— Что, если я потеряю себя и не смогу… Не вернусь?
Наконец она это сказала. Возможность была теперь реальной.
Он не мог притворяться, только не с ней, что он не боялся того же. Это была стена дыма, которая скрывала их от ясного взгляда друг на друга. Теперь оба они, а не только она, боялись шагнуть, чтобы увидеть другое в этой уродливой правде.
Магьер не видела страха в лице Лисила. Его руки даже не дрожали на ее щеках.
— Этого не случится, — свирепо прошептал он, — Никогда. Я всегда буду возвращать тебя.
Она смотрела в его янтарные глаза, единственное место, где Магьер могла потерять свои сомнения и поделиться своей уверенностью. Внезапно его рот прижался к ее губам, когда его пальцы вплелись в ее темные волосы.
Магьер застыла, все еще боясь потерять своего охранника, потому что он был так близко. Но его губы мягко работали против нее, пока она не почувствовала, как кончик его языка коснулся ее зубов.
Ничто в ней, даже те зубы, которые изменялись, удлинялись, когда она теряла себя, восстали против неё. Он любил ее… Хотел ее… полностью.
Захватив переднюю часть рубашки, она откинулась назад и потянула его на себя.
— Магьер, — прошептал Лисил, все еще держа руки в её волосах.
Это было последнее слово, которое прозвучало.
* * *
Поздно ночью Магьер лежала на боку, наблюдая за Лисилом и надеялась, что он крепко спит. Она боялась даже двигаться и разбудить его после стольких беспокойных ночей на корабле. Но сон не пришел к ней.
Ее голова была слишком наполнена заботами, тянущимися сквозь хрупкие надежды. И это открыло шлюзы памяти. Она не могла перестать думать об этом, вспоминая, так много вещей, погребенных внутри неё. Как они разделили долгожданную встречу и прием пищи с благородным Молотом-Оленем в деревне Шентэнгиз.
Лисил полагал, что ее проблемы начались позже, на обратном пути из Пустошей.
Магьер знала, что это не так. Все началось в крошечной задней комнате общего дома или «приветственном доме», как его называл гном. Она проснулась тогда, как и сейчас, наблюдала за сном Лисила….
* * *
Магьер лежала между Лисилом и сундуком, содержащим шар. Хотя ее взгляд был на Лисиле и смотрел на него при свете фонаря, ее рука все еще лежала на сундуке, как будто она боялась убрать ее, но не знала почему.
Грудная клетка Лисила поднялась и упала почти синхронно с храпом Мальца, где собака свернулась на коврике ближе к двери. Она не могла рассказать о том, что она чувствовала, касаясь сундука.
Пока она оставалась близко к шару, Магьер продолжала переживать моменты прошедшие в замке с шестью башнями в Пока-Пикс. Она использовала свой торк, подаренный Хейнасами, Пылающими, чтобы зацепить и вытащить шип шара, освободив его силу.
Магьер не знала, почему мысль об этом мгновении принесла ей больше удовлетворения, чем еда или сон, а иногда даже касание Лисила. Она старалась не думать о том, для чего это устройство было сделано, с какой целью оно служило в конце войны Забытой истории. Но каждую ночь она стремилась к тишине и покою, чтобы снова пережить эти моменты. И все же каждый раз, когда она это делала, желание узнать, что находится внутри этого шара, что держало такую власть, все больше и больше ели ее.
Магьер спокойно посмотрела с Лисила на Мальца.
Оба крепко спали. Медленно и тихо, она сняла с себя шерстяное одеяло и повернулась на бок, чтобы сесть. Когда соломенный тюфяк потрескивал под ее весом, она застыла и посмотрела через плечо.
Малец издал легкое ворчание, но тут же вернулся к своим коротким, собачьим храпам. Лисил даже не перевел дыхание.
Придвинувшись ближе к сундуку, Магьер осторожно потянула его защелку и подняла крышку. Забравшись внутрь, она отложила сложенное полотно, обернутое вокруг содержимого сундука.
Он лежал там… Шар.
Чуть больше, чем большой шлем, его центральный шар был сделан из темного материала. Не черный, но темный, как уголь, а не металл или какой-либо камень, который она когда-либо видела, его поверхность была слегка шероховата на ощупь, как гладко высеченный базальт. Наверху виднелась большая коническая головка шипа, которая пробивалась сквозь центр шара, а голова шипа была больше ширины ее кулака. Его грубовато заостренный кончик выступал через нижнюю часть шара, оба шипа и шар выглядели так, как если бы они были высечены из одного куска. Не было признака разделения, чтобы указывало на то, что шип может быть удален.
Магьер знала, что это возможно, потому что она это сделала.
Ручки на открытых концах ее торка идеально вписываются в две канавки в выступающей головке шипа. Она внезапно обнаружила, что тянется к своей сумке, где хранится торк, вытащила его даже не глядя.
Этот обруч, разбитый по конструкции был сделан из металла. Толстый и тяжелый на вид, его окружность была больше, чем у шлема, она была покрыта странными отметинами, которые даже Винн не могла расшифровать. Примерно четверть его окружности отсутствовала, эти выступающие ручки на концах указывали внутрь поперек разрыва, прямо друг на друга.
Порыв захватил Магьер, когда она посмотрела вниз в сундук.
Она не могла полностью открыть шар — нет, конечно, нет, или нет, как она случайно оказалась в замке с шестью башнями. Просто немного взглянуть на то, что может в нем лежать, если бы она могла. Не помешает вытащить шип достаточно далеко, чтобы увидеть его отдельно от сферы. Это все, что она могла сделать.
С одним последним взглядом, на Лисила и Мальца чтобы проверить, она опустила открытые концы торка вокруг головки шипа. Опасаясь какого-либо скрежета, Магьер сделала то, что казалось навсегда наденет ручки торка вдоль борозд… Пока они полностью не войдут в широкую голову шипа.
Торк идеально подходил, как ручка, сделанная для этого. Почти сонное удовлетворение скользнуло над ней мягким жужжанием в голове, но она не отступила. Ее глаза расширились, когда она задалась вопросом…
Были ли слова в этом звуке?
Болезненное желание затопило Магьер. Это был голод, непохожий на то, что она чувствовала в ярости всякий раз, когда ее вторая половина переполняла ее. Это было гораздо печальнее, чем это.
В ее голове не было слов. Только желание, необходимость делать… идти…
Север… И дальше на север… И дальше…
Магьер уверенно дернула за шип.
Гул поднялся вокруг нее, казалось, заполнив тусклую маленькую комнату, пока это было все, что она могла услышать. Она почувствовала на лице влажность — откуда ни возьмись. Внезапный туман сформировался вокруг шара перед ее глазами, как висящий туман перед рассветом после холодной ночи. Капельки сгущались на тыльной стороне ее руки и державшей торк. Магьер увидела, что влага начинает появляться и прилипать к темной поверхности шара.
Жестокий голод нарастал внутри нее… И все же она не останавливалась.
От ее напора появилась трещина между шаром и шипом.
На мгновение свете нахлынул на Магьер, ослепив ее. Радужные переливы, пробегавшие по поверхности шара, вдруг смешались, слились воедино и шар полыхнул, обжигая ее глаза ослепительным голубовато-зелёным светом.
Все следы голода исчезли внутри Магьер. Ее плоть чувствовала себя полностью насыщенной, без необходимости есть, и пить, как будто ей больше никогда не придется столкнуться с миром как с тем монстром, который был в ней.
Но печаль продолжала расти с гулом.
Капля упала с ее лица на шар, не зная, как она попала туда. Она дугообразно перемещалась по поверхности шара к трещине между ним шипом и её втянуло.
— Магьер!
За этим криком последовал грозный рык на краю ее сознания. Она сжалась внутри и вместо этого исчезнувшего голода в ее плоти, более печальный голод в ее духе хотел уйти…
Среди блеска шара, призрачные очертания двух рук упали на нее сверху.
Торк вырвался из ее хватки, когда его ручки выскользнули из углублений шипа. Она услышала, как шип скользнул в шар обратно, чтобы стукнуться о дно сундука.
Весь его свет погас.
— Нет! — воскликнула Магьер во внезапном полумраке.
Она бросилась, ища торк. Сильные руки оттолкнули ее от сундука. Когда она рухнула, рычание перешло в скрежет и щелканье челюстей. Голод помчался назад и все, о чем она могла думать было о ее потерянном торке. Гнев вырос из этой неизвестной печали и он подпитывал голод, поднимающийся, жгущий ее горло.
Магьер вырвалась на свободу, а затем крышка сундука захлопнулась.
Малец стоял на сундуке, его челюсти щелкали, а уши прижались к голове, когда он зарычал на нее.
Магьер застыла, чувствуя, как руки Лисила обхватили ее сзади. Кто-то начал стучать в дверь.
— Что там происходит? — раздался голос из внешнего коридора.
— Ничего, — ответил Лисил на ломаном нуманском, — Сожалею.
Шаги удалились вниз по внешнему проходу на фоне неразборчивого ворчания, но Магьер не отводила глаз от Мальца.
Щеки дрожали над оскаленными зубами, пес смотрел на нее с открытым гневом и ее голод стал утихать. Наконец Магьер перестала сопротивляться и замолчала.
— Лисил? — спросила она в замешательстве, поскольку это должно быть был он за ней.
Малец молчал, но остался неподвижен и Магьер сжалась внутри при мысли о том, что она почти закончила. Лисил отпустил ее, поспешив к двери и выглянув наружу. Он тихо закрыл дверь, а затем поднял фонарь, чтобы открыть его затвор, когда он вернулся.
Глаза кристально-голубых глаз казалось становились все ярче, чем ближе Лисил подносил фонарь.
Магьер вспомнила ночь в глубокой пещере ниже замка с шестью башнями, когда она нечаянно открыла шар полностью. Стены пещеры, мокрые от влаги от мерзлых земель и глубоких огненных глубин внизу, начали сочиться. Вокруг пещеры посыпались капли и они ударяли со всех сторон по пути, когда их всасывал и поглощал полный светом шар.
Это воспоминание было не одно, среди тех, которые она называла своими.
Магьер съежилась под вразумлением Мальца, вызванного из ее собственных воспоминаний.
— Как ты думаешь, что ты делаешь? — Прошептал Лисил, — И почему ты плачешь?
На второй вопрос, Магьер быстро положила руку на своё лицо. Она была настолько влажной от тумана, образовавшегося вокруг шара, что не была уверена, почему Лисил спросил об этом. Она посмотрела на сундук под лапами Мальца. Ужас заменил необъяснимую печаль и ярость, которые пришли, когда она потеряла из виду шар.
— Я не знаю, — прошептала она.
* * *
В маленькой комнате в порту Берхтбурх Магьер отбросила воспоминания об этом первом страшном моменте — первом из многих, которые последовали за ним. Когда Лисил пробормотал что-то рядом с ней и повернулся набок, она замерла, не желая, чтобы он проснулся, не сейчас. Теперь, когда она позволила себе вспомнить, позволила себе увидеть прошлое таким, каким оно было, она не хотела останавливаться. Тихо встав с постели, Магьер схватила рубашку и натянула ее, когда подошла к окну.
Слабый прилив волн и проблеск лунного света в океане за портом заставили ее вернуться …
* * *
Прощаясь с Молотом-Оленем и его товарищами, Кэрроу и Сказкой-Полюса (Tale-Pole), Магьер покинула Шентэнгиз с Мальцом и Лисилом. Они следовали указаниям гнома, а через два дня нашли дорогу к побережью. Еще пять дней и они достигли города где им посчастливилось поймать торговое судно нуманцев, направляющееся на север вдоль побережья.
К облегчению Магьер, Лисил, видимо, решил, что случай в задней комнате в деревне был случайным любопытством. Он больше не упоминал об этом, хотя вскоре у него началась морская болезнь, и он почти ничего не говорил.
Малец не был так забывчив… Или снисходителен.
Несколько раз в их маленькой каюте на судне она тянулась за шаром в сундуке, чтобы убедиться, что он все еще там. Когда она садилась всегда находила Мальца наблюдающим за ней… Пока она не отдергивала руку и сворачивалась, игнорируя его. Хуже были времена во время этого путешествия на север, когда она оказалась наедине с ним.
Непрошенные воспоминания поднялись у нее в голове о той ночи под замком с шестью башнями. Тогда она полностью раскрыла шар, воспоминание об этом не принесло ей никакого удовлетворения.
Малец не собирался позволить ей забыть.
Среди хаоса воды, стекающей по стенам пещеры и льющейся внутрь, чтобы проглотить свет шара, каждый из них испытал что-то своё. Когда они позже поделились этим ни один из них не совпал.
Малец рассказал через Винн, что чувствовал присутствие Фэй. Он не мог определить, как или почему один из его родственников, от которого он отрекся, проявил себя при открытии шара.
Лисил сказал, что видел голову огромного чешуйчатого змея или рептилии, открывающего челюсти, опускающиеся на Магьер, чтобы проглотить ее целиком. Из того, что он описал в этой фигуре, состоящей из черной тени, Винн дала ей имя: Вурм или какую-то разновидность дракона из фольклора своего народа.
И Магьер… Она чувствовала явное, почти подавляющее присутствие нежити.
Что это значит — Фэй, дракон и нежить? Она не хотела думать об этом и избегала остаться наедине с Мальцом.
Их небольшой торговый корабль плыл дальше на север уже больше месяца и когда он прорезал ледяную воду под холодными ветрами, Магьер наблюдала за медленно меняющимся пейзажем. Всё меньше и меньше деревьев усеивало береговую линию, уступая место бесплодной каменистой земле. Снег скоро покрыл приземистый берег, хотя это был только конец лета. Дни становились длиннее, а ночи сокращались слишком быстро.
Вскоре вся земля в поле зрения оказалась замороженной.
В яркий день, такой холодный, что мороз щипал, Магьер стояла одна на палубе у кормы, когда увидела, то что должно было быть прибрежным поселением вдоль замерзшего берега.
— Последний берег, прежде чем мы снова повернем на юг.
Она оглянулась, и увидела капитана смотрящего на неё. Он был крупным мужчиной и хотя он был нуманцем, он носил одежду из медвежьей шкуры, распахивающуюся и развивающуюся на ветру, как будто он не чувствовал холода.
— Мы не пойдем дальше этого поселения на север, — добавил он.
— Не дальше? — повторила она, потому что она надеялась немного отложить поход по суше, — Почему?
— Сезон скоро изменится. Здесь вода может замерзнуть в лигах от берега. Только баркасы Нортландер путешествуют, где лед смещается и течет как вода… И может раздавить корпус более крупного судна. Даже некоторые из их судов застревают. Дальше некуда — мы возвращаемся после торговли в Белой хижине.
Он указал вперед.
Несмотря на разочарование, Магьер поняла и смотрела за быстро приближающимся поселением. Оно казалось маленьким и примитивным. Она попросила капитана отвезти их как можно дальше, чтобы он знал, что их путешествие еще не закончено.
— Это всего лишь торговая станция, — продолжил он, — Но вы можете найти гида с командой саней и собак на прокат. Поговорите с местными нортландера, большинство из них сносно говорят на нуманском. Они знают, как общаться с обитателями Пустоши.
— Обитателями Пустоши?
— Онглэк’кулк, туземцы, живущие на краю белых пустошей.
Магьер моргнула, осмысливая его слова. Курс дня быстро менялся.
Она поспешила вниз, чтобы предупредить Лисила и Мальца, и к тому времени, когда они собрались и поднялись на палубу, несколько баркасов отошли от берега. Когда экипаж подготовился к разгрузке груза, капитан посадил Магьер, Лисила и Мальца на первый баркас, направлявшийся назад.
Возможно, это был не корабль, но назвать его лодкой нельзя. С двумя квадратными парусами, загнутыми к одиночным поперечным столбам на толстых мачтах, баркас был узким по сравнению с кораблем нуманцев, но легко превышал половину длины судна, которое они оставили.
Когда баркас выскочил на берег и они вылезли из-за его высокого и извивающегося бушприта, Лисил вздохнул с облегчением. Магьер взяла их сумки, переданные большими гребцами нортладерцами. Лисил, наконец, обратил внимание и помог выгрузить сундук. Магьер была в растерянности, когда они плюхнули сундук к ее ногам, а жители Нортландии разгрузили запасы, приобретенные с корабля.