— Так это ты Гвайнард из Гандерланда? — едва переступив порог я услышал бодрый баритон хозяина почти необъятного кабинета. — Присаживайся… Месьор Лайом, принесите вина для меня и для гостя!
— Слушаюсь, ваша светлость, — прошелестел за моей спиной голос секретаря и двери затворились.
Признаться, я ожидал увидеть здесь совершенно другого человека. Конан рассказывал, что Мораддин, хоть и остался главой Вертрауэна после воцарения Нимеда II, вроде бы стал нелюдим, угрюм и холоден — еще бы, потерять всю семью! Сын и дочь герцога погибли, жена вроде бы сошла с ума и была отправлена к родственникам куда-то в Зингару. Я бы ничуть не удивился, узрев перед собой хмурого и строгого старика, весь смысл жизни которого сводится только к интригам, шпионским забавам и конструированию самых зловещих заговоров.
Ничего похожего! Меня встретил невысокий, но весьма широкий в плечах месьор, возраст которого определить было довольно сложно. Вроде бы Мораддин относительно молод, сиречь еще не переступил пятидесятилетний рубеж, но, с другой стороны, было в его взгляде нечто такое, что заставило меня увериться — внешность обманчива и герцог гораздо старше, чем выглядит. За это говорили и седые пряди в его короткой окладистой бороде.
Никакой лишней угрюмости в месьоре Эрде я не заметил — деловит, в газах горят хитрые искорки, движения легки и преувеличенно спокойны: так двигаются только полностью уверенные в себе люди. Одет начальник Вертрауэна богато, но без пошлой роскоши — темно-коричневый с золотой нитью колет, на груди справа посверкивает крошечными бриллиантами миниатюрная копия коронного ордена Венца Нумы, сиречь высшей награды Немедии, получение которой означает, что удостоившийся этой великой чести дворянин автоматически пожалован и всеми прочими орденами Трона Дракона. На дворянском поясе сверкают самоцветами ножны церемониального кинжала, непременного атрибута любого высокопоставленного немедийского чиновника.
— Ваша светлость, — вспомнив правила куртуазии я снял шапку и скупо поклонился — все-таки дворянин, а не простец! Тот факт, что Гвайнард из Гандерланда всего лишь третий ненаследный сын барона Кетта, чьи владения расположены в жутчайшем захолустье, едва ли не на границе с Киммерией, никого не должно волновать. — Имею сообщить, что во исполнение поручения короля Аквилонии Конана Канах…
— Умоляю, месьор Гвайнард, не нужно такой кошмарной напыщенности! — с деланным ужасом воскликнул герцог. — Насчет поручения Конана мы поговорим после, хорошо? Ты же состоишь в гильдии Ночной Стражи, верно? Я знаком кое с кем из Хранителей, о тебе у них самые лучшие отзывы… Мне срочно требуется консультация знающего человека!
— Но… — заикнулся я, однако Мораддин схватил меня за рукав и потащил к выходу из кабинета. В этот же самый момент на пороге образовался секретарь, державший в руках поднос с изрядной бутылью вина и двумя бокалами синего стекла. Герцог обогнул своего помощника, увлекая меня в коридор и крикнул ему вслед: — Лайом, поставьте вино на стол! Мы ненадолго прогуляемся в шестой внутренний двор! Хочу показать месьору Гвайнарду птичек!
Я едва слюной не поперхнулся. Какие, к демонам, «птички»? Может быть, у Мораддина Эрде, как и у его несчастной супруги, помутился разум?
Безмолвные караулы пропускали нас беспрепятственно — блюстители только провожали меня суровыми взглядами, которые жгли спину. Поворот направо, наверх по лестнице, еще раз направо… Мы миновали двойной пост стражи (герцог зыркнул на капитана, проворчал «он со мной» и медведеподобные молодые люди в коричневой форме мигом посторонились), затем вошли в совершенно пустую комнату без мебели и Мораддин вывел меня на балкончик, смотревший на квадратный двор, больше напоминавший каменный колодец.
— Вот, попрошу взглянуть, — герцог указал вниз. — Что на это скажет опытный охотник за монстрами?
Я послушно взглянул. И едва не съехал по стенке на пол.
Да, во дворе действительно находились две птички. Каждая птичка была прикована ко вбитым в камень огромным чугунным кольцам цепью, другой конец которой оканчивался охватившем птичкину лапу браслетом диаметром в три ладони. Рядом с птичками валялся окровавленный остов быка или вола. Запах, конечно, соответствующий.
Сказать, что у меня отвисла челюсть — значит ничего не сказать. Раньше я видел нечто подобное только на картинках!
— Итак? — вкрадчиво напомнил о своем существовании Мораддин. — Что это такое, по-твоему?
— Метаципленарий, — выдавил я, попутно наблюдая, как птичка поменьше, отрывала от бычьего скелета остатки мяса. — Самый натуральнейший, живой метаципленарий! Боги милостивые, ваша светлость, где вы их раздобыли?
— Расскажу позже. Сначала хочу услышать все, что тебе известно об этих прелестных существах.
Одно из прелестных существ заслышав человеческие голоса устремило свой взгляд на нас, каркнуло по-вороньи, и попыталось подпрыгнуть. Звякнула короткая цепь и огромный клюв металлически щелкнул в двух локтях от балкона. Мороз по коже, честное слово!
Видели когда-нибудь дарфарских страусов? Так вот, метаципленарий выглядел приблизительно так, как и страус, только был раз в десять крупнее. Украшенная могучим черным клювом голова находилась на высоте трех человеческих ростов. Поддерживаемое толстыми грязно-розовыми лапами туловище приближалось по размерами к очень упитанной корове. Лапищи заканчиваются тремя когтями, каждый длиной с аквилонский пехотный меч, дополнительный четвертый коготь (покороче и потолще) растет из пятки и почему-то направлен вверх. Перья короткие, очень жесткие, кирпично-седого цвета. Крылышки до смешного маленькие, почти как у обыкновенного лебедя или орла — следовательно, летать это чудище не может, однако способно и на земле натворить немалых бед. Особенно если учитывать тяжеленный клюв, похожий на клюв титанического попугая, и весьма впечатляющие коготки.
Мораддин выжидательно смотрел на меня, а я не мог отвести взгляд от удивительных птиц. Только когда глава Пятого департамента ненавязчиво кашлянул, я, припомнив книги некоторых путешественников, ответил:
— Метаципленарии — живые существа. Ничего волшебного или демонического, это обычные… кхм… птички, только очень большие. Обитают на Огненных островах — Полуденный океан, к полуденному восходу от побережья Кхитая и Пагана. Очень далеко… Они являются хищниками, причем весьма опасными. Охотятся стаями, способны убить любое крупное животное, кроме пожалуй, элефанта или гиппотавра. Некоторые источники утверждают, что дикари Огненных островов способны метаципленариев приручать и использовать в междоусобных войнах в качестве своеобразной кавалерии. Точных данных нет.
— Что еще известно? — продолжал настаивать Мораддин.
— Практически ничего. Примерно семьдесят лет назад королевские корсары Зингары привезли в подарок тогдашнему государю Жайме IV птенца метаципленария. Оказалось, что птица действительно приручается и, конечно, если хорошо ее кормить, для хозяина-человека опасности не представляет. Живет метаципленарий довольно долго, не менее полустолетия. Как прирожденных хищник, питается исключительно мясом. Скелет птицы подаренной королю Жайме до сих пор находится в Кордаве, в коллекции редкостей графа Эспиносы Алиеде. Оставившие воспоминания морские путешественники утверждают, что в нашем климате эти твари выжить не могут — привыкли к теплу.
— Правда? — саркастично вздернул брови герцог Эрде. — Если ты не заметил, на дворе середина осени. В Бельверусе в это время начинаются серьезные заморозки, только вчера снежок шел. А этим скотинам — хоть бы хны! Раз в три дня приходится целого быка скармливать — разорение! При том, что Пятому департаменту отпускаются из казны весьма неплохие средства…
— На Закате подобных существ доселе не видывали, — уверенно сказал я. — Случай с подаренным зингарскому монарху птенцом не в счет, это, скорее, казус. Ваша светлость, и все-таки, где вы раздобыли аж целых двух взрослых птиц?
— Долгая история, — поморщился Мораддин. — Насмотрелся? Тогда пойдем обратно, в мой кабинет, пить вино. Кроме того, скоро будут бить полдень, должна зайти моя супруга, тоже заинтересованная в твоем рассказе.
— Супруга? — не удержался я от вопроса. — Ваша светлость изволили жениться во второй раз?
Мораддин посмотрел на меня недоумевающе, но потом хлопнул себя ладонью по лбу и тихо рассмеялся:
— Ах да, конечно же… Конан наверняка успел тебе разболтать. Впрочем, давай я вас познакомлю, и ты убедишься, что многочисленные слухи не имеют под собой оснований. По крайней мере сейчас.
* * *Она уже ждала нас. Весьма юная темноволосая особа, непринужденно развалившись в обширном кресле, перелистывала взятую из шкафа книгу с золотым обрезом и одновременно попивала вино из серебряного стаканчика. Я сразу подумал, что эта девушка никак не может быть женой его светлости — слишком молода, по виду ей дашь не более восемнадцати-двадцати лет.
Однако, меня насторожило другое. Когда мы с Мораддином переступили порог кабинета, амулет Ночной Стражи недвусмысленно стукнул меня в грудь и на мгновение стал холодным. В сущности, такое поведение со стороны безмозглого сгустка охранной магии, заключенного в выплавленный из серебра оберег, еще ничего не означало — амулет призван чувствовать опасность и предупреждать своего хозяина о возможных неприятностях. Только когда рядом находится самая настоящая нечисть, он начинает постоянно вздрагивать и леденеет, а если находящаяся рядом злая сила превосходит в мощи магию оберега, он может и расплавиться — такое уже случалось, например когда мы с Конаном охотились на монстров в мире Аурус, что за Вратами…
Сейчас амулет меня предупредил: держи ухо востро! Восседающая перед тобой дамочка может быть опасной. И опасность представляет заключенное в этой молодой женщине волшебство. Неужели супруга его светлости — магичка?
— Прошу, знакомьтесь, — обходительно сказал Мораддин, прежде целомудренно поцеловав красавицу в щечку. — Ее светлость Ринга, герцогиня Эрде, баронесса Энден. А это — Гвайнард Гандерландский, из гильдии Ночной Стражи. Дорогая, я уже говорил, что он привез послание от Конана.
— Очень рада, — герцогиня милостиво улыбнулась не разжимая губ и в упор взглянула на меня. Взгляд больших желто-карих кошачьих глаз на миг встретился с моим и я понял, что амулет не лгал — в зрачках женщины плескалась некая неизвестная мне сила, причем было невозможно понять, собственная она или заемная.
Госпожа Ринга, заметив мое замешательство, усмехнулась и сказала лукаво:
— Надеюсь, месьор Гвайнард не устроит охоту на вампиров прямиком в кабинете моего мужа?
Я непонимающе посмотрел на Мораддина, и, как показалось, тот слегка покраснел, а затем смущенно произнес:
— Я полагал, что если ты являешься близким другом Конана, то киммериец мог рассказать некоторые подробности… Ринга происходит родом из Рабиров. Именно там она… гм… отдыхала со времени войны Алого Камня и смогла вернуться в Бельверус совсем недавно.
— …И если бы не великое искусство Астэллара, осталась бы в Рабирийских горах навсегда, — совсем уж непонятно продолжила герцогиня. — Что же мы стоим? Рассаживайтесь, досточтимые месьоры. Гвайнард, не надо пожирать меня взглядом. С Конаном из Киммерии мы познакомились в 1273 году, двадцать три года назад, а он доселе жив и здоров… Прижившиеся среди людей рабирийские гули не представляют опасности. Если конечно, с ними не случается ничего скверного, как это однажды произошло со мной.
Митра Лучезарный! Мало мне метаципленариев, так еще и гуль! Да не простой гуль! Ночная тварь, принявшая образ исключительно привлекательной женщины, немедийской герцогини и жены начальника тайной службы Трона Дракона! Как все-таки интересно жить — каждый день видишь и узнаешь что-нибудь новое!
* * *Среди почти сотни разновидностей вампиров, обитающих на Закатном материке, гули стоят особняком. Почти никто из людей не знает, откуда они взялись, что представляют из себя в действительности, а не в сказках, их владения на Восходных склонах Рабирийского кряжа доселе остаются закрытыми для людей, не смотря на тот странный факт, что пару лет назад королева Чабела Зингарская ухитрилась завязать с вождями Рабиров некое подобие дипломатических отношений — впервые за всю историю Хайбории.
У Ночной Стражи есть более точные сведения о гулях, поскольку Хранители Гильдии уже не одно столетия занимаются тем, что составляют самый подробный свод записей о всех не-человеческих существах нашего мира.
Если вкратце, то история этого древнейшего (если не самого древнего в нашем мире!) народа выглядит так: много тысячелетий назад, во временя легендарного Роты Всадника, часть бессмертного народа элентари (у нас известных под названием альбов или «Высших эльфов») сознательно перешла на сторону Повелителя Полуночи, получив наименование «эллери ахе». После Великой Войны «светлые» боги свергли Роту и уничтожили его крепость Астахэнну возле Трех Вулканов, попутно утопив половину континента в Закатном Океане. Эллери ахе были прокляты — у них отобрали дар бессмертия и их сущность была извращена проклятием, возложенном на них тогдашними «светлыми богами», о которых люди ныне успели забыть.
Как народ гулей выжил на протяжении бессчетных столетий — уму непостижимо! Гули прибегли к строжайшей самоизоляции, заперлись в своих неприступных рабирийских владениях и никогда не вмешивались в дела широкого мира. Но мир меняется, наверняка изменились и эллери ахе. Про шашни королевы Чабелы с рабирийцами я уже упомянул, да и отдельные представители этого народа начали изредка появляться в странах Заката.
Не могу не признать: госпожа Ринга весьма похожа на гуля, хотя этот народ внешне почти не отличается от обычных людей. Она невысока ростом, сложения скорее хрупкого, кожа бледновата, но это можно списать на долгую болезнь, которую перенесла герцогиня. И глаза, конечно — таких замечательных янтарных глаз у человека не встретишь.
Не могу не упомянуть, что наша гильдия относится к гулям со сдержанной настороженностью. В прежние времена они не покидали Рабирийские горы и не вели внешних войн, хотя весьма успешно отбивались от зингарцев и аргосцев, в разные годы решивших прибрать к рукам обширные угодья, принадлежащие гулям. Определенную опасность представляли только единичные гули, решившие покинуть родину и жить среди людей.
Для выживания гулям требуется живая кровь. Любая. Кровь кролика, курицы, свиньи. И, возможно, человека. Если гуль начинает открыто являть пристрастие к крови людей, по Уложениям Гильдии он из «представителя иной разумной расы» моментально превращается в «монстра» и подлежит уничтожению. В долгой истории трудов Ночной Стражи известно лишь три-четыре случая, когда наши отряды охотились именно на рабирийских гулей, решивших, что города или деревни людей являются для них идеальными охотничьими угодьями.
Между прочим, непосредственно перед войной Алого Камня, один из отрядов Гильдии искал в Бельверусе вампира, совершившего несколько потрясающих по своей жестокости убийств, но не преуспел — таинственный убийца исчез немедленно после переворота принца Тараска, скорее всего погиб во время тогдашней сумятицы или был убит тайной службой, которая тоже охотилась на этого монстра.
Что интересно: судя по оставленным на телах погибших ранам и некоторым иным обстоятельствам, командир ватаги Ночной Стражи, действовавшей в немедийской столице, сделал вывод, что в убийствах повинен именно рабириец. И скорее всего это была женщина-гуль… Между прочим тогда Пятый департамент настоятельно посоветовал Ночной Страже прекратить дознание по делу о вампире. Почему — объяснено не было.
…Словом, я бы настолько удивлен неожиданной встречей с герцогиней Рингой, что просто сжал в ладони кубок с вином и молчал, не зная что сказать. В конце концов, если госпожа утверждает, что знакома с Конаном Канах почти четверть века — значит, так оно и есть. Зачем Ринге врать? Вспомним, что киммериец всегда относился к не-людям с симпатией — взять хотя бы Рэльгонна: он тоже вампир, однако владетель замка Рудна доселе остается другом варвара и Конан не испытывает к нему никакой неприязни. В случае с герцогиней Эрде наверняка произошло то же самое.