Итак, Герт уже больше недели был предоставлен самому себе, но ему это оказалось не в тягость. Встречаться с Микулеттой не хотелось, да и графиня неожиданно потеряла к нему интерес. Впрочем, свое обещание она выполнила. Уже через три дня после расставания, посыльный в ливрее доставил в гостиницу именные грамоты с приглашением в королевский замок: кавалеру Шенку ден Агираху и лорду Карлу ван Холвену. Из чего следовало, что Микулетта, в основном, свое слово держит, и что графиня женщина весьма и весьма осведомленная. Прозрачный намек и притом чрезвычайно убедительный. Я знаю, где вы живете, — говорило послание, — и знаю, что Карл носит синьорскую цепь. Знала она, похоже, и то, какую именно цепь носит Герт. В приглашении его назвали не кавалером, а титуловали на чеанский лад — лордом.
Бебиа тоже его покинула. Зашла разок в гостиницу, но на ночь не осталась и с тех пор больше не объявлялась. Возможно, она хотела, чтобы Герт сам ее нашел, но он неожиданно обнаружил, что страсть угасла, и чары женщины-оборотня утратили свою силу. Других знакомых у Герта в Кхоре не было, — их, по правде, не осталось нигде, — а заводить новых не хотелось. Поэтому Герт жил теперь один, и ему это даже нравилось. Он никуда не спешил и, как ни странно, ни к чему не стремился. Он просто жил, и это оказалось попросту великолепно.
«Что нужно человеку?» — спросил он себя, допив пиво.
«Не знаю! — признал он, выбивая трубку. — И никто не знает, потому что люди разные».
Покончив с трапезой, Герт вышел на улицу и сразу же окунулся в атмосферу праздника. Время было раннее — часа два до перелома, — но во всех трактирах двери и окна настежь, и отовсюду слышатся веселые, взволнованные голоса. Кто-то громко разговаривает, непозволительно повышая голос, а кто-то поет. Пели, в основном, простолюдины, знатные господа пока еще только вели беседы или прогуливались по торговым улицам, прицениваясь к великому разнообразию товаров и кланяясь знакомым. Везде царило приподнятое настроение. Глаза женщин блестели, губы раздвигались в многообещающих улыбках. Мужчины казались более сдержанными, но так только казалось. Герт видел, все они — мужчины и женщины, старые и молодые, знатные или нет, — возбуждены и, пожалуй, даже пьяны. Вино, любовь и ожидание праздника — сводили их с ума.
Герт завернул за угол и вышел на площадь с колодцем, затейливо украшенным чугунным литьем и кованым металлом.
«Не может быть! — На мгновение показалось, что он видит Лелиа. — Лелиа Магнификата… Что?»
Увы, это была не Лелиа. Другая юная красавица — ниже ростом, тоньше, возможно даже, изящней, — стояла у кованой решетки и обмахивалась веером. Этим она показывала, что не одна. Кавалер оставил ее здесь, у колодца, отлучившись по каким-то неотложным делам. Возможно, попросту захотел отлить. Вот она и ждет. Сейчас Герт видел многочисленные отличия, — цвет волос, черты лица, разрез глаз, — но первое впечатление едва не обратило время вспять! И он вспомнил.
Как-то так получилось, что до этого мгновения в памяти всплывали другие дни и ночи, проведенные в Кхе Кхоре, а о том, что на второй год их странных отношений Лелиа захотела попасть на Большой маскарад, Герт не вспомнил ни разу. В то время попасть на праздник было проще, чем сейчас. Замок принадлежал графу Сагарону, с сыном которого Герт дружил еще со времен службы пажом в замке Ланцан. Он написал Виктору письмо, получил скорый ответ и, дождавшись очередного появления Лелиа, пригласил ее на маскарад. Вообще-то, их жизнь в те три года, что она была с ним, устроилась самым причудливым образом. Лелиа уходила, когда хотела, исчезая неизвестно где на дни или недели, и возвращалась внезапно, — иногда и среди ночи, — с таким видом, словно отлучилась всего на пару минут. Ушла, пришла, и весь сказ. Герт не роптал, он знал, по-другому не будет. Любовь феи — странный дар. Феи капризны и непостоянны, ему ли не знать! Но Герт любил и был любим, околдован ее чарами и готов ради Лелиа на все.
«Вот здесь! В этом трактире или в том…» — Герт шел по улицам города и вспоминал их такими, какими увидел шестьдесят лет назад.
Что-то изменилось, что-то — нет. Жизнь в таких городах, как Кхе Кхор течет медленно. Медленное время, устоявшиеся нравы, неизменные отношения между людьми. И сейчас, проходя улицами и переулками, пересекая площади и заглядывая в таверны и кабачки, Герт вспоминал их с Лелиа дни.
Здесь они танцевали ночью при свете факелов, а здесь пили сладкое вино из Шагора. В этой гостинице — правда, тогда она выглядела куда лучше, — они провели два дня, попросту не покидая постели. Кажется, даже не ели. Только пили вино в перерывах между приступами нежности и страсти. Герт вспомнил силу желания, которая охватывала его, стоило Лелиа чуть приподнять юбку или вильнуть крутыми бедрами. Она это знала и часто дразнила Герта, заставляя порой впадать в настоящее неистовство. Даже сейчас — спустя столько лет, — несколько обрывочных воспоминаний и туманных образов, мелькнувших в его памяти, разом сделали штаны Герта слишком узкими для всего, что до этого помещалось в них без всяких усилий.
«Да, Лелиа! Да! Так все и было!»
Герт прошел по торговой улице, иногда с любопытством заглядывая в лавки, показавшиеся ему знакомыми, или перебирая, задумавшись, какие-то товары на прилавках. Ткани, оружие, золотые украшения… Это была торговая улица особого типа. Не улица гончаров или медников, как в большинстве других городов, а скорее, ярмарка, втиснутая в узость улицы, или гостиный двор, наподобие тех, что строят в Чеане.
— Если у вашей дамы глаза зеленые…
Герт, словно бы, очнулся от зачарованного сна. Оказывается он стоял у прилавка ювелира и рассматривал геммы, которые предполагалось носить на золотой цепочке, как кулон.
— … я бы предложил эту из празема, а если черные…
Тот торговец, которого помнил Герт, выглядел иначе, но оба они — и этот, что показывает сейчас камеи, и тот, у которого Герт хотел купить когда-то подарок для Лелиа, — завозили в Кхе Кхор ювелирные диковинки со всех концов Ойкумены.
— Посмотри! — сказал тогда Герт. — Посмотри, Лелиа! Что скажешь?
На прилавке перед ними выстроились чудесные фигурки животных, с большим искусством вырезанных из драгоценных и полудрагоценных камней.
— Нет! — резко ответила Лелиа. — Мне они не нужны!
Отвернулась и, не оборачиваясь, пошла прочь. Быстро, решительно. Словно спешила убраться отсюда как можно быстрее.
Следовало признать, Герт совершенно забыл эту историю. Даже найдя фигурки зверей в сундучке черного дерева, искренно недоумевал, откуда они там взялись. А взялись они отсюда, из этой самой лавки, куда Герт вернулся уже на следующий день…
Сейчас их осталось всего пять — в конце концов, Герт не стал продавать фигурки, решив оставить себе, — но когда-то он купил дюжину. Куда девались остальные звери, и как эти пять оказались в Бьефе, Герт не помнил, но, возможно, вспомнит потом.
— Благодарю вас, — он вернул камею торговцу и покачал головой, — но сегодня, похоже, я у вас ничего не куплю.
У него вдруг испортилось настроение, чего с Гертом не случалось давным-давно, — даже в той его, прежней жизни, — и он решил вернуться в гостиницу. Выпить вина, полежать, и, может быть даже, вздремнуть — ночь-то предстояла бессонная. Побриться…
«Ну, побриться стоит сейчас и у брадобрея!»
Цирюльников в городе было много, так что Герт наткнулся на одного, едва свернул на следующую улицу. Посидел на табурете, изображая из себя деревянного болвана, пока мастер со всем тщанием брил его и подравнивал отросшие ниже плеч волосы.
— Может быть, господин желает заплести косу?
— Косу? — переспросил Герт.
— Мне кажется, вам пойдет! — предположил брадобрей. — Я бы даже предложил подумать об узкой шелковой ленте. Какого цвета будет ваш костюм?
— Все оттенки фиолетового, — чисто автоматически откликнулся Герт. — Лиловый и темное серебро.
— Замечательно! — обрадовался цирюльник. — Тогда вам подойдет лента аметистового цвета. У галантерейщика в конце улицы как раз есть такие ленты. Послать мальчика?
«Коса? Лента? Отчего бы и нет?»
— Посылайте! — внезапно согласился Герт, и в гостиницу он вернулся не только свежевыбритым, но и с тщательно заплетенной косой.
Настроение улучшилось и, прихватив по пути кувшинчик виноградного бренди — чтобы взбодрить себя еще больше, — Герт поднялся в комнату. И, разумеется, уже через пять минут он сидел около стола, попыхивая трубкой и отпивая время от времени прямо из кувшина, и рассматривал выстроившиеся перед ним на столешнице фигурки животных. Янтарный барс и лиса из золотисто-желтого топаза, нефритовая ласка, волк из темно-коричневой яшмы и малахитовый дракон. Великолепная работа, тонкая резьба, тщательная шлифовка, и камни безупречные.
«Что же с вами не так?» — Герт протянул руку и осторожно коснулся двухдюймовой лисы.
Кончики пальцев ощутили легкое покалывание, на которое Герт раньше не обращал внимания. Впрочем, возможно, раньше покалывания и не было. Он взял фигурку и поднес к глазам. Виртуозная работа! Лисица выглядела, как живая, тем более что в ее случае даже цвет топаза совпадал с естественной окраской меха золотой лисы.
«Ты красавица!» — мысль возникла с естественностью дыхания, и была настолько же искренней, насколько безыскусной.
Красавица. Так и есть! Что ж тут удивительного? Но лиса удивилась. Она повернула голову и посмотрела Герту в глаза. И тогда, он ее узнал.
«Так вот ты кто!» — восхитился он своему внезапному озарению и, следуя интуиции, взял в руки следующую фигуру…
Сон наяву продолжался до тех пор, пока Герт не взял со стола малахитового дракона. Дракон тоже посмотрел на Герта, зевнул, опуская тяжелые веки, и сказал, вколотив свои слова прямо в мозг.
Не блажи!
* * *По-видимому, он задремал. Спал и снова видел сны, но проснувшись, их уже не помнил. Свеча почти догорела, а за окном смеркалось, и значит, прошло не меньше трех часов. Герт проспал их в крайне неудобной позе, заснув подобно ребенку прямо за столом. Плечи затекли, в горле пересохло, как в Пекле Дакхара, и еще страшно хотелось есть. Голод терзал утробу, как если бы Герт не ел пару — другую дней.
«Ягненок…»
Он встал и, оправив одежду, вышел из комнаты. Его вел запах…
До начала маскарада оставалось еще порядочно времени, и он решил, что может поесть, как следует. Так что ягненок, печеный на вертеле его вполне устраивал. Много мяса, овощей и хлеба и немного вина…
Он был уже в конце лестницы, когда увидел Маргерит де Бройх. Она сидела за столом вполоборота.
«Маргерит? Здесь?»
Еще шаг, и Герт увидел ее спутника. Высокий рыжий увалень с очень бледной кожей сидел лицом к Герту по другую сторону стола.
«А это кто еще?»
Впрочем, Зандер тоже был здесь. Просто он сидел справа, напротив Маргерит, и Герту пришлось спуститься еще на две ступеньки прежде, чем он увидел юношу.
«Ад и преисподняя! Только их здесь не хватало!»
Тем не менее, вежливость требовала подойти и поздороваться.
— Леди Маргерит! — сказал он, приблизившись. — Господа!
Маргерит и Зандер обернулись на голос, их рыжий спутник поднял взгляд.
— Карл! — едва ли не хором воскликнули супруги де Бройх, и их глаза разом стали в пол-лица. Прозрачная голубизна полуденного неба и темная синь неба ночного…
— Мы знакомы? — нахмурился незнакомец. Он явно увидел цепь на шее Герта и, похоже, знал, что это такое.
— Не думаю, — покачал головой Герт. — Я Карл ван Холвен.
— Ремт Сюртук! — представился рыжий, вставая. — Вы чеанский лорд?
— Был им когда-то! — усмехнулся Герт, заметивший, что Ремт Сюртук опоясан кавалерским мечем. — Мои предки владели небольшим имением под Луккой, но теперь это, кажется, территория империи.
— Только не говорите, что имение называлось Бьеф! — прищурился рыжий.
«Даже так?! Да, кто же ты такой, черт тебя подери?!»
— Оно называлось Бьеф, — кивнул Герт, — но это единственное, что я о нем знаю. — Маргерит, Зандер! Как поживаете, друзья?
— Мы… — начала было Маргерит, стремительно теряя цвет лица.
— Ради богов, что с вами случилось, Карл? — воскликнул Зандер, подавшись вперед. Он был бледен, как и его жена.
— Со мной? — удивился Герт. — А что со мной не так?
Он был сбит с толку. Неужели, сеньорская цепь могла произвести на них такое сильное впечатление?
— Мы расстались всего месяц назад…
Теперь Зандер начал краснеть, но Герт историю их отношений обсуждать не желал. Во всяком случае, не здесь и не сейчас. Не при свидетелях.
— И что из этого следует? — спросил он, еще не понимая, о чем, собственно, речь.
— Я бы сказала, — вступила в разговор Маргерит, — что вы выглядите так, словно с тех пор прошло несколько лет.
— В каком смысле? — опешил Герт.
— В прямом! — воскликнул Зандер. — Маргерит права! Господин Сюртук, как вы думаете, сколько лет нашему другу?
— Лет двадцать пять? — спросил рыжий. — Или вы просто плохо выглядите?
«Двадцать пять?!» — еще недавно ему не давали больше семнадцати.
— Не знаю, о чем вы говорите, — сказал он, беря себя в руки, — но мне срочно нужно посмотреться в зеркало.
— У меня есть, — предложила Маргерит, — но оно маленькое.
— Любое!
— Пожалуйста! — она достала из кошеля на поясе резной костяной футляр и протянула Герту.
«Да, что же они на меня так смотрят? Я им что?..»
Он откинул крышку и заглянул в крошечное зеркальце, словно в колодец, на дне которого вода отражает звезды и луну.
«Да, от такого можно и умом тронуться…»
Это было его лицо. Несомненно, его. Вот только этому Карлу было никак не меньше двадцати пяти. Ну, может быть, и двадцать три, хотя трудно сказать наверняка. Зрелый мужчина, а не мальчик. Те же черты, что и у юноши Карла, но жестче, определеннее. И морщинка между бровей. И еще пара — в углах глаз. Да и сами глаза… Они как были, так и остались серыми, но чуть потемнели, стали внимательнее и холоднее. Этот Карл был больше похож на лорда Неизбежность, когда тот начинал свое возвышение…
«Любопытно!» — Герт уже взял себя в руки. Паники не было. Да и с чего вдруг? Ну, повзрослел. Но ведь не состарился! Жив, здоров. Все еще молод и красив.
— Да, — сказал он вслух, возвращая зеркальце Маргерит. — Любопытно, но не смертельно! Как думаете, Маргерит, я стал выглядеть хуже?
— Нет, но…
— То есть, по вашему мнению, теперь я не способен вскружить голову женщине?
— Думаю, можете… — Теперь покраснела и она. — Но как это возможно?
— Не знаю, что вам сказать, Маргерит! — развел руками Герт. — Я даже не знаю, когда это со мной произошло. Последним из тех, кто знаком… с моим лицом, был Шенк, но мы не виделись больше недели.
— Э… — подал голос Ремт Сюртук. — На пару слов тет-а-тет, а?
— К вашим услугам, господин Сюртук!
— Хорошо! — Рыжий обогнул стол и, подхватив Герта под руку, увлек на открытую веранду.
— Что у вас с Маргерит? — спросил рыжий, когда они остались одни.
— А что у вас за имя? — вопросом на вопрос ответил Герт, радуясь в душе, что его заподозрили в романе с женой, а не с мужем.
— Имя как имя! Но если вам не нравится… Дуэль? Здесь и сейчас, а?
— Квиты! — усмехнулся Герт. Ремт Сюртук начинал ему нравиться. — Кто вы им?
— А вы?
— Я познакомился с супругами де Бройх на Чумном тракте вблизи дороги из Семиградья, — объяснил Герт. — Мы шли вместе до Ладжера.
— Так вы тот анонимный герой, который двигается быстрее альвов? — прищурился рыжий.
— Художественное преувеличение! — отмахнулся Герт. — Итак, вы?..
— Я добрый дядюшка…
— Со стороны де Бройх или со стороны Гернов?
Это был пробный камень. Герт опасался назвать фамилию Ланцан, так как все еще не знал, кто таков этот Ремт Сюртук. Но если он посланец Норны Гараган, то должен знать, что Ланцан и Герны, по сути, одна семья.
— Вы меня заинтриговали! — Рыжий отступил на шаг и осмотрел Герта с головы до ног. — А так и не скажешь! К слову, вы в курсе, кому на самом деле принадлежал Бьеф?