Райан покачал головой, удивленно выгнув брови.
Ким взглянула на меня:
– Хорошо, что она не его девушка, Най. А то бы вы с ней поцапались.
– Эй! – Бет подтолкнула меня. Ее веселье истощилось. – Что не так? Ты еще с ним увидишься. Я не сомневаюсь. Подумай лучше о том, как он смотрел на тебя, когда вы танцевали.
При этих словах Райан нахмурился; от меня это не укрылось. Но я отвлеклась на мелькавшие за окном огни. Да, снова увидеть Джареда – это то, чего мне хотелось, но чувство самосохранения било тревогу. Но неужели я и впрямь считала Джареда опасным?
Мы были с ним знакомы совсем недолго, но что-то в его глазах говорило мне: опасаться нечего.
Отец всегда призывал меня быть разумной и осторожной. «Бежать, бежать прочь!» – эхом отзывалось отцовское воспитание. Но про себя-то я знала: при первом удобном случае сделаю все, чтобы наши пути пересеклись. В голове снова и снова прокручивался момент, когда Джаред отпускал меня и в его глазах отражались боль и сожаление. Нет-нет, я должна увидеться с ним вновь.
В следующий раз, когда мы занимались в группе, Райан развалился на стуле рядом со мной. Я просматривала конспект, а он крутил в пальцах карандаш.
– Нина? – шепотом позвал меня Райан.
– Да?
– Кто был тот парень?
Я изобразила удивление:
– Какой парень?
Райан притворно улыбнулся:
– Ты знаешь, о ком я говорю. Этот Джаред. Это твой парень?
Я пожала плечами:
– Нет, не совсем.
– Что это значит?
Я не отрывала глаз от тетради.
– Однажды я с ним обедала, несколько раз он подвозил меня до дому, и еще я случайно встречала его в городе…
Я намеренно наводила тень на плетень. Как знать, куда заведет этот разговор.
– Тогда что это было, в пабе? Зачем он явился со своей сестрой – чтобы сказать тебе, что он не с ней?
– Я пока не говорила с ним об этом.
– Но ты собираешься с ним поговорить? – В голосе Райана послышалось нетерпение.
– Я не знаю, Райан. А что? – сказала я, не в силах скрыть раздражения. Вот еще, устроил тут мне допрос с пристрастием.
Райан заерзал на стуле, потом посмотрел мне в глаза:
– Я хотел спросить тебя… ты… знаешь… может, пообедаем вместе?.
– Ох… – Я потерла лоб. – С меня пока хватит.
Райан безразлично кивнул:
– За спрос денег не берут. Я не знал, что у тебя с этим парнем…
– Джаред тут ни при чем, – солгала я.
– Ты думаешь, он придет и проверит, чем ты занята?
Я на мгновение задумалась, а потом сказала:
– Не знаю, может быть. В последнее время я с ним часто встречалась ни с того ни с сего.
– Это неприятно.
– Мне нравится думать, что это знак судьбы, – задумчиво произнесла я.
Райана аж перекосило.
– А мне кажется, он тебя выслеживает.
– Еще бы, ты ведь вступился за девушку, с которой едва знаком.
– Он схватил тебя, – проворчал Райан.
– Спасибо тебе, – отозвалась я и слегка толкнула его локтем.
– На здоровье. Знаешь, об этом парне всякое говорят.
– Я в это не верю.
Услышав мои слова, Райан осклабился, но я только плечами пожала, вот и весь ответ на его скептицизм.
– Не могу объяснить. Но у него такие глаза…
Райан неодобрительно покачал головой:
– Не хочу тебя расстраивать. Его младшая сестра сумасшедшая.
– В этом я с тобой соглашусь.
Мы оба засмеялись, а потом Райан пожал плечами и продолжил:
– Может быть, когда разберешься со своим ухажером – или преследователем, ты – изменишь свое мнение.
– Он не преследователь.
– Хм… – промычал Райан, стараясь изобразить, что сильно увлечен чтением учебника по алгебре.
Бет начала собирать свой изобильный набор офисных принадлежностей, а Ким встала и потянулась. По ее примеру остальные тоже расслабились.
– Хочется есть, – сказала Ким.
– Я тоже не прочь перекусить, – поддержала подругу Бет.
Райан повернулся ко мне:
– А как насчет перекусить после учебы? Не заикаться?
Все выжидающе посмотрели на меня. Я пожала плечами:
– Давайте поедим.
Уплетая блины и картофельные оладьи, Райан и Ким строили планы на выходные, а мы с Бет обсуждали, не пойти ли на баскетбольный матч. Хоть Джаред и становился для меня все большей загадкой, жизнь постепенно входила в обычную колею. Я чувствовала, как тяжесть, которую ощущала много недель, медленно растворяется в пропитанном жиром воздухе.
По пути к машине я заметила невысокого коренастого человека, который шел в ту же сторону, что и мы. Райан вильнул и занял позицию между нашей компанией и незнакомцем. Мы все одновременно подошли к «сентре» Ким.
– Вы Нина Грей? – осведомился незнакомец хриплым голосом.
Я напряглась.
– Что вам надо? – выступил вперед Райан.
Мужчина на миг отвлекся на него, но продолжал говорить только со мной.
– Я был компаньоном вашего отца. Меня зовут Чарльз Доусон. Мне очень важно поговорить с вами.
Что на это ответить, я не знала. При упоминании об отце у меня закололо в животе.
– Мне бы хотелось поговорить с вами наедине, если не возражаете, – произнес Доусон и оглядел слегка косящими глазами всех моих друзей, после чего остановил взгляд на мне.
– Нина, ты знаешь этого парня? – спросил Райан, указывая большим пальцем на мистера Доусона.
Я вгляделась в лицо мужчины. Одет он был в дорогой костюм, как большинство мужчин, которых я встречала в компании с отцом, но этого навязчивого типа я не узнавала.
Пытаясь быть вежливой, я сказала:
– Сэр, думаю, я ничем не могу вам помочь.
Мистер Доусон сделал шаг в мою сторону, Райан повторил его маневр.
– Некоторое время я пытался связаться с вашим отцом. Потом до меня дошло известие, что он умер.
Долго мне не удавалось разлепить губы, чтобы дать ответ.
– Это верно.
– Ваш отец согласился переписать на меня кое-какую собственность, и я подумал, вдруг вам что-то известно об этой сделке?
Тут вмешалась Ким:
– Нина, сейчас не слишком подходящее время для…
– Думаю, вам лучше поговорить с поверенным отца Томасом Розеном, – перебила я. – Его можно найти в конторе «Розен и Барнс» в Кеннеди-Плаза. Он наверняка будет в состоянии вам помочь.
Я повернулась, чтобы сесть в машину, однако мужчина сделал несколько поспешных шагов, чтобы предотвратить мое бегство. Он не дал мне открыть дверцу, лицо его стало мрачным.
– Это чрезвычайно важно, Нина. Я уже испробовал все доступные мне средства и теперь прошу вашей помощи. – Мистер Доусон метнул взгляд в сторону Райана и, понизив голос, сообщил: – У Джека есть сейф. Может быть, вы видели его? Мои бумаги в нем, и я должен получить их немедленно.
Мне и так было не по себе, но стало еще хуже: мужчина приближался ко мне. Я услышала решительные шаги Ким, которая спешила вмешаться, но ее опередил Райан. Он встал между мною и незнакомцем. Я скользнула на сиденье и захлопнула дверцу. Тем временем Ким обежала машину, чтобы поскорее сесть за руль. Мгновение Райан пристально смотрел на мужчину, а потом сел рядом с Бет на заднее сиденье. Его рука просунулась между моим плечом и дверью, пальцы нажали кнопку блокировки замка.
Мистер Доусон наклонился и посмотрел на меня через стекло.
– Мне нужны эти бумаги, Нина. Ты будешь умницей, если поможешь мне. – Он вытащил визитку и прижал ее ладонью к стеклу.
Я быстро прочла написанное и попыталась улыбнуться.
Никто из нас не проронил ни слова, пока мы не подъехали к университетской парковке.
– Никому не кажется, что это было совершенно отвратительно? – вдруг взвизгнула Бет.
– Бет, я чуть не обделалась со страху! – сказала Ким.
– Как ты поступишь? – спросил Райан.
– Завтра позвоню мистеру Розену, а потом маме, – озабоченно ответила я.
Бет закивала, выпучив глаза:
– Твоя мама с ума сойдет.
– Знаю, – буркнула я.
Ким махнула рукой и пошла к «Эндрюсу», а мы с Бет прощались с Райаном.
Бет похлопала его по плечу:
– Хорошо, что ты был с нами, Райан. Этот мужик… Если б не ты, он не дал бы Нине сесть в машину.
– Да, спасибо, – поддержала я, обнимая Райана.
Он отстранился, чтобы поймать мой взгляд, но рук, сжимавших меня, не отпускал.
– Я бы сделал для тебя что угодно, – сказал он и убрал челку с моих глаз.
Шагнув назад, я глянула на Бет. Та не знала, на кого из нас смотреть; глаза ее метались от одного к другому и обратно. Райан нервно почесал в затылке:
– Ну ладно… Я, пожалуй, пойду в общагу. Леди, мы встретимся с вами на следующем групповом занятии.
– Пока-пока! – чирикнула Бет.
Я улыбнулась и махнула рукой; Райан повернулся и ушел.
Бет схватила меня за руку и повела за собой:
– Ни-и-ина! Что ты будешь с ним делать? Он же влюблен в тебя по уши!
– Да нет же! – Я сердито посмотрела на подругу. – Он просто пока не смирился с тем, что наши отношения могут быть только платоническими.
– И ты считаешь, он смирится?
– Да, – отрывисто сказала я.
– Или ты надеешься на это?
– Он примет это.
– Потому что ты влюблена в Джареда? – ухмыльнулась Бет.
– С Джаредом мы едва знакомы! – раздраженно возразила я. – Бет, послушай себя, ты говоришь несусветную чушь. Райан любит меня, я люблю Джареда. Я их обоих знаю пару секунд.
– Ты ушла в отказ.
– Завтра я встречаюсь с мамой. Хочешь пойти со мной?
– Нет, у меня встреча.
Я вскинула брови:
– Какая встреча?
– Не буду говорить, а то ты станешь надо мной смеяться.
– Скажи мне, Бет. Я не буду смеяться. – С этими словами я взяла свою наперсницу под руку.
Она поджала губы и вздохнула:
– Мы организуем группу для студентов из Оклахомы.
– И сколько вас будет? – В моих словах ненамеренно прозвучало сомнение.
– Не много! – с вызовом ответила Бет.
Я поборола усмешку.
– Вы станцуете кадриль и устроите потасовку с клубом коренных американцев?
– Не смешно.
Я хихикнула и посмотрела в сторону:
– Это было забавно.
– Тебе известно, что парковочный счетчик изобрели в Оклахоме? И тележку для покупок тоже придумали в Оклахоме! Знак «Уступите дорогу», автопилот, голосовая почта – все из Оклахомы. Билл Гейтс вдохновился статьей Эда Робертса, жителя Оклахомы. У нас есть доступное жилье, природный газ, Уилл Роджерс и «Сунерс». Шутки над оклахомцами давно устарели. Мы не кучка диких горцев… ты дружишь со мной, ведь правда? – задыхаясь, выпалила она.
– Да, Бет! Да, мы друзья! Ты права, извини меня. Больше я ни слова не скажу об Оклахоме.
От стыда и замешательства у меня округлились глаза. Я обидела Бет.
– И к Ким это тоже относится, – буркнула она.
– Я не могу отвечать за Ким, но не дуйся, пожалуйста.
Бет крепилась, чтобы удержаться от смеха, но все равно хихикнула. Я сконфуженно улыбнулась, и мы обнялись прямо перед дверью нашей комнаты.
– Ты чудачка, но как тебя не любить! – со смехом сказала я.
– Я тебя тоже люблю. Ни с одним другим янки я бы не ужилась, – призналась Бет, ужасно растягивая слова, как говорят жители юга.
На следующее утро Бет решила встать пораньше, чтобы пойти со мной выпить кофе. Я чувствовала: после вчерашнего объяснения мы стали ближе; а она, казалось, пришла в необычайно приподнятое настроение из-за того, что так рано проснулась.
Дальше начались занятия. Не успела я оглянуться, как уже опять сидела одна в своей комнате и думала о Джареде и его незапланированном появлении в моей жизни. Вдруг мысли переключились на мистера Доусона. Я взяла мобильник и набрала номер конторы Томаса. Ответил секретарь и сообщил, что мистера Розена весь день не было в офисе. Расстроившись, я повесила трубку.
Я не могла припомнить никакого секретного сейфа, никакой важной сделки с недвижимостью, в которую был вовлечен отец. И это неудивительно. Я ничего не смыслила в отцовских делах и была даже рада, что все так и оставалось. Хотя это было верно лишь до момента, когда меня стали преследовать странные мужчины. По крайней мере, один человек полагает, что у меня есть доступ к документам. Надо бы разузнать, почему это так важно.
Я влетела в дверь родительского дома и позвала Агату.
– Да, Нина, дорогая! Что ты как ракета? – отозвалась та, торопливо выходя в прихожую.
– Мама дома?
– Она в Крествуде, что-то готовит. Ты ведь знаешь, как она занята в эти дни.
Конечно, ее нет дома. Сразу после похорон Джека моя мать погрузилась в дела – она вникала в проблемы каждой маленькой общественной группы, каждой благотворительной организации, какую только могла найти. У нее бывало по нескольку встреч на дню, и хотя временами меня раздражало, что я не могу ее застать, но я и ценила это: мама могла с толком проводить время вдали от моей комнаты в общежитии.
Целый час я копалась в почте матери и совала нос во все шкафы на первом этаже, после чего отправилась в кабинет Джека. Но ведь это слишком очевидно, едва ли я найду там что-нибудь полезное. Я уже собралась не трогать круглую дверную ручку, убедив себя поискать счастья в других местах, но все-таки повернула ее и заглянула внутрь.
Комната не изменилась.
В центре – командный пост: стол красного дерева и вращающееся кресло. Вдоль дальней стены – стеллажи с книгами: налоговое право, энциклопедии, поэзия, классика и доктор Сьюз.
Я прошла по толстому, привезенному из-за границы ковру и уселась в отцовское кресло. Бумаги, которые Джек просматривал накануне аварии, россыпью лежали на одной стороне стола, нераспечатанные конверты – на другой. Я начала с последних: открывала конверты один за другим и бегло просматривала заявления, приглашения, запросы, письма… Ничего интересного. Все это я выбросила в корзину для бумаг под столом.
Я уже собралась положить нож для вскрывания писем обратно в ящик стола, но тут мой взгляд зацепился за надпись, сделанную от руки. Ага, это открытка, которую купила мама, чтобы я подарила отцу на день рождения. Написано было всего несколько слов: «Папе с любовью. Нина». Я с нежностью провела по буквам пальцем и засунула открытку во внутренний карман. Мама не станет ее искать.
Взгляд перепорхнул на стопку бумаг толщиной сантиметров пять, из которой врастопырку торчали разноцветные наклейки с надписью «На подпись». Я пролистнула документы большим пальцем, но ничего насчет передачи собственности не обнаружила.
Выдвинув нижний ящик стола, я переворошила все папки. Ничего интересного на глаза не попадалось. Я обыскала остальные: старые фотографии, расчеты для налоговых деклараций за последние десять лет, ключи от машины. Со стуком задвинув последний ящик, я тяжело вздохнула: «Пфф». Пробежалась глазами по шкафам, в которых хранились папки с разными бумагами: вот они, выстроились в шеренгу вдоль левой стены кабинета. Я начала с верхнего ящика ближайшего к дальней стене комнаты шкафа – искала что угодно, относящееся к собственности, коммерческим сделкам и прочему в том же роде. Меня захлестнула одержимость: всякий раз, задвигая ящик, я глушила в себе рыдания, и каждый очередной ударялся со все более громким стуком. Только один шкаф не поддался.
Когда я обшаривала последний ящик, у меня затряслись руки. Не найдя ничего подозрительного – в том числе бумаг, в которых упоминался бы мистер Доусон, – я пинком задвинула ящик. Шкаф заходил ходуном.
– Черт! – Я топнула ногой, сжала кулаки и уперла их в бока.
Описав круг по комнате, я подошла к столу и плюхнулась в отцовское кресло. Слева от меня стояла бронзовая рамка. В ней – фотография: я с Джеком, мне года четыре. Мы ездили в отпуск на Гранд-Каньон, там я упала. Вглядевшись пристальнее в фотографию, я различила пластырь на своей коленке и улыбнулась. Я сидела у отца на руках; он только что закончил обрабатывать рану и налепил мне на ногу разноцветный пластырь, который взял из маминой сумочки. Отец поцеловал мою коленку и сказал, что могло быть и хуже, хотя немного поболит; я поверила ему.