Горько усмехнулась: помнится, несколько месяцев назад я спорила с подругой. Она доказывала, что при нервном и физическом истощении может наступить временная слепота, которая проходит, как только организм восстановится. Я же сомневалась, утверждая: если уж зрение потеряно, то восстанавливать его тяжело и долго. Но вот сейчас довелось на собственном опыте убедиться: Вика не врала.
— Я прячусь, к нам идут, — с этими словами Фир сбежал с моего лица и зарылся в волосах. Надо мной склонилась Пайрем.
Щека девушки была в травяном соке, волосы — сплошной колтун, одежда местами разодрана, но главное — она улыбалась.
— Ты пришла в себя. Наконец-то. Что чувствуешь? Что-нибудь болит? Пить хочешь? — этими вопросами она завалила меня, как спам электронную почту.
Пока я силилась ответить, Пайрем, обернувшись к драконам и Эрину, крикнула:
— Кесси очнулась!
Споро приковылявший остроухий как-то примирил меня с мыслью о том, что я пока временно недееспособна.
Эльф деловито проверил пульс, реакцию зрачка, положил руку на лоб.
— Пресветлые лесные чащи, кажется, обошлось, — по его тону чувствовалось, что переживал, хотя и не выказывал этого. — Скажите, вы выдержите полет на драконе? Понимаю ваше состояние, но оставаться здесь тоже не стоит. Демоны в любой момент могут вернуться с подкреплением. Я как раз об этом и говорил с Аудом. Он со своим отрядом патрулировал окрестности, когда увидел огненный столб. На всполохи пламени и прилетели. Думали, дети Чернолесья опять испытывают свое мракобесье оружие…
— Смогу, — единственное, что удалось прохрипеть в ответ на столь долгую речь.
Большего эльфу и не потребовалось. Он подхватил меня на руки, при этом плащ, которым я была укрыта сверху, упал на землю. Краем глаза успела увидеть, как Пайрем бережно подняла ткань и свернула, а потом пошла следом.
Чувствовалось, что каждый шаг давался остроухому с трудом, но эльф упорно держал меня на руках, не позволяя никому из драконов взять его ношу.
— Ауд, мы готовы, — произнес подстреленный шпион, как только мы подошли к отряду.
Я внимательно посмотрела на того, к кому обращался эльф. Высокий, жилистый, как ремень, с русыми волосами, заплетенными в косу, и уродливым шрамом, стянувшим правую половину лица. В этом мужчине чувствовалась внутренняя сила и какая-то мрачная решимость.
В ответ на слова эльфа Эймвольт лишь кивнул и начал превращаться в дракона. Остальные уже были в крылатом обличье, готовые встать на крыло.
Первое впечатление у меня о страже облачных врат было, что он — замкнутый, неразговорчивый. Скорее всего — одиночка по жизни.
Крылатый ящер Эймвольт отливал на солнце сталью. Его броня, испещрённая мелкими и внушительными бороздами — несостоявшимися шрамами, говорила о том, что этот дракон не понаслышке знает, что такое сражение.
Он опустил шею и подставил распластанное крыло так, что Эрин взбежал по нему, как по сходням. Пайрем на карачках (видно, боялась упасть) повторила маневр эльфа: взобралась по крылу и разместилась в основании шеи другого крылатого. Добычу, сиречь демонюку, еще один сын неба взял как кошка кутенка. Только не за шкирку, а за веревки, которыми драконы успели спеленать Дейрия не хуже, чем египтяне мумию свежеусопшего фараона. Рогатый в ответ на такое к себе отношение сказать ничего не мог, но смотрел так, что самым точным эпитетом было бы «матерился взглядом».
Полюбоваться на картину «полет демона в стиле лягуха-путешественница» не удалось. Дракон взмахнул крыльями и буквально в несколько рывков набрал приличную высоту.
«Сбылась мечта идиотки, — подумалось вдруг, — лечу на драконе».
Сильные, надежные мужские руки нежно обнимали за талию. Я чувствовала аромат кожи Эрина, в котором угадывались нотки апельсина и корицы. Нас разделял всего лишь тонкий батист рубашки — единственная преграда меж его грудью и моей спиной. Спутник ласково провел ладонью по животу, словно хотел удобнее перехватить.
В это самое мгновение дракон сделал резкий вираж, и я невольно вжалась в мужчину и застыла.
— Не бойся, я рядом, — близ уха раздался ласкающий слух баритон. — Знаете, Кесси, возможно, когда мы спустимся на землю, нам еще не скоро удастся поговорить наедине: я Ария, увы, хорошо знаю. — Эльф вздохнул, словно набираясь решимости. — Поэтому понимаю, что выбрал не лучшее место и время для предложения, но все же. Дорогая Кассандриола, ни одной женщине я еще этого не говорил, но вас прошу…
Чувствуя, куда клонит этот ушастый поганец, под шумок так тесно прижавший меня, что я спиной и ягодицами почувствовала всю его мужскую анатомию, в нижней части весьма характерно выраженную.
— Я вообще-то замужем…
— Мне это ничуть не помешает, — соблазнительно протянул эльф.
«Нет, все же в этом ушлом шпиёне я ошиблась, — подумалось невольно, — будет предложение не ливера, в смысле сердца и руки, а банальное — стать любовницей». Уже подбирала слова витиеватого маршрута, по которому отправлю эльфа со всей его родней, когда прозвучало:
— Я прошу вас стать моей напарницей.
— В смысле? — Признаться, я слегка опешила.
— В прямом. Еще ни разу не встречал женщины столь решительной, умной, изворотливой. Я все еще убежден, что вы — шпионка, резидент, если хотите, вот только не пойму, кто ваш наниматель и какие цели вы преследуете. И даже несмотря на это, прошу подумать над моим предложением.
Я не успела и рта раскрыть, как Эрин продолжил:
— Я не обещаю золотых гор, потому как одни деньги прельщают лишь дураков, но могу вам гарантировать обеспеченную свободную жизнь, вне устоев и семейных догматов, которыми так славятся заскорузлые драконьи умы. Вы женщина, рожденная для большого полета. А что ждет вас с Арием? Жизнь наседки на гнезде — не ваш профиль, уж извините.
Я резко обернулась, так что между нашими лицами не осталось и пяди пространства. Эльф молчал, внимательно глядя на меня, и ждал ответа.
Будь я рождена в этом мире, возможно, его слова и имели бы притягательность. Действительно, не представляла, как можно всю жизнь прожить на три «К»: Kinder, Kuche, Kirche, или вечно беременной у плиты с молитвой на устах. Но Кассандриола — другое дело. Она, судя по рассказам Фира, как раз таки домоседка, ей и даром не нужны эти приключения на пятую точку, а посему…
Я потянулась к эльфу и, дотронувшись губами до его уха, нежно поцеловала мочку. Почувствовала, как все тело мужчины от этого, в принципе, целомудренного прикосновения напряглось. Эрин вздрогнул, словно на мгновение дотронулся до оголенного провода, и с наслаждением протянул, словно мольбу, как молитву: «Ещё». Но я уже отстранилась и вглядывалась в лицо спутника. Из его глаз медленно уходила поволока блаженства, на лице проступали черты разочарования.
— Почему вы отстранились?
— Это был первый и последний раз, когда мы с вами были так близко, — холодным менторским тоном произнесла я. — Мой поцелуй в обмен на ваши слова. Предложение, которое вы озвучили, — это мираж, который, признаюсь, соблазняет меня и манит, обещая много больше. Но есть понятие долга, которому я, дочь придворного алхимика Микелиса Глиберуса, должна следовать…
— Очень жаль, — печально протянул эльф. — Из нас бы могла получиться неплохая пара.
Он на мгновение замолчал, а потом, хитро прищурив глаза, произнес:
— Арию просто повезло. Но я не из тех, кто сдается без боя, учтите, Кесси, я всегда добиваюсь чего хочу и кого хочу.
— Даже если это что-то лежит в спальне титулованной бабульки? — не могла сдержаться.
Леголасообразный лишь шумно выдохнул и с нехорошим прищуром посмотрел на демона, болтающегося в пасти летящего впереди дракона.
Остаток пути мы провели в обоюдном молчании. Из того полета мне запомнился жаркий ветер, лазурное небо и солнце, которое слепило.
Наконец, дракон спикировал вниз, пробежал несколько метров вперед, гася тем самым инерцию, и остановился посреди военного палаточного лагеря.
Эрин все так же ловко подхватил меня на руки (я не возражала по той лишь причине, что сама сейчас навряд ли смогла бы стоять, не то что идти, — слабость все еще давала о себе знать) и спустился по крылу, подставленному Эймвольтом.
Ящер Пайрем не стал утруждать себя оттопыриванием конечностей, а просто разогнул спину так, что девушка прокатилась по его хребту, как по крутой горке. Визгу было, правда, гораздо больше, чем при катании на обычной ледянке. Как только ящеры трансформировались, за столь самовольный «сброс» пассажирки молодой дракон тут же схлопотал:
— Хвостовой группы, что это только что было? — сурово спросил Ауд.
— Извините, командир, с непривычки забыл, — отрапортовал молодой дракон.
— Чтобы память тебя больше не подводила, два наряда вне очереди.
Обрадованный тем, что легко отделался, дракон козырнул, звонко ответствовав:
— Разрешите приступить к исполнению?
Командир лишь кивнул, и проштрафившийся, развернувшись, припустил прочь, пока Ауд вдогонку не присовокупил еще чего-нибудь.
Дейрий же, которого просто-напросто выплюнули из пасти, нимало не заботясь о целостности его костей, сейчас лежал на траве, внимательно разглядывая все окрест.
Пока наблюдала за происходящим, не заметила, как к нам приблизились несколько драконов, среди которых был Арий, мрачный, как предгрозовая туча.
Я в неглиже, сидящая у эльфа на руках, только и смогла, что обреченно простонать:
— Дорогой, чувствую, эта фраза будет у нас скоро ритуальной, но это не то, что бы ты мог подумать…
— Арий, прошу, не суди лишь по тому, что ты увидел. Я все объясню, но этого не сделать в двух словах. — Эльф был серьезен и сдержан. — Кесси пока не может ходить, поэтому…
— Носить свою одежду она тоже не может? Поэтому позаимствовала твою? — иронично уточнил мой муженек.
— Ну, раз меня здесь так встречают… — протянула я. — Посылочки доставили, и будет. Эрин, возвращаемся домой, в замок.
Эльф на эти слова лишь хмыкнул, но не успел сделать и шагу, как супруг оказался рядом со мной.
— Кесс, извини, я погорячился. — Было видно, что слова давались ему с трудом — он ломал сам себя, свою гордую натуру, а потом посмотрел в глаза эльфу. — Я сам в состоянии донести свою жену.
С этими словами он бережно взял меня из рук у враз нахмурившегося эльфа.
Больше не обращая ни на кого внимания, Арий, пристально рассматривая мое лицо, произнес:
— Я оставил тебя чуть больше суток назад. Дома. В твердой уверенности, что самое страшное, что может случиться, — то, что ты разозлишься и вспыхнешь. И, небесная твердь, я никак не ожидал тебя увидеть посреди военного лагеря в таком виде. Ты просто сумасшедшая…
— А еще находчивая и хозяйственная, — похвалила я сама себя. Отчего-то захотелось весело болтать ногами и дурачиться.
— Это еще почему? — Дракон сделал вид, что повелся. Хотя он уже успел увидеть и трофейного демонюку, и Пайрем.
— Ну как же! — с наигранным негодованием воскликнула я. — Супругу графа Зура в монастыре нашла? Нашла. Опять же демона, принца, а не абы какого, на дороге валяющегося, к рукам прибрала? Прибрала. В хозяйстве этакий пригодится…
Пока я несла всю эту чушь, Арий словно оттаивал, в уголках его глаз начали собираться морщинки, как у человека, который готов засмеяться, но усилием воли сдерживается. Дракон все же сдал оборону и улыбнулся.
— Я благодарен провидению, пославшему мне именно тебя. И мне нужно непременно отнести тебя в свою палатку, а то, знаешь… Твой вид заставляет меня ревновать даже к Кичиерским каменным столбам.
Я ничего не имела против — роль бесплатной стриптизерши не прельщала. Когда мы уже подходили к палатке, навстречу нам попался юноша, я бы даже сказала, паренек. Угловатый, лопоухий, с россыпью веснушек на лице — сущий мальчишка.
— Командир, ваше поручение выполнено, — радостно отрапортовал он Арию. Увидев же меня, юноша смутился так, что залился багряным румянцем по самую маковку.
— Хорошо, Флейтвар, спасибо. — Муженек был сдержан. — Благодарю.
— Чем я еще могу…
Спасибо. Подготовь несколько копий карты Северного участка Кичиера для разведывательного отряда.
— Будет исполнено! — Парнишка, придерживая рукой фуражку, чтобы та не слетела, развернулся на сто восемьдесят градусов и помчался исполнять поручение, которое, судя по всему, ему было в радость.
— Это и был ненаследный принц? — помимо воли вырвалось у меня.
— Он самый, — печально вздохнул дракон, глядя удалившемуся метеору вслед. — Угораздило же его попасть в опальный список. Хотя, подозреваю, одна из бывших фавориток правителя постаралась. Отвергнутые женщины весьма коварны.
— А я смотрю, у тебя большой опыт в этом вопросе? — протянула я.
— Ревнуешь? — тут же оживился Арий.
— Констатирую факт, — умерила я пыл муженька, а потом вернулась к изначальной теме: — А почему именно его тебе жаль?
— А как не жалеть парня. Ему еще и шестидесяти нет, только гвардии капрала получил. По вашим, человеческим, меркам, считай, пятнадцатилетний мальчишка, отхвативший в супруги, как я понял, прожжённую стерву.
По тому, как закопошился в моей голове Фир, я поняла, что имя супружницы бастарда ему известно.
Арий же решил не развивать далее эту тему и осведомился:
— Гораздо больше супруги Флейтвара меня интересует другой вопрос: что ты успела натворить за это время?
— А может, сначала напоишь, накормишь и спать уложишь? — Я хотела, чтобы знаменитая присказка про звучала игриво, но эффект испортил невольный зевок в конце.
Напряжение, державшее в тонусе последние сутки, спало, и сонливость начала одолевать с неимоверной силой.
— Хорошо, — добродушно улыбнулся муженек. — Умеешь ты, Кесси, уговаривать.
От его «Кесси» стало грустно. Наверное, потому как я ею не являлась, а была Наташей Русовой, девятнадцатилетней уроженкой славного города с более чем тысячелетней историей (хотя ученые, в угоду очередной универсиаде утверждали и другое, дескать, ровно тысяча лет, миллениум, чтоб его), временно занявшей чужое место.
Обещание свое Арий выполнил. После того, как принес к себе и уложил на постель, которая была не иначе как жидким тюфяком, постеленным прямо на землю и накрытым походным одеялом.
— Извини, я не рассчитывал, что… — начал оправдываться супруг, как и всякий мужчина, которого постигла нечаянная женская ревизия.
— Спасибо. Другого и не надо, — перебила дракона, избавив его от неловкости. — И буду безмерно благодарна, если еще найдется, во что переодеться и чего поесть… — протянула, зевая, а потом спохватилась: — А как же Пайрем? Ей тоже надо устроиться.
— Я позабочусь о том, чтобы известить графа Зура. Думаю, он будет рад возвращению жены в лоно семьи.
Глаза немилосердно слипались, тюфяк манил и обещал самый дивный из снов, но любопытство пересилило, и сонным голосом я все же задала вопрос:
— Почему рад?
— Двести тысяч золотом за то, чтобы его жена стала монахиней, — это не откупная монастырю, это грабеж. Даже для казны небольшого государства, не то что для одного мужчины, пусть и графа. Этот платеж разорил бы его подчистую. Должно быть, эта Пайрем — великая грешница…
— Может, наоборот — святая, — вступилась я за девушку, тем временем накрываясь одеялом.
— Если бы святая, то, монастырки должны были бы приплатить супругу — такую благолепную им отдал.
— Не отдал, а сбежала, к тому же это неправильный монастырь был, значит, и платежная система у него — неверная… — Последние слова, сказанные на автопилоте, озадачили моего супруга, на мгновение замолчавшего, а мне было достаточно и малости — я заснула.
Уже практически находясь в царстве Морфея, через поволоку сна почувствовала, как Арий заботливо укрывает и, целуя в макушку, шепчет:
— Май тем юра тем.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
19.02.2016 по римскому календарю
22 травня 9785 года по веремскому летоисчислению
Дыхание утра, нежное, в облаке грез, зовущее улететь в небесную высь за сновиденьем, — я чувствовала его, ощущала кожей, хотя веки были еще плотно закрыты. Понежиться подольше не дал деловитый голос, который, кажется, достанет меня и на том свете.