Высокие своды, укрепленные резными балками, поддерживали деревянные колонны, расписанные старинными узорами: сценами сражений и охоты. На стенах, как украшение, висели гоблинские головы с длинными носами, оскаленными пастями и выпученными глазами. Большой камин, располагавшийся у дальней стены, весело потрескивал, на вертелах жарились какие-то птицы, подле сушились чьи-то промокшие сапоги.
В кости здесь не играли, считая это исключительно южной забавой, в «Вереске» развлекались по-другому: кто-то метал ножи в мишень, другие – соревновались в «узлы» на маленьких деревянных дощечках. Смысл игры заключался в том, чтобы составить правильный узор.
Над стойкой на стене висели два скрещенных топора – знаменитое оружие хозяина таверны. Были времена, когда старик Д’алег, неистовый берсеркер в молодости, сражал троллей и гоблинов в горах Тэриона, но те дни давно минули, и теперь он занимался лишь тем, что наливал эль в кружки да жарил кабанов на вертелах. Вся его война ныне заключалась лишь в непримиримой торговле с ночными духами, трау, что пытались выручить у него как можно больше золота за свой чудесный вересковый мед. Бывший берсеркер был облачен в кожаную безрукавку, перепоясанную толстым ремнем, плечи его широко раздавались в стороны, а могучие руки были до самых кистей покрыты вязью алой татуировки. Длинные седые волосы хозяин самой известной таверны севера заплел в две косы и стянул их в пучок на затылке.
Извечно хмурый Д’алег кивнул Картнэму – в прошлый раз, когда Безымянный был в Истаре, он помог трактирщику избавиться от одного назойливого боггарта, что посмел поселиться в обширном винном погребе «Вереска», усыпив обитавшего там клуракана, отчего все посетители стали жаловаться на горечь в вине и эле.
– Эгей, Генрик, – прокатился по залу глубокий сильный голос хозяина. Трактирщик пристально глядел на перебравшего завсегдатая подле окна. – Супруженька не заругает, что ты еще не дома? Она ведь у тебя скора на расправу.
– Что? А? – Толстый углежог приподнял тяжелую голову со стола и мутным взором уставился на разбудившего его Д’алега. – Какая такая супруженька? Нет у меня никого… гол я, как осина на ветру…
Бывший берсеркер ничего не говорил, с улыбкой глядя на посетителя. Он ожидал, пока здравый смысл его слов дойдет до нужного места, пробьется, бедный, сквозь барьеры сна, винных паров и лени. И он дождался.
– Что?! – вскочил на ноги Генрик так, словно в зад его ткнули острой иглой. – Айге?! Милая Айге?!
– Вспомнил-таки, – расхохотался Д’алег, ловя рукой брошенные ему пару золотых. Незадачливый муж стрелой вынесся из таверны, растолкав кого только мог и задев при этом все столы, какие только успел.
Картнэм кивнул хозяину, благодаря за освободившееся место, и спешно устроился на лавке за столом у окна – пока не ввалился еще кто-нибудь. Маг прислонил рядом посох и положил на стол свою любимую шляпу.
К нему сразу же подошла черноволосая помощница хозяина:
– Чего изволите, сударь?
– Сударь изволит оленину и верескового меда. – Картнэм устало прислонился к стене.
– Будет исполнено, – ответила девушка и отправилась выполнять заказ.
А волшебник начал с любопытством разглядывать посетителей. Гномы о чем-то сосредоточенно совещались. Видимо, готовили план похода за сокровищами в горы Тэриона, к пещерам драконов. Поговаривали, что там действительно лежат несметные богатства, охраняемые свирепыми ледяными чудовищами. И хоть никто оттуда до сих пор не принес ни единого золотого, все слепо верили, что байки эти – истинная правда. Гномы сейчас, видимо, рассчитывали расходы на предстоящий поход.
Через два стола от Картнэма сидели сурового вида хианские наемники. Один солдат удачи что-то рассказывал своему товарищу. Было видно, что речь шла о чем-то грубом и похабном, но до боли веселом (слушавший его товарищ поперхнулся элем), в общем, в стиле наемников, ждущих нового нанимателя, который, кстати, не заставил себя долго ждать. Спустя четверть часа после того, как волшебник заказал себе ужин, в таверне появился богатый южанин, облаченный в дорогой, подбитый мехом плащ. Мужчина подошел к наемникам, что-то им сказал – те покивали в ответ, и он вышел. Солдаты удачи проследовали за ним. Богатый купец, отправляющийся на юг, пожелал добраться до места безопасно, вот и нанял себе охрану.
Дверь снова распахнулась, и в таверну вошел еще один посетитель. Изодранный серый плащ с капюшоном был весь покрыт снегом, бледные руки незнакомца посинели от лютующего на улице мороза. Он хрипло кашлянул и начал оглядывать зал, видимо, ища кого-то в этом теплом уютном помещении.
– Эй, ну, там, у двери! Что, совсем мозги себе отморозил?! Дверь закрой! – раздраженно воскликнул гном, кутающийся в толстую медвежью шубу.
Длиннобородый чихнул, подтверждая свои слова, и незнакомец счел за лучшее быстро закрыть дверь. Изрядно хромая и совершая при ходьбе странные дерганые движения, он пробрался через весь зал и подошел к Картнэму.
– Свободно? – хрипло спросил он, указывая когтистым пальцем на лавку по другую сторону от стола.
– Занято, – не отрываясь от оленины, сказал Безымянный.
Незнакомец, не обращая внимания на его слова, уселся напротив.
– Не хочешь мне чего-нибудь заказать? – прохрипел он.
– Что? С чего это я должен хотеть что-нибудь тебе заказать? – удивленно поднял на него глаза старик.
От наглеца исходил странный запах, чем-то напоминавший запах звериной шерсти. Но не запах был самым жутким, а ощущение дикой, непередаваемой злости и неумолимого голода, несущегося, словно поветрие, из-под глубокого капюшона. Можно было подумать, что вся эта изломанная фигура – не что иное, как собирательный образ сущности голода. Клыкастого, пустого, будто дырявая лохань, и способного втянуть в себя все, что туда попадет. Все это отталкивало от высокого незнакомца покрепче, чем удар в грудь.
– Потому что я голоден, как волк, – ответил незнакомец, делая ударение на последнее слово. Под капюшоном блеснул голодный взгляд красных глаз.
– Что ты здесь делаешь? – ошарашенно прошептал Картнэм.
Безымянный его узнал. В последний раз он слышал этот голос, когда тот умолял его вернуться, умолял освободить из древесной тюрьмы.
– Прошу тебя, дружище, возьми мне что-нибудь поесть, хоть голую кость… хоть обглоданную голую кость… – Высокий сидел, странно покачиваясь и обхватив плечи руками, будто замерзая. – Я потом тебе все расскажу. Ну, возьми же мне поесть, мне еще долго тебя просить?! – Мольба завершилась рыком.
Картнэм огляделся – не заметил ли кто? Нет, все, слава Хранну, были заняты своими делами.
Волшебник заказал нежданно появившемуся товарищу оленины и меда, как и себе. Голодный странник начал жадно есть руками, не обращая внимания на вилку и нож, лежащие рядом. Длинными когтистыми пальцами он разорвал на кусочки поджаренное мясо и начал водить по ним языком, чтобы никто не покусился на его собственность.
– Не нужно, Джон, – взмолился Картнэм, пытаясь успокоить друга.
Он протянул руку и дотронулся до его плеча, но товарищ дернулся и зарычал, словно пес, у которого пытаются отобрать сладкую, уже облизанную кость.
– Тише ты, – шикнул на Ррайера Безымянный. – Местная публика не слишком-то любит оборотней.
– А я не слишком люблю местную публику, – честно ответил Джон. – Так что мы с ней в расчете…
– Ну что, Джон, ты расскажешь, наконец? – не выдержал Безымянный. – Что с тобой было после…
– После нашей встречи? Ты все помнишь? – недовольно пробурчал друг – его отвлекали от любимого дела. Оборотень продолжал нервно отправлять себе в рот куски мяса.
– Трудно забыть, – скривился маг.
– Так вот, после нашей встречи они вызвали меня к себе. Я вынужден был явиться, зелье ведь еще действовало. Лунный Корень – будь он неладен! – взревел на весь общий зал оборотень. Никто не обратил внимания – подобное здесь было не в диковинку. – Я сказал им, что упустил тебя и что ты поехал в Дайкан. Конечно же, они мне не поверили и уже собирались пытать, но тут-то и конец их зелью… – Ррайер хищно усмехнулся под капюшоном.
– И что ты сделал? – с интересом спросил Картнэм.
– Черный Лорд в ту ночь лишился пятерых своих магов. Их трупы, полагаю, уже не подлежат никакому некромантскому подъятию – куски их разбросаны очень далеко друг от друга. В общем, я не стал на них долго терять время…
– Не стал, да? – усмехнулся Безымянный, подсчитывая про себя, сколько же времени понадобилось бы ему самому, чтобы упокоить пятерых некромантов.
– Я все искал мерзавца Уитмора, но тот как сквозь землю провалился. В общем, потом поспешил за тобой. В Хиане я узнал, что некоего странствующего волшебника едва не казнили по ихнему Кодексу. Кто же это мог быть, кроме тебя, с твоей привычкой попадать во всякие неприятности? Из Златоглавого я отправился в Истар и почти догнал на тракте твоего коня, кстати, нужно отдать дань его скорости, но заблудился в бансротовом тумане (при этих словах маг усмехнулся) и опять потерял твой след. К вечеру я вновь его обнаружил. Луна сейчас идет на убыль, поэтому я снова смог стать человеком и спокойно вошел в город. Дальше я направился по твоему запаху. Вот и вся история…
– Когда ты был у некромантов, ничего не слышал про новые ловушки для меня?
– Нет, но я слышал, что большой отряд наемников и несколько ренегатов отправились на охоту за головой графа Ильдиара де Нота.
– Да, дела… – Картнэм мысленно пожалел магистра Священного Пламени. – Что теперь собираешься делать?
– Разве непонятно? – усмехнулся Джон Ррайер. – Некроманты выжили меня из моего же собственного леса, и теперь мне некуда податься. С тобой поеду…
– Спорить не буду, – вздохнул Картнэм, глядя, как его товарищ с хрустом вгрызается в кость. – Одному ехать как-то тоскливо. «Ключи» искать будешь помогать?
– А то! – обрадовался волк тому, что маг принял предложение. Он-то полагал, что дружба их пошла трещиной, когда он пытался убить Картнэма в Гортенском лесу. – И «ключи», и Тверды…
– Да тише ты! – прикрикнул на него волшебник и украдкой оглянулся.
– Ладно! – примирительно улыбнулся-оскалился Ррайер. – Когда отправляемся?
– На рассвете. Коня только тебе нужно будет купить и придумать что-то насчет жажды крови, но это пустяки…
Оборотень понимающе хмыкнул. Для Картнэма его жажда крови была пустяками, для него же – болью, голодом и страхом… Они продолжали ужин и беседовали, как в давние добрые времена.
* * *Тракт между Реггером и ТеаломГрудь тяжело вздымалась, рука была неправильно изогнута, все тело изломалось, словно разбитая кукла. Меркнущим взором он увидел подле себя обломки черной кареты и двух мертвых коней, вся шкура которых являла собой ужасающее зрелище: смесь крови, земли и торчащих из плоти костей.
В сознание прокралась мысль, что сам он выглядит сейчас не лучше. Дышать было тяжело – должно быть, не одно ребро сломано, ног и рук он не ощущал вовсе, по лицу стекало что-то горячее и мокрое. Чувствуя, что умирает, он закрыл глаза и тут же всплыли странные воспоминания. Совсем еще недалекие…
Это было незадолго до осады Проклятыми Элагона в столице славного Ронстрада, Гортене.
За столом сидел человек в богато расшитом плаще зеленого, как трава в проблесках росы, и красного, как сок спелой вишни, цветов, выдающих в нем вельможу. На грубом, но по-мужски привлекательном лице плясали отблески от стоящей перед ним одинокой свечи, вырывая из комнатной тьмы покатые скулы, слегка впалые щеки, кончик острого, как кинжал, подбородка и прямой нос с небольшой горбинкой. Глаза и тяжелые мешки под ними тонули в непроглядных тенях. Длинные волосы по случаю были расчесаны и собраны в хвост, закрепленный лентой вишневого цвета.
Человек, сидящий за столом, был непревзойденным мастером маскировки, он мог менять личины с легкостью умелого чародея, но даже и не думал применять для такого дела магию. Сейчас же был один из тех редких случаев, когда он пребывал в своем истинном облике, благо мало кто знал, кому на самом деле принадлежало это лицо. За долгие годы службы он сменил столько личин, нацепил на себя столько жизней, что его родная кожа, его глаза, его скулы, лоб и волосы, его бедный нос стали лишь очередной, самой позабытой из них.
Был ранний вечер, но на улице уже стемнело. Он сидел, облаченный в праздничную одежду, и ждал. Свеча горела перед ним на столе, будто приглашая призраков, которые жили в старом заброшенном особняке в центре Гортена, прийти к ужину. Подчас огонек подрагивал, когда по большому пустому дому проносились сквозняки, – то неживые шептались между собой, в тоске задавая вопросы, но не ожидая на них ответов.
На окне висела выцветшая тяжелая штора, покрытая слоем пыли, как и все в комнате. Занавесь не была задернута, впуская в окно сумерки, и постоялец заброшенного дома не спешил скрыться за ней от возможных любопытных прохожих. Немигающим взглядом, словно боясь пропустить нечто важное, он глядел во тьму, не в силах, правда, различить ни растущих у самой стены долговязых деревьев, ни розовых кустов среди зарослей бурьяна. Он сидел вот так уже полчаса, но ни разу не пошевелился. Он ждал…
В какой-то миг за окном послышалось лошадиное ржание и скрип колес. К ржавой решетке подкатила большая карета, кучер остановил коней у ворот. Человек со свечой и не подумал пошевелиться.
Спустя несколько мгновений в небольшом каретном окошке появился огонек – там также зажгли свечу. Постоялец заброшенного дома в ответ потушил свою, не замедлив ее, правда, тут же зажечь вновь. Некто в карете повторил тайный знак, и тогда вельможа в двухцветном плаще задул свечу окончательно и, покинув комнату, вышел из дома через небольшую потайную дверь, ведущую в сад. Вскоре он оказался в карете, кучер стегнул лошадей, и те, степенно перебирая копытами, направились к городской стене.
– Что нужно королю? – без предисловий спросил человек, сидящий напротив. Во тьме кареты его лица было не разглядеть.
– Королю нужны его верные слуги, – отвечал постоялец заброшенного дома.
– Мое почтение, господин Кармали. – Голос незнакомца был приглушен повязкой, скрывающей лицо.
Голова в капюшоне склонилась в знак того, что пароль принят.
– Мое почтение, господин Слух.
– Вы хорошо подготовились, почтенный, – сказал человек с повязкой. – Это обличье вам идет и весьма подходит для этого задания.
– Весьма польщен, – усмехнулся Кармали, почесывая свой личный подбородок, находящийся на его настоящем лице.
– Без лишних отлагательств. Извольте. – В руку Кармали ткнулся запечатанный свиток.
Полнейшее отсутствие света ничуть не смутило мнимого вельможу, и он сорвал сперва печати, а затем атласную перчатку с правой руки. Под пальцами выпуклый шрифт послания сплетался в длинные витые строчки:
«Степень важности: II.
Цель: герцог Валор Хианский.
Умысел: защита жизни от покушения.
Место:особняк герцога в Гортенском лесу.
Время: званый ужин.
Подозреваемые: двое наемников – Сар-Итиад, возможно, гильдии Дайкана.
Легенда: лорд Говард де Баро, маркиз Летты. Приглашен на ужин».
Кармали нащупал выпуклую шероховатую печать: лилию и меч – символ тайной стражи короля Инстрельда V. Так оно и было, Джек Кармали состоял на службе у сеньора Прево, являясь тайным агентом, а если попросту – шпионом трона. В род его деятельности входил широкий список занятий, от подлогов, вынюхивания и подслушивания до убийств, краж и похищения людей. Но все – строго во благо королевства, конечно же!
– Вопросы? – поинтересовался господин Слух. Он был осведомителем – связным между сеньором Прево и «агентом в деле».
– Да, – кивнул Джек. – Цель покушения?
– Вы, должно быть, не знаете, что в Гортене объявился не кто иной, как Танкред Бремер.
Кармали задумался: Танкред являлся членом одного из влиятельных баронских семейств, отличавшихся крайней и острой нелюбовью к трону. Все знали, что братья Бремеры: барон Джон, Танкред Огненный Змей и Олаф, во что бы то ни стало мечтают о независимости своей вотчины, города Теала и прилегающих к нему территорий. И если уж сам Танкред, весьма неприятная в общении личность, покинул родной город и изволил порадовать столицу своим присутствием, то происходит действительно нечто очень мрачное. Вторая степень важности задания говорила о том, что важнее подобного дела может являться лишь защита жизни его величества.