- Чего слышно? - спросил я барда.
- Ничего интересного, - пожал он плечами, прикладываясь к своей кружке. - Только вот про особнячок один болтают всякое. Ночью в нем творилось Баал знает что, а на утро мои приятели из городской стражи обнаружили только трупы. Этим инцидентом весьма заинтересовался некий клирик из Предателей - это он закрыл город.
- Очень жаль, что ты не слышал ничего интересного, - вздохнул я, опорожняя свою кружку наполовину, - я знаю все, что ты мне только что рассказал.
- А что поделать, - он горестно вздохнул, - все, связанное с резней в особняке, окутано туманом страшной тайны. Простой люд ничего не знает, не оповещают его почему-то. А ты можешь мне что-нибудь поведать?
- Увы, - я довольно удачно спародировал его вздох, может быть, из-за того, что сам был не меньше его разочарован, - я знаю не больше твоего.
И я принялся за жаркое.
В голове маршировал полк Полосатой гвардии в полном составе, гремя по брусчатке окованными сталью "пятками" алебард. Костяшки пальцев горели огнем, кажется вчера мы с Сахаром пытались проломить голыми руками деревянную стену "Бурого медведя", покуда не явился Михаил и не отправил нас наверх, дабы не маялись больше дурью, предварительно проломив-таки злосчастную стену. А уж сколько мы выпили - лучше и не вспоминать...
Нет, Михаил все-таки умница, понимает что нужно человеку после этакой веселой ночки. На столе рядом с кроватью стояла здоровенная кружка рассола. Приложившись, я высхлестал всю без остатка, более-менее уняв головную боль и приглушив рефлексы. За кружкой обнаружился стограммовый стаканчик, который карайцы именуют странным словом "стопка", с прозрачной жидкостью: не то водка, не то - и вовсе чистый спирт. Я так и не понял, слишком уж быстро опрокинул его в себя.
Только после этого начало работать сознание. Я понял, что за окном нет ни малейших признаков рассвета, ни даже луны или звезд, при условии, что сейчас ночь. Танатос, оказывается, вот уже несколько часов пытается дозваться меня через те слои бытия, что разделяли нас.
- Смерть вернулась в город! - кричал он, да так что голос его отдавался в моем мозгу громом господним. - Скорее поднимайся!
- И давно вернулась? - поинтересовался я, пока еще не слишком-то хорошо соображая, что твориться.
- Для меня НЕТ вашего времени, - раздраженно рявкнул хаосит, - но люди умирают во множестве.
Я потер лицо, чтобы окончательно прийти в себя, но тут распахнулась дверь, с громким треском врезавшись в стену. Следом в мою комнату влетел Сахар в обнимку с любимой гитарой и длинным ножом в правой руке.
- Что, Баал побери, твориться в этом городе?! - проорал он, будто нас разделяли не от силы пять футов, а, по крайней мере, несколько миль. - Люди умирают, а после поднимаются и бродят и пытаются разорвать тебя на части. И Михаил тоже. И оружие их не берет!
Хорошо, что я завалился спать не раздеваясь, мне оставалось лишь снять со спинки стула перевязь с мечом, сразу же выхватив его из ножен. Вместе с Сахаром мы спустились в общую залу, причем это стоило карайцу определенных душевных усилий. А там творилось Баал знает что! По гостинице бродили люди, совершенно потерявшие человеческий облик, посеревшие лица залиты слюной и кровью, глаза - сплошные белые бельма, одежда - лохмотья, длинные пальцы крючены подобно птичьим когтям, постоянно ищут во что бы вцепиться. Один такой полз к нам с Сахаром по лестнице, даже и не помышляя том, чтобы подняться на ноги. Ударом ноги я отправил тварь (не человека же!) вниз и воззвал к Танатосу.
Легат возник через мгновение, рев его сотряс "Бурого медведя" от фундамента до конька крыши, он хлопнул в ладоши - и все монстры в зале забились в конвульсиях, словно припадочные. Танатос же завис над моим плечом.
- Так вот какой он, твой Легат, - пробурчал себе под нос Сахар, - впечатляет.
- Кто это? - спросил Танатос, даже не повернув сторону карайца головы.
- Приятель мой. Карайский шпион.
- Мне прикончить его? - мгновенно среагировал хаосит.
- Не стоит, - отмахнулся я, - тут есть дела поинтереснее, чем он. Кто были эти твари, которых ты прикончил?
- Я выпил из них Смерть и в них больше ничего не осталось, - уточнил любящий точность Танатос. - А вообще это были люди, в которых Жизнь заменили на Смерть. Вы зовете их зомби.
- Никогда не слушал таких слов, - встрял Сахарок, которому, похоже, надоело молчать и он вполне освоился в обществе здоровенного Легата, - в наших сказках и былинах таких зовут упырями.
- Упыри - это умершие не до конца люди, - поправил его Танатос, - они, как и вампиры, восполняют недостаток Жизни за счет крови убиваемых ими людей. А в зомби Жизни нет - только Смерть. Они идеальная пища для меня.
Закончив научную дискуссию о природе различных монстров резкой отмашкой, я зашагал к выходу из "Бурого медведя". Что-то говорило мне - нужно идти к особняку Консула Хранителя, все началось оттуда.
А город был наводнен этими, как сообщил Танатос, зомби, похоже, все жители славного Вилля обратились в отвратных тварей. Мы шагали по улицам его, хаосит поглощал Смерть из их тел, оставляя на мостовой медленно разлагающиеся трупы, так что проблем у нас с Сахаром не было, по крайней мере, покуда мы не добрались до особняка. Там мы повстречались с братом Карвером.
Клирик был свидетелем всего, что произошло с городом. Он сидел в особняке Консула Легиона, обдумывая полученную информацию. Последней, к слову, был не многим больше, чем сообщил Вархайт - только то, что все люди были убиты мечом, характерным как раз для воинов Легиона Хаоса, они делались по специальному заказу в Генаре и оставляли специфические раны. Это подтверждало слова билефельца о том, что это дело рук некого ренегата из Легиона. Виктора Делакруа, кажется.
Нечто заставило брата Карвера подскочить со стула, рефлекторно схватившись за ручку пистоля, однако вокруг все вроде было спокойно, хотя на душе у него заскребли кошки с железными когтями.
К счастью, трупы убрать уже успели и атаковали клирика уже на улице. Он вышел из дома, держа наготове пистоль, на улице его встретили трое тварей, которых звали зомби, какие не так давно появились в городе зла Брессионе, по которому брат Карвер погулял изрядно по приказу Отца Церкви, там-то он насмотрелся на этих гадов и знал как бороться с ними. Специально на этот случай, пистоль он зарядил серебром, рассчитывая на то, что обычными врагами он справиться и так, благо владел приемами нескольких цинохайских и такамацких единоборств. Зомби наступали на брата Карвера с обычным стоном-воем-рычанием, протягивая к нему корявые лапы.
Первым выстрелом он разнес голову первому и не успел оживший труп осесть на мостовую, как клирик сорвал с шеи серебряный крест, который вполне мог сойти за хороший кинжал. На быстрые выпады и режущие удары брата Карвера зомби ничем не могли ответить, к тому же он имел опыт по общению с немертвыми, поэтому через несколько секунд Преступающий законы остался один на ночной улице.
Что-то было неправильно, не мог он просидеть в разоренном особняке почти до полуночи, а судя темное час был примерно этот. Дабы оценить обстановку брат Карвер огляделся и взгляд его рассеяно мазнул по небо, а следом уже оказался прикован к нему. Ибо ни луны, ни звезд на полагающем им месте не было. От неожиданности даже бывалый клирик, вдоль и поперек исходивший Брессионе, общавшийся с мятежным духом рисколома Эшли, заключенным в руинах капища Килтии, сам того не заметив плюхнулся на ступеньки.
- Господь Всемогущий, - произнес брат Карвер, вынимая из поясного кармана скрученные в сигару листы травы табакко и прикуривая ее от гномьей зажигалки, исполненной в виде дракончика, в брюшке которого содержалось горное масло, а из пасти вырывалось пламя.
- Это не его, а моя работа, - раздался приятный голос. - Так что тебе пристало взывать ко мне, а не к нему.
Брат Карвер оторвал взгляд от неба, какого не бывало и городе зла Брессионе, и взглянул на улицу, откуда донесся голос.
- И кто же это был? - спросил я не без живейшего интереса. - Ромео или Делакруа?
- Не знаю, - равнодушно ответил брат Карвер. - Он был в маске.
- И почему же ты еще жив? - не без скепсиса поинтересовался Сахар.
- Все в руце Господней, - тихо произнес клирик, поднимая пистоль и нацеливая его черную фигуру, замершую посреди улицы.
- Не трать пули, - иронично произнес тот, - они еще пригодятся тебе. Я хочу чтобы ты передал Зиг Вархайту, что я жду его у собора святого Себастьяна и солнце не взойдет покуда мы не встретимся. Тебе же и его спутнику из царства там лучше не появляться. То, что я скажу ему не для чужих ушей.
- Даже так, - усмехнулся Сахар, - только Весельчак, а мы, значит, пошли прочь.
- Вам лучше последовать его совету, - буркнул я. - Раз этот черный тип знает мое имя, то это - Делакруа. С нашей встречи у собора вернется только один.
- Исключено, Зигфрид, - покачал головой брат Карвер. - Я обязан разобраться с тем, что творится в этом городе.
- Я тоже, - добавил Сахарок, - карайский царь тоже должен обо всем знать.
- Вас предупредили, - равнодушно пожал плечами я и направился к собору.
Клирик с карайцем двинулись следом. Брат Карвер держал наготове пистоль и крест-кинжал, Сахар забросил за спину гитару в чехле и к его длинному кривому ножу прибавилась сильноизогнутая сабля, которую он извлек из того же чехла.
Долго мы вместе не прошли. Сверху нам на головы обрушилось нечто, напоминающее серого человека с громадными кожистыми крыльями. И главная беды состояла в том, что тварь эта была не одна.
Я не успел кликнуть Танатоса, когда эти уроды разделили нас. Одна подхватила меня подмышки, вторая - за ноги и понесли к собору.
Сахар отбивался от крылатых саблей и кинжалом, стараясь точными ударами разорвать тонкую мембрану кожистых крыл, лишая гадов возможности летать. Но легче сказать чем сделать. Длинные когти и мощные челюсти постоянно угрожали ему, не давая ни минуты покоя, крылатые словно намеренно теснили его подальше от той улицы, по которой они шли к собору. И когда Александр с грохотом ввалился в один из домов, разнеся спиной в щепы дверь, монстры тут же потеряли к нему всякий интерес. Они уселись за порогом и принялись со всем тщанием зализывать многочисленные раны, нанесенные карайцем.
- В домик, значит, не суетесь, сволочи, - пробурчал Сахар, отрывая от рубашки длинную полосу и используя ее вместо бинта. Не он один ранил. - А я отсюда вылазить и не буду, покуда вам тут сидеть не надоест.
- Ты, парень, помрешь раньше, - раздался за его спиной глухой голос, отдающий металлом. - У этих тварей все когти в трупном яде и он уже попал в твою кровь.
Сахар резко крутанулся, вскакивая на ноги и подхватывая с пола саблю и кинжал. Из темного угла выступила громадная фигура в черном готическом доспехе, укомплектованном древним топхельмом, в зрительной щели которого поблескивал алый огонь.
- Ты кто такой? - спросил Александр, готовя оружие к бою.
Рыцарь сложил на груди руки, звеня сталью брони. Он подошел к Сахару, как-то словно оценивающе разглядывая карайского барда-шпиона из-за щели топхельма. Не выдержав этого Сахар сделал быстрый выпад, целя алую смотровую щель, разделенную надвое фиксированным наносником. Рыцарь поймал его руку и поднял в воздух, так что ноги карайца повисли в полуфуте над полом.
- Отличный материал, - донеслось из-за шлема, - из тебя выйдет отличное орудие моей мести. К тому же, ты и так почти мертв. - И щель топхельма заняла все поле зрения карайского шпиона по прозвищу Сахар.
Больше о нем никто ничего не слышал. А в этом мире стало на одного Рыцаря Смерти больше.
Стрелять по крылатым из пистоля брат Карвер не стал, следуя совету неизвестного в маске он не стал тратить пули, которых у него было не так и много. Да и перезаряжать хитрую гномью машинку для убийства на максимальном расстоянии, как переводилось с языка подгорного племени слово "пистоль", если что будет некогда. На это как правило никогда времени не хватает. Вот и приходилось клирику отмахиваться от монстров коротеньким крестом-кинжалом, который был существенно уступал в длине когтям иных из них. Поэтому он решил, дабы несколько уровнять шансы, сузить им угол атаки, а также по совместительству еще и выровнять высоту.
Отступив в угол, образованный стенами двух домов, брат Карвер выстрелил-таки из пистоля, сбив одну из тварей и распугав остальных, а затем ухватился за водосточную трубу и резво вскарабкался на крышу. Пришедшие в себя монстры налетели на него, разозленные собственной минутной слабостью. Перезарядить пистоль у брата Карвера, естественно, времени не хватило и он оторвал одну черепицу и запустил ею в гадов. Те с издевательскими воплями разлетелись в стороны и только прибавили темпа, широкие крылья заработали с удвоенной силой.
- Стоять! - раздался властный окрик с земли. - Эта жертва не про вас!
Брат Карвер посмотрел на голос, на мостовой стоял уже знакомый ему тип в черном, кажущийся еще темнее окружающей тьмы.
- Я ведь предупреждал тебя, клирик, - произнес он, даже не глядя на Преступающего законы, - мне лишние трупы не нужны. Я сюда пришел единственно за Вархайтом.
- Тебя не берут пули, как ты говоришь, - усмехнулся брат Карвер, - а как ты отнесешься к такому достижению Церковной алхимии. - И он выудил из кисета, где хранил сигары, небольшую плоскую стеклянную флажку, сделанную не без помощи гномьей магии, официально именующейся Церковной алхимией (магия как-никак под запретом), в нее помещалось до десяти ее собственных объемов и сейчас они были заполнены чистейшим энеанским огнем. Бросок - и флажка разбивается о верх стены противоположного дома, залив черного густой жидкостью.
- Ну и? - спросил тот с раздражением, соизволив-таки повернуться к клирику.
- Это еще не все.
Брат Карвер щелкнул зажигалкой - дракончик расправил крылышки, из пасти его вырвался язычок пламени и он отправился в свой последний, очень недолгий полет к земле.
Огонь охватил всю улицу, поглотив темного типа. Брат Карвер спрыгнул с крыши на безопасном расстоянии от огненной стены и посмотрел на нее, жалея о потере отличной зажигалки. Но тут среди языков пламени обозначилось какое-то движение, клирик отступил, шепча молитвы, хотя за ним особенной набожности не водилось, а тем временем из огненной стены выступил тип в черном. Совершенно неповрежденная одежда на нем словно жила собственной жизнью - она плясала от жара, поднятого энеанским огнем, как и длинные волосы цвета платины, равно не пострадавшие от этого жара.
- Ты потратил столько усилий и ценных веществ, - равнодушно произнес он. - И все ведь зря. Последний раз говорю тебе, клирик, не становись на моем пути. Следующая наша встреча станет последней для тебя. - И он прошел мимо остолбеневшего брата Карвера и зашагал дальше по улице, как много позже понял Преступающий законы - к собору святого Себастьяна.
Крылатые опустили меня у самого собора и улетели. Я весьма удивился их поведению, но бдительности не потерял. Твари даже не удосужились отобрать у меня меч, так что, в случае чего, я сумею за себя постоять.
- Меня ты уже в расчет не принимаешь? - ехидно осведомился Танатос из Хаоса. - Мог бы и призвать меня, когда измененные на вас налетели.
- Как-то не додумался, - пожал я плечами, - слишком все быстро произошло.
- Не лги хоть сам себе, - возмущенно бросил он, - после смерти Шейлы ты сам не свой. Теряешь сноровку. Былой Зиг Весельчак все и всегда делал вовремя.
- Не начинай этот разговор. Сейчас не время и не место.
- Это верно, Зиг.
Голос этот я узнал бы из тысячи. Он принадлежал Виктору Делакруа. Мой бывший друг шагал по улице - и создавалось такое впечатление, что за его спиной вставало солнце. Ибо чем ближе он подходил к собору, тем светлее становилось вокруг. Я уже различал цвет неба и серость туч, проливавших нам на головы тугие струи ливня.
Он сильно изменился с нашей последней встречи. Волосы не то поседели не то просто выцвели. Лицо скрывала маска. Пристрастия в одежде у него сильно изменились с тех пор. Раньше он носил все больше белое, разбавленное синим - его любимым цветом, теперь же Делакруа был облачен в черное с синим, как и прежде, кантом.