— Значит, забрать меня ты не можешь, вернуть свои дары не можешь, а проследить и отнять то, что вернулось, запросто?! За что?! Разве я не служила тебе верой и правдой? Разве у тебя есть более преданный слуга, чем я?! Разве я предала тебя? За что ты так со мной? А-а-а!!!
Мой визг стал завершающей точкой, и я упала на каменный бортик бассейна, в котором чуть не отдалась своему похитителю… Во сне, Вайторис!!! В сердцах ударив ладонью по теплой воде, я, наконец, перестала буйствовать. Подтянула колени к животу, обняла их руками и прижалась щекой. Проклятый водник, как он-то оказался в моем сне? И почему сменил Господина, только что ласкавшего меня… Стоп!
Я перевела взгляд на бассейн, после огляделась по сторонам и мотнула головой. Очень захотелось разобраться со своим сном. Задумалась, глядя на водную гладь, исходившую слабым парком. За что же все-таки меня наказал Господин? Чем была последняя часть моего сна? Еще одной фальшивой реальностью, сотканной затаенными мыслями, или…
— Хватит, — буркнула я сердито. — Какие еще затаенные мысли?
У меня была лишь одна мысль — вернуться в черный замок. Потребность воссоединиться с Вайторисом уже начинала ощущаться, и сон лишь вновь раскалил тлеющие угли. Тоска всколыхнула душу, и я подняла лицо к потолку, тихо всхлипнув…
— Что? — возглас был полон неподдельного изумления.
Что я сделала? С неверием потрогала щеки, но они были сухи. Выдохнула шумно, с облегчением. Глупость какая! Я не плачу, никогда не плачу. Слезы — это боль, печаль, любовь, тоска. Ничего подобного я не чувствую уже несколько сотен лет. Гнев, страсть — то, что созвучно огню, вот мои чувства. А нехватку остальных, я восполняю, поглощая их. Этот дар Вайторис сделал на мой день возрождения.
«Тебе скучно, Игнис», — отметил он, наблюдая, как я верчу в пальцах кубок.
В день возрождения никто не смеет мешать нам с Господином. Он и я, его создание, остаемся вдвоем. В этот день Вайторис позволяет себе и мне немного больше, чем обычно. Иногда мы, прикрывшись иллюзией, появляемся на землях светлых, там, где есть праздник. Развлекаемся среди магов и простых смертных, ничем не выдавая своей сущности. Иногда гуляем по землям Господина, просто бредем, взявшись за руки и молчим, потому что слова оказываются лишними. А бывает, что путешествуем в Гранях, наблюдая иные вариации реальности. Это бывает забавным, бывает скучным, когда как повезет.
В тот день возрождения не повезло и ничего любопытного нам не попалось. Впрочем, ложе с лихвой восполнило пустой день, здесь скучно не бывает, но вот после… После я крутила в пальцах кубок и смотрела в окно, за которым сгустилась ночь.
«Тебе скучно, Игнис».
«Да».
«Тебе не понравились мои подарки?»
«Они великолепны, Господин. Каждый твой дар бесценен».
«Тогда я сделаю тебе еще один. Чего бы тебе хотелось, Игнис?»
Я пожала плечами, у меня не было желаний.
«Тогда я сделаю тебе дар на свое усмотрение».
Его губы дрогнули в едва заметной улыбке. Взгляд темновишневых глаз остановился на мне, и расширившийся зрачок отразил всполохи огня в камине. Я уже не могла отвести глаз, зачарованно наблюдая, как разгорается пламя. Следила за игрой извивающихся лепестков, наполненных обжигающей силы. Невольно подалась вперед и уловила странный аромат. Потянула носом сильней и захлебнулась в сплетении терпкого, с изысканной горчинкой запаха силы Господина. Вдохнула полной грудью, и разум взорвался. Кажется, я потеряла сознание на короткое мгновение, или это реальность сжалась вдруг вокруг меня, окончательно погрузив в мир Вайториса. А пришла в себя сидя у него на коленях, когда слизывала этот запах с кожи. Рвала на нем одежду, чтобы добраться до тела. Пила его и никак не могла насытиться.
Вино? Какое вино? Я забыла о нем, пьяная от аромата Вайтора, сгустившегося от желания, уже бежавшего по его венам. Не помню, когда закончилась та ночь, она растворилась в стонах и бессвязном шепоте, в томных ласках и жестких толчках любовника внутри моего тела. Я плавала в его аромате, тонула в нем, жадно вдыхала и боялась упустить хоть каплю. И когда, полностью обессиленная, лежала на его груди, пытаясь восстановить дыхание, единственное, что я смогла произнести хриплым полушепотом, было:
«Спасибо».
Это действительно был бесценный дар, после которого жизнь заиграла новыми красками. Я научилась различать запахи силы, чувств, улавливать оттенки и нюансы, а после и использовать их. Даже когда дар различать правду и ложь подводил, затаенный запах страха и волнения выводил лжеца на чистую воду. Отныне для меня не было тайн. Правда, с того момента меня всё чаще называли шавкой, ищейкой, гончей… сукой, всё зависело от обстоятельств. Я не обижалась. Мне вообще не свойственна обида, особенно на тех, кто брызжет ядовитой слюной у моих ног. Это вызывает усмешку. Моя преданность Господину неоспорима, и всё, что я делаю, я делаю во имя его.
— Во имя твое, Вайторис, — прошептала я, прикрыв глаза. Затем распахнула их и с новым приливом ярости воскликнула: — Тогда почему ты отнимаешь то, что сам подарил?!
— Г-г-г… гос… госп-п-п-п…
Я резко обернулась к дверям, но успела лишь заметить выпученные от страха глаза служанки. Она пискнула, и дверь захлопнулась. Зло усмехнувшись, я полностью развернулась к входу в купальню и велела:
— Войди.
За дверью зашуршали, завозились, словно мыши в норе, почуявшие кота, сидящего снаружи. Невнятные голоса бормотали, кажется, спорили.
— Живо! — рявкнула и, странное дело, но дверь открылась, и три служанки влетели в купальню, глядя на меня огромными испуганными глазами.
Я уже порадовалась, что властность моего голоса осталась прежней, но…
— За какой Тьмой ты разгромила мою купальню?
Ко мне пожаловал сам хозяин замка. Сразу стало понятно, кто на самом деле загнул трех дурех в мои «покои». А еще было заметно, что водник зол, как сама бушующая Тьма.
— Привести в порядок, — чеканно велел он служанкам.
Женщины были бледны и явно собирались упасть в обморок немедленно, но…
— Живо! — гаркнул воин, невольно повторив мой недавний приказ. От его тона вздрогнула даже я. Голос водника оказался наполнен силой. Признаться, не ожидала…
Он повернул голову в мою сторону, одарил хмурым взглядом. После посмотрел на бассейн, тяжело сглотнул и рявкнул:
— Уйди оттуда.
Я изумленно приподняла брови, хмыкнула и не смогла не полюбопытствовать:
— С чего вдруг? Разве не для того я сижу в этой купальни, чтобы могла пользоваться водой? Помыться…
— Ты больше не будешь сидеть в купальне, — ледяным тоном произнес водник.
— А где я буду сидеть? В твоей спальне?
Честно, хотела договорить про то, что мне придется любоваться на его утехи, но глаза моего похитителя вдруг сверкнули ярким бликом, словно речная гладь, отразившая всполох света, затем синева стремительно потемнела до черноты, и вода, только что мирно заполнявшая бассейн, взметнулась вверх, закрутилась толстым жгутом и ринулась ко мне. Обвила кольцами, подобно змее, сдавила так, что затрещали ребра. Я вскинула на водника ошалелый взгляд, он ответил тем же. Похоже, мы оба были удивлены его возможностью придавать воде форму и плотность. Обычно водники такого не делали. Бесконечный Хаос! Он создал существо из воды, которое пялилось на меня белесыми голодными глазами!
И все-таки первой в себя пришла я, скрыв оторопь за насмешкой:
— Что дальше?
Глаза воина вновь сверкнули уже знакомым мне бликом, и он рублено произнес:
— Прочь!
Не могу сказать точно, что произошло в следующее мгновение, но водяной змей мгновенно раздулся, скрыв меня в огромном пузыре. Я уставилась на водника сквозь толщу воды, осознавая, что воздуха здесь нет. Сколько я продержусь? И продержусь ли? Вода давила на меня со всех сторон, подобно прессу. Прикрыла глаза и начала отсчет до своей смерти: «Один, два, три…».
Пузырь лопнул, вода хлынула в разные стороны, а я повалилась на холодные камни, умудрившись извернуться и встать на четвереньки, отчаянно закашлявшись. Колени и ладони, конечно, отбила, но боль ощутила не сразу. Некоторое время ушло на то, чтобы прийти в себя. После уселась в лужу, покривилась от ссадин, но усмехнулась:
— Заодно и помылась.
После огляделась. Великая Тьма, темница! Настоящая! Соломенный тюфяк в углу, кособокий стол у стены, один грубый стул, на котором восседала крыса.
— Брысь.
Крыса спрыгнула со стула и деловито удалилась, всем своим видом показывая, что место хозяйки уже занято, и я всего лишь временный гость в ее жилище. Хотелось ответить, что мы еще посмотрим, кто тут гость, а кто хозяин, но как-то вовремя опомнилась и спорить с крысой не стала. Ну ее, лучше уж она, чем я. А меня бы лучше на свободу.
Я поднялась на ноги, доковыляла до отвоеванного стула и уселась на него. Неожиданно вспомнила об одной немаловажной детали. Пощупала шею, но ошейник был на месте, а вот цепь болталась. Я с любопытством осмотрела последнее звено. Его словно разрезали пополам. Похоже так и случилось, когда пузырь сомкнулся, поймав меня в ловушку. Хорошо еще, что я не додумалась высунуть руку или ног. Еще неизвестно, что стало бы с ними… Передернув плечами, я задрала подол, осмотрела разбитые колен и, подняв лицо к потолку, от души пожелала:
— Чтоб тебя перекорежило, изверг.
Изверг появился спустя четверть часа… наверное. Громыхнул засов, дверь открылась, и вошел мрачный водник.
— Живая? — спросил он, заметил мой задранный подол, разбитые колени и поморщился: — Прости, я… не хотел. Не знаю, как это вышло.
— И что дальше? — спросила я, немного забыв, чем в прошлый раз закончилось мое любопытство. — Чем вообще я провинилась? Лавки и стола стало жалко?
— Нет, — хмуро ответил он, а мне вдруг пришла в голову забавная мысль.
После этой ночи меня как-то многого лишили. Вайторис забрал свой дар назад, воин отправил из купальни в темницу. И что, спрашивается, я такого сделала, что не угодила сразу двум мужчинам? Ну ладно Господин, он видел, как я позволяю…
— Бесконечный Хаос, — выдохнула я, тут же помотала головой и протянула: — Не-ет… Не может быть… Нет!
— Что — нет? — насторожился бывший пленник.
И я растерялась. Поняла, что не знаю, что сказать. Спросить, что ему снилось, или прямо: «Дорогой, не совокуплялся ли ты со мной этой ночью?». Да нет… Как?! Одно дело Вайтор. Во мне его кровь, его огонь, я принадлежу ему… Кровь? Не-е-ет, ну, нет же! Если его затащило в мой сон на самом деле, тогда Вайторис взбесился, выходит, не зря, и тогда я и… Великая Тьма, нет, нет и нет! Ничего не было. Не было!
— Ты плакать собралась?
— Обойдешься, — буркнула я, перестав страдальчески кривиться. — Меня будут кормить? Я уже чистая, можешь пощупать.
— Пощупать, — эхом отозвался водник, вдруг зло сплюнул и стремительно покинул темницу, бросив на ходу: — Сейчас накормят.
— Пощупать, — повторила я и замотала головой. — Ну уж нет, никаких щупать.
Вскоре к раздражению и злости на свой необдуманный поступок прибавился холод. В моей темнице было сыро, холодно и мрачно. И даже маленькое окошко под потолком не радовало скудным дневным светом, проникавшим внутрь, потому что кроме решетки на этом окошке ничего не было, и прохладный воздух гулял мерзким сквозняком, обещая мне скорую простуду.
Какой дар я ждала теперь? О, нет! Не дар имени Господина, с ним встречаться мне как раз резко расхотелось. Оказаться рядом с ним, зная, что он увидел в странной реальности, сотворенной сном, или им самим, мне совсем не хотелось. Испытать силу его гнева, будучи смертной? Ну уж нет, увольте. Пусть сначала перебесится. А если умирать, то хотя бы с гордо поднятой головой, а не стоя на коленях. Так что пересижу бурю у водника, целей буду.
А вот дар огня мне бы совсем не помешал. Зубы уже выбивали дробь, меня трясло, как в лихорадке, и согреться не удавалось, сколько я не прыгала по своему узилищу то одной ноге, то на второй. Да и прыгала я босая, потому что обувью меня снабдить вчера забыли, а каменный пол, и без того ледяной, был еще и покрыт водой из лопнувшего пузыря. Убирать ее никто не спешил, а иначе исчезнуть воде было некуда. Ни стока, ни тепла.
— Н-н-ненавижу в-вод-д-дника, — отстучала я зубами и забралась на стол с ногами, чтобы хоть так сбежать от воды.
Протяжно вздохнув, я прислушалась к себе. Нигде пока не зудело, не кололо, не жгло. Только холод. На злость и размышления сил уже не осталось, все мысли сосредоточились вокруг одного желания — согреться. Ничего так не хотелось, как сменить одежду, завернуться в теплое покрывало и усесться подле камина с кружкой горячего травяного настоя.
Ш-ш-ш. Я вскинула голову, вглядываясь в сумрак. Вода на полу шла рябью, больше ничего подозрительного не наблюдалось. Но рябь могла появиться от ветра, врывавшегося в окошко, и особо значения этому я не придала. Подтянула колени к груди, натянула сверху подол, обняла их руками и сжалась в комочек, ища хоть какого-нибудь тепла. Перед глазами стояла спальня Вайториса и огромный камин в виде головы чудовища с беснующимся пламенем в распахнутой в оскале пасти…
Ш-ш-ш…
— Покажись! — громко произнесла я. Постаралась, чтобы окрик казался властным и угрожающим, но мне всего лишь хотелось скрыть неприятный испуг, скользнувший по позвоночнику стайкой мурашек.
Вода заволновалась сильней…
— Бесконечный Хаос! — вскрикнула я, отползая к самой стене, у которой стоял стол.
Волнение воды продолжалось, оно становилось сильней и сильней, пока не появилось течение. Оно неспешно двинулось по кругу, вновь ускорившись. Вода вдруг отделилась от стен, поднимаясь в воздух, задела меня, и я едва не слетела со стола от неожиданной силы. А вскоре посреди темницы кружил настоящий вихрь, закручиваясь в спираль. Уплотнился, сузился, и вот уже по стенам, по потолку, по полу хлещет жгут воды. Он метался, словно объятый агонией, и мне пришлось скатиться со стола, чтобы не попасть под мощный удар. Жгут задел стол, и он отлетел, грохнул об стену и рассыпался на части. Забилась в угол, не в силах даже пискнуть. Слишком давно я не ощущала паники и даже сразу не поняла, что трясет меня уже от нее, а не от холода. О последнем я забыла, как только поняла, что в любое мгновение меня может расплющить и изломать, как убогий стол.
Я видела, как на верхнем конце жгута вытягивается морда с уже знакомыми белесыми глазами. Наконец водяной змей шлепнулся на пол и уставился на меня, приоткрыв прозрачную пасть, а в его чреве отчаянно билась захваченная в ловушку крыса. Это было жуткое зрелище. И, несмотря на всю мою толстокожесть, равнодушие и цинизм, я вдруг ощутила забытое — жалость.
Сделала осторожный шаг из своего угла, змей остался неподвижен, только, не отрываясь, смотрел на меня. Я выдохнула, поджала губы и боком протиснулась к стулу, упавшему, но чудом выжившему в том безумии, что недавно творилось в темнице. Перехватив свое оружие, я выставила его перед собой ножками вперед. Змей поворачивал голову, следил за мной, но по-прежнему ничего не делал.
— Что смотришь, тварь? — спросила я.
Змеиный хвост дернулся, зашуршав по полу, но вновь создание водника не попыталось напасть. Лишь следило, не отводя глаз. Я перевела взгляд на тело змея. Крыса уже почти не боролась. Зверек вяло шевелил лапками, наконец, совсем замер и медленно поплыл по прозрачному телу. Загнала страх поглубже, одарила водяное чудище надменным взглядом, он не шевельнулся, и я рванула к тому месту, где виднелась несчастная крыса. Размахнулась, насколько позволили силы смертной, умноженные испугом и гневом, вернувшегося ко мне. На Вайториса, на воина, на проклятое порождение, на себя, в конце концов.
— Сдохни! — заорала я и опустила стул на тело змея.
Белоглазая голова взметнулась вверх, издав булькающий звук, а затем я услышала рев. Кажется, ему стало больно от того, что тяжелый стул перерубил водяное тело. Крысу вынесло потоком к моим ногам. Я подхватила зверька и бросилась назад в свой угол. Прижала крысу к себе не столько желая согреть, сколько от страха, потому что тварь вновь бесновалась, метаясь от стенки к стенке.
И пока голова билась в агонии боли, вода, разлившаяся из разорванного тела, начала стягиваться ручейками, латая образовавшуюся прореху, вновь собирая змея в единое целое. Я отупело смотрела на происходящее, осознавая невероятное — водник создал сущность. Не морок, не тварь, наполненную магией на время, пока от нее что-то требуется, и которая исчезнет, как только выполнит свою задачу. Нет, водяной змей не был кратковременным порождением, он был именно сущностью, способной ощущать боль, восстанавливаться и воссоздавать себя из бесформенной лужи. Только, похоже, мой похититель создал эту сущность неосознанно, слишком красноречив был его ошеломленный взгляд. Вновь шалости крови Вайториса, наполнявшей меня? Но… Но! Бесконечный Хаос, кровь Разрушителя не создает жизнь, она ее отнимает! Уж не знаю, как ему удалось вернуть меня к жизни, и это то, о чем он говорить отказывается, но все его создания, за исключением меня, такие же временные, как и у обычных магов.