Интерполирую прошлое - Экстраполирую будущее (дилогия) - Мамлеева Наталья 14 стр.


Не знаю, сколько я пробыла тут, но когда начала просыпаться, появилось ощущение, будто кто-то дернул за ниточку моего создания, после чего вынырнула в реальность.

- Аврора? - прошептал Аз Хош, и я сфокусировала на нем свой взгляд.

Преподаватель сидел напротив меня в совершенно пустом зале. Я огляделась по сторонам, но вставать не спешила.

- У многих получилось?

- Уже у всех.

- И что мне делать? – с обреченностью спросила я.

Сейчас было не стыдно признаться в своих провалах. Он был в этот момент не привлекательным мужчиной (хотя таковым он, безусловно, являлся, да), он был моим преподавателем, хорошим и понимающим. Пусть и строгим.

- Зайди сюда после пар, и я попробую погрузить тебя в свою ирреальность, - предложил Аз Хош, а потом неожиданно задумчиво добавил: - Ты по-другому погружаешься в транс. Я не могу понять, как тебе удаётся изолироваться в своем мире, но обратно тебя забирать сложно и долго. Тебя будить я начал первую, но очнулась ты последней.

- Разве? - удивленно спросила я. - мне показалось, что прошло не больше минуты.

- Не хочешь же ты сказать, что время там и здесь течёт по-разному?

- Разве не у всех так?

Ур Сент мне не ответил, лишь поднялся на ноги и окинул меня задумчивым взглядом.

- Иди. Поговорим позже.

Уходила от него я в совершенном смятении.

- Ты чего такая убитая? – за обедом спросила Ники. Сама она была раздражена.

- С предметом ур Сента у меня не ладится.

- Зато с преподавателем всё отлично, - хмыкнула подруга, которая уже успела из череды случайностей сделать вывод о неизбежности любви.

- Тебе пора озаботиться собственной личной жизнью, а то ты на пустом месте выдумываешь роман.

- Разве на пустом? Впрочем, не будем загадывать наперед. Но я очень удивлюсь, если он снимет эштану перед другой.

- Выдумщица, - ответила я, хотя сердце дрогнуло от таких мыслей.

Нет, дело не в моей влюбленности, а в тщеславии, которое будет удовлетворено, если мне признается в чувствах такой мужчина, как Аз Хош. Если отбросить в сторону его родословную и деньги, то сам он был очень занимательной личностью.

Статный, с прищуром незабываемых фиолетовых глаз, с таинственностью и внутренним стержнем, а также острым умом и мстительностью, которая, не смотря на многочисленные доводы разума, меня привлекала. Всё в нем, вопреки здравому смыслу, мне нравилось.

- Расскажи мне, что уже с утра тебе испортило настроение? – спросила я, уводя разговор с собственной персоны.

- Догадайся! – раздраженно ответила лиа. – Чейс! Он достал меня! Мне сегодня подарили красивый букет, и парень был симпатичный, так он нагло отобрал у меня букет из рук и вручил удивленному сокурснику, ответив ему вместо меня!

- И что же он ответил? – с улыбкой спросила я.

- Что я достойна большего, чем легкого флирта, а «с тобой ей на это рассчитывать не пришлось бы», - сложив руки на груди, выдала мне подруга. – Может, я именно легкий флирт и хочу?! И чего ты улыбаешься?! Я знаю, о чем ты думаешь! Поэтому сразу говорю: «Нет!». Я не влюблена в Чейса, как и он в меня. Просто ему нравится портить мне жизнь.

- А кто его последней пассии волосы в синий выкрасил? – хихикнув, спросила я.

- Говорила же, что это случайно получилось!

- Как можно случайно скинуть с лестницы пакетик с жидкой краской именно на конкретную девушку?

Ники отвернулась и посчитала, что комментировать это ниже её достоинства. Я не стала её доставать, поэтому отправилась на последнюю пару, после которой мне необходимо было зайти к Аз Хошу.

Когда я зашла в пустой ангар, то оторопела. Аз Хош первый раз был без пиджака, лишь в одной черной безрукавке и черных спортивных штанах, и когда он подтягивался на турнике, то все мышцы на спине и руках отчетливо проступали, вызывая моё восхищение. Я с жадностью любовалась красивым мужским телом и думала, что могу простоять так и час, и два.

Но время беспощадно, поэтому уже в следующую минуту преподаватель спрыгнул, взял в руки полотенце и обернулся ко мне. Выражение его глаз оставалось для меня загадкой на таком расстоянии, но его поза говорила о расслабленности.

- Проходи, не стой на пороге, - махнул рукой в центр зала ур Сент, вытирая лоб от пота.

Сегодня на нем была светлая эштана из другого материала, сетчатая и тонкая, но лица всё равно не было видно.

Я села на маты, откинув сумку в сторону и ожидая преподавателя. Ур Сент скрылся в раздевалке и вышел спустя минут десять уже в другой одежде: светлых свободных штанах и белой безрукавке. Он сел напротив меня и протянул руку.

- Что вы собираетесь делать?

- Обращайся ко мне на «ты», - поправил меня он, а потом добавил, усмехнувшись: - Кажется, тебе так всё равно привычней.

Он явно намекал на вспышки моей ярости, когда я обвиняла его во всех смертных грехах.

- Вы мой преподаватель, - настойчиво ответила я. Казалось, если я начну разрушать стены между нами, то случайно поврежу защиту вокруг моего сердца.

- Сейчас ты побываешь внутри моей головы, поэтому можно откинуть условности. Тем более я старше тебя всего лишь на двадцать пять лет.

- Хорошо, - сдалась я, признавая верность его слов и протягивая к нему руки.

Наши ладони соприкоснулись, после чего Аз Хош закрыл глаза, и я последовала его примеру. В этот раз погружение в транс произошло мгновенно – никаких посторонних мыслей, я будто прошла желеобразную стену и оказалась в совершенно другом мире – его мире.

Первым делом я услышала чириканье птиц, после чего увидела зеленую поляну, в центре которой стоял небольшой деревянный домик. Я видела такие только на картинках. Из крыши торчала труба, будто там стояла печка, а дверь была не автоматическая и не отъезжала в сторону.

В голове бились вопросы, но я не стала ничего спрашивать, двинувшись вслед за ур Сентом к его фантазии. Мы вошли внутрь, и я испытала шок. Настолько разнились впечатления и ожидания. Здесь всё оказалось современным, металлическим, хотя у одной из стен и стоял камин.

- Почему? – всё-таки вырвался у меня вопрос.

- Это суть урджиев, - пожал плечами он, поняв, к чему относился мой вопрос. – Мы не обращаем внимания на внешний фасад, делая выводы только по внутреннему содержанию.

- Да такие мужчины, как вы, просто мечта простушек с маленьких планет, - не удержалась от комментария я, и Аз Хош наградил меня оценивающим взглядом, включая компьютеры. – Поэтому вы носите эштану? Чтобы полюбить друг друга не за внешность?

- Возможно, - расплывчато ответил он.

- Аз Хош, я хотела попросить прощения за тот инцидент на вечеринке. Не знаю, что на меня нашло, - смущенно пробормотала я. Мне казалось, сейчас лучший момент.

- Да брось, я уже отомстил, - легко ответил он, а потом повернулся ко мне.

Я не видела улыбки, но его глаза смеялись. В них плескался океан веселья, отчего я не могла не улыбнуться. ур Сентом высмеивал мою обиду, но по-доброму.

– Людям свойственно любопытство и под воздействием алкоголя оно проявляется особо остро. Как ни странно, меня считают красивым, даже не видя моей внешности. Может, я урод?

- Я тоже об этом задумывалась, - честно призналась я.

- Так, значит? – сощурился он, выстраивая какой-то график на голограмме.

- В смысле, я опровергала предположения однокурсниц! Ты же не думаешь, что все эти статьи в группе – правда?

- Я был таким же студентом, Аврора, - усмехнулся он, - и про меня писали вещи похуже, хотя в них и была лишь частичка правды. И тогда в Предсказателях были студенты намного нещаднее нынешних. Поэтому успокойся и не рефлексируй. Так, а теперь встань сюда.

Ур Сент отступил, чтобы пропустить меня вперед. Я послушалась его, поэтому сейчас чувствовала тепло стоящего за спиной мужчины. Это оказалось волнующе, поэтому, чтобы скрыть своё смущение, я спросила:

- У всех внутренний мир должен выглядеть так? Такой дом и компьютер?

- Нет, конечно. Большинство создают графики прямо в воздухе, но при первом моем погружении в транс передо мной возник этот дом. Дальше всё дорисовала моя фантазия.

- Так себе у тебя фантазия, - не смогла сдержать комментария, и мужчина позади меня рассмеялся, а потом взял за руку и прочертил моим указательным пальцем по воздуху.

По его траектории тут же образовалась линия.

- Представь, что ты управляешь этим местом. Запомни своим ощущения.

- Но ведь это не так…

- Так. Сейчас я дал тебе фактически полную свободу.

- То есть, если я тебя представлю без эштаны, я смогу тебя увидеть?

- Только то, что нарисует твоё воображение. Но я хочу посмотреть, каким ты меня представляешь, - со смешинками в глазах ответил урджий.

Нет, удовлетворять его любопытство я не собираюсь, поэтому закрыла глаза и представила, что это место сейчас принадлежит мне, что я смогу изменять здесь всё по своему желанию.

- Легче всего представить свою судьбу, - проговорил ур Сент, - поставь точку в дату своего рождения, а потом еще одну там, где ты можешь помнить события. Этот отрезок сделай штриховой линией.

В моем воображении все именно так и произошло и, когда я открыла глаза, смогла увидеть спроецированный график.

- Неплохо. Теперь вспомни еще что-нибудь, что изменило тебя или твою судьбу.

Это было сложно. Я всегда плыла по течению, не совершала каких-то важных поступков, не решала что-то самостоятельно. Идти против отца-ученого практически невозможно. Мы жили под его неустанным «должна» и «так надо», никаких отступлений от норм не было.

И так я пыталась сосредоточиться хоть на чем-то из прошлого, как внезапно в памяти всплыл разговор родителей, когда я в корне поменяла о них мнение. Папа изменил, и мама порывалась устроить скандал. Я помню, какие слезы обиды и непонимания стояли у неё в глазах, когда я подглядывала за ними через незакрытую створку двери.

Отец утверждал, что это ему было необходимо, чтобы снять напряжение. В тот вечер он сделал важное открытие. Он утверждал, что он великий ученый и мама должна мириться с некоторыми аспектами его жизни, обвинял её в эгоизме.

Я стояла и с ужасом взирала на него, но потом с еще большей болью увидела, как мама приняла ложную правоту его слов. Она прогнулась под него, растворилась и перестала существовать, как личность. Я никогда не испытывала большего разочарования, чем в тот момент. Отдалившись от них, я сама стала другой.

На графике тут же отразилась эта точка, которая стала переломной для построения моего характера, для дальнейшего движения. А что бы изменилось, поступи я по-другому?

Я вспомнила дату моего поступления – она также была отмечена точкой. Тот переломный момент никак бы не отразился на сегодняшнем дне, значит, он не был экстремумом, пусть и являлся важным событием. Но как только я попыталась осмыслить своё отношение к родителям за период между двумя этими точками, я увидела еще одну штриховую прямую – потенциальное прошлое.

- В реальности это всё приходится рассчитывать?

- Считать приходится всегда, просто не всегда возможно это сделать в реальности. Сейчас ты интерполируешь собственную жизнь, поэтому не прибегаешь к вычислениям, - пояснил ур Сент. – Наш дар позволяет строить графики без особого труда, и чем сильнее дар, тем меньше расчетов приходится делать.

- То есть, чем сильнее полятор, тем меньше у него мозгов? – усмехнулась я.

- Я очень сильный полятор, - серьезно ответил лиобе. – Для построения графиков всегда нужен аналитический подход, размышления и теории, поэтому ты не права. Просто у меня получается экстраполировать быстрее и точнее.

- И мне это нужно проделывать в своем сознании?

- Да, только на других людях. На себе легче интерполировать во много раз, так как подсознательно ты знаешь, как бы устроилась твоя судьба. При расчете же жизни других людей нужно учитывать еще и психологию, и социологию. Психология будет весь второй и третий курс, а социология следующие два семестра.

- А ты сможешь погрузиться со мной в моё сознание?

- К сожалению, нет. Ты должна достаточно управлять своим миром, чтобы впустить меня.

- Получается, что ты сейчас контролируешь и то, что происходит в ангаре?

- Очень слабо, так как ты находишься здесь, - ответил он, а потом обошел меня и встал с другой стороны проекции, отчего я видела его через изображение.

- А у меня получится проэкстраполировать?

- Нет, - улыбнулся он. – Вряд ли. Нам не доступна собственная судьба. Всё, что ты сейчас станешь проецировать, будет твоим желанием, а не реальными событиями. Когда мы занимаемся экстраполяцией чужих судеб, мы практически бесстрастны. А чтобы построить график своей кривой, нужно быть абсолютно отстраненым.

- Тогда я могу сделать поляцию твой жизни?

Он медленно кивнул, после чего снял перчатку и протянул свою руку. Его запястье прошло через голограмму, которая подернулась рябью. Сильные поляторы могут строить кривые, заглядывая в глаза, но им для этого необходимо изучить биографию.

Вообще для любой поляции необходимо собрать как можно больше данных, в этом и заключается наша профессия. Но примерный набросок судьбы можно сделать по линиям на ладони. Это будто гадание, только с большей долей вероятности.

Я протянула руку и дотронулась до ладони мужчины, потом опомнилась и с испугом посмотрела на спокойного урджия.

- Это иллюзия, я ничего не чувствую, - пояснил он мне, и я облегченно выдохнула, приступив к изучению линий.

Сначала ничего не происходило, я вглядывалась, но мой дар никак не реагировал. А вот потом перед моим взором стали проноситься синие линии, будто отделявшиеся с углублений на ладони и выстраивающиеся на голограмме.

- Твоя дата рождения?

После ответа ур Сента я построила отчетную точку, а потом какими-то даже мне непонятными движениями начала проецировать это всё на плоскости, выстраивая его график. На нем был только один резкий минимум (остальные небольшие ямки после подъемов) среди максимумов, и кривая шла вверх.

- У меня есть интерполяция твоей жизни, но я не могу понять без твоей биографии, что означают экстремумы. Скорее всего, этот минимум – твоя ссылка в эту академию? – спросила я, - хотя сразу же после него идет резкий подъем вверх и еще один максимум.

- Не угадала, - покачал головой он. – Эта точка – последний год моего обучения на факультете Истинных знаний, а следующий за ним максимум – поступление на службу в правительство.

- Тогда… как ты оказался здесь? Точнее, это же вовсе не падение карьеры, - пробормотала я, а потом резко вскинула голову на ур Сента. – Это было твоё желание! Ты здесь не просто так.

- Не трогай мою жизнь дальше этой точки максимума, - спокойно ответил Аз Хош, - а вот до этого момента попробуй узнать больше, проинформируйся. Это твоё домашнее задание. Справишься с ним до конца семестра – получишь высшую оценку по моему предмету.

Я округлила удивленно глаза, но ответить ничего не успела. Реальность поплыла, и на последних минутах я постаралась запомнить график жизни «любимого» преподавателя. Или без кавычек?

Открыв глаза, я увидела ур Сента. Он уже поднялся на ноги, поэтому подал мне руку. Помощь я приняла, после чего попрощалась и покинула зал в задумчивости.

В комнате меня ждала Николетта, которая находилась в предвкушении развлечения и даже руки потирала от нетерпения. Понять причину её настроения было несложно: скоро ужин, который будет нам готовить Фэртон.

- Может, уже пойдем? Он же всё равно будет нас учить готовить.

- А мне можно с вами? – смотря на нас щенячьими глазами, спросил Абсент.

- Нет, - единодушно ответили мы, - кто на нашем этаже еду тащит у соседок?

- Было-то всего пару раз! И то когда консервы невкусные попадались, - поморщился он.

Я чувствовала свою вину за то, что не умею готовить. Но последний месяц был совершенно сумасшедшим, мы ничего не успевали, привыкая к университетской нагрузке. Новые знакомства и студенческие сплетни – всё это занимало звериную долю нашего времени.

Назад Дальше