Поманил парня пальцем и виновато улыбнулся Владе.
-Забывать начал про то, что еще и волхв. Управляйся пока одна. Но не увлекайся, мне оставь. – И коротко бросил вожаку. – Костры с двух сторон мне!
-Убил бы и без хлопот. – Промычала Влада, старательно трудясь над своим ломтем. – Теперь холодное есть будешь.
-Задним умом все сильны. – Огрызнулся Радогор, разглядывая рану.
-Белый ужас, твоя милость. – Не смело предупредил вожак. – Он всегда на костер приходит.
-Как придет, так и уйдет. – Отстраненно отмахнулся от него Радогор, мрачнея лицом. Стрела прошла через плоть и вонзилась в ключичную кость, плотно вцепившись в не срезнем. – Права княжна, парень. Проще тебя было убить, возиться бы не пришлось.
И повернулся к костру.
-Лада, подай мне мешок с травами. И согрей воды.
Перед глазами раненого медленно проплыла его ладонь. Усыпляет, догадалась Влада.
И в самом деле, лицо раненого стало не живым. Глаза уперлись в точку за плечом Радогора.
-Сам себе работы наделал. Один раз женщину послушал, и на тебе… извольте бриться. – Проворчал он, делая надрез, чтобы обнажить наконечник стрелы. – А, впрочем, сами виноваты, если вместо головы на плечах совсем другое. И с другого конца. Халява, это, конечно святое, но надо же думать, куда прете. Я, к примеру, знал кто вы есть и что можете, а вы не уха, не рыла. Или мамка в детстве не говорила, что с незнакомыми людьми лучше говорить вежливо?
Влада, забыв о еде, с удивлением следила за тем, как меняется выражение на лице Радогора. От Радогора – воина не осталось почти ни чего. Лед в глазах расстаял. Ловкие пальцы бережно и осторожно касались раны.
-А все мое человеколюбие и проклятый гумманизм! Давно бы доел конину и третий сон видел. Не зря говорят, выслушай женщину и сделай наоборот.
-Я и словом не обмолвилась! – Возмущенно проговорила Влада.
-Разве? – Удивился Радогор. – Значит, хотела сказать.
Степняки, окружив со всех сторон, нависли над ним, следя за его руками и Радогор недовольно поморщился. Бойцы понятия не имеют, что такое очередь на прием к врачу. И поймал себя на мысли. что несет отсебятину, которая и в страшном сне не могла привидеться Ольху.
-Следующий… - Закончив обработку раны, поднял он голову. – Проспит сутки и встанет, как ни в чем не бывало. Разве только рука к непогоде ныть будет на первых порах.
Он уже заканчивал это прием в полевых условиях, когда вдруг повеяло нестрепимым холодом. И тревогой. Степняки запереглядывались и перешли на осторожный шепот, а в их глазах появился страх.
-Наш приятель ярл на подходе. – Не отрываясь от своего занятия, предупредил княжну Радогор. – Вот уж и предположить не мог в нем слабости к дешевым эффектам. Хотя, как говорится, с кем поведешься. Темнота. Пню молятся. Слаще репы не едали.
Влада живо поднялась с колен и оглянулась. Но ни чего подозрительного поблизости не увидела.
-Рано. – Улыбнулся Радогор. – Для толкового артиста главное зайти и выйти. И успех обеспечен.
По глазам княжны было видно, что она плохо поняла его слова и он сконфуженно пояснил.
-Страха нагоняет, на психику давит. По полной программе оттягивается.
Вытер на сухо окровавленные руки о, протянутую кем – то, тряпицу и выпрямился в полный рост, вполне довольный своей работой.
-Дружище ярл, сделай лицо попроще, а то не уснут от пережитого страха. – Не напрягая голоса, сказал он. – Понимать надо.
Послышалось недовольное ворчание, сопение и из темноты появился призрак. Голоубовато грязный туман понемногу приобретал очертания человеческого тела, в котором с трудом угадывался тот, кто еще не давно наводил ужас повсеместно, где проходила его дружина. И застыл, не дойдя нескольких шагов до Радогора. Затем перевел взгляд на княжну и его мраччное «лицо» исказила гримаса боли и… сожаления.
-Надо было брать в жены, а не полонянкой. – Тускло, голосом, лишенным какой – либо краски, сказал он.
-Задним умом все сильны. – Согласился Радогор, замечая, что почти не испытывает ненависти к Гольму. И покосился на, застывших в страхе, степняков. – Говори, ярл, я слушаю. А хотя, зачем? И так вижу, что потрудился от души.
-Остался город…
Голос ярла доносится, как из глинянного кувшина.
-И все, кого ты лишил права, враг мой, покинуть этот мир, сейчас там. А вместе с ним и те, кто называет себя твоими родичами. Их правитель, - Гольм скосил глаза в сторону степняков, - Повелел своим воинам жечь поле, надеясь, что это остановит нас. Их шаманы жгут костры и в городе, и устраивают вокруг них дикие пляски, чтобы удержать нас, и приносят своим богам щедрые жертвы.
Радогор оглянулся, и присел на седло. Молча слушал ярла, не выпуская из поля зрения и кочевников.
-Ты честно отработал свой долг, ярл Голм Свирепая секира. Выполню и я свое обещание.
-Я не в обиде на тебя, воин. Ты победил меня в честном поединке. И я весело жил все это время, хоть и не чувствовал своего тела. Но город…
-Это уже не твоя печаль, ярл. Я освобождаю тебя. – Властным взмахом руки Радогор остановил Гольма и поднялся.
Степняки со страхом следили за происходящим, начиная понимать, что именно этот парень был причиной бед, обрушившихся на их народ. И из осторожности попятились, но призраки были уже и за их спиной и они инстинктивно шарахнулись обратно, едва не столкнув Владу, которая уже заняла самое безопасное место. За спиной Радогора.
-Назови мне имя бога, которому ты поклоняешься, ярл Гольм.
Призрак был удивлен его словами, но послушно проговорил все тем же тусклым бесцветным голосом.
-Один, враг мой, Великий Один.
Радогор кивнул головой, отлепился от толпы и повернулся лицом на полночь. Взялся за рукоять меча и клинок, с шипением, вырвался из ножен. Поднял его над головой и по лезвию волнами прокатился голоубоватый свет. Затем посыпались искры. Сливаясь в тонкий, бритвенно острый жгут, рванулись ввысь.
-Один, слышишь ли ты меня?
Клинок полыхал неистовым светом, слепя глаза.
-Я, убивший этих людей, призываю тебя.
Казалось, нет более ни чего на свете, что могло бы устрашить ярла, но Влада и не только она, увидела на его лице гримасу животного ужаса.
-Великий Один. - Шептали его губы.
Где – то, очень далеко и высоко, послышался неясный сдержанный рокот. Нарастал, приближаясь, вжимая в землю их громовыми раскатами. И степняки повалились на колени, падая лицами в землю.
-Это не ваш бог. – Не поворачиваясь, бросил им Радогор. – Он не тронет вас, а, может, даже не заметит.
А гром со всесокрушающей яростью обрушился на землю. Пламя костра вздоргнуло, прыгнуло вверх, забилось судорожно и упало, расползаясь по земле.
-Кто ты, дерзнувший позвать меня, как бродячую собачонку? – Разобрал Радогор в грозном рокоте. И краем глаза увидел, как неустрашимый ярл и его отчаянные соплеменники, падают на землю,зажимая уши ладонями.
-Радогор… - Усмехнулся он и закончил фразой, которая неожиданно всплыла в его мозгу. – А, впрочем, что в имени тебе моем?
-Радогор? – Громовым эхом отозвался Один. И надолго замолчал. Рокот стих до едва слышного шороха, по которому можно было догадаться, что Один роется в глубинах своей древней памяти, тщетно пытаясь выловить дерзкое имя. И Радогор пожалел чужого бога, чей покой он так нагло нарушил.
-Не трудись, старина, не вспомнишь. – Только хотел сказать он, как Один опередил его.
-Я слышал о тебе, воин. Или еще услышу. И узнал твой меч. Ты можешь говорить.
Бог чужой, но его слышала и Влада и степняки, и ярл.
-Возьми этих людей,Один. Я снимаю с них проклятие. – Сказал Радогор, с трудом от чего то, сдерживая вздох сожаления. И дернул же нечистый за руку, заставив поднять дедову домовину над тайником. – Они храбрые воины и честно выполнили мою волю. А кто не без греха? Ваалхал их место.
Один снова замолчал. Но на этот раз его размышления были не долгими.
-Ты можешь их оставить себе, воин Радогор. На твоем пути понадобятся крепкие воины. Я не могу вернуть их к жизни, но могу облечь плотью. Меч судьбы, меч гнева, меч отмщения у тебя за спиной несет гибель не только твоему народу. Мир, где господствует хаос, где правят демоны тьмы, где суд вершит нежить, а не люди и добродетель, несешь ты вместе с этим мечом. И это не может не волновать меня.
Радогор физически чувствовал, как каждое слово Одина ломает его тело, подобно обломкам скал, дробит в муку его позвоночник, в мелкое крошево перемалывает кости, наполняя мозг дикой болью.
-Так возьми его. – Зло буркнул он. – Даром отдам, а попросишь, так и доплачу. Или других забот у меня нет больше?
-Я не могу принять его от тебя. – Голос Одина стал печальным. – Давно уж закрылись врата в мир людей. Вам самим и больше ни кому хранить настоящее и беречь будущее. Этот меч твое предназначение, воин Радогор.
-А как же…
-Тот, кто не пожелал возвращаться в дом богов, а теперь притаился за твоей спиной черной тенью в надежде дождаться своего часа? Он тоже не в состоянии поднять этот меч, пока не обретет плоть, достойную бога.
-Хороша тень!
Радогор припомнил летающего монстра, с которым столкнулся в лесу несколько месяцев назад.
-Порождение его злобного разума и не более того, если не принимать в серьез не привлекательного вида.
-Как и тех царапин, которые оставили на моем теле его когти. – Коротко хохотнул Радогор и решительно закончил разговор. – Значит отказываешься?
-Не могу. Извини. А людей моих берешь?
-Лишняя головная боль.
-Как знаешь. Но помни, они твои. Придут по первому зову. А сейчас тебе лучше поторопиться. Пламя идет сюда. И за тобой. Этот же народ на долгие века забудет об этих землях.
Рокот стих, тучи расстаяли, так, словно их и не было, а над головой зажглись яркие звезды. Исчез и ярл, и его соплеменники. И лишь спустя какое то время в мозгу прозвучал голос Гольма.
-Запомни, воин. В моем сердце нет ненависти За мной остался неоплаченный долг. Позови, я и мои люди придем. Такова воля Одина. Ты умеешь сделать жизнь не скучной.
Поймал на себе вопросительный взгляд Влады и кивнул головой.
-Уходим…
Повернулся к вожаку и посмотрел на него жестко и требовательно.
-Вам тоже надо уходить.
-Но куда, господин?
-В лес! Ищи воеводу Смура. По моим следам найдешь. Или дальше. К Верховскому князю Ратимру. Им нужны сейчас умелые воины. Назовете мое имя и, если будете жить честно, переживете все неприятности. – Тряхнул головой и весело улыбнулся, - Все думаю, вождь, аж голова разболелась, а не проще было бы посечь вас?
Свистнул, поднимая жеребца на дыбы и пустил его в галоп, крикнув княжне.
-Не отставай, Влада, потеряешься.
Степняки заторопились, бросившись к лошадям. Кто его знает, что в голове у этого парня, который на равных, без боязни, говорит с богами? Сначала посек их стрелами, а затем, с неменьшим старанием принялся выхаживать их от ран. И призраков, как оказалось, тоже он на них напустил, едва не исстребив весь народ. Страшный человек, хотя и сам вряд ли догадывается об этом.
Радогор слышал их мысли, но не оглядвался.
«Вот и делай после этого людям добро» - Усмехнулся он, оглядываясь.
И придержал жеребца, давая возможность княжне поравняться с ним.
-Что это за тень, о которой говорил этот полночный бог? – Спросила она, догнав его.
Радогор заметил в ее глазах, плохо скрытую, тревогу.
-Слушай его больше. – Неловко отшутился он. – Еще и не такого наболтает. Старый… Всякое со слепу или спросонья померещится.
Помолчал с минуту и, не скрывая тревоги, проговорил.
-Спешить надо, милая. В одном прав…
-Ни чего же нет!
-Это не тот огонь, которым мужики выжигают старую траву. Как дикий зверь летит он навстречу нам, пожирая все, что встретит на своем пути.
Княжна забеспокоилась и поднялась на стременах.
Ни огня, ни дыма.
-Скоро здесь будет.
-А не лучше ли в лесу было укрыться?
-Спасенье там! – Жестко ответил он и поддал жеребцу в бока, разгоняя в карьер. – Не отставай. В лесу смерть и не только нам! А так, добежит до нас и остановится.
Глаза жеребца налились кровью. На губах под удилами выступила кровавая пена. И почти сразу на встречу им выплеснулось пламя, закрыв весь виднокрай. Живое. И плотное, как раскаленное железо.
Радогор вытянул левую руку, подхватил княжну и перебросил ее к себе в седло, лицом к себе.
-Держись крепче, не выпади. – Свистящим шепотом сказал он. – И закрой глаза.
Правая рука сжимала рукоять злополучного меча, по лезвию которого катились огненные всполохи.
-Выноси, родной…
И снова каблуки ухнули в лошадинные бока.
Стена огня уже рядом Вздыбилась волной и нависла над головой, готовясь рухнуть всей тяжестью и пожрать их, не оставив и горсти пепла.
Клинок вытянулся над разметавшейся, от бешеной скачки, гривой, устремившись хищным кончиком к огню.
-Клин клином вышибают. – С холодной яростью подумал он. – Не оброни веретено, мать Макошь. Держи его крепче в своих руках.
Показалось, а может от жара, что нещадно, жег лицо померещилось, увидел светелку, а в ней, склонившуюся над прялкой, женщину.
С лезвия сорвался сгусток пламени и с глухим стуком врезался в стену огня, которая вот – вот готова была рухнуть на них. Брызги искрами полетели в стороны, тяжелыми каплями полились на землю вокруг них. Пламя бушевало уже под копытами его жеребца. В стене огне, как в гнилом прясле, появился тесный пролом.
-Узнать бы кто, да по шее..
-И что? Легче будет?
В голове будто двое сидят и на коротке обмениваются мнениями. А жеребец диким прыжком кинулся в образовавшийся пролом, увлекая за собой и кобылку Влады. показалось или опять только померещилось, что над головой, цепляясь крылом за языки огня успел проскочить и вран. Но откуда бы ему взяться? Густая, тягучая тьма окутала их. Ни огня, ни жара. Ледяной холод сковал тело и сердце с такой силой, что в глазах свет померк. Хотя, если хорошенько подумать, откуда бы тому свету взяться в кромешной тьме? Княжна прижалась к нему всем телом и намертво, что не так далеко от истины, вцепилась руками. Тело ее содрогает дрожь, но успокаивать времени нет.
Меч вдруг стал неимоверно тяжелым и Радогор физически ощущал, как он, преодолевая сопротивление, вспарывает землю, обнажая недра и раскаленная до бела ее кровь в клубах черного дыма фонтаном бьет в поднебесье и с грохотом и ревом рушится вниз, заливая приземистые саманные домики, войлочные шатры и стены степной крепости.
Ощущал, но не видел.
Липкая тьма навалилась со всех сторон, стиснула в своих объятиях так, что ребра затрещали. Но его рука попрежнему сжимала яростный клинок, с которого потоками рвалось пламя. И жеребец не скачет, летит вслед за клинком. А может висит в застывшем времени, увязнув в этой безжалостной тьме…
А из самых черных глубин выплывает неясное женское лицо и губы раскрываются в беззвучном шепоте.
-Отдайся на волю дороги мертвых, витязь. Один раз у тебя это уже получилось.
-Есть варианты? – С трудом проговорил или подумал он.
Но отвечать было не кому. Лицо исчезло. А сам он, и княжна, и жеребец расстворяются в непроницаемой тьме.