Все, собравшиеся в зале, молча опустили глаза. Как же мне не хватало Виктора Делакруа! Он так и объявился со времен моего "воскрешения" в Снагове, но лишь сейчас мне стало его по настоящему не хватать.
- Мне, по-вашему, мало того, что билефельцы обосновались в Констанце, как у себя дома, - продолжал я, - и теперь претендуют на земли вокруг нее. На меня со всех сторон давят соседи, на границах с халифатом идет настоящая война и войско мое тает, как кусок сахара во рту. А тут еще и эти подметные письма. - Я хлопнул по столу. - Найдите мне этого Господаря. Или я столь многого прошу от вас, мои бояре?
Подметные письма, подписанные неким Господарем Сибийским (именно так, с двух заглавных букв), начали появляться несколько месяцев назад. В них народ княжества призывали к бунту против меня, особенно делался упор на то, что я разорил страну во время войны с халифатом, которая никому не была нужна, а после отказался от "разумной контрибуции" со стороны Мехмеда. Все эти обвинения были просто смешны, однако люди верили им. Удивляться тут, в общем-то нечему, народ не слишком любил меня после войны, по понятным причинам. Княжество долго и тяжко приходило в себя после нее и многие были склонны винить во всех бедах меня, а не халинцев, ведь именно я жег деревни и города, вытаптывал посевы, отравлял колодцы, оставляя за собой лишь выжженную землю. Им было как-то невдомек, что в противном случае здесь бы уже хозяйничал мой братец Лучан, а следовательно халиф Мехмед.
- Более чем многого, князь, - осмелился подать голос Дьюржу. - Этот Господарь существует лишь на бумаге. Мы в меру сил отлавливаем распространителей этих писем, но это борьба с последствиями. Как же вылечить болезнь мы не знаем.
- Я хочу, чтобы знали, - снова хлопнул я по столу кулаком, - для чего тогда нужен орден. Или без Делакруа мы уже ни на что не способны? - Как-то не хотелось думать, что дела обстояли именно так.
Делакруа в тот момент был уже очень далеко от границ Вольного княжества Сибиу, направляясь к Отпорному хребту, разделяющему Каганат от Цинохая. Когда Влад Цепеш "воскрес" в Снагове, Делакруа окончательно стало понятно, что он при рождении вычерпал капище Килтии, располагавшееся под дворцом, однако же в полной мере овладеть ей не мог, даже не понимая, какой мощью обладает. Видимо, кровь его матери Рады, пролившаяся при его появлении на свет, активировала капище, высвободив силу, находившуюся внутри него, а Влад поглотил ее.
Теперь делать в Сибиу Делакруа было нечего, он решил поискать счастья в Цинохае.
Положение мое становилось все более шатким. Юго-запад княжества теперь практически безраздельно властвовал мой братец Лучан, мне пришлось уступить халифу, занявшему эти территории в ходе продолжительной и, по большому счету, проигранной мною войны. Я разбил халинцев везде, где только встречал, но моя армия таяла все быстрее. Лучан же, сидя в Сильвании, закидывал Валахию, где правил я, все теми же подметными письмами, теперь, правда, не скрываясь под псевдонимом Господарь Сибийский. А орден без Делакруа, действительно, оказался практически недееспособен. Тогда я решил покинуть пределы княжества и начать все сначала. Тем более, что халинцы вновь перешли в наступление и уже подошли к Тырговиште. Тактика же "выжженной земли" была более неприменима, еще сильней разорять родную страну я не мог, да и народ от меня отвернулся. Они встречали халинцев, во главе которых шел Лучан с предателями из моих бояр, переметнувшихся на его сторону, едва ли не как освободителей страны от "кровавого Влада", так теперь все чаще называли меня.
Я собрал верных мне бояр из членов ордена и решил бежать, но тут халинцы подошли к самым стенам Тырговишты, заняв деревеньку в полумиле от стены, и принялись обстреливать ее стены из своих пушек. Они, конечно, мало что могли противопоставить толстым стенам Тырговишты, обложенным глиняным кирпичом, смягчавшим удары ядер, но каждый день их штурмовали сотни и сотни тупых халинских солдат, готовых умирать за халифа и Лучана, ибо они не знали иной доли, нежели война и смерть.
- Подземный ход выведет нас из Тырговишты в деревню Ардеш, - сказал Дьюржу. - Она уже полностью находится под контролем эльфов Мелинора, так что неожиданностей и сомнительных сюрпризов ожидать не приходится.
Сюрприз явился со стороны моей жены Ванды. Она наотрез отказалась бежать.
- Как ты можешь бросить страну сейчас?! - вопрошала она, заламывая руки. - Халинцы топчут ее, твой безбожный брат Лучан готов воссесть на трон, а ты планируешь побег. Что же ты за князь после этого?!
- Живой, - спокойно отвечал я. - Есть тонкая грань между доблестью и безумием и я не намерен переходить ее, Ванда. Что толку будет Сибиу, если я героически погибну сейчас? Но я вернусь на трон с войсками и поддержкой, хотя бы от твоего отца.
- Узнав, что ты столь позорно бежал, - вещала Ванда, - он не даст тебе ни золотого, ни единого солдата.
- Плевать! - взорвался я, мне надоело это препирательство. - Хочешь оставаться здесь - оставайся, неволить не стану.
- Значит, тебе все равно, умру я или нет. - Она подбежала к окну и распахнула его. - Тогда я лучше умру...
Ее оборвал на полуслове взрыв халинского ядра, пущенного не из пушки, а из требушета, осколки и пламенные брызги ударили в Ванду. Она вскрикнула и вывалилась из оконного проема, я не успел и пальцев шевельнуть. Мне было до определенной степени жаль Ванду - можно сказать, что я даже любил ее, в той степени, в какой мог себе позволить, но время не терпело, мне надо было убираться, покуда халинцы не прорвали оборону.
Я беспрепятственно покинул Тырговишту и двинулся на восток, к границам Богемии, где надеялся найти укрытие у своего тестя, князя Кароля. Я понимал, что мне предстоит очень неприятный разговор с ним и его супругой Ядвигой, но относился к нему достаточно стоически. Однако по пути на восток нас атаковали войска Мстислава Алди - вернейшего союзника Лучана, которому тот даровал боярский титул.
- Им нужен только я, - сказал я, натягивая поводья. - Бруно, бери моего сына и уводи его подальше. А я поговорю с этим новоявленным боярином.
- Он не оставит тебя в живых, отец, - твердо произнес мой сын, Влад, также трезво мысливший в свои пятнадцать лет, как и я в его возрасте.
- Поверь мне, Влад, - ответил я (я всегда называл его просто Влад, как когда-то называл меня отец), - я так просто не дамся врагам. Я еще не собираюсь умирать.
Бруно, Влад и несколько доверенных бояр отправились к границе, я же пришпорил коня, повернув к северу, уводя за собой погоню, уже заметившую меня и отправившуюся за мной.
Я не солгал сыну, умирать я не собирался. Заранее договорившись с Мелинором в Ардеше, как раз на этот случай, я заводил преследователей прямиком в расставленную мной ловушку. Они ничего не поняли до тех пор, пока им на головы не посыпались стрелы, сшибавшие их с седел. Я подъехал к еще живому Алди и, свесившись с седла, спросил:
- Сколько лет будут враждовать наши рода, а? Ни разу вам не удавалось выиграть у меня.
Я поднял коня на дыбы, опустив его опыта на голову Мстислава, последнего в роду Алди.
Через несколько недель я прибыл в Кралов, ко двору князя Кароля. Там я узнал, что в пределы Вольного княжества Богемия мой сын и отряд его не прибывали. Я уж было собирался тут же разворачиваться и ехать обратно, разыскивать сына, но меня задержал князь Кароль, пригласивший на аудиенцию. Как же мне не хотелось идти!
- Ты погубил мою дочь, - первым делом произнесла княгиня Ядвига. - Этого я тебе никогда не прощу.
Я опустился на колено и склонил голову.
- Я прошу простить меня, княгиня, - сказал я, - хоть и понимаю, что вы не можете сделать этого. Отпустите меня на родину, дабы я не испытал чего-то подобного. Мы расстались с моим сыном, когда я покидал пределы родины, уводя погоню подальше от них. Мы должны было встретиться с ним при вашем дворе, однако здесь не появлялись ни он, никто из отряда бояр, сопровождавшего его.
- Славная байка, Влад, - усмехнулся Кароль. - Ты отлично все продумал, но только не подумал о том, что тебя могли продать.
- О чем вы? - спросил я, поднимаясь на ноги.
В ответ Кароль просто я рассмеялся и кинул мне в лицо свиток с княжеской печатью Сибиу. Я развернул его и внимательно прочел. Теперь стало понятно в чем дело. В письме сообщалось, что я собираюсь втянуть Кароля в войну с халифатом, дабы захватить власть, пользуясь своим родством с князем через его дочь. Подписано было "Ваш друг на веки вечные Лучан князь Сибиу".
- Умно, - кивнул я, дочитав письмо. - Значит, помощи мне не видать, не так ли?
- Более того, - произнес Кароль, все еще усмехаясь, - ты, видимо, каким-то образом узнал об этом письме и решил бежать, сыграв на наших чувствах. Не выйдет. Уже общеизвестно, что твой сын начал настоящую партизанскую войну со своим дядей, твоим братом, Лучаном. Так что, ты посидишь пока у меня под замком, в Высоком замке, а я подумаю, что с тобой делать.
Так начался самый спокойный период моей жизни. Заключение у князя Кароля нельзя было назвать таковым в полной мере, мне выделили отдельные покои в Высоком замке, на самом деле, они были куда лучше моих, в Тырговиште, меня часто навещал Кароль, мы вели с ним долгие разговоры. Он рассказывал мне о событиях в мире и, особенно, в моем родном княжестве.
Мехмед вел экспансивную политику по отношению к Сибиу, в чем Лучан ему нисколько не мешал. Поселенцы из халифата обживали юг и запад княжества, практически заброшенные из-за постоянных войн, оттуда же постоянным потоком шли практически дармовой хлеб и товары, Констанца стала формальным поводом для войны с Билефельце и вскоре через Сибиу вновь двинулись войска, ведомые Мехмедом. Но на сей раз они не грабили и не разоряли землю, их целью была могучая империя на северо-западе. Одновременно флот халифата развернул бурную деятельность во Внутреннем море, разогнав салентинских корсаров и обеспечив постоянное снабжение армии, вторгнувшейся в пределы Билефельце.
Мне льстило, что такая могучая страна, как Билефельце не выстояла против халифата в одиночку. Мехмеда сумели остановить лишь под стенами Хоффа объединенными усилиями армий трех стран - Салентины, Фиарии и остатков билефелецкого войска.
- Не понимаю, как это удалось тебе? - спрашивал не раз и не два в то время Кароль.
- Билефельцы отступали, не оставляя за собой выжженной земли, - отвечал я. - За них жгли и разрушали халинцы. Я же не доверил им такую работу, пускай мое княжество страдает от моих рук, нежели от чужих.
- Но тактика "выжженной земли" не может принести победы над такой могучей армией, как у Мехмеда, - возмущался Кароль.
- Почему же нет? - удивлялся я. - Проходя по землям Билефельце, халинцы не только жгли и рушили, они еще и забирали все плоды рук людских, которые могли забрать с собой. У них не было недостатка в провианте и фураже, в то время как, продвигаясь по Сибиу они были постоянно страдали от голода и жажды, потому что я отравил колодцы. Я или Бруно или мои эльфы постоянно терзали халинцев набегами. Их пушки застряли в болотах, потому что мы понастроили дамб и землю под ногами врага размыло, превратив в настоящую трясину.
- Я опасаюсь, - неожиданно произнес Кароль в последнюю нашу встречу. - Я не знаю кто опасней на троне Сибиу: ты или Лучан? Ты, конечно, не послушная марионетка халифа, но ты настолько непредсказуем, что я попросту боюсь тебя.
Эти слова заставили меня задуматься - такое признание стоило дорого, особенно прозвучавшее из уст обычно надменного князя Кароля. Я потер подбородок и внимательней прислушался к тому, что Кароль говорил дальше.
- Однако еще больше, чем тебя я опасаюсь халифа, - продолжал тот. - Он отступил сейчас домой, однако войско у него осталось очень и очень сильное и, главное, у него осталась злоба от проигранной войны. Он нападет на княжества снова и целью его будет моя Богемия, а там и Мравия. Ослабленные страны запада не помогут нам, тем более, что считают нас странами второго сорта. Значит, мне снова нужен буфер между мной и халифатом.
- Иными словами, нужен я, - усмехнулся я. - Деньги, оружие и люди, - вот все, что мне нужно.
Кароль лишь кивал и вид у него был такой, будто он все размышлял принял ли он правильное решение или нет.
Однако вернулся я в Сибиу один. Солдаты остались на западной границе Богемии, равно как и оружие и деньги, я взял с собой лишь очень небольшую часть их. Я должен был узнать, что случилось с орденом и что за то время, пока меня держал взаперти князь Кароль (к слову, прошло три с лишним года), поделывает мой сын Влад. Со слов того же Кароля я знал, что он ведет весьма активную партизанскую войну с Лучаном, не проходит и недели, чтобы не вспыхнул какой-нибудь склад с оружием или едой, гибли мытари, собиравшие налог с земель, нападали на иных чиновников, по большей части они были халинцами, было даже несколько покушений на самого Лучана, правда безуспешных. Ну и все в том же духе. Однако правда заключалась том, что серьезного ущерба нанести он не мог - все потери восполнялись халифатом, скарбница которого была поистине неисчерпаема, равно как и живые ресурсы.
Я приехал в окрестности Тырговишты и, как и много лет назад, принялся искать приютивший нас с Делакруа эльгус. Найдя знакомое дерево, ничуть не изменившееся с тех самых пор, я ловко вскарабкался по веткам наверх и открыл дверь эльфийского дома. И тут в лицо мне уставился ствол знакомого мне пистоля, подарил его Владу, когда тому исполнилось десять лет. Теперь он смотрелся несколько несерьезно в руке взрослого юноши, которого я не видел вот уже три года.
- Я же обещал вернуться, - усмехнулся я. - А вот ты не исполнил моего приказа, Влад. Где твое сыновнее послушание?
Я продолжал отчитывать его самым серьезным тоном, но на лицах у нас неуклонно расползались широкие улыбки. Не успел я договорить, как мы обнялись, долго хлопая друг друга по спине и плечам.
- От ордена почти ничего не осталось, - объяснял мне Влад, когда мы оба уселись на тех же ящиках, только очищенных от пыли (эльгус, вообще, выглядел вполне обжитым). - Слишком многих переманил на свою сторону Лучан. Все эти годы тебя считали мертвым, в слухи о том, что ты находишься в заключении у князя Кароля Богемского, почти никто не верил. С самыми верными тебе и мне боярами и их людьми я как могу борюсь с Лучаном, но... - Он не закончил фразу, слишком мрачной она получалась.
- Ничего, - сказал я, - Кароль выплатил мне небольшую компенсацию за проведенные в его плену годы, а также любезно предоставил оружие и солдат. Они ждут на границе. Скажи мне, Дьюржу все еще командует гвардией? - Влад кивнул. - И он на нашей стороне?
- Да, - снова кивнул мой сын, которого за жестокость и беспощадность к врагам прозвали драконом. - Он сумел втереться в доверие к Лучану, используя как прикрытие историю с твоим проникновением во дворец.
- Это когда вся сибийская гвардия усиленно смотрела в другую сторону в том время, как мы вырезали мраваков, служивших Алди. Умный ход. Вполне в духе Дьюржу, он мастер строить из себя флюгер. Так вот, Влад, пусть он обеспечит мне несколько сотен комплектов гвардейской формы, а после обеспечит моим людям беспрепятственный проход во дворец. В общем, как в прошлый раз.
- И пускай прихватит один комплект для меня, - усмехнулся Бруно, забираясь в эльгус с пыхтением и бормотанием сквозь зубы ругательств на разных языках.
Я обернулся, чтобы приветствовать старого друга. Он практически не изменился с нашей последней встречи в лесах, лишь на лице его прибавился жутковатый шрам. Приветствовав друг друга, мы снова разошлись. Я отправился на границу, а Бруно с Владом - готовить встречу с Дьюржу.
Через несколько дней к нам на границу приехала небольшая повозка, груженая формой гвардейцев князя Сибиу. Надо сказать, она довольно сильно изменился со времен моего правления, став больше похожей на ту, что носили солдаты халифата, ну да, что взять с Лучана, он всегда буквально преклонялся перед всем халинским. Нацепив ее, мы двинулись к Тырговиште. По пути мы не скрывали своего присутствия - местные жители и представители власти считали, что лучше держаться подальше от заносчивых гвардейцев и не задавать им лишних вопросов. Очень умно с их стороны, мы бы не пощадили никого, стань он задавать вопросы.