариант препятствовал использованию меча или лука.
Бонус: Чаепитие с драконом
Прошло уже больше месяца с тех пор, как Сёриша официально признали. Нельзя сказать, что это был самый счастливый месяц в моей жизни, но самый насыщенный событиями – точно. Сэнсей однажды даже пригрозил, что сам накостыляет беспокойному ёкаю, если тот продолжит мешать мне концентрироваться.
Сёриша, оказалось, любит спать на потолке. Я тоже попробовал, но долго не выдержал – меня чуть не стошнило. А ещё он любит гулять со мной рядом и рассказывать о том, что думают и что скрывают мимопроходящие. Вокруг меня на улице всегда образуется мёртвая зона, хотя все хором утверждают, что это случайность. Но то, что Сёриша не спешит материализовывать все страхи окружающих – уже хорошо.
Хотя, как он сам признался, он никогда не преступает невидимых границ. Одно дело напугать правителя бабочкой, к которым он испытывает иррациональное отвращение, другое – показать ему самый его сильный страх: увидеть его страну разрушенной, а армию – разбитой. Одно дело – сказать вслух, что уважаемой аристократке так неудобно, что аж в туалет хочется, другое – рассказать, что ребёнка она родила не от мужа.
И в этом было какое-то странное благородство, которое вроде бы и благородством не назовёшь, но в то же время... Видимо, как у шиноби есть своеобразные понятия о чести, так и у духов разрушения они тоже присутствуют.
В данный момент мы сидели в беседке, уютно молчали, пили чай и созерцали природу.
– Что-то скучно, – заявил Сёриша.
Я перевел взгляд с небольшого водопада, струями которого любовался уже несколько минут, вопросительно приподнял брови:
– Надеюсь, ты не собираешься... Уходить?
Теперь в изумлении выгнулись брови ёкая:
– Уходить? Зачем?
Я пожал плечами:
– Чтобы разрушить что-нибудь. Устроить небольшую войну, извержение вулкана...
Я говорил нарочито небрежным тоном, но Сёриша слишком хорошо изучил меня, чтобы купиться на это равнодушие.
– Ну, что ты. Устраивать извержения вулканов я буду только в твою честь, а делать это в отсутствие того, кому оно посвящено – глупо, – он так улыбнулся, что у меня екнуло в груди.
– Приглашаешь меня с собой? – я аккуратно отставил пиалу.
– М-м-м... Нет. Кажется, ваша местная шишка серьезно на меня обиделся за бабочку, так не отпустит тебя со службы даже по моей просьбе. Вернее, особенно по моей, – ёкай перебрался на перила беседки, уселся, беспечно болтая ногами.
– И что же ты предлагаешь?
Сёри тут же изобразил целую пантомиму: Я? Предлагаю? Да что ты, я тут вообще ни о чем таком не думал!
– Ты бы не стал заводить этот разговор, если бы не хотел чего-то добиться, – с улыбкой заметил я.
Сёриша тут же сменил выражение лица на забавно-просительное:
– Давай драко в гости позовем? А то если я проигнорирую его намек про чай, этот старый змей на меня обидится. А фантазия у него еще извращеннее моей.
– Давай, – невозмутимо согласился я. – Тот бронзовый купол как раз подойдет ему вместо пиалы.
Ёкай смерил купол оценивающим взглядом.
– Воду можем взять из водопада, подогреть не проблема... А где мы возьмём столько чая?
– Если ты знаешь, какой нужен сорт, можем немного опустошить чайные лавки. Заодно развлечешься домыслами, зачем нам столько чая.
Сёриша задумался. Глубоко и показательно.
– Так за него же платить надо будет! – наконец сделал он неожиданный вывод. – Нет уж, жирно будет гаду крылатому!.. Пусть принимает человеческий облик и пьёт как человек.
– А он умеет? – заинтересовался я.
Хотя то, что мысль о драконе за куполом чая останется невоплощенной, слегка огорчило. Это было бы... Интересное зрелище. Но не воду же туда наливать.
– Умеет, конечно. Он же высший ёкай, ему всё положено уметь, – решительно сказал Сёриша. Затем очень внимательно посмотрел на меня: – Но если ты сам хочешь поразвлечься, то... Чай можно, к примеру, стащить!
И, прежде чем я успел вставить хоть слово, ёкай исчез. Я вздохнул и поднял чашку к губам. Очень надеюсь, что его не узнают. Одно дело - шалости, но не хотелось бы быть замеченным в преступлении...
Вернулся он минуты через три, волоча за собой большой холщовый мешок. Иероглифы на нём я не узнал.
– Купцов ограбил? – уточнил я на всякий случай.
– Ну, что ты, как можно?.. Их до меня ограбили. Я всего лишь стащил мешок, всё равно разбойники столько не выпьют.
Я хмыкнул. Сомневаюсь, что разбойники вообще могли оценить, какое сокровище попало им в руки. Торговый знак был мне незнаком – возможно, потому, что я никогда не покупал чай в таких больших количествах, а лавки ставят уже свои метки, но вот этот сорт чая пробовать доводилось. Хорошая вещь, вполне достойная, чтобы угостить ей высокого гостя. Если, конечно, разбойники не ссыпали в один мешок несколько разных сортов листьев.
Оставалось решить, где именно сможет устроиться дракон. И как это место облагородить.
– А что ему, стул тащить, что ли?.. Пусть на траве сидит, чай, не неженка, – пробурчал Сёриша.
– Ты злишься. На что?
– Обо мне ты так не заботился, – надул губки ёкай, мгновенно оказываясь рядом. – Чем старая ящерица лучше меня?
Я с улыбкой покачал головой, привлек к себе насупившегося ёкая. И пусть даже скорей всего он просто играет, чтобы получить толику внимания, так ли это важно? Пропустив сквозь пальцы шелковистую прядь, я все же ответил:
– Ничем. Но сидеть на траве неуютно, а оставить гостя на голой земле, когда сами хозяева на циновках – невежливо. И потом, он все-таки дракон. Священное животное же, – последнюю фразу я добавил специально.
– Да, скотина он ещё та-а-а... – многозначительно произнёс Сёриша, мгновенно подобрев. – Значит, надо гигантскую циновку. Такое стащить будет уже сложнее...
И снова исчез.
– Я вообще-то имел в виду сложить рядом несколько маленьких...
Но разве этого неугомонного ёкая остановишь?
Уж не знаю, где ему удалось унести такую огромную циновку, но на ней можно было разместить трех драконов, как минимум, и еще осталось бы немного места для хвоста четвертого. А сам Сёриша был за ней почти не виден, только пыхтел, словно еж, откуда-то из-под толстого рулона.
– Фабричная, – гордо сказал Сёриша непонятное слово. – Ещё расфасовать не успели. Ну, за такой королевский приём старая ящерица мне ещё должна будет.
Он пинком расстелил циновку по саду, безжалостно давя цветы. Впрочем, я вообще удивляюсь, как в саду ещё может что-то расти, учитывая любимые Сёришей пробежки - не разбирая дороги, но с гомерическим хохотом.
– Ну, что, зовём? – бодро предложил он.
Я кивнул, сосредоточенно расставляя небольшой чайный набор человеческих размеров, на всякий случай – с третьей чашкой. Рядом с небольшим столиком заняла место импровизированная пиала для дракона, чай в которой оставалось лишь залить горячей водой. Конечно, так не соблюсти всех тонкостей заваривания, да и чайной церемонии тоже... Но мое чувство прекрасного это как-нибудь переживет.
Хотя сад камней в парке я все же устрою. Чисто из любопытства, споткнется ли Сёриша хоть об один.
– Размечтался, – пробурчал ёкай и хлопнул в ладоши.
Раздался уже знакомый долгий и низкий гул. Я невольно начал оглядываться, гадая, где же и как появится дракон. Нет, что где-то в небе, понятно, но...
– Ну, и чего ты меня опять вызвал, – раздался недовольный рык с места, от которого я только что отвернулся. Неужели дракон... Стесняется?
– Пофейспалмить! – радостно выдал Сёриша, улыбаясь до ушей.
Само слово я не понял, но, судя по тому, что дракон со звучным стоном прихлопнул лапу к морде, Сёри, как обычно, выкинул что-то этакое.
– Даэ, ну, ты только посмотри, как красиво он делает этот древний и интернациональный жест «рукалицо»! Сколько изящества в повороте лапы, какой глубокий смысл скрыт в этих чешуйках...
– Виктор-р-р! – рыкнул дракон.
– Приветствую вас, дракон-сама. Вообще-то, мы надеялись, что вы согласитесь разделить с нами чаепитие.
– Ну, вот, испортил малину... – расстроился мой ёкай. – А ведь я его ещё до квадратных глаз не довёл!..
– Ради тебя и только чтобы ты успокоился... – начал дракон. – Могу просто так показать.
– Просто так – неинтересно. Квадратные глаза – это награда за мастерство! Зачем мне награда, не доказывающая ничего.
Дракон тяжко вздохнул и махнул рукой. Похоже, знакомы они очень давно.
– Даэ-сан, – старший ёкай чуть наклонил голову. – Я с удовольствием приму ваше предложение.