Я попытался подняться на ноги и закрыться от Геммы палашом. Тот рассмеялся и мощным ударом закованного в бронзовый наруч кулака выбил палаш. При этом мне показалось, что правая ладонь буквально взорвалась болью. Гемма склонился надо мной и легко поднял в воздух. Какой же силой он обладал!
- Ты мог бы стать неплохим помощником мне, - произнес он все с той же мерзкой ухмылкой, - но ты сделал свой выбор. Дурацкий! - И он швырнул меня за борт.
Дзюбей медленной и осторожно карабкался на высоченный борт корабля, пальцами выискивая малейшие трещины в дереве или между досок (а таковых было не так уж много). Он поднял взгляд, чтобы оценить оставшееся расстояние, однако увидел он только черную фигуру, летящую прямо на него. Повинуясь наитию, не раз и не два спасавшему жизнь наемнику, он подхватил фигуру, хотя и самому ему держаться было совсем нелегко. Суставы левой руки (именно на ней он повис) рвануло с такой силой, что Дзюбею показалось - сейчас оторвет напрочь. Но нет, тренированное тело выносило и не такие нагрузки, как вес еще одного человека. К тому же, пойманный Дзюбеем человек сразу вцепился пальцами так же как и Дзюбей левой руки в щель между досок, опору для ног он нашел тоже достаточно быстро.
Только теперь Дзюбей разглядел кого именно поймал.
Никотин забрался на корабль гораздо быстрей Дзюбея. И не только потому, что он не ловил выпавших за борт людей, но и из-за того, что, не смотря на достаточно преклонный возраст, был несколько проворней наемника. Жизнь правительственного шпиона (к тому же из ордена Фукэ-сю) заставляла вертеться куда шустрее, чем жизнь наемника. Он быстренько пробрался в трюм корабля и принялся оглядывать ящики. В первом же он обнаружил золотые слитки без каких-либо клейм или знаков, то же и во втором, и третьем, и четвертом.
- Нашел, что хотел? - поинтересовался голос из-за спины Никотина.
- Да, нашел, - согласно кивнул тот, оборачиваясь и кладя руку на небольшую тонкоцу, вырезанную из маленькой тыквы.
Как он и ожидал, за спиной его стояла Дзакуро - взрывоопасная женщина, последняя из Демонов Каро. Ее тело было также сильно нашпиговано порохом, как тела тех, кого она использовала в качестве своих "бомб". Никотин метнул в нее тонкоцу, вместо мелконарубленной табакко наполненную горючей смесью, одновременно втягивая последнюю порцию дыма из горящей кисэру. Дзакуро коротко рубанула по тонкоцу своим танто, рассекая ее надвое, - горючая жидкость залила женщину и следом Никотин метнул в нее кисэру. Однако он ошибся насчет рефлексов женщины-бомбы, она отбила трубку далеко в сторону молниеносным ударом ноги.
- Проклятье, - прошипел Никотин, - как же мне без тебя сжечь корабль, а?
- Сорвались твои планы, - усмехнулась Дзакуро.
- Отнюдь, - раздалось от трапа, ведущего в трюм.
На ступеньках сидел Дзюбей, в руках он держал зажженную свечку.
Я бежал по трапу вниз, в кубрик, где ночевал с остальной командой Кэнсин. По пути я поднял капитана с его койки, где он только прилег после вахты, которую честно отстоял на палубе, и приказал всем покинуть корабль. Он было хотел спросить почему, но раньше чем он успел сказать хоть слово, прогремел взрыв в трюме. Капитан сразу все понял и бросился прочь из каюты, словно и не собирался только что отходить ко сну. Спасение команды и корабля (в последнем я искренне сомневаюсь) для него превыше всего. Я же отвечал лишь за Кэнсина.
Мы встретились в каком-то узком стремительно наполняющемся дымом коридоре.
- Нас достали и здесь? - первым делом спросил юноша. Он был полностью одет и оба меча заткнуты за пояс.
- Не важно, - отмахнулся я. - Гемма предал нас и прибрал золото к рукам, как и собирался с самого начала. У нас здесь не осталось друзей.
- Что будем делать? - поинтересовался Кэнсин, крепче сжимая рукоять катаны.
- Как и все здравомыслящие люди на этом корабле, - пожал плечами я, - покидаем его борт.
Кэнсин покосился на меня несколько недоуменно, но ничего не сказав зашагал следом за мной.
Дзюбей не видел куда делся после взрыва Никотин. Да и плевать ему было на старикашку. Он взлетел по крутым ступенькам трапа, спасаясь от волны пламени, вырвавшейся из трюма, и тут на горле его сомкнулись стальные пальцы. Гемма выдернул его из люка, ноги наемника повисли над палубой, но тот мгновенно сориентировался и врезал противнику ногой в пах. Гемма переломился пополам и разжал пальцы. Еще в воздухе Дзюбей выхватил катану и едва приземлившись рубанул Гемму, усиливая удар разворотом всего тела. Однако бывший дионин небольшого клана ниндзя заблокировал удар правой рукой, которую теперь заковывал в бронзовый наруч. Тут же Дзюбей получил сокрушительный удар левой в челюсть. Наемника развернуло, такой сильны был удар, ноги его заплелись и он рухнул на палубу. Гемма тут же попытался растоптать его, но Дзюбей вовремя откатился в сторону. Нога Геммы пробила палубу, из дыры вырвался язык пламени, опаливший бок Дзюбея и сапоги Геммы. Здоровяк отпрыгнул, на мгновение сбившись, этим и воспользовался Дзюбей. Наемник рубанул его снизу-вверх, под правую руку, развернулся и прошелся катаной по животу, выпуская кишки. Это ничуть не смутило Гемму - рана на животе заживала с чудовищной стремительностью, а правую руку он перехватил левой и приставил на место, та как ни в чем не бывало приросла.
- Далась вам моя правая рука, - усмехнулся он, нанося Дзюбею мощный удар ногой с разворота, отшвырнувший его к занимающейся переборке. - Дважды за вечер приращивать приходится.
Вокруг уже вовсю плясало пламя, трещало дерево палубы и переборок, но это ничуть не смущало сражающихся в этой - как сказали бы на материке - Долине мук. Хотя сражением это было сложно назвать. Гемма попросту избивал Дзюбея, крепко держа его левой рукой и нанося удар за ударом закованной в медь правой. Однако наемник не потерял меча и все еще находился в сознании, во многом благодаря усилиям Геммы - тот бил не в лицо, а живот, чтобы продлить страдания своего давнего недруга и бывшего ученика. Дзюбей же ждал лишь его ошибки. И Гемма таки ее совершил.
Он на секунду задержал удар, для того чтобы встряхнуть правую руку, уже порядком уставшую и ноющую от постоянных ударов. Этого Дзюбею вполне хватило. Он дернулся, изогнувшись всем избитым телом, и приложил Гемму ногами под подбородок. Это вывело того из строя на пару минут, Дзюбей обвил ногами шею противника, пальцы последнего разжались и наемник вытянулся во весь рост, уперся ладонями в уже горящую палубу и швырнул Гемму через себя. Могучее тело Геммы проломило доски и он рухнул вниз, в трюм, туда, где плавилось в чудовищно жарком пламени золото похищенное у покойного Асикаги Рюхэя. Дзюбей подскочил на ноги и рванулся к одному из последних уцелевших трапов.
Гемма оказался куда крепче, чем кто-либо мог подумать. Он сумел вылезти из плавящегося золота и чудовищной ожившей статуей рванул наверх, за Дзюбеем.
- Ты был слишком жален до золота, Гемма, - усмехнулся напоследок наемник, выбираясь на верхнюю палубу и захлопывая за собой люк.
Гемма с силой врезался в него, проломив головой, "укрепленной" слоем застывающего золота, но Дзюбей ударил его обеими ногами, загоняя обратно. Он висел на обрывках такелажа, свисающих с мачты, и раз за разом обрушивал ноги на высовывающуюся голову Геммы. И вот палуба с треском провались, увлекая Гемму в пучину из пламени и воды, хлещущей из многочисленных пробоин в бортах.
Я сидел на берегу и смотрел на тонущий корабль в лучах восходящего солнца. Красивое, скажу я вам, зрелище. Я начал понимать самураев, черпавших вдохновение в таких вот картинах. Им не было важно, победа это было или поражение. Главное, красота.
- Чоушу Ёсио-доно будет недоволен, - заметил сидевший рядом Кэнсин. - Мы провалили его задание.
- Фактически, оно было провальным с самого начала, - сказал я. - Гемма с самого начала использовал Ёсио-доно, точнее его деньги, для организации "чумы" в этой провинции, а после намеревался сделать из него "громоотвод" гнева Токугавы. Теперь уже это не имеет никакого значения. Думаю, все кроме нас и команды корабля мертвы.
- К берегу что-то приближается, - заметил Кэнсин. - Скорее всего, кусок палубы корабля.
Я пригляделся.
Дзюбей лежал на куске палубного настила, отломанного им для того, чтобы сделать возвращение наиболее комфортным. Всходило солнце, начинался четвертый день с тех пор, как Никотин всадил ему в руку отравленный сюрикэн, а наемник был все еще жив. Выходит, старый монах обманул его.
- Последний поцелуй Кагэро спас тебе жизнь, - на кусок палубы запрыгнул Никотин. - Она была отравлена куда сильнее, чем я думал.
- Пошел ты, - отмахнулся от него Дзюбей, как обычно после таких потрясений на него обрушилась абсолютная апатия.
- Встретимся в Химэндзи, - бросил старик. - За мной пятьсот золотых.
Дзюбей лихо метнулся и коротким ударом разрубил рукав кимоно Никотина - в воду попадали золотые слитки.
- Чиновник с большими рукавами, - усмехнулся Дзюбей. - Ты рисковал жизнью из-за золота. - Наемник сел обратно на палубу. - Проваливай, пока я такой добрый.
Никотин покосился на него здоровенным выпученным глазом, но промолчал, а Дзюбей, уставший от его присутствия, прыгнул за борт.
- Безумец, - покачал головой монах-шпион.
Дзюбей вышел из морской пучины, словно древний бог. Наше присутствие на берегу его ничуть не беспокоило. Кэнсин поднялся, положив руку на меч, но я жестом велел ему успокоиться.
- Пусть идет, - отмахнулся я. - Он нам не враг. Он спас меня, когда Гемма вышвырнул меня за борт.
- Я не видел кого ловлю, - бросил Дзюбей, проходя мимо.
- Однако не кинул обратно, когда увидел, - усмехнулся я. - А кто был настоящим шпионом Токугавы? Ведь такой здесь есть.
- Есть, - кивнул Дзюбей. - Он из ордена Фукэ-сю.
Мне хватило этих слов.
Никотин торопился. Он бежал через лес, не особенно разбирая дороги. Враги сегуната все же вышли на него, хоть он и покинул остров Кита. В городе им (монахом в большой соломенной шляпе, если быть точным) интересовался знакомый по Сата парень со шрамом на щеке, а значит и странный человек в материковой одежде где-то рядом. Остановил Никотина характерный щелчок тандзю, монах бросил несколько взглядов по сторонам и увидел того самого одетого как гаидзин человека. Он сидел на стволе поваленного дерева, держа в каждой руке по тандзю.
- Жаль, что я не успел выйти на свое начальство, - вслух посетовал Никотин, - так что меня не стоит убивать.
Слова эти прозвучали удивительно жалко. Никотину всегда казалось, что смерть его не может страшить, он-то уж свое пожил. А вот нет, все равно страшно умирать, цепляется за жизнь всеми способами. Даже такими жалкими.
Размышления его прервал выстрел.
Глава 5.
- Ходят слухи, - произнес толстый хозяин постоялого двора, наливая мне сакэ, - что в Химэндзи нынче неспокойно.
- Неспокойно, - рассмеялся сидевший за соседним с нами столом молодой самурай, - это еще мягко сказано. Настоящая война, вот как это называется. Самая прибыльная профессия в столице нынче - телохранитель. - Самурай попытался налить себе еще сакэ, но его кувшинчик оказался пуст. - Еще! - крикнул он хозяину, швыряя ему упаковку монет прямо в бумажном кошельке. - На все.
Я пересел за его стол, сделав знак Кэнсину оставаться за тем, что занимали мы.
- Ты пьешь с самого утра, как сказал мне хозяин, - заметил я, заказывая себе сакэ. Предыдущий кувшинчик я оставил Кэнсину. - И деньги у тебя не переводятся.
- Этот кошелек был последним, - мрачно усмехнулся основательно захмелевший, но ясности рассудка (что удивительно) не потерявший. - Пропью его и вернусь в Химэндзи.
- Я думал, что ты бежал оттуда, и не намерен возвращаться.
- Я же сказал, телохранитель - самая прибыльная профессия в Химэндзи. Иной профессией я не владею. Я умею только убивать.
- Почему же не прогулять деньги в самой столице? - удивился я.
- Там все кишит от шпиков сегуната и довольно одного доноса, чтобы оказаться в тюрьме и под плетьми сегунатских профосов. А после и вовсе с кусунгобу в животе. Здесь же можно спокойно напиться в приятной компании. - Он сделал в мою сторону недвусмысленный жест чашечкой сакэ.
Мы выпили и телохранитель продолжал:
- В городе убивают что ни ночь, по утрам находят трупы верных Токугаве людей. И очень многих принуждают совершать сэппуку. Трупы громоздятся на трупы. Скоро в стране не останется благородных людей - одни только хэймины. - Телохранитель рассмеялся долил себе еще сакэ.
- Я бы на твоем месте не возвращался в Химэндзи, - пожал плечами я, допивая свое сакэ. - Ты потерял цель в жизни, твоя жизнь пуста.
- Знаю. - Телохранитель посмотрел мне прямо в глаза, взгляд его был пуст, как его жизнь. - Вот поэтому-то я возвращаюсь каждый раз в столицу и нанимаюсь телохранителем.
От этого взгляда у меня все внутри похолодело и я поспешил убраться в снятые нами с Кэнсином на последние деньги. Забавно. Не так ж давно практически в моем распоряжении был целый корабль, груженый золотом, а теперь...
Гэнин ниндзя Кога, верных клану Токугава еще со времен Токугавы Иэясу, Сайто Иэмицу терпеть не мог правительственного шпиона, работавшего в ближайшем окружении Чоушу Ёсио. Однако не будь его, ситуация в Химэндзи была бы куда хуже. Именно он указывал чиновникам патриотов и склоняющих к предательству людей. Так что волна самоубийств, охвативших столицу не была такой уж непродуманной и глупой, как казалось с первого взгляда. Вот только одного не мог сказать этот шпион - кто же именно стоит за всеми убийствами верных сегунату людей. Кто же такой этот хитокири Токугава.
- Мальчишка со шрамом на лице, - произнес шпион, присаживаясь перед Иэмицу. Последнему иногда казалось, что шпион умеет читать мысли и отвечает на вопросы до того, как ниндзя его задаст. - Это даже не шрам, а рана - она открывается каждый раз когда он убивает кого-то.
- И ты хочешь сказать, что он - хитокири Токугава, - усмехнулся Иэмицу в седые усы, - большей глупости еще не слышал.
- Не он один, - покачал головой шпион, - естественно, есть еще люди. Однако этот сопляк - самый лучший из хитокири. Без него Чоушу потеряет считай что половину своих воинов.
- И почему ты говоришь мне о нем только сейчас? - недоверие промелькнуло в ледяных глазах гэнина.
- Чоушу Ёсио отослал юнца из города, - не моргнув глазом ответил шпион, - прежде чем я смог оповестить о нем тебя. И, говоря по чести, я не думал, что ему удастся вернуться живым, как и этому придурку, что одевается, как гаидзин.
- Выходит, ты ошибся, - улыбнулся Иэмицу.
- Да, - легко признал шпион, - но кто из нас не ошибался?
Неожиданно гэнин понял, что шпион начинал не то чтобы нравится ему, скорее, не было прежнего отвращения к нему.
- Все, что говорил твой телохранитель, правда, - кивнул Ёсио. - Мы убиваем, а чиновники Токугавы - хватают и казнят, а если не хватает доказательств - приказывают совершить сэппуку. Но главная беда не в этом. - Он замолчал, словно собираясь с силами.
- Дайме клана Цурихара - Цурихара Нисида, решил, что он - более достоин быть сегуном, нежели Токугава Ёсинобу, - вместо него произнес тяжелые слова Иидзима Сего - военноначальник клана Чоушу и ближайший друг Ёсио. Этот приговоренный к смерти от чахотки человек знал цену времени и никогда не тратил его на какие бы то ни было словесные экивоки. - Он решил посадить на трон малолетнего Кагецу и стать при нем сегуном. Он готовит людей к открытому восстанию.
- Это погубит нас, - мрачно сказал Ёсио. - Токугава использует это восстание, чтобы окончательно расправиться с нами.
- И что нам теперь делать? - поинтересовался я. - Воевать с Цурихарой мы не можем, разве что нанять каких-нибудь ниндзя.
- Не выйдет, - покачал головой Сего. - В Химэндзи, да и всей провинции, монополию держат ниндзя Кога, а они тут же доложат обо всем чиновникам Токугавы. Обращаться же к ниндзя Ига или каким иным, - он покачал головой, - слишком долго. Они не успеют ничего сделать до того, как Цурихара начнет действовать.