Один из солдат шагнул вперед, видимо, намереваясь кольнуть Сёриша копьем, чуть не наступил на так и лежащую на полу рыбину. Ошарашенно уставился на нее, потом на нас. Я кивнул, словно отвечая на не заданный вопрос:
– Да, и рыба здесь тоже плавала.
Стражники переглянулись, один выскочил наружу, два других остались караулить нас, наставив копья. Через несколько минут в дверь вошел сенсэй, ощупывая маленькое помещение цепким взглядом. На секунду задержал его на оковах, затем на моих свободных руках. Мне показалось, что в глубине его глаз мелькнула гордость.
– Так что, когда там суд и казнь? – ёкай уже нетерпеливо притопывал ногой. – Кстати, можно меня на костре сжечь? Мечта детства.
– Повторяешься, – укорил я.
– Это спросонья. Здравствуйте, важный старый умный мужик. Вы нас проводить хотите или просто зашли поболтать?..
Я с каким-то тайным удовлетворением отметил, как чуть сильнее сжались губы сенсэя, и стала жестче складка в уголках рта. Все же, не только меня Сёрише может довести буквально парой фраз.
– Побереги свое красноречие для дайме, лицедей, – холодно ответил мастер Хан. – Идемте.
Он развернулся резким движением и вышел, ничуть не сомневаясь, что мы последуем за ним.
– Но... Как же... – совсем молодой стражник, видимо, из новобранцев, растерянно застыл с веревкой в руках.
– Кажется, мой ученик растерял еще не всю честь.
– А если по правде, – Сёриша фамильярно приобнял новобранца за плечи. – То ничего он и не терял, а всё-всё поднял.
И, пока стражник хлопал глазами, ёкай расхохотался и двинулся вперёд.
– Слу-у-ушай, – слишком громким шёпотом обратился ко мне Сёриша. – А давай я вообще замолчу и докажу нашу правоту вообще без использования слов!
– И как ты собираешься это сделать? – невольно заинтересовался я.
– Ну... Интересно, я успею разрушить весь город, прежде чем они догадаются, что я ёкай?.. – он подвигал бровями.
Спина мастера Хана чуть дрогнула. Я с подозрением уставился прямо в детско-невинные глаза Сёриша, радостно улыбавшемуся и только что не приплясывающего на месте... Нет, с него станется и правда разрушить до фундаментов. Нечаянно.
– Тогда лучше не стоит.
– А если нежно?..
Я не очень представлял себе, как можно нежно разнести город. Впрочем, я раньше и не знал, как можно нежно укусить акульей пастью.
– Лучше не надо, – твёрдо сказал я. – У нас есть монахи, вдруг тебе пальчик прищемят?..
– Гы! – Сёриша аж подпрыгнул. – Давно мечтал подраться с боевыми монахами. А печати они на меня будут накладывать? А они будут иметь силу, если противник безграмотный?..
Кажется, жест "рука-лицо" станет для меня любимым. Вот видят Ками, даже у сенсэя рука дернулась к лицу, только он сумел остановить ее на полудвижении.
– Я потом тебе организую тренировочный бой с адептами Великого пути. И даже онмёдзи позову, если тебе так хочется проверить действие печатей. Но пожалей город, меня же его отстраивать обяжут.
– А я и отстраивать люблю! Помогу чем смогу!
Я вспомнил водопад в камере.
– Лучше не надо!
– Скучный ты, – надулся Сёриша. – Все веселье испортил.
– Можешь немного порушить дворец, его все равно уже давно надо перестраивать.
– Отлично! А пугать придворных можно? Ты же знаешь, как на меня влияют ваши каменные морды.
Я закатил глаза.
– Какие придворные, нас ведут на суд.
– А как же поглумиться над предателем?
Кажется, у сенсэя даже кимоно расправилось от возмущения.
– Чужеземцы... – сквозь зубы процедил он.
– Что, у вас такая полезная и поучительная практика не работает? Ну, что за люд! Один раз казнишь у всех на виду предателя, так все видевшие это тысячу раз задумаются, прежде чем предавать. Но да, у вас тут всё на чести, даже суд не нужен... Или нужен. О, кстати, об этом. Даэ, если бы ты был действительно виноват, позволил ли ты вести себя в суд, так бесчестить имя своего рода... Или устроил бы сеппуку на месте?
– Второе, – ровно ответил я, обходя выбоину на мостовой. – Но считается, что у предателей нет чести, и рассчитывать на то, что они ради ее сохранения обратят клинок против себя, не стоит.
– А-а-а... Прекрасно. Эх... Что-то я рано начал, – ёкай почесал в затылке. – Надо было на суде все эти неопровержимые доводы давать. А щаз забуду. Хотя, стоп, я же хотел пугать и рушить, а не в красноречии упражняться. Хотя, можно, в принципе. Вдруг я покорю главного дядьку и без особых спецэффектов? А, кстати, уточняю. Судить он будет?
– Да, конечно... Верховный лорд – правитель и судья в одном лице. А у вас не так?
– Ты у ёкай правителей вообще видел?..
– Ходят слухи о неком драконе...
– Тот просто самый большой и мудрый ёкай, которого все уважают. Но он не правитель и не судья.
– А как же твои слова о короне? – я склонил голову чуть набок.
– Ой, не вспоминай. Это совсем другая и очень грустная история. И в такой прекрасный солнечный день моей казни я хочу лишь веселиться!..
– Лицедей, – буркнул учитель, но уже без того чувства и внутренней уверенности, как раньше.
Да, Сёриша умеет рушить незыблемые, казалось бы, вещи.
Нас вывели в большой, торжественно украшенный зал и выставили перед очи правителя. Прежде чем он или Сёриша успели сказать хотя бы слово, вперёд выступил сэнсей.
– Прошу слова, Такивару-сама. Выяснились новые обстоятельства, вы должны о них знать.
– Говори, – чуть кивнул мой сюзерен. Смотрел он мимо меня, будто меня уже не было.
– Этот молодой человек утверждает, что он... Ёкай.
– И что? Даже если это ёкай, это чужеземный ёкай, а значит, он должен быть убит.
– Увы, ваша милость, – вперёд выступил Сёриша. – Или как вас тут кличут?.. Моя смерть не в вашей власти. Дела ёкай стоят неизменно выше всех мирских дел. И уж не вам устанавливать, можно ли иноземным ёкай топтать ваших самураев.
Мне захотелось стукнуться лбом о ближайшую стену. Но отходить из центра зала было бы неуважением, поэтому я лишь звучно прихлопнул ладонь к лицу, стараясь выразить этим все чувства. Сёрише... Невыносим! Сенсэй остался внешне невозмутим, только часто-часто задергалось левое веко – такую реакцию я видел всего два раза за все годы обучения и последующей службы. А вот Такивару-сама такой выдержкой не отличался. Он буквально побагровел, вставая со своего места, положил руку на рукоять катаны:
– Топтать... Моих... Самураев?..
– Да, – невозмутимо сказал Сёриша. – А вас какое значение этого слова больше оскорбляет? Прямое или переносное? Или я тут залез на вашу территорию, которая не только земля?..
Охранники побагровели, схватились за катаны, но не вытаскивали их из ножен без приказа.
– Взять его! – рявкнул Такивару-сама.
Самураи прыгнули вперёд, доставая мечи... Но тут же отлетели обратно, снесённые мощной волной воздуха с искрами.
– Ваша милость, ну, что вы?.. – укоризненно произнес ёкай. – Вы же правитель, должны лицо уметь держать. Я же ещё ничего такого не сказал, чтоб та-а-ак на меня кидаться.
Самураи быстро встали, но кинуться в драку не смогли: искры ослепили. Они встали ровно, опустив головы, признавая своё поражение.
– Я всего лишь заметил тот ма-а-аленький факт, что вы не всесильны, и не вы решаете мою судьбу. Это вас так обидело?.. Или всё же что-то другое?
– Ты – чужак, – рука Такивару-сама сжалась на рукояти клинка до побелевших костяшек. – Чужакам не место здесь!
– Я – ёкай. И мне плевать на человеческие заморочки. Даже коты ходят, где им вздумается, а у них весьма отдаленное родство с нашим племенем... – Сёрише скрестил руки на груди, неприятно усмехаясь.
Такивару-сама гневно раздувал ноздри. Он уже понял, что силой с ёкаем не совладать, но оставить безнаказанным такое оскорбление? Взгляд правителя переместился на провинившегося самурая.
– Ёкай вне законов людей. Но над жизнью своего воина властен я!
– И, разумеется, вы вправе казнить его... Стоп. А за что? За то, что принял в своём доме чужеземца?.. Так я ёкай, разрешения не спрашивал, пришёл и всё. Хрен выгонишь. Но он пытался, не поверите, целый месяц пытался. Или за то, что страстям поддался? Ну, вообще-то не ваше дело, что у нас там в спальне творится. Может, он с каменной физиономией объясняет на практике мне нормы субординации? Он, кстати, так и делает. Не, ну, вы конечно можете казнить его просто так... Тем самым потеряв свою честь. Да и даже если найдёте какой-то предлог, всё равно всем будет видно, что вы казнили своего самурая за счастье в личной жизни. А это власть не укрепляет, нет-нет-нет...
Он сожалеюще покачал головой.
– Правила приличия, – со столь нелюбимым Сёриша каменным лицом сказал я.
– Прости, что? – ёкай отвлекся от Такивару-самы.
– Я говорю, что пытаться вдолбить тебе нормы субординации все равно что учить "танцу пурпурной бабочки", не отработав сначала основные ката. Ты и нормы приличия соблюдаешь через раз... Несмотря на все мои усилия.
– Ой, да не будь ты занудой, – отмахнулся Сёриша. – Все равно обо все ваши ритуалы ёкай ногу сломит...
– И ты сможешь доказать, что являешься именно ёкаем? – Такивару-сама все же был политиком и поэтому быстро взял себя в руки. – Подобные трюки, – он махнул в сторону ослепленных самураев, – под силу любому талантливому онмёдзи.
– О! Да это я запросто! – Сёриша подпрыгнул от восторга и хлопнул в ладоши. Приземляться он, кстати, не спешил.
Все невольно напряглись, ожидая разрушительных последствий. Но ничего. Секунда. Две. В зал влетела бабочка. Размером с ладонь, с удивительно синими крыльями, она пролетела весь зал и присела на палец ёкай.
– Бабочка. И что? – Такивару-сама не спешил ухмыляться.
– Красивая, правда? Иди-ка, милая, покажись правителю, какая ты красивая и яркая, а то он тебя отсюда плохо видит.
Такивара-сама стоически смотрел на маленькую бабочку. Глаз его дёрнулся. Но он не отступил, только сжался сильнее, стараясь даже не дышать.
– Да, мне неприятны эти создания, – процедил он. – И что? Ты мог узнать это случайно.
– И ничего, – мило улыбнулся Сёриша и снова хлопнул в ладоши.
Вокруг послышались вскрики. У кого-то загорелось кимоно. Сразу у трёх горделивых самураев мечи превратились в ядовитых змей. Знатная дама совсем незнатно завизжала, почувствовав пауков в волосах. Кого-то подкинуло под потолок без какой-либо опоры. Мимо пробежала голая девушка. Кто-то уже взял вёдра с водой, чтоб потушить горящего самурая, но ничего не происходило. Воины хватались за оружие, но оно превращалось в разнообразных гадов.
Все бегали, носились, кричали, позабыв о чести и достоинстве. Только Сёриша, я, сенсей и Такивару-сама молча наблюдали за этим безобразием.
– Достаточно, – наконец сказал Такивару-сама. – Этого вполне довольно.
Однако лицо его явно выражало мысль о том, что он просто хочет остановить издевательство над своими подданными.
– Нет, ну, позвольте вас окончательно убедить... – Сёриша вновь свел ладони в резком хлопке, который неожиданно отозвался долгим вибрирующим звуком, словно от удара гонга.
Все настороженно замерли, ожидая эффекта. Прошла минута, вторая. Отсчитались десять.
– Ну, и что это за балаган? – новый голос, глубокий и раскатистый прозвучал откуда-то с потолка.
Я запрокинул голову и тут же подавился воздухом. Между расписных деревянных панелей прихотливо раскинулись кольца дракона. Неужели тот самый?...
– Привет, драко, – радостно помахал ему рукой Сёри. – А я тут доказываю, что ёкай, а не просто колдун приблудный.
В первую секунду я не поверил своим глазам. Даже втихомолку сдвинул рукав и ущипнул себя. Но нет. Дракон действительно приложил лапу к морде в таком знакомом жесте...
– Ви-и-иктор... Не мог бы ты сделать это как-нибудь более цивилизованно?
– Они меня в темницу кинули!
– О, тогда да, тогда понятно. Удивляюсь, что дворец ещё стоит. Ты что тут вообще забыл?..
Сёриша с готовностью указал пальцем на меня.
– Ну да, мог бы сам догадаться, – дракон снова изогнулся и приложил лапу ко лбу. На этот раз он головой ещё и покачал. – Столько веков, а всё на одну и ту же уловку ловишься.