Поутру форма Финна выглядела не такой опрятной, как обычно, а у Энны глаза были красными.
— Как дела, Рейзо? — спросила она, по обыкновению, весело.
— Доброе утро, Энна-девочка, — откликнулся Рейзо, возясь с попоной.
Не так-то просто оседлать Пчелку, пока кобылка тычется носом тебе в карманы в поисках припасенных лакомств.
Энна ушла тушить костры, на которых готовился завтрак. Каждый день она разжигала и гасила их, охотно оказывая эту мелкую услугу, когда ее не видели лагерные работники. Для всех, кроме байернских личных, ее дар мастера огня по-прежнему оставался тайной.
Как только Энна удалилась за пределы слышимости, Рейзо обернулся к Финну.
— Прошлой ночью… — шепнул он. — Такое часто случается?
Финн потер глаза:
— В последние несколько месяцев примерно раз в неделю, а то и чаще. Изи считает, что со временем, когда память поблекнет, Энне станет лучше. По-моему, ей нужна возможность использовать свой дар не для разрушения.
Он оглянулся на Энну, склонившуюся над только что погасшим костром, потом принялся седлать свою лошадь.
— Все, что она сделала, преследует ее, Рейзо. Я стараюсь ночевать поблизости, чтобы ей не приходилось просыпаться в одиночестве. Во дворце я обычно прокрадывался к ней в комнату и спал рядом с ней.
— Да уж, готов поспорить, — бросил Рейзо, ткнув Финна локтем в бок и выразительно подняв брови.
Финн остро взглянул на него:
— Не смей думать, будто я обхожусь с ней как с женой, пока мы не состоим в браке. Я сплю рядом с ней, чтобы утешать ее, вот и все. Я никогда бы не обесчестил ее.
Рейзо ухмыльнулся:
— Тогда тебе стоит жениться на ней.
— Она не согласится.
— Не согласится на что? — спросила Энна, подходя к ним.
— Выйти за меня, — ответил Финн с легкой иронией в голосе.
Энна сделала большие глаза:
— Это что, единственная известная тебе мелодия, дудочник? Сыграй другую, или я отдам свою монетку кому-нибудь другому. Я еще слишком молода, чтобы обзаводиться детьми.
— Какая жалость, — вздохнул Рейзо. — Мне не терпится увидеть, какой ужасающей помесью окажется ваше потомство. Широченные плечи Финна, черные волосы Энны, огромные лапищи Финна, хитрющий взгляд Энны…
Финн улыбнулся, как будто его мысленному взору предстал описываемый младенец и он нашел дитя прелестным.
На следующий день отряд пересек границу Байерна и остановился ждать тирианское сопровождение. Под нежарким солнцем на открытой равнине воины принялись приводить себя в порядок и при этом так резвились и проказничали, что Тейлон потребовал немедленно все это прекратить. Когда купание, стирка и выколачивание пыли превратились из просто скучных занятий в невыносимые, Рейзо сбежал поохотиться в молодой приречный лесок.
Худшей стороной путешествий для него всегда была унылая, черствая, несвежая и скудная пища: месиво из картошки и мяса; жесткие кирпичики, по уверениям Конрада некогда бывшие хлебом; кружки солонины, которые Рейзо привязывал к палке и утверждал, что получился отличный крепкий топор. Бурчание в животе часто гнало его поохотиться для походного котла. Рейзо носил на поясе пращу вместе с сумкой камней. Кое-кто из воинов посмеивался над ним за то, что он так открыто таскает простецкое лесное оружие, но никто не возражал, когда он добывал к ужину свежее мясо.
Река близ лагеря текла по-весеннему полноводно, невысокие деревья на берегу стояли уже в густой листве, но, как ни странно, Рейзо не увидел ни скачущих по округе белок, ни жирных перепелок, неподвижно замирающих от страха. Вместо охоты за мясом он провел добрый час, обстреливая торчащий стоймя валун, который просто напрашивался в мишени. Когда желудок напомнил Рейзо, что он не ел вот уже два часа, юноша принялся подбирать лучшие камни, обходя валун по кругу.
И тогда он увидел тело. Оно настолько обуглилось, что трудно было сказать, какая на нем одежда и вообще мужчина это или женщина. Рейзо потрогал ступню трупа. Холодная и твердая. Мертвец пролежал здесь довольно долго.
Внезапно в стрекоте насекомых ему померещилась настойчивость, предостережение о чем-то, мольба бежать прочь. Казалось нелепым, что после настоящей безудержной резни на поле боя всего лишь один труп способен испугать его до такой степени, но тем не менее Рейзо не мог пошевелиться. Он представил, как боль охватывает его собственную кожу, ощутил на губах жар своего дыхания. Его взгляд приковала к себе бурлящая, пенящаяся река, и он вдруг осознал, насколько громко она шумит — достаточно громко, чтобы скрыть шорох гальки под ногами приближающегося убийцы.
«Беги отсюда, тупица». Рейзо взял себя в руки и двинулся прочь со всей возможной небрежностью, на случай если кто-нибудь за ним следит. Как только река скрылась из виду, он перешел на бег и не останавливался, пока не нашел Тейлона.
— Это байернец, как по-вашему? — спросил Рейзо, когда они оба склонились над телом.
В обществе Тейлона стрекот насекомых лишился угрожающих ноток, а тени деревьев, казалось, отступили на шаг назад.
— Не из нашего отряда. На полуденной перекличке никто из лагеря не отсутствовал, а по твоим словам, этот человек мертв вот уже несколько часов.
Рейзо слегка взволновало то, что капитан полагается на его мнение.
— Поблизости есть какое-нибудь поселение? Может, кто деревенский…
Хмурясь, он окинул взглядом окрестности.
— Что? — спросил Тейлон. — Судя по твоему виду, ты сейчас шевелишь мозгами.
— В кои-то веки, а? — ухмыльнулся Рейзо. — Я заметил, что земля вокруг не почернела. Тело сожгли не здесь, и, надеюсь, оно не прибрело сюда само. Так почему же убийца не спихнул труп в реку? Или хотя бы не бросил в той рощице? Валун и деревья прячут тело от нашего лагеря, но отсюда нам прекрасно видна дорога. Подъезжая с другой стороны, наши тирианские сопровождающие, вне всякого сомнения, сразу увидели бы труп.
— Так что либо убийца был неосторожен, либо он намеренно положил тело так, чтобы тирианцы обнаружили его раньше нас.
— Странно, правда? Если хочешь кого-то прикончить, почему бы не воспользоваться мечом? Что за человек станет жечь кого-то, чтобы убить?
Стоило Рейзо договорить, как он пожалел о своих словах. Он присел на корточки и принялся ворошить гальку на земле, делая вид, как будто что-то ищет и вовсе ничем не обеспокоен.
— Да, что за человек? — Взгляд синих глаз Тейлона пронзил его насквозь.
— Она бы не стала…
— Она уже делала это прежде. — Невозмутимое выражение на лице Тейлона нарушила тревожная морщинка на лбу. — Надеюсь, что нет. Надеюсь, что это сделано не нашей Энной.
Рейзо вспомнились звуки рыданий в ночи. «Нет, послушай, он горел… и шел за мной…» — и ответ Финна: «Человека из твоего сна на самом деле не было…» Могла ли Энна совершить подобное во сне и не знать об этом? И если так, кого она сожгла? Но нет, Финн каждую ночь спит перед палаткой Энны. Ей не удалось бы уйти, не разбудив Финна.
Рейзо, поеживаясь, осмотрел труп. Никаких следов волочения, а значит, его принесли сюда и бросили. Для Энны тело оказалось бы слишком тяжелым, но не для Финна.
— Какие есть идеи? — спросил Тейлон.
— Ничего не приходит в голову, — поспешно откликнулся Рейзо. — Я просто задумался, что нам теперь делать.
Тейлон шумно выдохнул:
— Спустим тело вниз по реке, пока его не увидели тирианцы.
Рейзо и Тейлон скинули рубахи и обернули ими ладони, а потом подняли труп за лодыжки и запястья и сбросили в реку. Было страшно смотреть, как быстрое течение подхватило его и утащило из виду, как безупречно скрыла белопенная вода все следы смерти.
— Надеюсь, ты доберешься до моря, — прошептал Рейзо.
Хотя он никогда не чувствовал себя уютно, обнажая свой щуплый торс, ему не хотелось надевать эту рубашку, пока с нее не отстирается прикосновение смерти. Вместе с Тейлоном Рейзо двинулся обратно в лагерь, скрестив на груди руки. Ветер щекотал его кожу.
— Ничего не предпринимай сам, — велел капитан. — Держи глаза открытыми и сразу докладывай мне обо всем, что обнаружишь. Я сделаю то, что будет необходимо.
Впереди Рейзо увидел Энну. Она сидела на земле, поджав ноги, и о чем-то болтала с Финном. На ней были блуза и юбка, выкрашенные в темно-зеленый цвет, черные косы она сколола на затылке, открыв шею. Рейзо знал, что она терпеть не может, когда волосы касаются шеи. Еще она терпеть не могла, когда у нее пересыхали кончики пальцев, а также музыку без барабанов и картошку без соли. Он знал Энну не хуже, чем собственную сестру, и любил не меньше.
«То, что будет необходимо».
Что же сделает Тейлон? Рейзо шепотом взмолился, чтобы Энна не начала жечь снова.
4
ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ
Этим вечером тирианский отряд разбил лагерь по другую сторону дороги. Пока Тейлон и Мегина официально приветствовали капитана Ледела, командующего сопровождением, и лорда Килкада, посла Тиры, Рейзо старался держаться подальше — вся эта дипломатическая чепуха наводила на него смертную скуку.
— Только посмотри на них, Рейзо, — сказал Конрад, тощий паренек среднего роста, с невинным веснушчатым лицом, ничем не выдающим того, насколько умелый он борец. — Разве они не выглядят хорошо отдохнувшими? И даже помывшимися? Должно быть, еле тащились, пока мы чуть не загнали себя до смерти, чтобы успеть сюда вовремя.
При слове «смерть» Рейзо невольно покосился на знакомый участок берега. Лужицы лунного света заполняли впадинки на речном песке.
Наутро половина байернцев повернула на север, сопровождая посла, лорда Килкада, в Байерн. Отряд Тейлона продолжил двигаться на юг вместе с людьми капитана Ледела, которые должны были проследить за тем, чтобы байернцев по пути через Тиру никто не тревожил. По крайней мере, таков был формальный повод. В глазах многих тирианских воинов Рейзо уловил холодную враждебность и решил, что только чудом отряд доберется до Ингридана без кровопролития.
По ночам Рейзо раскладывал постель поближе к палатке Энны и приучал себя просыпаться от малейшего звука. Однажды он услышал, как она плачет после дурного сна, а Финн снова убаюкивает ее, но, насколько он мог судить, из палатки она не выходила.
Утром в двух неделях пути от границы девушка из байернской лагерной обслуги, явно не старше тринадцати лет, заливала костер, когда мимо проходили двое высоких, плечистых тирианцев. Котел дрогнул у нее в руках, плеснув водой им на башмаки.
— Пытаешься привлечь мое внимание, а? — спросил огненно-рыжий тирианец.
Он огляделся, словно проверяя, нет ли поблизости его командира, а затем схватил девочку за запястье и дернул к себе, чтобы шепнуть ей что-то на ушко.
— Пустите! — вскрикнула та и принялась вырываться, молотя его по груди кулачком.
— Лучше бы радовалась, — заметил со смехом тот воин, что повыше. — Ты так уродлива, что не заслуживаешь внимания.
Финн первым рванулся вперед. Он оттолкнул тирианца, позволив девочке высвободиться из его хватки, и встал между ними. Его ладонь лежала на рукояти меча, но он пока еще не обнажил оружие.
Через мгновение рядом с ним оказалась Энна.
— Извинись перед ней, — потребовала она от тирианца, — или я позабочусь о том, чтобы ты не позорил свою матушку дурными манерами.
Тирианец рассмеялся.
— Я сказала, извинись, ты, грязный, вонючий неудачник!
— Как она тебя обозвала, эта байернка? — переспросил тирианец повыше.
— Ты прекрасно все расслышал, — медленно проговорила Энна, обжигая его яростным взглядом.
— Ни одна байернская баба не смеет оскорблять меня, — проскрежетал рыжий тирианец, словно ржавым ножом по оселку, и вытащил из-за голенища кинжал.
До сих пор Рейзо не трогался с места, оставляя стычку более умелым спорщикам, но теперь у тирианца был кинжал, и Энна могла выжечь его из руки хозяина и раскрыть себя как мастера огня, а то и учинить что похуже.
Рейзо бросился вперед.
— Вдохните-ка поглубже, вы все, — потребовал он, втиснувшись между Энной и тирианцем. — Давайте просто…
В боку кольнуло, как будто кто-то ущипнул его. Рейзо опустил глаза и увидел рукоятку кинжала, торчащую из его тела.
Звуки, образы и ощущения начали смешиваться, выворачиваться наизнанку: Энна, твердящая «Рейзо, Рейзо»; убегающий прочь тирианец повыше; скорый на расправу громила, уставившийся на собственную ладонь; боль в боку, пронизывающая Рейзо насквозь; илистый, словно речное дно, воздух у него в легких. Он увидел кровь, собственную кровь, и перед тем, как потерять сознание, успел подумать: «Хорошо, что здесь нет моих братьев, — вот бы они посмеялись».
Еще несколько дней все казалось смутным, хотя, возможно, это было как-то связано с травянистой кашицей, которую лагерный повар и врач упорно запихивали ему в рот. Горечь накрепко застряла в глотке, и все, что Рейзо ел, на вкус напоминало пепел.
— Шрам останется? — спросил он повара, когда достаточно оправился и смог сесть в повозке.
— Наверняка, — ответил тот.
— Еще даже не в Ингридане, а уже при шраме, — пожаловался Рейзо Энне и Финну, подъехавшим к повозке. — Не лучшее предзнаменование, на мой взгляд. И вы двое на очереди.
— Мы не такие счастливчики, — заметил Финн.
— По крайней мере, тебе не придется больше тревожиться о парне с кинжалом, — сообщила Энна. — Капитан Ледел разжаловал его, лишил оружия и одежды и оставил умирать от голода в нескольких днях пути от ближайшей деревни. По-моему, чересчур сурово лишь за то, что он тебя пощекотал.
— Ха.
К тому времени, когда Рейзо опять смог ехать верхом на своей Пчелке, Восходная река рассыпалась в устье на множество рукавов, и на длинных просветах между их берегами босоногие крестьяне возделывали поля на столь черной земле, что она прямо-таки сочилась зеленью. По мере того как они продвигались вперед, Ингридан вырастал над горизонтом все выше и выше. Все здания были белыми, а крыши — красными, и это единообразие напоминало Рейзо либо армию в военной форме, либо какое-то взбитое, покрытое глазурью лакомство. Сравнение с лакомством нравилось ему больше.
— А где океан? — полюбопытствовал он вслух.
— Отсюда его не увидишь, — отозвался тирианский воин со светлыми, почти белыми волосами, едущий рядом с ним.
Он скинул синюю форменную куртку и закатал рукава рубахи. Рейзо подумал, что капитан Ледел, большой поборник порядка, наверняка заметит это нарушение и отчитает подчиненного, но воина это, похоже, не беспокоило.
— Я Виктар, — представился он, протянув руку. — Третий сын советника Рогиса.
Рейзо чуть помешкал, но все же пожал протянутую ладонь:
— Я Рейзо. — Этого явно было недостаточно. — Шестой сын.
Виктар, похоже, ожидал продолжения.
— Моей мамы из Леса.
— При стольких братьях неудивительно, что ты выбрал карьеру военного, — с любезной улыбкой сказал Виктар. — Мне тоже, скорее всего, не достанется большое наследство, вот и приходится самому устраивать свою жизнь.
— Наследство? — рассмеялся Рейзо. — Слишком громко сказано. В Лесу каждый ровно так же беден, как и все остальные.
— Ты очень рискуешь, откровенничая о подобных делах. В городе семи рек только мертвые способны держать язык за зубами. Если мне взбредет в голову, я ведь смогу повторить твои слова в любой таверне или казарме.
— Да пожалуйста, — пожал плечами Рейзо, — хотя не представляю, кому до этого есть дело.
Дальше Виктар поехал рядом с ним. Он явно был расположен поболтать, и Рейзо узнал, что для того, чтобы претендовать на место в совете, человек должен иметь благородное происхождение и земли стоимостью по меньшей мере четыреста тысяч золотых монет. Когда Рейзо поинтересовался, где в Ингридане разместят байернских личных, Виктар упомянул о Тысячелетии.
— Это дворец принца. Полностью он именуется Дворец Могущества, Который Простоит Тысячелетие, — так его назвал построивший его принц.
— И как он? — спросил Рейзо. — Простоял тысячу лет?
— Увидим лет через семьсот.
— Виктар! — позвал тирианский воин с искаженным от гнева лицом.
Рейзо узнал типа, сбежавшего, когда его пырнули в бок, и прижал руку к животу.