Реквием патриотам - Сапожников Борис Владимирович

Vis consil(i) expers mole ruit sua.

(Сила лишенная разума, рушится от своей громадности.)

Гораций.

Очень и очень долго не знали острова Такамо мира. Сотни лет множество остров­ных городов государств, управляемых жадными и воинственными дайме, воевали друг с другом за власть, деньги и землю, столь ценную на островах, раскиданных по Такамскому морю и лишь формально объединенных в одного государство под рукой давным-давно лишившегося реальной власти императора. Многие пытались покорить, завоевать или подкупить дайме. Жестокий Ода Нобунага, прозванный Демоническим сегуном, вырезал сотни человек в битвах и занятых им городах. Уродливый Тоетоми Хидэеси по прозвищу Обезьяна укреплял страну, издавая законы и указы, усиляющую его единоличную власть и запрещающую многим и многим сословиям носить оружие, изымал накопленное в ходе многочисленных восстаний и войн, запретил распространение Веры, опасаясь что мис­сионеры окончательно уведут такамо от истинной религии - лао. Однако реально сумел получить власть и, главное, удержать ее Токугава Иэясу, разгромивший своих врагов в нескольких битвах, основной из которых было сражение при Сэкигахаре, после которой были насыпаны два "Холма голов". Власть сегуната Токугава продержалась 252 года, до того, как Муцухито Мэйдзи решил вернуть всю власть в руки императора, как было когда-то давным-давно.

Я шагал по улицам Химэндзи - формальной столицы моей родины, где я не был несколько десятков лет. Раньше мне он казался величественным и каким-то недостижимо прекрасным, но теперь, повидав столицы таких великих стран как Адранда, Иберия, Ко­ибра и Страндар, я стал различать много деталей, недоступных в те времена моему наив­ному взгляду. Точно также, как власть императора, чьей резиденцией являлся Химэндзи, была насквозь формальной, так и сам город был каким-то ненастоящим - позолота вместо золота, крашенное дерево вместо дорогого черного дуба - символа императора, дешевая ткань, блестящая и красивая почти как парча и шелк, но именно почти. Я видел все это и в уме сравнивал с увиденным в Мурото - реальной столице, где сидел Токугава Ёсинобу - нынешний глава клана и подлинный правитель Такамацу. Сравнение меня не очень-то ра­довало, слишком уж хорошо были видны отличия, явно говорившие не в пользу импера­торской власти.

Именно для того, чтобы изменить сложившееся положение, я и уехал некогда на материк по заданию главы моего клана Чоушу Ёсио. Это было пять долгих лет назад. Ни­когда не забыть мне того жуткого плаванья в трюме коибрийского торгового корабля, я прятался в маленьком закутке, где обычно провозили контрабанду, снятом за деньги, за которые можно было купить несколько славных джонок. Возвращался, правда, в куда лучших условиях, но и с тяжелым сердцем. Я не знал, что ждет меня на родине, чем встретит меня родной дом. Оказалось, что дома мало что изменилось, наверное, именно этого и хотели представители Токугава.

По улицам ходили горожане и ремесленники, слуги тащили вещи за своими госпо­дами, женщины легкого поведения предлагали себя, зазывалы питейных заведений орали на всю улицу, на все лады расхваливая сакэ и гейш из их трактиров. Кажется, ровным сче­том ничего не изменилось со времен моего отъезда, но это только до тех пор, пока не поя­вился отряд самураев в светло-синих с белым "зубчатым" кантом кимоно. Вокруг них мгновенно образовывалось пустое пространство, люди сторонились их, избегали даже бросать на них взгляды, разве что искоса и исподтишка. Синсэнгуми, иначе Волки Мибу - подразделение верных сегунату Токугава самураев, созданное для "поддержания порядка" в Химэндзи, второе название его происходит от названия деревни, в которой оно, факти­чески, и было сформировано. Сейчас они были особенно злы на весь свет. Убийства вас­салов Токугава продолжались, а они ничего не могли с этим поделать. Более того, ходили слухи, что убийца всех этих людей - один человек, за глаза прозванный народом хитокири Токугава, Синсэнгуми было от чего скрипеть зубами.

Как и все я отступил к стене дома, пропуская патруль Волков Мибу, однако взгляд их предводителя - довольно молодого человека с приятным лицом, скользнул по мне. Скорее всего, его внимание привлекла моя одежда - вместо традиционного кимоно я но­сил одежду, принятую на материке, точнее в северо-западной его части, еще точнее - в Страндаре, откуда я прибыл домой на торговом корабле. К тому же, волосы мои выгорели на солнце, из обычных для такамо черных став практически светло-каштановыми, а на поясе вместо катаны висел пехотный палаш - подарок одного друга, обретенного в моем долгом путешествии. Была еще пара пистолей, но видеть их командир Синсэнгуми не мог, они были заткнуты за пояс сзади. Похоже, я заинтересовал его лишь как некая диковинка и удостоился не более чем нескольких мгновений.

Синсэнгуми прошли мимо и я двинулся дальше, к дому, где у нас была назначена встреча с Чоушу Ёсио. Я вошел в этот дом, как обычно, не стучась, коротким движением отодвинув в сторону фусума. Телохранитель Ёсио уронил руку на рукоять катаны, но я опередил его. Он не успел и пальцем шевельнуть, а клинок моего палаша уже касался его горла.

- Не стоит, - покачал головой я. - Будь я убийцей, подосланным сегунатом, ты был бы уже мертв.

- Пропусти его, Рю, - донесся из глубины дома знакомый, не слишком изменив­шийся за прошедшие пять лет, голос главы клана Чоушу - Чоушу Ёсио, моего сюзерена. - Это мой человек, хоть ты и не знаешь его в лицо.

Недовольно покосившийся на меня телохранитель по имени Рю отступил в сторону и я прошел вглубь дома. Чоушу Ёсио сидел в центральной комнате дома, наслаждаясь иг­рой на лютне (название этого струнного инструмента на такамо я, к своему глубочайшему стыду, позабыл). Играла ему красивая женщина в богатом кимоно, не похожая даже на очень дорогую гейшу, откуда я сделал вывод, что это - жена Ёсио. Сам он мало изменился со времен моего отъезда - все такой же приятный человек, с благородным лицом и ухо­женными волосами. Он кивнул мне, ни полувзглядом не показав удивления моим внеш­ним видом, и сделал знак подождать, пока женщина закончит играть. Закончив, женщина молча поклонилась и покинула комнату, только тогда Чоушу Ёсио начал разговор.

- Тебя тяжело узнать, - сказал он. - И одежда, и оружие, прямо как у уроженца ма­терика, а не такамо.

- Моя катана сломалась два года назад, - ответил я, - во время поединка с одним ад­рандским самураем, как их зовут в тех землях - шевалье, что не помешало мне его убить. Одежда, конечно, истрепалась гораздо раньше, пришлось носить тамошнюю. За преде­лами Цинохая невозможно найти портного, который сшил бы правильное кимоно, - я ус­мехнулся, - тем более, что я и сам не знаю, как именно оно шьется.

Ёсио также позволил себе улыбнуться.

- Ты привлекаешь к себе много внимания, - продолжил он. - Синсэнгуми могли проследить за тобой до моего дома.

- Я видел отряд Волков Мибу, их предводитель бросил на меня взгляд, но не за­держал его больше нескольких секунд. Они слишком озабочены убийства вассалов Току­гава, чтобы обращать внимание на какого-то странного человека в заморском платье и с палашом.

- Да, мои хитокири славно стараются, но этого слишком мало. Мы лишь слегка по­кусываем Токугава, надо готовить боевые отряды по образу Синсэнгуми, а на это нужны деньги. Много денег.

- Клан Чоушу никогда не жаловался на отсутствие денег, - усмехнулся я. Общеиз­вестно, что среди Патриотов клан Чоушу был богатейшим.

- Именно поэтому за всеми передвижениями наших финансов особенно тщательно следят фискальные чиновники Токугава. Возникнет очень много неприятных вопросов ко мне, если выясниться, что на доходы моего клана нанимают армию ронинов.

- Я понимаю, к чему ты клонишь, - кивнул я. - Мой ответ - нет. Я долго скитался по материку и нигде меня не принимали всерьез. В Иберии меня хотели сжечь на костре, обвинив в том, что я не человек, а слуга их бога зла - Баала, а в Адранде я просидел не­сколько месяцев в зверинце тамошнего дайме, герцога, ибо меня никак не желали прини­мать за цивилизованного человека, считая обученным кем-то связной речи дикарем или очень похожим на человека животным. Они так и не разобрались, я раньше сбежал, при­кончив герцога и всю его семью. Ни к одному из правителей материковых стран мне по­пасть не удалось, а их тайные службы не принимали меня всерьез. Исключением стал лишь Страндар - островное королевство, не так давно пережившее гражданскую войну. Я сумел договориться о военной помощи, в обмен на выгодные торговые отношения с нами, после нашей победы. Однако денег мне не дали, пообещав только несколько военных ко­раблей нам в помощь, но когда они придут мне не сказали.

- В общем, твое посольство на материке, - грустно произнес Ёсио, - как и предре­кали многие, закончилось ничем. Я, признаться, возлагал на него определенные надежды, но это был не единственный способ получить деньги, о которых не будут знать фискалы Токугава.

Я приготовился внимательно слушать, понимая, что сейчас мне будет дано новое задание.

- Ты отсутствовал в это время, - начал Ёсио, - и не знаешь историю вассалов клана Асикага. Они заведовали добычей золота из рудника на юге острова Кита и объявили, что он истощился, сами же наживались на этом, буквально купаясь в краденом у клана Аси­кага золоте. Об этом стало известно Токугава Ёсинобу и он приказал разобраться в этом главе Асикага. Тот нанял одного искусного воина и шпиона по имени Кирияма Дзюбей, который перебил жадных вассалов, о чем глава Асикага и доложил чиновникам Токугава. На этом все и успокоилось, все обо всем позабыли. Теперь золото с "истощенного" руд­ника по большей части течет в карман к Асикаге.

- Занимательная история, - кивнул я, - но какое отношение это имеет к нам?

- Каждый месяц, - продолжал мой сюзерен, - из порта Сата отходит корабль, гру­женый золотыми слитками. Оно предназначено для Асикага, но если один такой корабль пропадет, никто не станет поднимать большой скандал, потому что с этих доходов клан Асикага не платит налогов в казну Токугава - своих сюзеренов. Этого золота как бы и нет, понимаешь? Практически идеальный вариант.

- Выходит, клан Чоушу уподобится обыкновенным разбойникам. Только красть мы будем золото и целыми кораблями.

- Время такое, Кэндзи, - грустно произнес Ёсио. - Жестокое время, когда очень ис­точается граница между добром и злом, подлостью и честолюбием, мудростью и преда­тельством. Это Токугава Иэясу мог позволить себе вывести навстречу своим врагам вой­ско под белым флагом с алой штокрозой, провозгласив, что сметет любую преграду своим ударом. Силы всех были примерно равны, но это тогда, а теперь... - Он помолчал минуту. - Токугава подмял под себя всю власть, даже при особе императора находится всесильный сесидай - представитель сегуна, управляющий делами Химэндзи и окружаю­щих его провинций, он ведает финансами императора и действует как посредник между императором и сегуном. В таких обстоятельствах мы не можем рисковать и действовать открыто, по Мурото уже прокатилась волна ритуальных самоубийств, сэппуку себя под­вергли многие главы кланов, лишь заподозренные в антиправительственных настроениях и подготовке восстания. У нас слишком мало даже возможных союзников, мы не имеем права не использовать такую возможность.

- Значит, я должен выкрасть этот корабль, - с тяжким сердцем произнес я. - Но ты понимаешь, что в одиночку мне сделать не удастся.

- Конечно, - кивнул Ёсио. - Тот, кто сообщил мне об этой шахте и кораблях клана Асикага, поможет тебе в этом.

- И кто же это? - спросил я.

Словно в ответ на мои слова (а, скорее всего, именно в ответ на них) из тени в углу комнаты выступил высокий человек могучего телосложения, одетый в короткое черное кимоно, простые штаны и сапоги из мягкой кожи. Лицо у него было какое-то отталки­вающее и шрам на шее - как у висельника, освободившегося каким-то чудом от петли (та­кова была моя первая ассоциация) - не улучшая впечатления, равно как и неприятная по­луулыбка, все время гулявшая по его губам. Правая рука его была закована в бронзовый, судя по цвету, наруч, характерный для материковых доспехов, закрывающий его руку от плеча до кончиков пальцев.

- Кавадо Гемма, - представился он без каких-либо поклонов и прочих знаков ува­жения главе клана Чоушу.

- Очень милый в некоторых отношениях человек, - усмехнулся Ёсио, - хотя не стоит лишний раз поворачиваться к нему спиной.

Неприятная улыбка Кавадо Геммы стала чуть шире.

Остров Кита находился всего в нескольких милях к югу от южной оконечности острова Нодзима, где располагались Химэндзи и Мурото. Мы проделали куда больший путь по земле до порта Носеки, чтобы отплыть оттуда в Сата. Пропуска - секисе-тегата - нам были выправлены почти идеальные, в них даже значилось, что мы можем входить в Химэндзи, и никаких проблем с продвижением по стране у нас не возникло, равно как и с путешествием по морю. Мы наняли неплохой корабль, благо денег Ёсио нам выделил дос­таточно, я ведь все еще был его вассалом, не смотря ни на что.

За время путешествия я мало общался с Кавадо Геммой, однако с каждым днем он становился мне все более неприятен. И дело тут не только в его внешности и "висельном" шраме на шее. Меня в нем раздражало все - манера общаться и держать себя, этакая снис­ходительность и заносчивость, характерная для недалеких дайме - самодуров и деспотов, однако ни глупым, ни заносчивым, ни самовлюбленным он не был. Гемма был флегмати­чен до полной безразличности ко всему происходящему, но одновременно очень жесток, как к представителям более низких сословий - мелким горожанам и крестьянам, которым не везло попадаться ему на пути, но и самураям и слугам сегунов. Все они пробовали его "бронзовой руки", многие после этого оставались лежать в дорожной пыли, отплевываясь или вовсе истекая кровью.

В Сата задерживаться мы не стали, покинув город в тот же день, что и спустились с борта корабля. Тогда Гемма полностью взял инициативу в свои руки и повел меня куда-то на север, в горы. Там, на небольшой поляне, отлично укрытой в густом лесу, обнаружи­лась небольшая хижина, где уже ждали.

Этот молодой человек производил куда более приятное впечатление нежели Гемма. Его можно было назвать красавчиком, будь я ценителем мужской красоты, как некоторые, но я предпочитал женщин. Он был одет в белое дорожное кимоно, какое носят самураи, но катаны не носил.

- Сидзима и Тэссай уже отправились по окрестностям, - доложил он. - Я бы реко­мендовал отправить еще и Дзакуро, но вы распорядились этого не делать.

- Именно, - кивнул Гемма. - Где это видано, чтобы после чумы оставались сгорев­шие трупы и взорванные деревни.

- Чума? - удивился я. - Здесь чума?

Гемма расхохотался в голос. Юноша в белом кимоно сдержанно улыбнулся.

- Это мы травим людей, - ответил, наконец, Гемма, - чтобы все подумали, что здесь бушует чума. Тогда люди побегут и Асикага будут вынуждены перекрыть дороги. Свиде­телей нашего "маленького дельца" не будет и никто не помешает нам.

Мне было очень неприятно то, каким способом мы будем добывать золото для на­шего дела. От немедленного ухода меня удержал лишь прямой приказ главы клана Чоушу, но, главное, моего друга, Ёсио. Не такой представлял я себе нашу борьбу против сегуната.

Глава клана Асикага - Асикага Рюхэй, оглядел небольшой садик, разбитый его по­койной супругой при его доме. Рюхэй любил свою жену, что было достаточно странно в те времена, и каждый раз, входя в этот садик, он испытывал какое-то особенное чувство внутреннего покоя и умиротворения. Но теперь это чувство несколько портило то, что се­годня он назначил здесь встречу предводителю ниндзя провинции Ига - Хаттори Ханзо, однако тот и не думал появляться в назначенное время. Он доверял - насколько вообще можно доверять "воину-тени" - Ханзо исключительно потому, что после знаменитой резни, учиненной им жестоким Ода Нобунагой, двинувшего против ниндзя Ига сорокаше­ститысячную армию, уничтожив больше четырех тысяч ниндзя, они никогда не сотрудни­чали с правительством, кто бы его не контролировал - Ода, Акети, Тоетоми или Токугава. Это было главным, ибо чума, разразившаяся в районе Сата, была весьма подозрительной и могла привлечь внимание агентов Токугава. Обнаружение золота было совсем не нужно Асикага, слишком хорошо помнившего участь жадных вассалов его клана.